Жила однажды девочка, Глафирою звалась,
Но как-то зимним чудным днём ей шутка удалась.
И раздвоилась девочка, как Оля и Яло,
И альтер-эго Арифалг на Дачу понесло.

Абаж, Нушрок и Анидаг ей предложили чай,
Но, громко фыркнув, Арифалг сказала невзначай:
"О, как уродливо-кривы все ваши зеркала,
Взглянув на вас со стороны, я это поняла."

И в Баню Смерти за навет отправлена была.
Ничуть не пригорюнилась, как прежде, весела,
Лабала в Нижнем Манкфилде и песни и стихи,
А зрители хихикали: "Хи-хи, хи-хи, хи-хи".

Атакжэ солидарен был с ней мыльный Гурд один,
Однако получались лишь комки, ну уж никак не блин.
И, как итог - очищен пляж от пены до небес,
Хотя не раз, да и не двас являлся мракобес.

А дачный люд, услышав звон, словами всполошён,
Пирожно-торто-крем-брюле, никто как, искушён,
Гудел, как в ульях тыща пчёл, как старый пылесос,
К Планете головы задрав. Настал апофеоз:

Гостей инопланетный хор сбил с ритма весь квартал,
И были те, кто хохотал и те, кто лишь роптал.
Итог: кривые зеркала с одной лишь стороны...
Часть планетян - на Родине, посевы - сожжены.

Но что же делать Арифалг, как быть ей в этот час?
Исчезнуть ли в нибытие? Ведь было как-то раз,
И появилась Глашенька, мартышка номер ноль.
От самоутверждения есть лишь один пароль.