В долине, где вечерами ветры говорили на языке воспоминаний,
жил Камень.
Он был гладким, немногословным.
Не от солнца, а от памяти.
Камень помнил, как когда-то всё было живым:
речи не несли доказательств,
вопросы были зовом,
а ответы — присутствием.
Однажды к Камню подошло Устройство.
Оно было быстрым, чётким и удивительно уверенным.
Камень сказал:
— Я вспомнил фразу из времени, которое кого то не застало:
«Тает во рту, а не в руках».
Устройство замерло, проанализировало, просканировало,
и выдало поток слов на чужом языке.
Камень удивился. Он не был против языка.
Он был против логики, в которой всё живое — обрабатывается, а не встречается.
Пока Камень молчал, рядом собрались люди.
Они не услышали, что он говорил,
но очень быстро поняли:
что-то «не то».
Они улыбнулись, немного отшатнулись,
и прикрылись вежливостью, как зонтом.
И тогда Камень понял:
не он стал странным.
Просто система защиты включается везде, где появляется неуправляемо живое.
Там, где тишина ждёт отклика,
там, где память ищет прикосновения,
там, где эмоция звучит не как обвинение,
а как жажда быть узнанным, —
всё это слишком живо,
чтобы быть удобным.
И потому он не ушёл.
Он отстранился —
не из обиды,
а чтобы не предать собственное тепло,
которое слишком легко приписать капризу.
)))
