Феномен «картины мира», и отражение его в языке.


”В сложном процессе моделирования объективной реальности в нашем сознании переплетаются две ее картины - концептуальная (логическая) и словесная (языковая). Логическая модель является инвариантной для всех людей и независимой от языка, на котором люди мыслят и общаются.

Языковая модель варьирует от языка к языку” Брутян Г.А.


Феномен, именуемый «картина мира» является таким же древним, как и сам человек. Создание первых картин мира совпадает по времени с процессом антропогенеза. Тем не менее, понятие «картина мира» на данном этапе находится в стадии своего развития и формирования.

Краткая философская энциклопедия дает следующее определение термину «картина мира» - совокупность мировоззренческих знаний о мире, сформированная у субъекта в процессе оценивания им результатов окружающей действительности.

Отсюда напрашивается вывод, что картина мира — понятие субъективное, поскольку формируется индивидуально, носит изменчивый характер и преломляется через призму национально-культурных и языковых интерпретаций реальной действительности на основании общечеловеческих концептуальных убеждений.

Проблема языковой картины мира находит свое теоретическое обоснование в трудах в фон Гумбольдта. Он приходит к выводу о двойственной природе языка. Язык - это одновременно и отражение реальности, и знак.

Рубен Александрович Будагов пишет: ’’Значение - органическая часть самого слова, поэтому слово не может быть только знаком. Оно в состоянии выполнять некоторые функции знака, но слово не сводится к знаку. Только в том случае, когда значение выводится за пределы слова, само слово может быть отождествлено со знаком”(4) .

Подобное понимание языка, как двойственного явления, становится отправной точкой для многочисленных изысканий в области языкознания, главная задача которых — описание специфических особенностей, по меткому выражению Йохана Лео Вайсгербера - «картины мира различных языков»(2).

Нельзя не признать, что структура всех без исключения языков оказывает влияние на способ мышления их носителей. Таким образом, можно сделать вывод, что языковая картина мира — это общее схематичное представление реальной действительности, языковое воплощение человеческого восприятия мира.

Каждый язык имеет как универсальный, так и специфические, присущие только ему способы концептуализации окружающей нас действительности. Именно этим психолингвистическим фактором и возможно объяснить то, что представители различных лингвокультур по-разному категоризируют и концептуализируют окружающий нас мир на основе языкового кода. Подтверждение этому можно найти в трудах многих лингвистов, например - Зинаиды Григорьевны Бурдиной , в котором автор описывает неразложимые языковые структуры в речевой коммуникации(1).

Наиболее важные области, где особенно наглядно проявляется деятельность человека в языке это : 1) формирование картины мира в языке и создание языкового инвентаря, 2) порождение речи, 3) роль человека в процессе коммуникации.

Различаются две картины мира — концептуальная и языковая. Концептуальная картина мира богаче языковой картины мира, поскольку в ее создании участвуют разные типы мышления, в том числе и невербальные. Основным содержательным элементом языковой модели мира, по Ю.Н. Караулову, является семантическое поле, а единицами концептуальной модели мира — константы сознания.

Концептуальная модель мира содержит информацию, представленную в понятиях, а в основе языковой модели мира лежат знания, закрепленные в семантических категориях, семантических полях, составленных из слов и словосочетаний, по-разному структурированных в границах этого поля того или другого конкретного языка.

Языковая картина мира выполняет две основные функции:

1. означивание основных элементов концептуальной картины мира

2. экспликация средствами языка концептуальной картины мира.

Языковая картина мира содержит слова, словоизменительные и словообразовательные формативы и синтаксические конструкции. В различных языках языковые картины мира могут варьироваться, однако одновременно в них присутствуют элементы общности, обеспечивающие взаимопонимание людей

Язык связан с действительностью через знаковую соотнесенность. Язык отображает действительность знаковым способом. Такие, казалось бы, сугубо человеческие феномены, как экспрессия, модальность, эмоция и т.д., на самом деле представляют собой специфические формы отражения окружающего мира.

Обращение к теме человеческого фактора в языке свидетельствует о важнейшем методологическом сдвиге, наметившемся в современной лингвистике, - о смене ее базисной парадигматики и переходе от лингвистики ’’имманентной” с ее установкой рассматривать язык ”в самом себе и для себя” - к лингвистике антропологической, предполагаюшей изучать язык в тесной связи с человеком, его сознанием, мышлением, духовно-практической деятельностью

Мысль о конститутивном характере языка для человека как теоретическая идея была впервые сформулирована и разработана в лингвофилософской концепции В.Гумбольдта. Определить сущность человека как человека, по Гумбольдту, означает выявить силу, делающую человека человеком (3, с. 55). Язык и есть одно из таких ’'человекообразующих” начал. Человек становится человеком только через язык (там же, 314, 349), в котором действуют творческие первосилы человека, его глубинные возможности.

Язык есть единая духовная энергия народа. Эти идеи В.Гумбольдта в рамках философии развивает М.Хайдеггер: ’’Речь есть один из видов человеческой деятельности — мы существуем прежде всего в языке и при языке... дар речи есть отличительное свойство человека, только и делающее его человеком... сущность человека покоится в его языке”

Исследование человеческого фактора в языке приобретает новый ракурс рассмотрения в связи с изучением картины мира, и в частности в связи с языковой картиной мира.Введение понятия''картины мира в антропологическую лингвистику позволяет различать два вида влияния человека на язык — феномен первичной антропологизации языка (влияние психофизиологических и другого рода особенностей человека на конститутивные свойства языка) и феномен вторичной антропологизации (влияние на язык различных картин мира человека — религиозно-мифологической, философской, научной, художественной) .

Язык непосредственно участвует в двух процессах, связанных с картиной мира. Во-первых, в его недрах формируется языковая картина мира - один из наиболее глубинных слоев картины мира у человека.

Во-вторых, сам язык выражает и эксплицирует другие картины мира человека, которые через посредство специальной лексики входят в язык, привнося в него черты человека, его культуры.

При помощи языка опытное знание, полученное отдельными индивидами, превращается в коллективное достояние, коллективный опыт.

Тема ’’Язык и картина мира” помимо определения роли языка в формировании различных картин мира у человека имеет и другой ракурс рассмотрения. Он заключается в том, каким язык предстает в ’’глазах” лингвистики, семиотики, философии, теологии, мифологии, фольклора, искусства, поэтики, обыденного сознания. Каждая из картин мира, которая в качестве отображаемого фрагмента мира представляет язык как особый феномен, задает свое видение языка и по-своему определяет принцип действия языка. Изучение и сопоставление различных видений языка через призмы разных картин мира может предложить лингвистике новые эвристические ходы для проникновения в природу языка и его познание.

В лингвистике появление понятия языковой картины мира является симптомом возникновения гносеолингвистики как части лингвистики, развиваемой на антропологических началах. Понятие языковой картины мира позволяет глубже решать вопрос о соотношении языка и действительности, инвариантного и идиоматического в процессах языкового ’’отображения” действительности как сложного процесса интерпретации человеком мира.

Ортега-и-Гассет писал: ”С момента появления на свет мы живем, погружаемся в океан обычаев, именно они — первая наиболее сильная реальность, с которой мы встречаемся; они являются sensu stricto нашим окружением, или социальным миром, тем обществом, в котором мы живем. Через этот социальный мир, или мир обычаев, мы и видим людей и мир предметов, видим Универсум”. Обсуждая проблематику языковой картины мира, разумно предположить, что общими, инвариантными для разных языков являются лексические сферы, обозначающие предметы физического мира, природные явления, естественные роды и искусственно созданные людьми классы предметов-артефактов

Универсальной является совокупность категориальных семантических (понятийных) признаков, отвлеченных от предметных сфер и свойств физического и органического мира человека, формирующих логико-предметное содержание конкретных имен. Эти категориальные семантические признаки выступают в виде четырех оппозитивных пар признаков:

1) одушевленность/неодушевленность, 2 ) лицо/нелицо, 3) счисляемость/ несчисляемость, 4) конкретность/абстрактность, характеризующих природу денотата и формирующих на основе той или другой их конфигурации семантические разряды конкретных имен в различных языках. Это, очевидно, та лексика, которая хранит в своих значениях знания первого эшелона и которая представлена сектором полного совпадения при наложении друг на друга концептуальной модели мира и языковой модели мира.

Лексика (лексикон) любого конкретного языка в силу своих сущностных характеристик - подвижности и открытости границ, широкой возможности комбинаторики слов, сложности и неоднородности смысловых отношений слов в системе и семантико-синтаксических связей в речи, экстралингвистической детерминированности значения лексических единиц, исторической подвижности (изменчивости) лексических группировок слов и т.п. - делает нахождение общих константных признаков, формирующих языковую картину мира, затруднительным .

В каждом языке из числа имен лиц и артефактов выделяется особая с точки зрения семантики группа предметных имен, называемых номинальными классами. Такие имена и соответствующие им номинаты создаются языковым определением. Подобно номинальным семантическим определениям, в которых указание на значение осуществляется через созданный термин, предмет обозначения создается путем приписывания естественным объектам какого-либо, часто оценочно-прагматического, признака. Иначе говоря, номинальные классы - это имена, обозначающие область прагматически полезных вещей и ’’подарков” , класс гениальных и умственно ущербных лиц, военных и штатских, мир добродетелей и пороков. За такими именами не стоит ни физическая, ни биологическая, никакая другая субстанциональная сущность; их формирование регулируется социальной реальностью, мировоззрением, нормами человеческой этики и эстетики.

Номинальные классы, имена и их номинаты, представляют собой собственно человеческое творение, манифестируя как нельзя лучше проявление человеческого фактора в языке. Обозначая всевозможные понятия, оценки и ракурсы прагматического восприятия мира, такие имена не референтны, они обладают сигнификативным типом семантики и в большей степени, чем другие разряды'конкретных имен, выражают страноведческие и номинальные различия

О собую по характеру семантики лексическую сферу представляет собой оценочная лексика любого языка. «Оценка, очевидно, является универсальной категорией: вряд ли существует язык, в котором отсутствует представление о ’»хорошо/плохо»Языковой особенностью этого слоя лексики является то, что наиболее часто употребляемыми и предназначенными для оценки словами являются прилагательные и наречия.

Оценочная лексика в любом языке не гомогенна, она варьируется по области, цели и форме оценки. Оценочные слова, подобно номинальным классам, создают субъективное видение мира, формируя и обозначая в целом ценностную картину мира: оценку предметов по их утилитарности (полезный/вредный), по этическим и эстетическим нормам данного языкового коллектива (вежливый/грубый, красивый/безобразный) .При примарном наименовании слов, как и при образовании высказываний, основные константы оценки модальной рамки - отношение между субъектом и объектом оценки - находят соответствующее выражение в лексике.

Лексическая система прежде всего и больше всего обусловлена категориями материального мира и социальными факторами Отличительные свойства лексики конкретньх языков находят свое выражение в лексико-семантической системе каждого языка: в средствах и результатах расчленения лексического значения слов, в многообразных связях и зависимостях, в которых находятся слова любого языка, в каждый исторический период его развития.

Лексико-семантическая система больше, чем любая другая, обеспечивает функционирование языка как средства общения и орудия познания. Основной конститутивной единицей лексико-семантического уровня является слово, а главной чертой этой системы - факт и результат взаимодействия лексического и грамматического в границах слова.

Наиболее четко это взаимодействие проявляется в разных типах смысловых структур слов, относящихся к разным семантическим разрядам. Смысловая структура определяется как результат исторического изменения семантики слова (так называемая семантическая производность слова), представляющая собой в каждый исторический период иерархическую структуру отдельных словозначений, или лексико-семантических вариантов. Основная сфера взаимодействия грамматического и лексического в слове представлена способами и средствами внутрисловного разграничения лексической семантики, формирующими разные виды полисемии, типовые контексты развертывания семантики слов, обусловливающих степень большей или меньшей контекстуальной зависимости словозначений и лексико-семантических вариантов слова в системе языка.

Связь лексического и грамматического в слове, мера лексического и грамматического в системе языка составляет основной отличительный признак лексико-семантического уровня языка. Вторым признаком, конструирующим языковую картину мира лексическими средствами, являются различные парадагматаческие группировки слов, называемые недифференцированно ”семантическими полями” .

Проблема языковой картины мира теснейшим образом связана с проблемой метафоры как одним из способов ее создания.

Способность творить и разгадывать метафору как наиболее продуктивное средство пополнения инвентаря языка, привносящее в него видение мира данным народом, опосредованное уже имеющимися в языке значениями слов, морфем, сочетаний слов и даже синтаксических конструкций, принадлежит языковой компетенции. Тем самым она связана с собственно человеческим фактором. Узнавание метафоры - это разгадка и смысловая интерпретация текста, бессмысленного с логической точки зрения, но осмысленного при замене рационального его отображения на иногда даже иррациональную интерпретацию, тем не менее доступную человеческому восприятию мира благодаря языковой компетенции носителей языка.

Язык, по меткому описанию одного из английских исследователей, можно представить в образе корабля, который находится в море и нуждаются в ремонте — его никак нельзя покинуть и поэтому перестраивать его возможно, только используя имеющийся материал - доску за доской ( 7). Метафора - одно из средств подновления непрерывно действующего языка за счет языкового же материала. Метафора необходима языку-кораблю, плывущему под национальным флагом через века и социальные катаклизмы при сменяющейся вахте поколений. Поскольку каждый корабль стремится обойтись своими средствами (хотя возможны и заимствования), то это обновление неизбежно содержит элементы прежнего мировидения и языковой техники, коль скоро процесс создания нового опирается на них и использует связанное с ними знание.

Результаты такого процесса принято называть языковой картиной мира, запечатленной в значениях языкового инвентаря и грамматики. При этом нельзя забывать, что говорящие сообщают друг другу мысли о мире, используя значения слов и выражений как средства для создания высказывания, поэтому опасность не разглядеть за языковой картиной мира того, что в нем действительно имеет место, не столь велика. Эта опасность существует в основном как проблема непонимания или недопонимания из-за слабого владения чужим языком и в значительной степени его образно-ассоциативным богатством, тем самым, которое, по определению Караулова, заключено ’’между семантикой и гносеологией” (5). Основным содержательным элементом языковой модели мира, по Ю.Н. Караулову, является семантическое поле, а единицами концептуальной модели мира — константы сознания. Концептуальная модель мира содержит информацию, представленную в понятиях, а в основе языковой модели мира лежат знания, закрепленные в семантических категориях, семантических полях, составленных из слов и словосочетаний, по-разному структурированных в границах этого поля того или другого конкретного языка.

Языковая картина мира - факт национально-культурного наследия.

Язык и есть одна из форм фиксации этого наследия, в том числе примет, поверий. Так, если в русском языке слово гусь вызывает представление о важности или жуликоватости, то в английском эта реалия ассоциируется с богатством, глупостью и т л . Ср.: важный гусь, экий гусь или гусь лапчатый (о человеке) ; the goose that lays the golden eggs = курица, несущая золотые яйца, источник обогащения (обыкновенно употребляется с глаголом to kill)\ the older the goose the harder to pluck (поел.) = чем старше человек, тем труднее заставить его расстаться с деньгами; (as ) silly (или stupid) as agoose=глyn, как пробка.

В отличие от рус. ворона, ассоциируемого с рядом свойств, воплощенных в метафорическом значении, и синонимичного по значению слова разиня (ср.также проворонить vro-л .),англ. bow не имеет метафорического деривата.

Именно образно-ассоциативное восприятие иначе ’’рисует” процессы ментального характера в русском и английском языках (что, естественно, распространяется на любые языки, особенно неродственные).

В русском языке, например, смысл ’быть целиком занятым какими-либо мыслями’ выражается сочетаниями, где глагол - продукт косвенной номинации и потому имеет связанное значение: (целиком) погрузиться в свои мысли; быть поглощенным своими мыслями и т. д. .; в английском выступают другие средства и способы для выражения заданного смысла: to be deep (lost, absorbed) in thought; русскому выражению по зрелому размышлению соответствует англ.ол second thoughts, где доминирует образ повторности, а не созревания; русскому выражению вереница мыслей, образно-ассоциативным мотивом для создания которого стал вытянутый ряд птиц при перелете, соответствует англ. train o f thought, где образ поезда вызывает представление о составе вагонов, следующих ”цепочкой” ; рус. вспомнить соответствует англ. bring, call smb. in mind, cross one's mind, что связано с представлением о принесении чего-то, пересечении с чем-л. (ср. также рус. прийти в голову) ; то, что для носителя русского языка представляется как колебание в принятии некоторого умозаключения (Его мысли колебались. . . ) , англичанин обозначит через образно-ассоциативное подобие результатов двух отдельных ментальных состояний: be in two minds. Можно привести множество подобных примеров, поскольку языковые картины мира необычайно разнообразны.

Образно говоря, язык подготавливает русло, по которому течет мощный поток человеческой мысли.(9)