О, эта детская непосредственность!
Хорошо наблюдать за эмоциями ребенка, бурлящими как газировка. Движения, мимика, жесты, интонации — в них он весь, без остатка. Хохочет-заливается во весь голос. Надулся, сжал кулачки, вырывая плечо из-под отцовской руки — обиделся. Вылупив глаза и разинув рот завороженно смотрит, как фокусник достает из цилиндра зайца. И так вкусно уплетает мороженое, что лучшую рекламу выдумать трудно. А когда наэмоционируется — из пушки не разбудить.
У взрослых такое тоже наблюдается. И не обязательно под влиянием возлияния — здесь все в детство впадаем, для чего, собственно, и пьем.
А просто в повседневной жизни.
Вот стоит очередь в бистро. И ведь обязательно кто-нибудь зайдет с другой стороны узнать, что почем, а потом и заказать! Нет, даже и не специально. А так — увидел, заинтересовался, спросил, попросил.
Или пишут: доктор, нужна срочная консультация в любое удобное для вас время. Вопрос жизни и смерти. Доктор выделяет окошко в плотном графике, назначает встречу. Ответа нет. Просит перезвонить менеджера. Ему говорят: вы знаете, нам очень нужно было, когда писали, а так — время не подходит, да и смерть отменяется. Зачем же отвечать?.
Или же влетают через десять минут после начала приема и давай ругаться на охранника, что он пропуск по полчаса выписывает. Только потом, отдышавшись, вспоминают, что это повторяется с ними каждый раз. Как минимум потому, что до охраны добираются в момент, когда должны уже входить в кабинет. И обязательно вынимают бумажку с вопросами в момент, когда должны уже выходить.
Общаясь с такими людьми, обращаешь внимание на одну особенность. Рассказывая о чем-то, они делают это эмоционально, в красках, со всеми подробностями. Интересно, конечно. Иногда даже захватывающе. Говорят так складно и убедительно, что когда слушаешь — веришь. Хотя сам мог участвовать в событиях. И знать о них совсем другое. Но показать это нельзя. Тебя возьмут измором — главное, вырвать согласие в их абсолютной правоте.
Такая безапелляционность — тоже из детства. Ребенок уверен, что все видят, слышат, чувствуют то же, что и он. Если ему смешно — значит, смешно другим, если страшно — значит, другие тоже боятся. И поэтому взрослый ребенок не понимает, как это окружающим может не нравиться «нашерадио», экстремальное вождение, его религия или сексуальная ориентация. Потому он со всем этим напоказ, на полную катушку-веселитесь со мной, ловите кайф, как и я!
И как маленький ребенок тянет взрослых играть с ним в его игру, по его правилам, такой человек всячески настаивает на своем и требует подтверждения собственной правоты. Ведь в этом своем мире он герой. А остальные нет. Они всегда делают не так, соображают плохо, поступают еще хуже. Он один все это видит, знает как надо, ведет себя безупречно. Говорить что-то другое, что не вписывается в его картину мира — как объясняться с ним на урду. Он это просто не услышит. Потому что, увы, не способен поменять свое мнение. Ему и в голову не прийдет, что это мнение, а не истина в последней инстанции.
Как раз в этом и есть его главное отличие от всех подросших. В искреннем непонимании того, что люди все разные и у каждого может быть своя, не похожая на его точка зрения. Так что восторгаемся его непосредственностью — и на диалог не рассчитываем.
С одной, конечно, оговоркой. Если мы не профессионалы, а он не пришел к нам разбираться — чего это у него так жизнь складывается?
Источник
