Палата 6. Юрий Матвеев.
Лежу в шестой палате. Нас десять человек. Друг другу мы как братья На наш недолгий век. Мы столько уже сдали Анализов мочи. Не говоря о кале И прочей мелочи. И кровь из наших пальцев. И кровь из наших вен. Таких многострадальцев Не видел я нигде. Нам не страшны уколы. И клизмы не страшны. Сосед по койке – Коля Лежит еще с войны. С какой войны – не помнит. С японской партизан? Наверно дуру гонит Веселый Коля-сан. Лежит тихонько с краю. В колёсиках кровать. Учили самураи Его не унывать. И он не унывает. Длинна у Коли жизнь. Медаль на нём сверкает. Японская, кажись. А мне хвалиться нечем. Я вовсе не герой. Больные почки, печень. Инфаркт и гемморой. Резекция желудка. Неверный цвет мочи. Как селезень на утке – Хоть плачь, хоть хохочи. Я связан пуповиной С каким-то пузырьком. Но пузырёк не винный – Запрещено врачом. У нас один ходячий, Но правда с костылём. К тому ж еще незрячий И тронутый умом. А мы вот мнем матрацы. Не встать и не присесть. Нам снятся унитазы В палате номер шесть. Нас угнетают стены. И крюк на потолке. Исколотые вены На каждой на руке. Медсёстры – не смущают. Им всем за пятьдесят. Не то, что угнетают, А просто тихо злят. У нас в пороховнице Чего-то ещё есть. Анжерка. Горбольница. Палата номер шесть.
