Вроде бы ещё нам солнце светит,
Звонкими лучами бьет в окно.
Вроде бы легко нам жить на свете -
Отчего так на сердце темно?
А она – цветок ненастья,
Кто увидит, кто сорвет?
А она все ищет счастья,
Все единственного ждет...
Единственная моя с ветром обрученная
Светом озаренная, светлая моя.
Зачем мне теперь заря звезды падают в моря
И срывая якоря прочь летит душа моя
Что мы сделали с надеждой, в час, когда ушла беда
Ведь такие же, как прежде, мы не будем никогда.
Не родятся наши дети, не подарят нам цветы.
Будет петь холодный ветер над осколками мечты.
Кто о смерти скажет нам пару честных слов, жаль нет чёрных ящиков у павших моряков.
Карандаш ломается, холодно, темно, капитан Колесников пишет нам письмо.
Карандаш ломается, холодно, темно, капитан Колесников пишет нам письмо.
Нас осталось несколько на голодном дне два отсека взорвано, да три еще в огне.
Знаю - нет спасения, но если веришь - жди, ты найдешь письмо моё на своей груди.
Знаю - нет спасения, но если веришь - жди, ты найдешь письмо моё на своей груди.
Неба утреннего стяг,
В жизни важен первый шаг.
Слышишь, реют над страною
Ветры яростных атак.
И вновь продолжается бой,
И сердцу тревожно в груди,
И Ленин такой молодой,
И юный Октябрь впереди.
Твоим строкам гореть сквозь темные века.
И песням долететь по белу свету.
Становится легка душа проводника
И солнце к лету.
Из двух сердец – одно, из месяцев - февраль.
В игольное ушко укрылась нитка
Нас тянет в города, где на болотах сумрачно и зыбко.
Стоит маяк, тревожно глядя в даль.
Что ты печально стоишь на своих каблуках?
Лучше бы ты, как тигрица на джипе,
С подледной базукой в руках.
В жутких тропических зарослях ельника,
С древней молитвою Паисия Пчельника.
Я три года дома не был,
В баню с батей не ходил.
Видел я чужое небо,
Износил мундир до дыр.
Надо мной темнели тучи,
Гром гремел, сгущалась мгла,
Я терпеть судьбой обучен -
Вера, братцы, помогла.
Если что, медвежьей хваткой
Лиходею пасть порву.
Буду рад, до правды падкий,
Послужить в сердцах добру.
И глянет мгла из всех болот, из всех теснин,
И засвистит веселый кнут над пегой парою...
Ты запоешь свою тоску, летя во тьму один,
А я одна заплачу песню старую.
Актриса Весна после тяжкой болезни снова на сцене
Легким движеньем вспорхнув на подмостки оттаявших крыш
Читает балет о кошмарной любви и прекрасной измене
Танцует стихи о коварстве героев и верности крыс
Жена - моя машина
Земля мне как теща
Любовь - небес вершина
А песни не бывает проще!И я пою
Лети,лети лепесток
Через запад на восток
Лети на север,а с севера на юг
Возвращайся,пишет тебе твой аэродром!
Отрывала лепесток, семицветик твой цветок
Загадала на любовь, на его любовь
Он придёт из дальних стран, твой отважный капитан
За тобой моя Ассоль.
Солнце, море, песок
Север, Запад, Восток
Ты лети мой лепесток.
Но женщины, те, что могли быть, как сестры,
Красят ядом рабочую плоскость ногтей.
И во всем, что движется, видят соперниц.
Хотя уверяют, что видят блядей.
И от таких проявлений любви к своим ближним
Мне становится страшно за рассудок и нрав.
Но этот пес не чужд парадоксов:
Он влюблен в этих женщин,
И с его точки зренья он прав.
Потому что другие здесь не вдохновляют
Ни на жизнь, ни на смерть, ни на несколько
строк.
И один - с изумлением смотрит на Запад,
А другой - с восторгом глядит на Восток.
И каждый уже десять лет учит роли,
О которых лет десять как стоит забыть.
А этот пес смеется над нами.
Он не занят вопросом, каким и зачем ему быть.
Не слышны в саду даже шорохи,
Всё здесь замерло до утра.
Если б знали вы, как мне дороги
Подмосковные вечера.
Речка движется и не движется,
Вся из лунного серебра.
Песня слышится и не слышится
В эти тихие вечера.