КОЛЬЦО АННЫ БОЛЕЙН

В покоях Екатерины Арагонской, плотно зашторенных пурпурным бархатом, стоял удушающе-приторный запах успокоительных капель и розовой воды. Королева только что приняла ванну, и её любимая фрейлина приступила к ежевечернему ритуалу. Лёгкими касаниями тонких, почти прозрачных пальцев, она втирала ароматное масло в пожелтевшую кожу своей госпожи, покрытую мелкими морщинками и трещинками, словно древний китайский фарфор плохой выделки. Екатерина постанывала от удовольствия, как старая сытая кошка, полностью отдавшись во власть волшебных рук Анны. Она даже не заметила, как фрейлина привычным жестом достала из лифа платья маленький хрустальный флакон и добавила несколько капель в розовое масло.
- Ах, Анна, как же мне хорошо, когда ты рядом, - сонно пробормотала королева.
- Спасибо, Ваше Величество. Я всегда к Вашим услугам, - нежным, серебристым голоском отозвалась девушка.
- Скажи мне, король уже закончил вечернюю аудиенцию?
- Его Величество отдыхает в своих покоях.
- Один? – королева так резко повернула к Анне голову, что та еле успела спрятать флакон.
- Откуда же мне знать, Ваше Величество. Я всего лишь фрейлина.
- Да-да, конечно… Ты милое, невинное дитя, какое тебе дело до придворных интриг... Скажи, ты носишь кольцо, которое я тебе подарила?
- Не снимая. Это ведь мой талисман. Вот, взгляните.
Анна растопырила правую руку, на которой было два больших пальца. Один выглядел скорее отростком главного, на нём переливался загадочными искорками изумительной красоты изумруд.
- Носи его всегда, дорогая Анна. Это кольцо защитит тебя.
В последнее время, Екатерина всегда старалась держать девушку поближе к себе, даже назначила своей камеристкой, несмотря на отсутствие полагающегося для такой должности титула. Очевидно, что интерес супруга к новой фрейлине не укрылся от проницательных глаз королевы. Анна не была ослепительной красавицей – невысокая, плоскогрудая фигурка, тихая, успокаивающая речь. Но белоснежное личико в обрамлении смоляных волнистых волос и огромные чёрные глаза, временами вспыхивающие золотом, не могли остаться незамеченными. К тому же, девушка всегда носила закрытые зелёные платья с длинными рукавами, старательно прикрывая кисти рук. Это придавало её образу загадочности и новизны в глазах придворных фатов, утомлённых пышногрудыми оголёнными блондинками в розовом, бывших в ту пору модными при дворе. Генрих VIII Тюдор не оказался исключением. Однако, в отличие от своей покладистой сестры Мэри Кэри, Анна Болейн оказалась неприступной, и не собиралась пополнять собою длинный список мужских побед Генриха. Её сердце было отдано юному сэру Перси. Но очарованный Анной король, непривыкший к отказам со стороны придворных дам, не дал согласия на их брак. Её отец, сэр Томас Болейн, был этому несказанно рад. Он считал, что если младшая дочь станет новой фавориткой короля, это даст ему возможность управлять им и дальше, потому что белокурая кроткая Мэри монарху уже прискучила. Именно тогда в сердце непокорной юной Анны закрались чёрная злость и жажда мести. По указаниям кормилицы-знахарки, любившей девушку больше, чем собственную дочь, Анна всегда носила при себе флакон с янтарной жидкостью. Будучи приближённой фрейлиной, у неё было предостаточно возможностей добавлять зелье в еду, питьё и всю парфюмерию Екатерины. В результате, королева не смогла подарить Англии желанного наследника, а царственному супругу – удовольствия в постели. Генриха воротило при одном взгляде на жену, а касаясь её увядающей кожи ему казалось, что он трогает жабу. Король так жаждал Анны, что после семи долгих лет распрей добился от церкви разрешения на расторжение брака. К великой гордости своего отца, Анна Болейн взошла на престол, став следующей королевой Англии. Но народ возненавидел её, несмотря на все старания быть доброй и хорошей королевой. Со временем, Генрих охладел и к ней. С присущим ему монаршим самодурством, он приговорил несчастную к казни через сожжение на костре, как шестипалую ведьму, околдовавшую короля. К тому же, Анна так и не смогла подарить ему наследника – родила рыжеволосую девочку, которую нарекли Елизаветой. В последний момент, по настоянию сочувствовавшего королеве архиепископа Кранмера, казнь была заменена на отсечение головы. Для этой цели специально вызвали палача из Франции, четвертовавшего её любимого брата Джорджа и трёх самых близких друзей тремя днями раньше. 19-го мая 1536 года Анна Болейн, королева Англии, взошла на эшафот под неистовое улюлюканье многотысячной толпы…


В небольшой сельской больнице творился переполох. Посреди ночи, в родильное отделение поступила женщина со схватками. Она пришла, точнее, приползла сама, постучав слабеющей рукой в дверь приёмного покоя. При ней не было ни документов, ни вещей, ни страхового полиса. Ничего, кроме огромного, вздутого живота, который дрожал и сотрясался от предродовых спазмов. Ребёнок в её чреве активно прокладывал себе дорогу к жизни, доставляя роженице невыносимые страдания. Однако, женщина не кричала. Стиснув зубы, она смотрела в потолок, не обращая внимания на суетившихся возле неё акушерку и совсем юного дежурного врача. Когда боль ненадолго отпускала, на её лице расплывалась блаженная улыбка.
- Петровна, срочно операционную готовь, кесарить придётся! – в отчаянии закричал врач.
- Поздно, Лёша. Головка показалась, теперь всё в руках Божьих. Давай, милая, тужься, тужься!
Роженица издала натужный, тоскливо-животный стон сквозь стиснутые в мученическом оскале зубы, и через пару секунд раздался звонкий крик младенца.
- Умница ты моя! Вот – посмотри, какую красавицу родила!
Акушерка, называвшая молодого доктора по имени-отчеству лишь в исключительных случаях, вдруг вскрикнула:
- Ой, Лексей Егорыч! Гляньте, что это? Малышка-то шестипалая! - истово перекрестившись, женщина прошептала: - Ведьма родилась…
- Прекрати панику, Петровна. Всего-навсего небольшая патология, бывает и хуже. Всё остальное по Апгару в норме, ну глянь, какая хорошенькая! Другие вон красными, сморщенными на свет появляются, а эта… Личико беленькое, а волосы-то, волосы! Чёрные, кудрявые, как у годовалой.
- Я же говорю – ведьма. Ох, спаси Господи! – акушерка снова перекрестилась.
- Так, ты ко мне со своими деревенскими суевериями не суйся, оформляй ребёнка. Дату не забудь – 19 мая, 2012 года. Женщина, как фамилия ребёнка? А вы сама откуда? Как вас зовут?
- Это неважно, - впервые за всё время подала голос роженица, - Назовите её Анечкой, Анной. И пусть вот это всегда будет с ней. Там всё сказано. – женщина слабой, дрожащей рукой стянула с шеи холщовый мешочек. – Я выполнила своё предназначение, я знала, что смогу. Родилась девочка, а значит – проклятие потеряло силу. Кольцо нашло свою хозяйку… Господи, да святится имя Твоё!
Она приподнялась, выкрикивая последнюю фразу, и тут же откинулась на подголовник родильного кресла. Устремлённый в потолок взгляд остановился, глаза остекленели и заволоклись белёсой пеленой смерти.
- Петровна, вызывай реанимационную бригаду, срочно! – закричал врач.
- Всё, Лексей Егорыч, отошла она, - отозвалась акушерка. – Прими, Господи, душу грешную.

Новорожденную нарекли Анной, как пожелала мать, и определили в районный Дом малютки. Во время пребывания там, она не доставляла персоналу особых проблем, наоборот, прекрасная малышка обворожила всех. По достижении трёх лет её перевели в детский дом. Анна заметно отличалась от других детей. Фарфоровое личико ангела с рождественской открытки, локоны цвета воронова крыла вкупе с властным, непокорным нравом. Её побаивались не только воспитанники, но и воспитатели после нескольких необъяснимых случаев. Однажды, семилетняя Анечка сидела за своим любимым занятием – составляла гербарий из собственноручно собранных цветов. Мальчишка-сорванец чуть постарше, известный хулиган и задира, вырвал работу у неё из рук, бросил на пол и принялся танцевать на ней, припевая:
- Нюра, Нюра, шестипалая ты дура!
При этом он, дразнясь, высунул острый кончик розового языка. Маленькой Анне он показался похожим на толстый отросток дождевого червя, и она гневно закричала:
- А ты – червяк! И пусть черви тебя съедят!
Мальчишка вдруг побледнел и упал, схватившись за живот, завопив от боли. Перепуганные воспитатели отнесли его в медпункт, но медсестра не смогла определить причину столь острых колик. В районной больнице тоже долго сомневались, но всё же поставили диагноз – кишечный паразит редкого происхождения. Через некоторое время в детском доме произошло ещё одно ЧП. Утром всех разбудил отчаянный вопль Анны – ночью кто-то остриг её роскошные кудри. Девочка долго плакала, а успокоившись, собрала обрезанные волосы с подушки, сложила в мешочек, вышла во двор и сожгла. Потом вернулась, безошибочно подошла к обидчику и погладила по рыжеволосой голове:
- Я знаю, что это сделал ты. Так пусть и ты станешь лысым. Навсегда!
Все пожалели Анну, слегка пожурили маленького проказника и улыбнулись детской выходке. Не до смеха стало, когда мальчик поднялся утром, оставив свою рыжую шевелюру на подушке. «Стригущий лишай молниеносного действия, первый раз в нашей практике. Волосы вряд ли отрастут, тяжёлый случай», - сказали врачи.
Но бывали и другие случаи, поражавшие всех. В детский дом как-то попала шестилетняя Машенька, родители которой погибли в автокатастрофе. Девочка чудом выжила, но осталась инвалидом – парез правой руки. Анна сразу взяла белокурую малышку под своё крыло, и называла её почему-то на иностранный манер – Мэри. Девочки подружились, и подолгу собирали вместе травы и цветы. Маша с удовольствием помогала Анне, как могла, но однажды собранный букет просто выпал у неё из рук – пальцы на правой руке совсем перестали шевелиться. Анна подошла к подруге, внимательно осмотрела парализованную маленькую ладошку со скрюченными пальчиками, напоминавшими засохшие лепестки нераскрывшегося бутона розы, и приложилась к ладони губами, тихо прошептав что-то. Обратно с прогулки они вернулись вместе, крепко держась за руки – паралича у Маши не было и в помине.

Однажды, повариха Алёна, обожавшая Анечку и всегда старавшаяся подсовывать ей лучшие кусочки, поскольку ей казалось, что девочка очень худенькая, обварила кипятком ногу. Аня стремглав убежала, и столь же быстро вернулась с листьями простого лопуха в руках. Она обернула ими обожжённую ногу Алёны и прошептала: «Заживи». Стоны Алёны тут же затихли, а когда через пять минут Анна сняла повязку, все обомлели – на коже осталось лишь лёгкое покраснение. А потом девочка вылечила от бесплодия сорокалетнюю Евгению Марковну, воспитательницу своей группы. Женщина и её супруг давно уже не надеялись на рождение своего собственного ребёнка, и потому мама Женя, как её называли воспитанники, беззаветно отдавала свою любовь и теплоту сердца беззащитным сиротам. Узнав об их беде, Аня стала приносить ей по утрам чай, заваренный из лепестков клевера. Она собирала его на лугу сама, пока роса не растаяла. Через месяц этой простенькой терапии Евгения пришла на работу с сияющими глазами – она беременна!

Пролетели годы. Анна выросла, превратившись из хорошенькой девочки в ослепительную красавицу. Алебастровая кожа и пронзительный взгляд непроницаемо-чёрных глаз из-под копны пышных тёмных волос заставлял учащённо биться не одно мужское сердце. Невысокая, изящная фигурка, грациозные манеры и утончённый вкус в одежде… Анна никому не признавалась, что в душе чувствует себя принцессой, пока в один прекрасный день не узнала, что так оно и есть. Когда пришла пора покидать детский дом, директриса вызвала девушку к себе в кабинет. Она усадила Анну в кресло напротив и протянула ей холщовый мешочек, выцветший от времени, со словами:
- Анечка, пришла пора тебе узнать тайну своего происхождения. Здесь ты найдёшь ответ на все вопросы, на которые раньше я не могла тебе ответить. Честно говоря, я и сама не знаю, что со всем этим делать. Ты умная девочка, и должна решить свою судьбу сама. Здесь находятся документы, нотариально заверенные, с требованием вручить их тебе по достижении шестнадцати лет. Я не могу сообщить ничего нового ни о твоей матери, ни об отце, о них там даже не упоминается. Но тот, при ком бы не находился этот мешочек, всегда был связан обязательством передать его тебе, это всё, что я поняла. Должна признаться, содержимое показалось мне довольно странным, но я словно не принадлежала самой себе, услышав нежную, ласковую просьбу. Я узнала твой голос, правда он был странный, по-взрослому властный, тихо шепчущий: «Так надо. Сделай, как попросили». Я ничего не понимаю, девочка моя, но знай – я верю, это кольцо принесёт тебе удачу. Открой мешочек, не бойся.
Анна с трепетом развязала шёлковую ленточку и заглянула внутрь. Вынула сначала сложенный лист вполне современной на вид бумаги. Затем извлекла свиток пожелтевшего пергамента, обвитого потускневшим от времени золотым шнурком. Концы его закреплялись старинной сургучной печатью в виде короны. На самом дне она обнаружила маленькое колечко с огромным зелёным камнем. В восхищении, девушка некоторое время разглядывала украшение, потом попыталась примерить, на каждый палец поочерёдно. Кольцо пришлось впору только одному – тому самому шестому на правой руке. Оказавшись на пальце, изумруд вдруг полыхнул зелёным светом, рассыпая вокруг яркие искры, отчего Анна восторженно вскрикнула, а директриса испуганно зажмурилась. Когда она открыла глаза, Анны в комнате уже не было. Женщина с облегчением вздохнула и перекрестилась – она выполнила свой долг.

Анна сидела на своей кровати, не обращая внимания на любопытные взгляды воспитанников, то любуясь колечком, то осторожно поглаживая свиток. Девушка не всё поняла из современного документа на русском языке, ясно было одно – сокровище побывало не в одной стране, нотариусы и поверенные постоянно менялись на протяжении пяти веков. Наконец решившись, она тонкими, вздрагивающими от волнения пальчиками сломала сургучную корону, сняла шнурок и осторожно развернула свиток. Пергамент зашуршал, словно старый траурный цветок. Сначала Анна испугалась, что не сможет понять ни слова из письма, написанного чётким, каллиграфическим, чуть витиеватым почерком на незнакомом языке. Потом поняла, что с каждым прочитанным словом тихий голос, зазвучавший в её голове, становится всё чётче, понятнее, и… роднее. Не замечая больше ничего и никого вокруг, девушка погрузилась в чтение:

«Моё милое дитя! Сегодня замечательное майское утро, последнее в моей жизни. Воздух пахнет сиренью и жареными каштанами. На мне чёрное шуршащее платье из дамаста – алое будет на нём не так заметно, волосы гладко зачёсаны вверх – так будет удобнее всем. Сегодня я умру, и пройдёт почти пять веков, прежде чем душа моя получит прощение и возродится вновь. Я не знаю, где ты родишься, но только с твоим появлением на свет я обрету покой во тьме. Пишу это письмо, девочка моя, чтобы предостеречь от ошибок, совершённых мною. Кольцо отныне принадлежит тебе. Оно – символ божественного дара, но оно же и свидетельство тому, как дар Божий был принесён в жертву погоне за несбыточной мечтой, в угоду низменным желаньям и страстям. Я хотела подарить Генриху наследника, как многие до меня, как Екатерина, жестоко преданная мною. Как моя несчастная сестра Мэри, за чью поруганную честь я безуспешно пыталась отомстить, заключив сделку с Ним. В роду Болейн теперь будут рождаться только мальчики, ведь Он так жаждал этого. Однако, сначала моя дочь Елизавета станет великой королевой, какой не суждено было стать мне. Своими грешными деяниями, в которых искренне раскаиваюсь, я заслужила эту безвременную смерть, Но проклятый Генрих не получит удовольствия видеть меня корчащейся в огне. Мой палач будет милостив ко мне, как его попросили: он наточит лезвие топора так, как следует. Я больше не нужна этому миру, поэтому с радостью отдаюсь во власть другого, где меня уже ждут мой брат и любимые друзья, чья смерть была ужасной. Презрев мои чувства, Он заставил меня наблюдать весь процесс казни, смотреть на истекающие кровью обрубки дорогих моему сердцу людей. Он ещё не знает, как поплатится за это, сгнивая заживо… Кольцо, подаренное мне доброй Екатериной, не скоро обретёт новую хозяйку, а когда это случится – я обрету покой. Но для этого ты должна воспользоваться своим даром не во зло, а во благо. Не гонись за славой, величием и богатством. Иди к людям и помогай им, твори добро, и да снизойдёт на тебя милость Божья. Прощай, моя дорогая, храни Господи душу твою, и прими мою с миром.
Анна, одна из несчастнейших королев Англии, 19 мая 1536 года».

Прочитав письмо, Аня долго сидела, устремив неподвижный взгляд в потолок, прижавшись губами к кольцу. По бледным щекам хрустальными ручейками лились слёзы. Но теперь девушка точно знала своё предназначение.

19 мая 2036 года.
- Анна Алексеевна, с Днём Рождения! – восторженные возгласы, аплодисменты и цветы молодая черноволосая женщина принимала с королевским достоинством.
Она воистину ею и стала – королевой фармакологии. Отчество девушка получила от принимавшего роды врача, как и фамилию. Закончив химико-биологический факультет с отличием, подалась в фармацевты. Составленные Анной рецепты лекарственных средств спасли не одну тысячу человеческих жизней. Тех жизней, что пыталась, но не смогла спасти в прошлом её прародительница, Анна Болейн, королева Англии. А может быть, спасла и души тех, что бесновались и аплодировали на Гринвичской площади, когда голова казнённой ведьмы, или ангела, скатилась в корзину на плахе...