С середины XIX века торговцы "кошачьим" и "собачьим" мясом бродили по улицам Лондона от двери к двери, предлагая мясные продукты для собак и кошек.
Как правило, они торговали кониной - отходами лошадиных боен, на которых в то время забивали сотни старых и больных лошадей ежедневно. Также в кошачье мясо входили отходы торговли, заветрившиеся, перележавшие или некачественные. Стоило такое мясо около 2,5 пенсов за фунт, что соответствует сегодняшним 1,29 фунта, или чуть больше 100 рублей за 400 граммов.
Историк, исследователь викторианской эпохи Генри Мэйхью утверждает, что в 1861 году в Лондоне работали около 1000 торговцев мясом для кошек, обслуживавших примерно 300 000 кошек - по кошке на каждый лондонский дом, а также бездомных животных, которых подкармливали сердобольные лондонцы. Каждый торговец ходил по своему маршруту, доставляя продукт в несколько сотен домов. Кошки чувствовали приближение торговца заранее и начинали громко мяукать, давая хозяевам понять, что пора купить им обед.
С середины XIX века торговцы "кошачьим" и "собачьим" мясом бродили по улицам Лондона от двери к двери, предлагая мясные продукты для собак и кошек.
Как правило, они торговали кониной - отходами лошадиных боен, на которых в то время забивали сотни старых и больных лошадей ежедневно. Также в кошачье мясо входили отходы торговли, заветрившиеся, перележавшие или некачественные. Стоило такое мясо около 2,5 пенсов за фунт, что соответствует сегодняшним 1,29 фунта, или чуть больше 100 рублей за 400 граммов.
Историк, исследователь викторианской эпохи Генри Мэйхью утверждает, что в 1861 году в Лондоне работали около 1000 торговцев мясом для кошек, обслуживавших примерно 300 000 кошек - по кошке на каждый лондонский дом, а также бездомных животных, которых подкармливали сердобольные лондонцы. Каждый торговец ходил по своему маршруту, доставляя продукт в несколько сотен домов. Кошки чувствовали приближение торговца заранее и начинали громко мяукать, давая хозяевам понять, что пора купить им обед.
В России такое же было. Ветеринары при фермах промышляют. Падаль продают владельцам собак.
чтобы дешёвое вино стало лучше на вкус попробуйте открыть бутылку заранее и дать ему подышать минут 20 - 30, а сами тем временем выпейте 200 - 300 грамм водки))))
@Дождев, это мне напомнило рассказ коллеги. Шла она с дочкой, и какой-то такой же неравнодушный товарищ обратился к ней с вопросом:"Это во сколько же ты ее родила?" - "В 27."
Так и брякнулся с крыльца))
При первом взгляде на этот снимок можно запросто принять его за фотомонтаж, очень качественной шуткой какого-нибудь скучающего фотошоп-мастера. Мост и местность в кадре хорошо знакомы – это Финляндский железнодорожный мост через Неву в Санкт-Петербурге. Почему же тогда об этом мало кто знает? Снимки совершенно реальные, и сделаны они в условиях жёсткого милицейского надзора. В тот день на этом самом месте у многих случайных фотографов бдительная милиция засветила плёнку.
21 августа 1963 года, Ленинград. Рейс этот, следовавший из Таллина в Москву, с самого начала не задался. После взлёта не убралось переднее шасси, или, как говорят лётчики, «передняя нога». Самолёт направили в Ленинград, где предстояло совершить аварийную посадку. Перед посадкой следовало выработать топливо. Ту-124 «нарезал» круги вокруг города на Неве, когда внезапно заглох один из двух двигателей самолёта. Диспетчерские службы дали разрешение срезать путь до аэродрома и лететь через центр города. Когда сменили курс, в кабине пилотов повисла тишина – отказал и второй двигатель. Самолёт весом более 40 тонн стремительно снижался на знаменитый Исаакиевский собор, сбоку блестела Нева.
Тогда «Ту-124» был «сырой», недоработанной машиной, свежеиспечённым детищем туполевского КБ. При попытке сесть в Таллине он потерял шаровой болт (его потом подняли на взлётной полосе), и машину с неисправным шасси отправили в Ленинград – садиться «на брюхо» на грунтовке в «Пулково». В полёте летчики пытались «выбить» заклинившее шасси и даже прорубили днище фюзеляжа. Но ничего не помогало!
Самолёт сел на Неву в нескольких сотнях метров от места, где находится могила петербургской юродивой схимонахини Матрёнушки Босоножки. С той поры люди, боящиеся полётов, обращаются с молитвой к этой блаженной старице.
Руководитель полетов аэропорта «Пулково» Георгий Нарбут в тот день дал экипажу команду действовать по инструкции – выжечь топливо до запаса в одну тонну. Но беда в том, что топливомеры на борту не могли объективно указать, сколько горючего осталось! А посадка в нарушение инструкции с запасом хотя бы в 1200, 1300 килограммов «горючки» грозила летчикам разжалованием.
«Приземляйтесь на аэродром», – дал команду Нарбут. Но бортмеханик сказал командиру корабля Виктору Мостовому: «Витя, в баках есть резервный запас, моя лишняя тонна». «Иду ещё на один круг», – сообщил на землю командир. Но полёт «на авось» чуть не обернулся катастрофой. Один за другим заглохли два двигателя – горючего не стало как раз над «штабом революции» – Смольным.
«Садись на воду!» – крикнул Мостовому второй пилот, бывший гидролетчик. Командир приказал экипажу идти в салон и «отвлекать разговорами» пассажиров, а сам начал планировать в воздухе, насколько это было возможно на тяжёлой машине. Ошибаться было нельзя!
Экипаж пронёсся в четырёх метрах над строящимся мостом Александра Невского (с лесов в ужасе посыпались рабочие), увидел контуры Финляндского железнодорожного моста и сжался в страхе: врежемся! Но машина хвостом коснулась Невы, затем шлёпнулась брюхом, слегка поднырнула и застыла... в сотне метров от опор моста. Говорят, 27-летний Виктор Мостовой поседел за эти секунды.
Но опасность не ушла. Пропоротый фюзеляж начал набирать воду, а глубина Невы в этом месте – 13 метров. К счастью, по Неве шёл буксирчик 1898 года постройки с командой из 4 человек и смирно тащил сплавной плот. Увидели самолёт. Кто-то задорно крикнул: «Второй Чкалов объявился!» Но капитан Юрий Поршин оценил нешуточную ситуацию: он велел сбросить буксирный трос и оставить плот.
Капитан подвёл буксир к машине и крикнул лётчикам: «Как вас зацепить?» Посовещавшись, разбили колпак кабины и зацепили трос за штурвалы пилотов. Самолёт подтянули к причалу у завода «Северный пресс», где вдоль берега стояли плоты. Крыло самолёта, согнувшееся при ударе о воду, аккуратно легло на плоты, образовав нечто вроде трапа. Пассажиры – 44 человека, среди которых двое детей, – начали выходить через верхний люк, держа в руках вещи. Они были спокойны.
Сотни прохожих на берегу, рабочие соседних заводов, выбежавшие за проходные, кричали «Ура!» Вышел экипаж. Ему аплодировали. Примчался вертолёт из Пулково, какой-то строгий начальник велел пилотам садиться вместе с полётными документами. Мостовой, красивый и стройный мужчина, вёл себя подчёркнуто спокойно. Вертолет улетел. Из экипажа остался юноша-стюард, охранявший багаж. Затем подъехал автобус «ПАЗ» и увёз пассажиров в аэропорт, откуда их отправили в Таллин.
Пришёл пароход с водосливом, начал откачивать воду из самолёта, но это было бесполезно: вода из пробоин прибывала. И «Ту-124» к утру затонул. На другой день под самолёт подвели понтоны и буксиром отправили его на территорию, где в наши дни располагается «Ленэкспо», к Шкиперскому протоку, тут базировалась войсковая часть. После комиссии приняли решение: машину списать из-за поломок. От неё отсоединили кабину и отправили в качестве тренажёра в Тамбовскую область, в Кирсановскую авиашколу. Красивые мягкие кресла продавали всем желающим по цене бутылки водки. Фюзеляж долго валялся на берегу, потом его разрезали на металлолом...
Виктора Мостового наградили орденом Красной Звезды, его экипаж – медалями. По некоторым сведениям, Мостовой после неудачной учёбы в Академии гражданской авиации уехал в Краснодарский авиаотряд. Капитана буксира Поршина наградили почётной грамотой и часами.
посадка Ту-134 под Москвой на Икшинскоe водохранилищe, Июль 1972 года.
Полёт производился в рамках испытания самолёта на отказ различных систем. Самолёт был выбран ГосННИГа для этих испытаний, на борту, кроме экипажа никого не было.
К сожалению, отказала электросистема (аварийная, как раз ту которую испытывали), остановились топливные насосы и как следствие двигатели. Попытки запустить двигатели не увенчались успехом. Сели (спланировали) на водохранилище.
Последний раз редактировалось Observer; 15.01.2022 в 21:21..
Это был подарок Александра Третьего своей жене на Пасху. Внутри яйца был желток из матового золота, в желтке покрытая эмалью золотая курочка, а внутри курочки копия императорской короны с бриллиантами и цепочка с рубиновой подвеской в виде яйца.
Корона и подвеска утеряны. Мария Федоровна была в восторге от подарка. Фаберже стал придворным ювелиром и с тех пор каждый год делал яйца.