Весенний воздух до трепета встревожит душу
За снегом - оттепель на сутки,
укол дождя - сугробу хуже,
и бликами синичьи грудки
на веточках и возле лужи.
Виднее сквозь прозрачность рощи
на небе облака густые,
а там, где нам хотелось проще,
остались только дни пустые.
Луна, идущая на убыль,
прижалась к клёну щёчкой пухлой,
и мы не знали, что полюбим
друг другу плакаться на кухне.
Что время нам принять и возраст,
и как уходят годы слушать...
и верить, что весенний воздух
до трепета встревожит душу.
Душе и сердцу, нежным взглядом, наобещай
Ночным дождём сугробы смяты,
аллеи отданы ветрам,
и скрежет дворницкой лопаты
не будит клёны по утрам.
Соткали веточки из пряжи
и облака, и окоём,
не важно, что словами скажем,
а как молчание поймём.
Что оттепель - за снегопадом,
привыкли мы к таким вещам,
душе и сердцу, нежным взглядом,
наобещай, наобещай.
Недолго, лишнюю минуту,
пусть прожила на солнце тень...
и с нами вместе перепутал
весну с зимой январский день.
А верба ниточками ветки сшивает облаков лоскутья
Тянусь душой к глубинке русской
и в январе, и летом красным,
где пьют берёзы воздух вкусный,
и искорки синиц не гаснут.
Тянусь туда, где наши предки
ходили в церковь по распутью,
а верба ниточками ветки
сшивает облаков лоскутья.
Пройдёшь пустое редколесье,
тропа тебя выводит в поле,
где хорошо идти под песню
и примерять любые роли.
Ни суеты и ни печали,
и нет с собой сердечных капель...
и солнце бледное качает
сосна в большой мохнатой лапе.
И мотыльком ночным летит снежинка на оконный свет
Спать рано - нет и десяти,
а вечер окна золотит,
фонарь и месяца рожок,
и твоего шитья стежок.
Январь сезоны все смешал,
тепло - не кутай плечи в шаль,
гардины сдвинь, не хмуря лоб,
тебе поклоны бьёт сугроб.
И благодать большой зимы
умом и сердцем примем мы,
и осенив себя крестом,
не будем думать о пустом.
Спать рано - нет и десяти...
и мотыльком ночным летит
снежинка на оконный свет
и улетает в память лет.
И память о недавней вьюге хранила в лужицах вода
Пока погода плюсовая
сугробы мучила до слёз,
луна на стенах рисовала
узоры веточек берёз.
Вздыхали - мучают недуги,
а, в общем, возраст не беда,
и память о недавней вьюге
хранила в лужицах вода.
Что разбудили галки криком
дремотный лес среди зимы,
о суетном и о великом
полночи говорили мы.
И сетью веток тополь хилый
поймать две звёздочки спешил...
и взглядом ты благодарила
меня за оттепель души.
По окнам разлитую лунность седые допьют облака
Когда загрустилась, попробуй
представить весну в декабре,
пусть лежбище белых сугробов
сегодня у нас во дворе.
Домой запоздалый прохожий
за собственной тенью спешит,
бессонные ночи похожи,
одну выбирай для души.
Что было порой не до песен,
навеки забыть помоги,
и тополь на ветку повесит
звезду из блестящей фольги.
Вернётся далёкая юность,
и руку согреет рука...
по окнам разлитую лунность
седые допьют облака.
И к берёзовым лодыжкам прижимаются сугробы
Зимний вечер волочится,
стынет тень в нелепой позе,
клёна чёрные ключицы
побелели на морозе.
Не о чем жалеть нам, кроме,
что покой бывает редко,
старый тополь в полудрёме
зазвенит хрустальной веткой.
Ветер мяч луны катает,
ищет чем развеять скуку,
путь далёкий до проталин -
ты возьми меня за руку.
Ты беспечна, я - мальчишка,
про года забыли оба...
и к берёзовым лодыжкам
прижимаются сугробы.
А сутулый фонарь напечатал чёрно-белое фото зимы
Не разбудит ни голубь, ни галка -
сон аллеи до марта глубок,
со вчерашней метели вповалку
спят сугробы, свернувшись в клубок.
Снег искрит или это алмазы -
у влюблённых причуды в ночи,
после шёпотом сказанной фразы
тишина по-другому звучит.
Отгорели берёзы свечами,
осень жизни придумали мы,
а сутулый фонарь напечатал
чёрно-белое фото зимы.
Слово за слово - вечер короче
и весна у любви не одна...
утро ниточкой ветки пристрочит
синеву к занавеске окна.
Бумагой комкая сугробы, зима о нас роман писала
Полдня висело солнце низко,
касаясь краем белой крыши,
и ты была настолько близкой,
что тихий вздох я сердцем слышал.
О вёснах говорили редко,
но знали, долго будет сниться
листвы берёзовой виньетка
на белизне пустой страницы.
Молчали, что осенним ветром
к нам занесло печали кокон
и паутину чёрных веток
до майских гроз не снимешь с окон.
За вздохами таили оба,
что для любви покоя мало...
бумагой комкая сугробы,
зима о нас роман писала.
И на веточке флагом - синева, а не мгла
Что-то тени чертили
на листочках зимы,
вечерело в четыре,
рассветало к восьми.
И сугробу под вечер,
расстилая постель,
белоснежные плечи
целовала метель.
Когда месяц в ладонях
не баюкал звезду,
мы под окрик вороний
не пускали слезу.
Что печалью, что благом,
ты понять помогла...
и на веточке флагом -
синева, а не мгла.
А на подъём душа легка и палая листва
Осенний день сегодня хмур,
но снега нет пока,
из лужи дворник на бордюр
сметает облака.
Природу зря не упрекай
за то, что ты устал,
а на подъём душа легка
и палая листва.
Немало было на веку,
но снова в хмари ждёшь,
что разлинует под строку
окно весенний дождь.
Поднялся голубь выше крыш -
и горизонт осел...
смеясь, о чём-то говоришь,
и день не пуст совсем.
И снежок на чёрной ветке распускался лепестками
Снегопад рассыпал стразы
возле ног озябших яблонь,
мы с тобой ненужной фразой
тишину вспугнуть боялись.
Ты не прятала улыбку -
в комплиментах столько лести,
золотой плескался рыбкой
в синеве рассвета месяц.
Обретало облик счастье,
ангелы не дули в трубы,
когда тонкие запястья
целовали нежно губы.
И бывало, правда редко,
что былое отпускали...
и снежок на чёрных ветках
распускался лепестками.
