Счастье вдруг в тишине
Постучало в двери
Неужель ты ко мне,
Верю и не верю
Падал снег, плыл рассвет,
Осень моросила
Столько лет, столько лет
Где тебя носило?
Я видел, как реки идут на юг,
И как боги глядят на восток.
Я видел в небе стальные ветра,
Я зарыл свои стрелы в песок.
И я был бы рад остаться здесь,
Но твои, как всегда, правы;
Так не плачь обо мне, когда я уйду
Стучаться в двери травы.
Гордость полными вагонами,
Золотыми погонами,
С юга дуют
Молодые ветра,
Срывая в клочья облака,
Не забыли, шлют издалека,
С дома, мама.
И не последняя любовь.
Утоплю тоску в реке, украду хоть ночь я,-
Там в степи костры горят и пламя меня манит.
Душу и рубаху - эх! - растерзаю в клочья,-
Только пособите мне, цыгане!
И заскользит стрела, отправленная метко,
И разобьет стекло с каракулями стужи,
И потечет тоска в наш дом с холодным ветром,
И я озябну, ощутив, что я не нужен.
Нелепый конец для того,
Кто так долго шел иным путем;
Геометрия лома в хрустальных пространствах;
Я буду петь как синтезатор –
Таков мой каприз…
Еще один, упавший вниз...
Если я богат, как царь морской,
Крикни только мне: "Лови блесну!" -
Мир подводный и надводный свой,
Не задумываясь, выплесну.
Дом хрустальный на горе для нее,
Cам, как пес бы, так и рос в цепи.
Родники мои серебряные,
Золотые мои россыпи!
Как же хорошо на Руси, Господи, прости.
Мне бы босиком по осколкам россыпи пройти.
Как же хорошо на Руси, Господи, за что?
Как же хорошо, Боже, как же хорошо, Боже.
Боже, храни полярников - тех, кто остался цел,
Когда охрана вдоль берега, скучая, глядит в прицел.
Никто не знает, зачем они здесь, и никто не помнит их лиц,
Но во имя их женщины варят сталь, и дети падают ниц.
