Продолжаю.
Изоляция
Это – механизм, с помощью которого человек как бы выделяет из себя то, что является для него травмирующим, отделяя одну часть своей личности, которую он полностью принимает, от дру*гой, которой он не принимает.
Классическим примером изоляции является вся фабула знаменитой повести Стивенсона «История мистера Джекила и доктора Хайда», где днем этот человек был нравственным, гуманным врачом, а ночью он превращался в злобного бандита и убийцу, и эти два человека не встречаются. Один не подозревает о существовании другого.
В основе механизма изоляции лежит случай так называемого «невротического расщепления личности» (не психотического, ко*торое наблюдается у больных шизофренией) не на уровне глубоких расстройств – психозов, а на более легком уровне – на уровне неврозов.
Это явление получило яркую характеристику в работе 3. Фрейда, где он описывал свою пациентку, страдавшую рас*стройством в виде множественности личности. Эта женщина в один день ощущала себя капризной, эксцентричной особой с весьма легкомысленным поведением, а на следующий день она уже имела другое имя и была чопорной, сдержанной, скромной пури*танкой в совершенно другой одежде. Потом появилась третья лич*ность, которая наблюдала за поведением каждой из них, и она тоже имела свое имя.
Случай из практики. Очень религиозная женщина, продавец винного отдела, сектантка, скорее фанатик, чем подлинно верую*щая, всегда с опущенным взглядом, говорящая тихим елейным голосом, превращалась в другую личность, в существо по имени Пахом, которого она называла «бесом» и вроде бы не знала о его существовании. Переход из одной личности в другую происходил довольно быстро. Сидя в приемной и ожидая врача, говоря что-то своим тихим голосом, она вдруг выпрямлялась, начинали блестеть глаза, и раздавался дикий рев, после которого следовали немыслимые ругательства, произносимые грубым, почти мужским голосом и, сопровождающиеся циничными телодвижениями. Когда ее после расспрашивали, она утверждала, что о своем состоянии в образе Пахома она ничего не знает и ничего не помнит. Получа*лось, что одна личность – поверхностная – тихая, скромная женщи*на-ханжа, другая – глубинная – грубый, распущенный мужик, та часть, которую ее психика отказалась принимать.
Механизм изоляции часто проявляется у детей, когда они попадают в тяжелую для них ситуацию. Этот механизм лежит в основе фантастических детских историй, рассказываемых родите*лям. Трехлетняя девочка, играя, разбивает чашку, которой все в доме дорожат. Она сильно переживает. Когда появляются родите*ли, девочка «превращается» в кролика и говорит, что она – заблу*дившийся кролик, она скребется в дверь и тихим, заячьим голос*ком просит: «Пустите меня, я – маленький заблудившийся кролик. Я голодный, я бедный, я у вас буду жить, я не буду (и дальше де*вочка перечисляет все, что она сделала за день) разбивать чашку, как делает это плохая девочка (и называет свое имя), я не буду рисовать на шкафу фломастером...» Она изолировала себя от плохой девочки и теперь спокойно рассказывает про то, что на*творила сама. И этот заблудившийся кролик функционирует один-два часа, а к тому времени, когда проблема разбитой чашки уже исчерпана, превращается опять в озорную девочку.
Принцип изоляции лежит в основе педагогики, пропагандируе*мой в гештальт-психологии. Он заключается в следующем: отде*лить ребенка от поступка. Фраза: «Ты – гадкий мальчик!» – с точки зрения гештальт-педагогаки абсолютно неверная. Она долж*на звучать так: «Ты совершил дурной поступок!» Упрек, брошен*ный ребенку: «Ты – свинья, ты опять выпачкалась!» – означает, что личности уже нет, ребенка уже нет, а есть свинья. Поэтому в гештальт-педагогике слова «лентяй» не используется. Существует фраза: «Ты сегодня работал мало».
Это и есть использование в педагогических, дидактических целях механизма изоляции для отделения личности от поступка.
добавлено через 8 минут
И вот мы наконец добрались до того самого вида защиты, о " которой так долго говорили большевики".
Обесценивание
Этот механизм психологической защиты – самый негуманный по отношению к окружающему миру. Это жестокий механизм, потому что «я» человека сохраняется здесь за счет того, что стра*дает окружающий мир.
Классический пример: «А у тебя у самой ноги кривые!» – это реплика пьяного человека в автобусе в ответ на укоры какой-то женщины. Включен механизм обесценивания, в данном случае обесценивается женщина: «Я-то завтра про*сплюсь, а ты всю жизнь будешь с кривыми ногами». Это неправ*да. Он завтра не проспится, он завтра тоже будет пить, но как чет*ко его защищает механизм обесценивания. Какую он дает иллю*зию.
В быту обесценивание очень часто функционирует в форме иронии. Почему ирония так характерна для юношества? Потому что реально цена собственного «я» в юности очень невысока. Поэтому, почти каждый ироничный человек – это человек низко оценивающий себя. Приписав себе низкую цену, часто очень незаслуженно, он, чтобы сохранить самоуважение, принижает этот мир до той степени, пока мир не окажется ниже его и таким образом его достоинство будет сохранено.
Максимальным проявлением этой защиты является циничная ирония, в которой обесценивается все. Часто причиной циничной иронии является то, что человек мечтает жить в идеализированном мире среди прекрасных людей. И когда этот мир и эти люди не оправдывают его надежд, он обесценивает его и всячески пытается разрушить, потому что человеку больно. Вот почему от романтизма до цинизма – один шаг.
Альтернативой иронии, которая позволяет сохранять самоува*жение, служит самоирония. Во-первых, это честно по отношению к миру, во-вторых, это прекрасно ограждает от иронии извне, потому что неинтересно смеяться над человеком, который сам над собой смеется и делает это лучше. Поэтому самоирония, соеди*ненная с иронией, сохраняет человеческое самоуважение.
добавлено через 45 секунд
Продолжение следует.
Поблагодарили Red за хорошее сообщение: