практически в 95% русских корней мы найдем славянские параллели и хорошую этимологию, т.е. найдем параллели и регулярное соответствие. Процент расхождения общеславянской лексики с индоевропейской будет поменьше, потому что есть часть слов, которые в силу каких-то вероятностных причин были утеряны во всех остальных языках или ветвях языков, но сохранились, например, у славян. Например, слово звезда считалось словом непонятного происхождения внутри индоевропейской этимологии, кроме внутренней славянской. Оказалось, что слово нормальное ностратическое, соответствует названию звезды, которое мы находим в алтайских языках, финно-угорских. И то, что оно в свое время было заменено на эвфемизм, на ту "звезду", которая в других языках, - это ничего не значит.
Дело в том, что, как правило, любой нормально действующий язык имеет не так много главных морфем. Запас корневых морфем варьируется от двух до трех тысяч. Все, языков с большим количеством корней не существует. С меньшим – существует, но только в силу того, что меньше записано, там тексты маленькие. Существует особая отрасль внутри сравнительного исторического языкознания – составление этимологических словарей. Вот есть замечательный этимологический словарь русского языка Фасмера. Там разобрано, я думаю, порядка 90% лексики, показано, какие слова действительно имеют славянское происхождение, какие слова являются ареальными культурными заимствованиями.
Для того чтобы заимствование было нейтральным, должны быть уж очень специфические условия. Как правило, это культурные слова, связанные с новшествами. Например, в русском языке все названия мастей лошадей являются тюркизмами, и слово лошадь является тюркизмом. Понятно, что коневодству учились и, соответственно, терминологию брали у тюркских контактировавших народов. Если местоимения берем, то я-меня-мной - это ностратический корень, и по-тюркски будет мен. Это хорошее ностратическое местоимение со значением ”я”. Ты – тоже хорошее ностратическое местоимение со значением ”ты”. Жена – тоже хороший ностратический корень кена, который значит ”жена, женщина”, английское queen, королева, - то же самое.
Основная лексика имеет фактически все хорошие индоевропейские этимологии, по большей части европейская лексика имеет ностратические. Индоевропейский словарь довольно большой, т.е. если включать в него специфические парные соответствия, т.е. если в индоевропейской семье семь отдельных ветвей, но мы включим не те, которые в половине ветвей, а попарные - в одной ветви, в другой ветви, бинарные такие соответствия, то порядка 3,5 тыс. лексем реконструируется. Правда, некоторые под вопросом, если они представлены в ограниченном количестве подгрупп. Основная индоевропейская лексика тоже находит свои ностратические параллели.
Ностратических корней сейчас известно порядка 1800, северо-кавказских – порядка 1500, т.е. это уже довольно много. Получается, что на глубине порядка 10 тыс. лет мы можем оперировать данными Евразии и прослеживать путь слов, вычленять культурные заимствования и понимать, кто что у кого брал. Потому что заимствования, раз попав в какой-нибудь язык, если продолжают существовать, начинают уже подчиняться законам этого языка и дальше развиваются, как вся остальная лексика.
Мы можем даже проследить, в какой период происходили заимствования. Например, для части славянской лексики мы можем сказать, что эти слова выглядят как индоевропейские, но ни в коем случае не являются индоевропейскими, являются германскими заимствованиями, потому что они продолжают германское развитие со специфическими переходами, а дальше уже адаптируются и развиваются. Слово князь является германизмом, которое германское kuning. Слова щит, меч, молоко являются германизмами, а своим соответствием германскому milk является русская молозия, это свое слово, немножко изменило значение.
Определить, кто в культурном отношении был донором, кто, наоборот, адаптером… Эмпирический опыт показывает, что не бывает постоянных заимствований из одного языка в другой. Реально бывает период времени, за который заимствуется определенное количество слов, а потом передышка, и никаких заимствований не происходит. Не бывает так, чтобы регулярно, каждые сто лет, из одного языка заимствовалось некоторое количество лексики. Существует точечное воздействие, которое сопровождается заимствованием лексики, потом это воздействие прекращается. Как правило, заимствование происходит в результате, по-видимому, смешения населения, когда носители становятся билингвами, т.е. двуязычными. Это значит, что жен или мужей берут из соседнего народа. Полное двуязычие ограничено, оно присутствует внутри данной языковой среды. Соответственно, могут происходить и морфологические изменения, т.е. система грамматики подстраивается под носителей. Удобнее все изменять в одной парадигме, лучше говорить проще, подстраивается и грамматика, заимствуется лексика.
|