ВЕДЬМИНА ГАЛЬКА

Мы познакомились при форс-мажорных обстоятельствах. Я шла в институт, на экзамен, взволнованная студентка-первокурсница в нарядной белой кофточке. И вдруг проезжавший мимо мотоциклист обдал меня потоком грязной воды из лужи на мостовой. Я оторопело застыла на тротуаре, оглядела отвратительные бурые пятна на ослепительной белизне шёлка, и беспомощно посмотрела вслед этому сумасшедшему. Он вдруг резко остановился, выключил мотор, и стал пятиться на мотоцикле обратно, ко мне.
- Девушка, ради Бога, извините! Я не предполагал, что лужа такая глубокая, не рассчитал. Я могу Вам чем-нибудь помочь?
Он снял шлем, и у меня перехватило дыхание… Несмотря на то, что по его вине я теперь опоздаю, потому что в таком виде на первый экзамен идти никак нельзя, он выглядел, как моя ожившая мечта. Взъерошенные рыжие волосы и ярко-голубые смеющиеся глаза. Ему явно было ещё и весело!
- Вы уже помогли! – гневно воскликнула я, – Вы помогли мне провалить мой первый экзамен! Из-за Вашего лихачества мне придётся возвращаться домой и переодеваться, и я точно опоздаю.
- Так Вам повезло! Перед Вами – самый быстрый байкер в городе, домчу туда-обратно со скоростью света, садитесь. Кстати, меня зовут Игорь. А Вас?
- Марина. Но я не люблю скорость света. И поеду, только потому, что другого выбора нет, пешком я ни за что не успею.

Эту поездку я не забуду никогда. Мы действительно успели, но эта бешенная гонка измотала меня так, что я с трудом понимала вопросы билета. К счастью, это был английский, который я хорошо знала, так что экзамен был сдан успешно. Выходя из здания института, я увидела Игоря. Он сидел на своём байке, будто не мог ни на минуту выпустить его из-под… ног. Помахал мне рукой и крикнул:
- Поздравляю с успешной сдачей!
Я подошла к нему и спросила:
- С чего ты решил, что с успешной?
- Потому что я всегда приношу удачу. Ну что, поехали отмечать?
Вот так всё и началось. Игорь познакомил меня со всеми своими друзьями-байкерами, и часто брал с собой на их тусовки. Правда, я так и не прониклась его увлечением, боялась скорости, и предпочитала неторопливые, романтичные прогулки по дорожкам парка. Иногда Игорь соглашался прогуляться со мной, и тогда я показывала ему свои заветные местечки-скамеечки. Одна была самой любимой – она пряталась в кустах сирени и была вкопана в декоративную разноцветную гальку. Эти гладкие камешки разных форм и размеров я с детства считала волшебными. Я тогда страшно любила всякие истории про ведьм, только добрых, и назвала камешки «ведьминой галькой», считая, что каждый из них может исполнить желание, надо только найти камень нужной формы. Однажды, я рассказала об этом Игорю. Тот нагнулся, пошарил по гальке рукой и через минуту протянул мне камешек в виде сердца. Он подарил мне его вместе с поцелуем, и в ту же ночь стал моим первым – моё желание вновь исполнилось. Я наконец стала женщиной, любящей и любимой, как мне казалось. Несмотря на протесты мамы, я переехала к нему жить. У Игоря раньше не было девственниц, он явно не привык к щенячьему обожанию первой любви, и предпочитал мотоциклы. Когда он катал на своём байке девчонок из нашей тусовки, я сходила с ума от ревности, а его друг Сашок меня всегда утешал, развлекая «байкеровсками байками», ха-ха. Они были друзьями детства, и звали друг друга: «Сашок – соседний горшок» и «Горка – свалился с пригорка». Иногда Игорь обнимался и целовался девчонками после "крутых гонок", а я устраивала сцены, на что он реагировал очень агрессивно. Злился, объясняя, что в байкерской среде так принято. Иногда не приходил домой ночевать, как в ту ужасную ночь. Мы поссорились, и я легла спать одна, не дождавшись его. Меня разбудили громкие пинки в дверь, от которых сотрясались стены. В испуге я даже не взглянула в глазок и была уверена, что это Игорь – злой и пьяный. Но это оказался Сашок - бледный, трясущийся, и пьяный. Шатаясь, он прошёл на кухню, оттолкнув меня плечом, достал из холодильника бутылку водку и отхлебнул прямо из горла. Потом протянул её мне:
- Пей. За упокой души моего лучшего друга Игоря.
- Сашок, слушай, напился – веди себя прилично. Так и до «белочки» недалеко, уже бредишь. Какой ещё - «упокой души»?!
- А вот такой. Нет больше Горки. Говорил ему – не седлай байк, когда пьяный. А ты всё своей ревностью его изводила. Устал он от тебя, ему хотелось ветра и свободы. Вот он их и получил, правда, посмертно. Разбился Игорь, врезался на полной скорости в бетономешалку. Смешно, правда? В бетономешалку!!! Знаешь, а ведь это всё из-за тебя. Как ты теперь жить-то с этим будешь? Как могла его пьяного отпустить? Кстати, не советую на похороны приходить, Горкины родители всё знают. Не, если хочешь оплёванной побыть – вперёд! А я пошёл. И привет тебе от Горки, с того света.

Всё это Сашок произнёс скороговоркой, уставившись в пол. Потом вскочил, взглянул на меня с ненавистью налитыми кровью глазами, схватил со стола бутылку и ушёл. Я медленно опустилась на пол, прижавшись пылающей щекой к холодному кафелю. «Игоря больше нет, и в этом виновата я?! Конечно же, я… Зачем устраивала эти глупые сцены ревности? Хотела, чтобы он был только моим? А теперь он ничей, и все ненавидят меня за это. Прости меня, любовь моя! Я сама себя ненавижу за то, что убила тебя, но я не хотела… Боже, как больно!»

Следующий месяц я очень плохо помню. Может, потому, что после той ночи перестала есть, спать, не могла ходить в институт, пришлось взять академический отпуск по болезни. Только лежала и плакала. Похудела так, что мама заподозрила анорексию и потащила меня по специалистам. А потом - и к психиатру. Все в один голос утверждали – затяжная депрессия, и лучшее лечение – смена обстановки, морской воздух и усиленное питание, желательно с морепродуктами. Любящие родители так и сделали, но ту неделю в Турции я тоже провела как во сне, автоматически выполняя то, что мне говорили. На пляж – так на пляж, в ресторан – так в ресторан. Мне просто было всё равно, как жить без него…

По возвращении домой, мама поняла, что поездка не дала никаких результатов. Тогда она принялась обзванивать всех моих подружек, призывая на помощь. Мол, развейте её, погуляйте вместе. Ну конечно же, мир не без добрых людей, и одна из них, Света, пригласила меня на день рождения к своему знакомому. Мне страшно не хотелось туда идти, но расстраивать маму не хотелось ещё больше. Мы со Светой купили в подарок её приятелю флакон хорошего парфюма, и отправились на мероприятие.

Дверь нам открыл именинник, Павел. Оказалось, я видела его раньше пару раз на байкерских тусовках. Шумно обрадовавшись нашему приходу, Павел потащил нас в зал, где уже был накрыт стол. Едва переступив порог комнаты, я остановилась, как вкопанная, уставившись на привидение, сидящее в кресле. Не в силах поверить своим глазам, я судорожно сглотнула, пытаясь избавиться от комка в горле. А Игорь, как ни в чём не бывало, подмигнул мне и сказал:

- Кисуль, ну ты же не собираешься обижаться на простой дружеский розыгрыш? Разве ты не рада меня видеть?

Смысл происходящего доходил до меня мучительно медленно. Наверное, сработал какой-то защитный механизм в мозге, и он отключился, отказываясь принимать реальность. Словно кто-то нажал кнопку "restart". Я не помню, сколько времени я простояла, просто глядя на него, развалившегося в кресле с чуть виноватой, чуть жалостливой улыбкой на губах. Волна слепой ярости накатила так внезапно, что потемнело в глазах, и я пошатнулась. Но быстро взяла себя в руки, медленно подошла к Игорю и стёрла эту ухмылочку с его лица ударом трясущейся от гнева ладони. Он даже не пытался увернуться, и я хлестнула его по другой щеке, уже сильнее. Его голова дёрнулась, он уставился куда-то себе под мышку, и так и не поднял головы, не смея взглянуть мне в глаза. Я огляделась. Как в тумане, увидела широко распахнутые глаза Светы, услышала беспомощный, встревоженный лепет виновника торжества позади. Оттолкнув его, я сморгнула злые слёзы, застилавшие глаза, и бросилась к выходу. И вдруг столкнулась с выходящим из кухни Сашком. Очевидно, в моём взгляде было столько ненависти и злобы, что он испуганно попятился обратно. Но я последовала за ним, подошла поближе и плюнула ему в лицо. В этом плевке была адская смесь – обида за его предательство, за свою поруганную любовь, за горечь мокрых от слёз подушек, в которые я впивалась зубыми, чтобы не выть ночами. За резкий запах сердечных капель, поглощаемых бутылёк за бутыльком моей мамой, обеспокоенной состоянием дочери… Да много чего ещё там было. Сашок даже не утёрся, просто отвернулся, как провинившийся пёс. Я оглядела стоящих вокруг в немом изумлении гостей, пытаясь найти слова, чтобы объяснить им… Но так и не смогла ничего выговорить. Бессильно махнув рукой, я захлопнула за собой дверь и сбежала вниз по лестнице, не обращая внимания на обеспокоенный голос подруги, кричавшей, что я забыла плащ и сумку. Но вернуться я просто не могла – меня захлёстывала ненависть ко всем тем, кто стал невольным свидетелем моего позора и унижения, мне хотелось убить их всех, и боялась самой себя за эти чувства...

Я шла по дороге, в бессильной злобе пиная каждый камешек, попадавшийся на пути. Ночные огни родного города, казавшиеся раньше такими романтичными и любимыми, вызывали теперь только одно желание – разбить их все, до единого. Чтобы темнота, разлившаяся в моей душе, поглотила весь город. Ведь ему всё равно – он спит. Внезапно подул холодный ветер, и небо осветила вспышка молнии – похоже, начиналась гроза. Но мне было всё равно, я точно знала, куда идти. А вот и она – моя заветная скамеечка, окружённая ведьминой галькой. Как только я села на неё, первые капли ледяного дождя обожгли обнажённые пылающие плечи. Нарядное шёлковое платье быстро намокло, но холодная ткань привела меня в чувство, неожиданно стало легче. Я сползла со скамейки и погрузила обе руки в гладкие мокрые камешки, судорожно перебирая их, было очень темно. В правой руке вдруг оказался камень-голыш чуть покрупнее других. Небо вдруг вновь взорвалось яркой вспышкой, позволив мне рассмотреть лежащий на ладони камень. Плоский и гладкий, своим кривым овалом он поразительно напоминал человеческую ступню. Я подняла залитое дождём и слезами лицо к небу, и тут же зажмурилась от очередной вспышки. Потом изо всех сил ударила рукой с камнем о землю, и мой крик «Будь ты проклят!» потонул в оглушительных раскатах грома, извечного последователя молнии. Галька в моей руке разломилась, острым краем поранив ладонь. Но боли не было – в ослепительных вспышках, зигзагом прорезавших небо, я зачарованно наблюдала, как кровь, смешиваясь с дождём, стекает на ведьмину гальку. Хлёсткие струи больше не казались холодными – я с наслаждением подставляла им плечи, грудь и лицо. Мне казалось – дождь послан мне, чтобы смыть грязь с моей осквернённой, саднящей души, и вымыть осколки разбитой любви из моего сердца. Так и произошло – я вдруг испытала чувство освобождения от обиды. Потом поднялась, и пошатываясь, обессиленная, поплелась домой. Там сразу упала в кровать, позволив маме раздеть себя, пообещав рассказать завтра, что случилось.

На следущее утро меня разбудила трель мобильника. Взволнованный Светкин голос заверещал в трубку, заставив меня болезненно поморщиться:
- Маринка, ты себе не представляешь, что вчера случилось! После твоего ухода Сашок поругался с Игорем, они чуть не подрались! Ой, ты извини – я же ничего не знала, меня потом уже Павлик просветил. Я и с ним-то чуть меньше недели назад познакомилась, а этих двоих вообще первый раз видела. Так вот, Игорь после этой ссоры психанул и ушёл. Ну, и что ты думаешь? Попал в аварию на своём байке! Погодка-то ещё та была, а он по скользкой дороге, да на такой скорости… Хорошо ещё, жив остался, только ногу сломал, а мотоцикл – вдребезги. Но ты знаешь, так ему и надо – мне Паша всё рассказал. Сволочь последняя этот Игорь, он просто не знал, как от тебя избавиться, вот и придумал историю со своей мнимой смертью. Ты не расстраивайся, в конце концов – он получил по заслугам. Марин, ну ты чего молчишь?

А мне нечего было сказать. Я устало положила трубку, решив перезвонить подруге попозже, когда сама найду разумное объяснение всему случившемуся. Перед глазами стоял этот камешек-голыш, сломанный мною… Но даже много времени спустя, я так и не смогла понять – было ли это сплетением неожиданных кружев судьбы, или всё-таки я сама - кружевница? Ту скамейку, где раньше так любила сидеть, перебирая свою «ведьмину гальку», я теперь обхожу стороной. Потому что поняла – прав был тот, кто сказал: «Бойтесь своих желаний. Они ведь могут и исполниться!»