Лучший форум для общения - Показать сообщение отдельно

И еще о Войне.

"Журавли"

Стихотворение, напечатанное в журнале в переводе Наума Гребнева, попалось на глаза певцу Марку Бернесу.

Изначально, Расул Гамзатов написал его на родном языке, по-аварски. Тема журавлей была навеяна посещением памятника Хиросимы японской девочке по имени Садако Сасаки, которая надеялась, что вылечится от последствий трагедии, если смастерит тысячу бумажных «журавликов», пользуясь искусством оригами. В Азии существует поверье, что желание человека исполнится, если он сложит из цветной бумаги тысячу оригами — журавлей.

С другой стороны, журавли имеют свой образ в русской культуре, с которой Гамзатов был очень близко знаком. Как вспоминает Гамзатов, когда он летел из Японии домой, в СССР, он думал о своей матери, весть о кончине которой пришла в Японию, думал о родных и близких людях, погибших в Великой Отечественной войне. «Не потому ли с кличем журавлиным от века речь аварская сходна?», писал он изначально.
Известный переводчик Наум Гребнев учился с Гамзатовым в ЛитИнституте после окончания войны, и с той поры началась их дружба и сотрудничество.

Марк Бернес позвонил Гребневу и они обсудили вариант песни с более расширенным смыслом, в том числе, заменив "джигиты" на "солдаты".

Со стихами, включающими изменения для будущей песни, певец обратился к Яну Френкелю, с которым до этого много сотрудничал, и попросил сочинить музыку. Сочинить музыку удалось далеко не сразу. Только два месяца спустя, когда композитор написал вступительный вокализ, работа пошла легче. Позднее Ян Френкель вспоминал:
- Я тут же позвонил Бернесу. Он сразу же приехал, послушал песню и… расплакался. Он не был человеком сентиментальным, но нередко случалось, что он плакал, когда ему что-либо нравилось.

Марк Бернес записывал «Журавлей» уже будучи тяжело больным и торопил всех, как можно скорее записать песню. Запись для Бернеса была неимоверно тяжела. Но он мужественно вынес всё.
Песня вышла на миньоне «Последние записи» вскоре после ухода Бернеса.

Очень индивидуальна и своеобразна манера исполнения Марка Бернеса — он не столько поёт, не столько растягивает слова в пении, сколько «проговаривает» слова. Для хороших стихов, где каждое слово весомо, такое особое исполнение порою оказывается предпочтительным.