Лучший форум для общения - Показать сообщение отдельно

Суть Дао мастерски изложена Хоффом на первой странице... В принципе, дальше книгу можно не читать...

(кстати, я видел ее минимум в двух переводах, один очень хорош, а другой на мой взгляд не очень... приведу в хорошем)

— Что ты пишешь? — спросил Винни Пух, взбираясь на мой письменный стол.
— Дао Пуха, — ответил я.
— Да Пуха? — переспросил Пух, размазывая одно из только что написанных мною слов.
— Дао Пуха, — ответил я, отпихивая карандашом его лапу.
— Это больше похоже на ...ау! Пуха, — сказал Пух, потирая лапу.
— Совсем не похоже, — ответил я раздраженно.
— А о чем это? — спросил Пух, наклоняясь вперед и размазывая еще одно слово.
— О том, как оставаться счастливым и спокойным при любых обстоятельствах! — завопил я.
— А сам-то ты это читал? — спросил Винни Пух.

Это происходило уже после того, как некоторые из нас рассуждали о Великих Мастерах, и кто-то рассказывал о том, как все они пришли с Востока, а я говорил, что не все, но он все никак ни унимался (точно как это предложение), ни на что не обращая внимания, и тогда я решил зачитать цитату из «Мудрости Запада», чтобы доказать, что мир состоит больше, чем из одной половинки, и я прочел:

— Когда ты просыпаешься утром, Пух, — спросил Пятачок, — что ты говоришь себе первым делом?
— Что на завтрак? — сказал Пух. — А ты что говоришь, Пятачок?
— Я говорю, интересно, что же такое замечательное случится сегодня? — сказал Пятачок.
Пух задумчиво кивнул.
— Это то же самое, — сказал он.

— Это что? — спросил Скептик.
— Мудрость одного Западного Даоса, — сказал я.
— Похоже на что-то из «Винни Пуха», — сказал он.
— Так и есть, — сказал я.
— Но ведь это не про даосизм, — сказал он.
— Именно про даосизм, — сказал я.
— Да нет же, — сказал он.
— А про что, по-твоему? — сказал я.
— Про того косолапого медвежонка, который везде шатается, задает дурацкие вопросы, сочиняет всякие песенки и попадает в разные истории, не становясь при этом ни капельки умнее и не теряя своего незамысловатого счастья. Вот про что, — сказал он.
— Никакой разницы, — сказал я.