В течение двадцати лет, проведённых мной в тюрьме Шпандау, я часто спрашивал себя, что бы я сделал, если бы распознал действительное лицо Гитлера и истинную природу установленного им господства. Ответ был банальным и одновременно удручающим: я вскоре уже не мог отказаться от своей должности архитектора Гитлера. Мне ещё даже не было тридцати и мне рисовались самые волнующие перспективы, о которых только может мечтать архитектор.