Чужестранец
12.05.2021, 10:16
Громко чихнув, Степан Васильевич Чичиков взял в руки колокольчик, и слегка позвенел им, вызывая слугу.
- Иван, да где тебя черти носят, сколько можно ждать ?
Спустя несколько секунд в кабинете появился запыхавшийся слуга:
- Простите, батюшка, не слышал-с, был занят-с , прибирал покои барыни .
- Уши лучше надо чистить, Иван, тогда будешь всё слышать, - сказал раздражённо Чичиков.
-Так точно-с , чистим каждый день спиртом этиловым.
Хозяин посмотрел грозно на Ивана, пытаюсь понять- правду он говорит или обманывает, но увидев, что у слуги не дрогнул ни один мускул на лице, успокоился.
- Хорошо, Иван, собери-ка, голубчик, носки разбросанные, иначе барыня увидит и снова будет жаловаться на меня тёще и свояченице.
Иван упал на колени и начал доставать из-под дивана разбросанные носки.
Наконец-то закончив, он поднялся с колен, держа в руках несколько пар носков и пару женских колготок.
- Всё убрано, батюшка, могу идти-с?
- Ступай, глухой тетерев, - ответил ему барин, зевая. Он собирался отпустить слугу, но тут вдруг его внимание привлекли колготки с кружевами, которые Иван держал в руке .
- Стой,- крикнул ему Чичиков, - это что у тебя такое в руках ?
- Это, барин, чулки-с, женские, - ответил Иван .
- И куда ты с ними поперся?- с недоумением спросил хозяин.
- Так к барыне, Прасковье Николаевне, они, поди, давно их обыскались, - ответил невозмутимо Иван.
- Голова твоя баранья, Иван! -не сдержался Степан Васильевич,- да с чего ты взял, что это чулки барыни Прасковьи Николаевны?
- Просто подумал.
- Меньше думай, а лучше меня спрашивай, коль не хочешь на свою голову лишних проблем.
- Слушаюсь, батюшка, - ответил смиренно Иван, и тут же спросил :
- Так значит, мне их выбросить?
Барин посмотрел на него косо и ответил :
- Ты что, издеваешься? А вдруг это барыни чулки, как потом будешь перед ней оправдываться?
-Упаси Господи, Ваша милость, у меня даже в мыслях такого не было . И что мне теперь прикажете делать с этими чулками?
- Не знаю, Иван, задача не из простых, как бы не ошибиться.
- Да, Вы правы, барин, наша барыня будет не рада, ой, как не рада, если узнает о чужих чулках под Вашим диваном .
- Иван, подай-ка мне эти колготки и позови-ка ты мне барыню. Скажи, вызываю ее на серьёзный разговор.
- Сию минуту, барин Степан Васильевич , оповещу Прасковью Николаевну незамедлительно-с, - ответил Иван, и, положив колготки с кружевами на рабочий стол своего хозяина, быстро вышел из комнаты.
Чичиков дождался, когда слуга покинул кабинет, взял колготки и принялся их обнюхивать.
- Вроде это запах Мишель , если не ошибаюсь, - размышлял он вполголоса.
- Хотя нет... может быть это и Алиса , -уже засомневался Чичиков, обнюхав ещё раз.
В этот момент кто-то постучал в дверь, и Степану Васильевичу пришлось отложить экспертизу и спрятать колготки в ящик рабочего стола.
- Входите!
Дверь в комнату отворилась, и воздушной походкой в кабинет вошла сама барыня Прасковья Николаевна.
- Душа моя, как твое самочувствие сегодня? - спросил Чичиков, целуя ее в лоб.
-Благодарствуйте, милейший Степан Васильевич, уже много лучше. Голова не так уж и болит. А все Иван, это он сделал мне массаж головы на висках и это помогло.
- Да, голубушка Прасковья Николаевна, все из-за нервов, все из-за того происшествия. Прими-ка ты, душенька, и сегодня те капли от нервенной болезни, что доктор давеча прописал.
- Хорошо, мой друг, я так и сделаю, - ответила супруга.
-А что мой видеорегистратор? Ты его проверил , там видно, что не я виновата в аварии?
-Да, дорогая , по этому поводу я тебе и позвал. Я решился на один очень серьёзный разговор , но.. он касается не твоей аварии, а нашей с тобой дальнейшей совместной жизни .
Прасковья Николаевна в изумление взглянула на мужа невинным взглядом.
- Да, голубушка, не смотри на меня так удивлённо. А дело все в том, что я прослушал запись с регистратора. И у меня глаза открылись на многие вещи. Я узнал, что я, оказывается, не романтичный, не умею ухаживать, говорить красивые слова, не покупаю тебе мороженое, не дарю цветов, как раньше. Да еще и носки мои разбросаны под диваном.
У Прасковьи Николаевне задрожал носик от услышанного.
- Дорогой, прости, я не хотела сделать тебе больно, - ответила она, вытирая платком слезки.
- Подожди, голубушка, не перебивай, я не закончил ещё. Изволь объяснить, как ты так искусно внушала мне все эти 15 лет нашего брака, что мы живем в мире и согласии, в любви и радости, в болезни и здравии, душа в душу, да еще и с двумя прекрасными детьми? А теперь, голубушка, выходит ты мне всё это время врала, и на самом деле чувствовала себя несчастной, ущемленной и недоласканной?
-Я этого не говорила!!! Я просто пожаловалась, что нет больше такой страстной любви, как это было раньше, - Прасковья Николаевна густо покраснела и замолчала.
- Так вот, я принял волевое решение, что пора тебя, милая моя, на голодный паёк посадить да ключи от машины забрать.
Прасковья Николаевна молча кивнула.
Чичиков продолжал:
- Это возмутительно! Мне ты не говорила ничего, зато ты жаловалась на меня своей матери и сестре, как ты могла уронить мое достоинство в их глазах? Разве я это заслужил?
- Позволь мне все объяснить, дорогой. Я просто боялась признаться тебе, боялась твоего непонимания и неодобрения. И поэтому всё это время пыталась не подавать вида, не хотела тебя расстраивать. А открыть свою душу мне больше некому. Мать и сестра мои близкие люди. После тебя, разумеется…- Нет, милая моя Прасковья Николаевна, я считаю это чистой воды насмешкой и предательством, и посему, кроме ключей от машины, я конфискую у тебя еще и годовой абонемент в фитнес-клуб, а вместе с ним все банковские карты и ключи от загородной виллы. С этого дня мой управляющий будет выдавать тебе 1000 рублей в день и не копейкой больше. Такова моя барская воля.
- Благодарю тебя, мой любезный муж,- прошептала Прасковья Николаевна, глотая слезы.
- За что ты меня благодаришь?- не понял Чичиков.
- За 1000 рублей. Я боялась, что ты выгонишь меня из дома и подашь на разводную.
- Ах, голубушка ты моя, -расчувствовался Чичиков, - почему же ты не протестуешь, почему молчишь? Разве можно в наше время быть столь кроткой и покорной?
Прасковья Николаевна подняла на него взгляд, робко улыбнулась, и Чичиков прочитал на её лице «можно».
- Ну полно, душа моя. Ничего я у тебя забирать не буду, но запомни, впредь ты должна все говорить мне, а не своей маме, Вампирине Вурдалаковне.
- Степушка, любимый, обещаю, что этого больше никогда не повторится!- защебетала Прасковья Николаевна.
Чичиков нежно обнял свою жену и поцеловал в губы на этот раз. Прасковья Николаевна робко засеменила к выходу...
Посмотрев ей в след, Чичиков достал из стола колготки с кружевами, и, принюхиваясь к ним, подумал про себя: «Легко на этом свете быть сильным».
- Иван, да где тебя черти носят, сколько можно ждать ?
Спустя несколько секунд в кабинете появился запыхавшийся слуга:
- Простите, батюшка, не слышал-с, был занят-с , прибирал покои барыни .
- Уши лучше надо чистить, Иван, тогда будешь всё слышать, - сказал раздражённо Чичиков.
-Так точно-с , чистим каждый день спиртом этиловым.
Хозяин посмотрел грозно на Ивана, пытаюсь понять- правду он говорит или обманывает, но увидев, что у слуги не дрогнул ни один мускул на лице, успокоился.
- Хорошо, Иван, собери-ка, голубчик, носки разбросанные, иначе барыня увидит и снова будет жаловаться на меня тёще и свояченице.
Иван упал на колени и начал доставать из-под дивана разбросанные носки.
Наконец-то закончив, он поднялся с колен, держа в руках несколько пар носков и пару женских колготок.
- Всё убрано, батюшка, могу идти-с?
- Ступай, глухой тетерев, - ответил ему барин, зевая. Он собирался отпустить слугу, но тут вдруг его внимание привлекли колготки с кружевами, которые Иван держал в руке .
- Стой,- крикнул ему Чичиков, - это что у тебя такое в руках ?
- Это, барин, чулки-с, женские, - ответил Иван .
- И куда ты с ними поперся?- с недоумением спросил хозяин.
- Так к барыне, Прасковье Николаевне, они, поди, давно их обыскались, - ответил невозмутимо Иван.
- Голова твоя баранья, Иван! -не сдержался Степан Васильевич,- да с чего ты взял, что это чулки барыни Прасковьи Николаевны?
- Просто подумал.
- Меньше думай, а лучше меня спрашивай, коль не хочешь на свою голову лишних проблем.
- Слушаюсь, батюшка, - ответил смиренно Иван, и тут же спросил :
- Так значит, мне их выбросить?
Барин посмотрел на него косо и ответил :
- Ты что, издеваешься? А вдруг это барыни чулки, как потом будешь перед ней оправдываться?
-Упаси Господи, Ваша милость, у меня даже в мыслях такого не было . И что мне теперь прикажете делать с этими чулками?
- Не знаю, Иван, задача не из простых, как бы не ошибиться.
- Да, Вы правы, барин, наша барыня будет не рада, ой, как не рада, если узнает о чужих чулках под Вашим диваном .
- Иван, подай-ка мне эти колготки и позови-ка ты мне барыню. Скажи, вызываю ее на серьёзный разговор.
- Сию минуту, барин Степан Васильевич , оповещу Прасковью Николаевну незамедлительно-с, - ответил Иван, и, положив колготки с кружевами на рабочий стол своего хозяина, быстро вышел из комнаты.
Чичиков дождался, когда слуга покинул кабинет, взял колготки и принялся их обнюхивать.
- Вроде это запах Мишель , если не ошибаюсь, - размышлял он вполголоса.
- Хотя нет... может быть это и Алиса , -уже засомневался Чичиков, обнюхав ещё раз.
В этот момент кто-то постучал в дверь, и Степану Васильевичу пришлось отложить экспертизу и спрятать колготки в ящик рабочего стола.
- Входите!
Дверь в комнату отворилась, и воздушной походкой в кабинет вошла сама барыня Прасковья Николаевна.
- Душа моя, как твое самочувствие сегодня? - спросил Чичиков, целуя ее в лоб.
-Благодарствуйте, милейший Степан Васильевич, уже много лучше. Голова не так уж и болит. А все Иван, это он сделал мне массаж головы на висках и это помогло.
- Да, голубушка Прасковья Николаевна, все из-за нервов, все из-за того происшествия. Прими-ка ты, душенька, и сегодня те капли от нервенной болезни, что доктор давеча прописал.
- Хорошо, мой друг, я так и сделаю, - ответила супруга.
-А что мой видеорегистратор? Ты его проверил , там видно, что не я виновата в аварии?
-Да, дорогая , по этому поводу я тебе и позвал. Я решился на один очень серьёзный разговор , но.. он касается не твоей аварии, а нашей с тобой дальнейшей совместной жизни .
Прасковья Николаевна в изумление взглянула на мужа невинным взглядом.
- Да, голубушка, не смотри на меня так удивлённо. А дело все в том, что я прослушал запись с регистратора. И у меня глаза открылись на многие вещи. Я узнал, что я, оказывается, не романтичный, не умею ухаживать, говорить красивые слова, не покупаю тебе мороженое, не дарю цветов, как раньше. Да еще и носки мои разбросаны под диваном.
У Прасковьи Николаевне задрожал носик от услышанного.
- Дорогой, прости, я не хотела сделать тебе больно, - ответила она, вытирая платком слезки.
- Подожди, голубушка, не перебивай, я не закончил ещё. Изволь объяснить, как ты так искусно внушала мне все эти 15 лет нашего брака, что мы живем в мире и согласии, в любви и радости, в болезни и здравии, душа в душу, да еще и с двумя прекрасными детьми? А теперь, голубушка, выходит ты мне всё это время врала, и на самом деле чувствовала себя несчастной, ущемленной и недоласканной?
-Я этого не говорила!!! Я просто пожаловалась, что нет больше такой страстной любви, как это было раньше, - Прасковья Николаевна густо покраснела и замолчала.
- Так вот, я принял волевое решение, что пора тебя, милая моя, на голодный паёк посадить да ключи от машины забрать.
Прасковья Николаевна молча кивнула.
Чичиков продолжал:
- Это возмутительно! Мне ты не говорила ничего, зато ты жаловалась на меня своей матери и сестре, как ты могла уронить мое достоинство в их глазах? Разве я это заслужил?
- Позволь мне все объяснить, дорогой. Я просто боялась признаться тебе, боялась твоего непонимания и неодобрения. И поэтому всё это время пыталась не подавать вида, не хотела тебя расстраивать. А открыть свою душу мне больше некому. Мать и сестра мои близкие люди. После тебя, разумеется…- Нет, милая моя Прасковья Николаевна, я считаю это чистой воды насмешкой и предательством, и посему, кроме ключей от машины, я конфискую у тебя еще и годовой абонемент в фитнес-клуб, а вместе с ним все банковские карты и ключи от загородной виллы. С этого дня мой управляющий будет выдавать тебе 1000 рублей в день и не копейкой больше. Такова моя барская воля.
- Благодарю тебя, мой любезный муж,- прошептала Прасковья Николаевна, глотая слезы.
- За что ты меня благодаришь?- не понял Чичиков.
- За 1000 рублей. Я боялась, что ты выгонишь меня из дома и подашь на разводную.
- Ах, голубушка ты моя, -расчувствовался Чичиков, - почему же ты не протестуешь, почему молчишь? Разве можно в наше время быть столь кроткой и покорной?
Прасковья Николаевна подняла на него взгляд, робко улыбнулась, и Чичиков прочитал на её лице «можно».
- Ну полно, душа моя. Ничего я у тебя забирать не буду, но запомни, впредь ты должна все говорить мне, а не своей маме, Вампирине Вурдалаковне.
- Степушка, любимый, обещаю, что этого больше никогда не повторится!- защебетала Прасковья Николаевна.
Чичиков нежно обнял свою жену и поцеловал в губы на этот раз. Прасковья Николаевна робко засеменила к выходу...
Посмотрев ей в след, Чичиков достал из стола колготки с кружевами, и, принюхиваясь к ним, подумал про себя: «Легко на этом свете быть сильным».