Просмотр полной версии : Очень разные рассказы.
Карамель
15.04.2018, 11:27
@Шпилька, ещё пока не знаю :D
Барабашка Прохор бесшумно открыл дверь и холодной рукой начал гладить Лизоньку по коленке.
- Проша пришёл, - сказала Лизонька.
- Сквозняк, - сказала Анна Пална.
- А это что? - спросила Лизонька, демонстрируя мокрое пятно растекающееся по замшевой туфле.
- Явно слюни. Они у него текут, когда он меня гладит.
Анна Пална закатила глаза:
- Не выдумывай. Это не слюни текут, это крыша течёт, - и снова уткнулась в свой журнал.
- Просто завидуешь, что на тебя никто слюни не пускает.
Лизонька набрала в карман карамелек и с нежностью сказав: "Пошли, Проша", вышла из комнаты.
Анна Пална перекрестилась и три раза плюнула через плечо. Прохор утёр заплёванную лысину и ущипнув Анну Палну за жопу, побежал за Лизонькой.
"Попочный спазм", - подумала Анна Пална. "Надо пижму заварить для профилактики"...
(с)
Какие бывают запахи
Первый запах.
Чужие мужские или женские духи в лифте утром. Заходишь в лифт, а он привез запах чужого человека. Очень обильный, густой, острый, неделикатный. И вроде бы едешь одна, но с кем-то. Кто этот кто-то, кто надушился на целый день вперед. Он торопился, наверное, и облил себя духами в последний момент. Пшикал везде, на шею, голову и грудь. И еще по разу в подмышки. Стоял уже в куртке и залезал флаконом под рубашку через все молнии и застежки. Вечером лифт никогда не пахнет духами. Вечером другие запахи, они живут дальше.
Запах второй.
Они живут на лестничных площадках. И это запахи чужих ужинов. Жареной картошки или курицы. Или пирогов, это вообще невыносимо, когда у кого-то пироги. Кто-то кого-то ждет. Тебя никто не ждет, в лучшем случае ты можешь пожарить себе чеснок, больше в холодильнике ничего нет. Или к тебе в гости придет курьер, принесет суши. Но они не будут пахнуть, как картошка. На масле и с корочкой. Можно устроить себе вечер, можно нажарить хоть пять сковородок картошки. Но тогда запахи будут появляться постепенно, уже не почувствуешь. Запах должен быть резким, как чужие духи в лифте, тогда понимаешь, что кто-то есть. И он - ждет.
Можно ублажать себя покупкой разных кремов или сумок. Или шкатулок в стиле прованс. Можно сделать так. Например, я больше всего люблю в кирпиче хлеба верхнюю корочку, чтобы она была жесткая и черная, почти горькая. А в курице люблю зажаренную корочку. Ем курицу и хлеб только из-за этого. Но корочка достается с целым ломтем. Я съедаю сначала хлеб, а корочку оставляю на потом. Или курица. Поджаристая шкурка достается только с целым куском мяса.
И вот в какой-то день очередного своего одиночества можно сказать себе: хватит! Хватит!! Срезать с хлеба вдоль всего кирпича только верхнюю горьковатую корочку. Пожарить курицу, снять только ее шкурку и есть, есть все это, есть!!.. Никто не осудит за такое, ни с кем не надо делиться, вокруг же никого нет. Утром смотришь, что живешь в одной квартире с ободранной курицей. И странным хлебом.
Запах третий.
Это самый страшный запах в моей жизни. Он догоняет меня часто. В шкафчиках из ДСП, в гороховых кашах, в свежей эмалированной краске. Это запах детского сада. Это мама ушла. Это тоска, страх и отчаяние. Это мерзкие дети, это режим дня, когда в два часа дня спать не хочется, а потом тебя будят в три, а ты бы еще поспал. Запах детского сада - это полная безнадега, когда деваться некуда, мама не придет в обед, не заберет пораньше. Будешь высовывать вечером голову между прутьями на площадке, ждать из-за поворота ее походку и манеру держать сумку. И вот когда она только появляется среди взрослых - ты сразу возвращается домой так, как на Родину. Прошло уже тридцать лет, а я до сих пор помню угол дома из-за которого она выходила. Запах детского сада — это самый страшный запах одиночества, потому что не ты его определяешь, не выбираешь ходить туда или нет, бросить или потерпеть еще.
Запах четвертый.
Он тоже резкий, хоть и не острый. Этот запах прелый, как пахнет из-под сырых листьев в теплую погоду в октябре. Он немного душный, намешан с какими-то неяркими специями, немного сладкий, как противное лекарство от кашля. Это запах спящего человека. Его чувствуешь очень остро, если до этого много спала в комнате одна. Каждый человек начинён своими приправами, как та же курица. Когда он спит, то не прикрыт духами, не жует жвачку, не использует роликовые дезодоранты. Он пахнет, как у него внутри. Спящий человек пахнет весь, целиком все тело. Голова пахнет одинаково с коленом.
Сейчас, когда я замужем, все эти запахи не волнуют, как раньше. Иногда прилетают со случайным сквозняками, потом сразу уходят. Мне стало просто не до этого. Я не успеваю нюхать и думать. Все оттенки, поддтоны, тишина и молчание - все ушло. Рухнуло, стерлось, отмылось таким средством, чтобы ребенок мог нормально ползать по полу и тащить все в рот.
Алеся Петровна
Он посмотрел на меня и вдруг пустился наутек. Я сшиб его куском кирпича. Когда я подошел, он лежал на тротуаре и плакал.
- Вы - русский? - удивленно спросил я.
- Да, - вытирая глаза, отвечал он. - Я из Подольска, у нас там сейчас столько грибов!
- Зачем же тогда вы побежали от меня? - пожал я плечами.
- Я подумал, что вы - британский шпион, - улыбнулся он. - Мне сказали, что в Москве полно британских шпионов, что нужно быть осторожным. Недавно у нас даже поймали одного, он говорил, что учитель химии, что у него мама в Подольске и бабушка, но кто же поверит шпиону...
Он приподнялся и сел. Мы обнялись.
- Вы знаете, я ведь тоже подумал, что вы шпион! - засмеялся я. - Как нелепо получилось!
Он достал водку.
- Не разбилась! - обрадованно заметил он. - Давайте выпьем за Большой театр, все-таки нам есть чем гордиться!
Мы выпили. Я достал колбасы.
- Закусывайте, - предложил я. - Следующий тост - за правительство Российской Федерации, там тоже одни пид/оры.
- А вот и нет, - возразил он, отрывая кусок полиэтилена. - У нас в правительстве одна женщина из Подольска работает, так она столько сделала для родного города - уму непостижимо! Верите ли - каждый год - новые качели, уже и качаться некому, а их все строят и строят.
Олег Андреев
Ъакалавр
23.04.2018, 22:00
мож, лучше, ежели тактично промолчит?
Я выбрил на левой груди собор, купола, и ракету, и мирную нашу планету, и счастье для всех впереди. А правую титьку не тронул, она вроде так хороша. Хотя, мог бы выбрить корону..Жаль только, что я не левша. :king:
https://realax.ru/saveimages/2018/04/23/tgxjkbek8mejkprt.png
@Гаер Ди, втф.
добавлено через 1 минуту
@Бакалавр, полупупс)))
втф.
Ну, рассказы-то тут очень разные :biggrin2:
Шиххиртх
25.04.2018, 02:20
@Шпилька, :D
добавлено через 5 часов 20 минут
Мало ли.. мож, кто, не читал..
Сидит дома композитор. Работы нет. Денег нет. Кризис.... И тут - звонок. Звонит приятель - режиссёр:
- Слушай, мне тут к фильму темка нужна на финальные титры. Сбацаешь что-нибудь простенькое? Премьера через 2 недели уже, погибаю, спасай!!!
- Данивапрос! Расскажи только о чём фильм, чтобы я с музыкальной темой не промахнулся?
- Да в нем вообще музыки нет! Тема только для титров нужна. Ну представь себе: с сухого дерева лист медленно зигзагом падает на мокрый асфальт, и как только долетает до земли - начинается твоя тема и титры.
- Ок. Через неделю сделаю!
И композитор с "голодухи" скреативил неимоверно красивую, дивную музыку - хоть сейчас на "Оскара". Ну и отправил режиссёру.
Тот ответил, мол все ок, и пригласил на премьеру ...
Приходит композитор - зал пустой. Только на галёрке парочка пожилая сидит - обоим далеко за 80.
Ну, думает композитор, ясное дело - драма нынче не в цене, никого кроме старичков не интересуют.
Сел он, свет погас и началось...
На фоне природы мужик самозабвенно трахает тёлку с огромными, как баскетбольные шары, сиськами.
Дальше - больше, еще парочка подошла, поменялись... Потом ещё негры, калеки, карлики - уже вся эта кодла в экран не помещается!
Потом вообще собака прибежала!!! Сначала собака всех, потом все собаку...
И тут камера берёт крупный план, наезжает на сухое дерево, на лист, лист срывается и медленно падает зигзагом на землю, звучит неземная, дивная тема и идут титры.
Зажигается свет...
Композитор сидит в шоке, красный как помидор от стыда.
Думает "Ну, сука, режиссёр, ну удружил! Что обо мне люди подумают!" Встает со своего места, с этими мыслями идет к выходу и тут замечает, что пожилая парочка, в предынфарктном состоянии сидит и на него смотрит...
И он ничего лучшего не находит как сказать:
- Музыка, вот, моя....
А они, продолжая смотреть стеклянными глазами на пустой экран, отвечают:
- А собачка - наша...
Бедные люди. И собачка. :D
По итогам моей спонтанной поездки в Грузию...
Ехать или не ехать?
Ехать. Однозначно. Даже если денег мало, даже если времени нет - лучше все же поехать в путешествие. Это так называемый "географический способ" борьбы с депрессией и болезнями. И помогает отлично - уже через два дня пребывания в "другом месте" симптомы депрессии начинали исчезать, - даже после тяжелой утраты. Через два дня пребывания в другом месте 89 процентов людей чувствовали себя гораздо лучше - и морально, и физически. И на 20 процентов снижался риск сердечного приступа - даже благодаря совсем коротенькой поездке. Во время поездок и путешествий происходят обновления в нейронах мозга, забывается плохое, загружаются новые впечатления. Так что поговорка "от себя не убежишь" - она про другое. А убежать от болезней и преждевременной смерти вполне можно. А поездка вместе с близкими людьми вдвойне целительна - ученые все измерили и подсчитали. Так что "географический способ" надо применять, насколько финансы позволяют и время. Иногда и двух дней довольно, чтобы улучшить свое состояние. Но лучше все же на чуть более долгий срок. Неделя-две. И, кстати, короткие поездки еще более благотворно влияют на нас, чем длинный отпуск, так что надо все же поехать. Тяготы путешествия забудутся, а впечатления - останутся на всю жизнь. "Охота к перемене мест" - не простая прихоть, а деньги вы не разбрасываете, а вкладываете в свое здоровье, психическое и физическое. "Географический способ" применяют при лечении тяжелых депрессий, неврозов, разного рода зависимостей - даже при алкоголизме помогает... И применять этот способ приятно! Антидепрессанты куда дороже стоят, чем небольшое приятное путешествие... Так что ехать стоит.
Кирьянова
добавлено через 3 минуты
@Velassaru, спешл фо ю)
Кошка заходит в кафе, заказывает кофе и пирожное. Официант стоит с открытым ртом. Кошка:
-- Что?
-- Эээ... вы кошка!
-- Да.
-- Вы разговариваете!
-- Какая новость. Вы принесете мой заказ или нет?
-- Ооо, простите, пожалуйста, конечно, принесу. Я просто никогда раньше не видел...
-- А я тут раньше и не бывала. Я ищу работу, была на собеседовании, решила вот выпить кофе.
Официант возвращается с заказом, видит кошку, строчащую что-то на клавиатуре ноутбука.
-- Ваш кофе. Эээ... я тут подумал... Вы ведь ищете работу, да? Просто мой дядя -- директор цирка, и он с удовольствием взял бы вас на отличную зарплату!
-- Цирк? -- говорит кошка. -- Это где арена, купол, оркестр?
-- Да!
-- Клоуны, акробаты, слоны?
-- Да!
-- Сахарная вата, попкорн, леденцы на палочке?
-- Да-да-да!
-- Звучит заманчиво! А на хрена им программист?
(с)
Я искал вас, Света! Искал! Все эти сорок лет!!! Я поселился в вашем городе и бродил по улицам в надежде встретить вас! Я просмотрел всех Светлан этого города в Одноклассниках. Вас нигде не было! - пылко сказал Принц.
Есть я в Одноклассниках, - пробормотала постаревшая Принцесса и показала профайл.
Маняффка Носопыркина из Уганды? - потрясенно спросил принц.
Правда прикольно? — хихикнула Принцесса.
Уржаться, *ля- согласился Принц..
(с)
Карамель
13.05.2018, 22:52
@Шпилька, почти как я в ОК :D
@Шпилька, какая прелесть про программиста.
Сьездить в отпуск, о котором никогда не узнают подруги, сравнимо с прогулкой в Лабутенах по пустыне Сахара. Новые туфли, машина, мужчина - теряют половину своей значимости, если рядом нет никого, кто мог бы позавидовать.
Однажды мы с подругой решили прокатиться по заливу на белоснежном паруснике. Стоило судну отойти от берега на приличное расстояние, как подруга, до этого сидевшая в позе любовницы Абрамовича и потягивавшая коктейль, вдруг вскочила и принялась метаться по палубе, издавая протяжные стоны. Я испугалась, решив, что ее укачало или заболел живот, и мгновенно проиграла в голове все дальнейшие сценарии. Несколько минут я пыталась добиться, что же у нее болит, но она только мычала с выражением неописуемого страдания на лице, пока, наконец, не выдавила из себя, что дура-идиотка-чертова кретинка, забыла в отеле телефон.
Лично я телефон в такие поездки намеренно не беру. Иначе вместо того, чтобы наблюдать за веселыми чайками, ловить соленые брызги и хохотать, стоя на корме и раскидывая руки навстречу ветру, буду всю дорогу отвечать на сообщения типа: «как поживаешь?» или «че делаешь?» Не знаю почему, но я всегда веду себя, словно группа немедленного реагирования, и на любой, ни к чему необязывающий «привет» мгновенно печатаю «привет», а потом еще десять минут паузы нервно поглядываю на экран. Обиженные чайки срут мне на голову, брызги заливают спину, но я не замечаю. Тычу пальцем в маленький аппарат, до размера которого сжимается весь мой мир.
Такое чувство, что я служу в каком-нибудь МВД-ГУВД, у меня сложная оперативная обстановка и задержание по горячим следам. Иначе невозможно обьяснить, почему я бросаюсь на каждый писк телефона, словно ястреб на ягненка. И вообще откуда это рвение на всякий смайлик непременно отправлять два смайлика в ответ и для верности еще и поднятый палец? Осознав с некоторых пор, что это невроз, и болезнь моя неизлечима, я просто не беру телефон с собой в интересные поездки, но пуповина между нами пульсирует всю дорогу.
Короче, без селфи на фоне паруса морская прогулка была безнадежно испорчена. У капитана оказалась паршивая кнопочная Нокиа, а матрос просьбы подруги на пальцах не понимал и лишь подмигивал и улыбался, как дурак на ярмарке. Тогда она плюнула и больше не принимала позы. Открыла банку пива и расплылась унылой квашней на лавке, всю дорогу раздумывая, успеет ли метнуться в отель, когда парусник причалит, чтобы сфотографировать хотя бы его отплывающий зад. Может и успеет, но зад на фоне заката – скорее символ поражения, и с таким соберешь лишь скудный урожай сочувствующих лайков.
Интересно, почему счастье, улыбки и весь парад жизни предназначен для виртуальных друзей, которых ни разу в жизни не видел, а второй, изнаночный инстаграм, в котором скандалы, слезы, немытая голова и бардак на кухне, для близких? Даже те двое, что ругаются весь отпуск, не забывают сделать романтичное селфи, оставляя за кадром предшествующую ему драку. Жизнь, не задокументированная счастливыми фото-свидетельствами, теряет всякую ценность.
Я назваю это феноменом «Эха». Человек, склоняясь над пропастью, вопиит туда самые ценные мысли, показывает свое лучшее изображение и ждет хоть какой-то отклик. Человека нет, если в ответ - тишина. Он не существует, если не видит отражения в глазах окружающих людей. Без лайков - его бытие ставится под сомнение.
Подруга, кстати, на следующий день снова вышла в открытое море, вооружившись еще и вторым телефоном для верности - а то вдруг первый разрядился бы или упал за борт. И говорит, что на этот раз морская прогулка вышла чудесной, и она замечательно отдохнула!
(с)
Snegurochka
17.05.2018, 20:55
@Шпилька, жизненно и актуально)) чьё это?
Snegurochka
17.05.2018, 22:43
И в Инстаграме можно найти жемчужины))
Подписалась недавно на питерскую новую "Зощенко". Каждый пост - это наслаждение стилем и ржака))
Скины. Не копируется с тлф из Инсты.
https://a.radikal.ru/a10/1805/c9/fd44c6c42e44.jpg
https://a.radikal.ru/a08/1805/e8/65769770bc2d.jpg
Шиххиртх
18.05.2018, 00:38
@Шпилька, *леать, я уже, про кошку- всем рассказал :rzhaka6:
Шиххиртх
18.05.2018, 00:40
@Snegurochka, :rzhaka6:
Верующему человеку просто – заберется он куда-нибудь подальше от людей в лес или в поле, посмотрит на рассыпанные в зеленой траве желтые одуванчики, на красные ягоды земляники, на суетливого паучка, сплетающего паутину, на облака в небе, на узенькую, колеблемую ветерком, полоску воздуха, взбитого крыльями жаворонка, почешет муравья, заблудившегося на его волосатой руке, послушает, о чем говорит ему ручей, наберет в грудь побольше воздуха и выдохнет:
- Хорошо-то как, Господи!
Тут же достанет из рюкзака бутылку зубровки, сунет ее в ручей охлаждаться, а сам расстелет привезенное из дому полотенце и начнет раскладывать на нем немудреные свои запасы вроде помытого заранее огурца, нарезанного сала, чеснока и черного хлеба с копченой колбасой.
Другое дело атеист. Он, конечно, тоже восхитится и паучком, и облаками, и муравья почешет так, что тот отдаст Богу свою муравьиную душу, и воздуха в грудь наберет ничуть не меньше, и выдохнет:
- Хорошо-то как…,
И запнется, и станет лихорадочно вспоминать про космологическую сингулярность, про теорию Большого Взрыва, про планковское время, и доберется даже до бозона Хиггса, в котором запутается окончательно*, а водка и сало будут в это самое время перегреваться в рюкзаке.
Все эти рассуждения касаются только тех случаев, когда наш брат выбирается на природу один, а если… Тогда все упрощается. Их сестра быстро выходит из машины, быстро достает, привезенные из дому стол, стулья, расстилает одеяло, красиво разбрасывает по нему подушки, крем для загара, стаканы для коктейлей, две сумки с продуктами, набирает твой воздух, который ты только приготовился вдохнуть, в свою грудь и говорит:
- Ну, что ты стоишь, как вкопанный? Иди, набери каких-нибудь сучьев для костра. И не забудь поставить в ручей мартини и апельсиновый сок.
И тут, будь ты хоть трижды атеист, хоть астрофизик в третьем поколении, а только прошепчешь:
- Господи, Господи…
И пойдешь собирать сучья.
*Все это касается тех атеистов, которые имеют естественнонаучное образование. Филологи же атеистами не бывают. Кто-то из них верит в Пушкина, кто-то во второе пришествие Чехова, а кто-то и в то, что грешники после смерти попадают ад, населенный бесами Достоевского. Большая часть филологов, особенно учителей начальных классов средней школы, и вовсе молится на словарь Ожегова или Даля, если они старообрядцы.
Михаил Бару
Как-то они вместе были приглашены в гости на дачу, где устроили настоящее состязание в остроумии. Хозяева оставили их ночевать. Тэффи постелили на втором этаже, а Аверченко на первом, прямо под ее комнатой.
— Что же вы мне пожелаете на ночь, Аркадий Тимофеевич? — спросила Тэффи.
— Чтоб вы провалились, — был ответ.
Виктория Миленко "Аркадий Аверченко"
Когда у меня настроение отстой, я представляю, что моя душа ждала в очереди миллиарды лет, чтобы стать человеком.
Ну и не только моя. Там, на небе, так себе веселье — в основном скукотища полная. И вот наши души, чтобы как-то развеяться, подглядывают за людьми на земле. А на земле столько всего! На земле мама и мороженое пломбир, вишневый компот, косточками которого можно плеваться. На земле можно найти себе друга и обнимать его, когда взгрустнется. Можно купаться голышом в море, можно бегать, высоко поднимая коленки, можно есть макароны с тушенкой у костра и выдумывать истории. На земле можно влюбиться. Можно держаться за руки, а можно лежать, прижавшись друг к другу и рассказывать секреты.
И все хотят попасть на землю поскорее. И говорят друг другу: «Ну вот я! Я-то время на земле тратить зря не буду! Буду путешествовать и строить красивые дома, или изобретать новые технологии, или писать рассказы, или учить детей! В общем, я очень там, на земле, нужен!»
Но на небе, знаете ли, не все так просто. Там бюрократия полная. Просто так на землю не попадешь. Бывало, соберешься уже стать человеком и приходишь в специальный кабинет бумаги заполнить. А там очередь просто жуть! И душа так робко спрашивает: «А это все на землю?» И другие души хором: «Все!»
«А я вот только анкетку зайду взять...»
«Да тут всем только анкетку!»
И ждешь миллиарды лет. Заходишь наконец, а там помощник Бога сидит. С белой длинной бородой, из которой рождаются облака, читает твою анкету и вопросы каверзные задает:
— Какова цель визита на землю?
— Ну я, это... музыкантом хочу стать... людей радовать своей музыкой...
— Точно? — и смотрит так сурово, с прищуром.
— Точно!
— Ну смотри мне! А то у меня все музыканты менеджерами стали. Недобор музыкантов теперь! Отправлю тебя прямо сейчас! И визу открываю на 98 лет! Но, если обманешь, вернешься досрочно!
А если вдруг нет, если заполнишь что-то не так? А помощник Бога принимает раз в сто лет по понедельникам... Ну потому что очень важный он там, на небе. Куча дел.
И придется опять ждать и подглядывать.
В общем, когда у меня настроение отстой, я представляю, что моя душа ждала в очереди миллиарды лет, чтобы стать человеком.
И настроение тогда улучшается.
Ольга Демидюк
История из детства -
она главная. Только по ней можно человека понять; неважно, какой он сейчас, что с ним происходит, - история все объяснит в человеке. Какой он. Родственники в одной семье купили машину. "Запорожец". Это круто было - иметь машину. И эти дядя и тетя поехали на машине в кино. Они машину купили и поехали в кино - чтобы увеличить удовольствие. И мальчик шести лет тоже в кино попросился. А дядя ему сказал, что машина маленькая. Мальчик не влезет в нее. И билета только два. Ничего не получится. И мальчик, улыбаясь, сказал, что это ничего. Пустяки это. Просто машина очень, очень хорошая, очень красная, колеса такие, фары! И кино про индейцев. Он один раз уже видел это кино. И, если дядя не против, и тетя, он побежит за машиной до кинотеатра. Это будет считаться, что он почти прокатился, да ведь? И почти сходил в кино! Мальчик быстренько надел чешки и бежал за машиной. Кинотеатр был недалеко, мальчик быстро-быстро бежал, стер все подошвы у чешек. И был очень счастлив. Это был в его жизни замечательный день. Можно сказать, прокатился и в кино сходил. Можно ведь так сказать? Можно. Я послушала, вышла замуж за этого мальчика, а дядю ни разу не пригласила в гости. Он же может под окнами постоять - это почти как в гости сходить. Не так ли? И не пожалела ни разу ни о том, ни о другом. Хотя всякое бывало, как в любой семье. А одной девочке сшили кружевной белый фартук. Исключительно красивый. Был праздник - окончание первого класса. И эта девочка пошла на праздник в этом роскошном фартуке. В белых колготках и белых туфельках. Одна пошла. Тогда это было нормально. И увидела, как в Исети, в грязной нашей реке, тонет котенок. Он завяз в иле. Она полезла его доставать. И достала. Хотя с нее лились потоки грязи, жирной и густой. От фартука, колготок и туфель ничего не осталось. И в таком виде она пришла в школу - ее выгнали и наругали, конечно. И дома наругали. Тогда мало было хороших вещей. Но котенка разрешили оставить. Через много лет эта девочка-тетенька рассказала мне эту историю, смеясь. И я стала с ней дружить. И по сей день дружу. И ни разу не пожалела. Потому что то, что человек рассказывает о детстве - это и есть правда. Это и есть - его душа. И писатель один сказал: все, что связано с детством, не может быть ложью. Истинная душа - в детстве. А потом мы закрываемся, усваиваем общие правила, приобретаем недостатки, умнеем, - да мало ли перемен происходит. Но душа не меняется. И в детских фотографиях наших больше правды, чем в наилучших взрослых. Поэтому иногда мы с такой тоской и умилением смотрим на них...
А. Кирьянова
Женщина, которая уходила по частям.
Сначала она высыпала свой бисерный смех в круглую жестяную баночку из-под кинопленки и выслала почтой DHL на
деревню дедушке. Потом сгребла в охапку душистые разноцветные сны и подарила одному хорошему человеку прямо на улице. Затем пошла на вокзал, сняла ячейку в камере хранения и оставила в ней до лучших времен свое желание в хрустящем пакете, перевязанном ленточкой. Настроения, которых был полон шкаф, сложила в сундук,аккуратно пересыпав нафталином, и оставила себе только одно, самое серое, дорожное. Настал черед привычек: каждая из них была помещена в стеклянный флакон с притертой пробкой, флаконы выставлены в кофр, изнутри обитый бархатом,а кофр забыт в парикмахерской. Она съела свою улыбку за завтраком, посыпав корицей, между ложкой творога и сдобной булочкой. Нерожденные поцелуи раскрошила из окна голубям. Сохранила голос на Диск 3,5 А и выбросила черный пластиковый квадрат со скошенным уголком, не церемонясь, в мусоропровод. Свое легкое яблочное дыхание выпустила в воздушный шар и долго-долго смотрела, как он тает в вечернем небе. Потом присела на дорожку, молча, сонно, равнодушно. Закрыла глаза, вспыхнула белым и исчезла.
Если у вас дома есть женщина, посмотрите, может, она не вся.
Анна Ривелотэ
Мне катастрофически везёт с соседями.
Вообще с любыми: по дому, по этажу, по больничной палате, а так же с попутчиками в поездах и в самолётах. Где-то внутри меня определённо есть мощный магнит для уродов.
Моими соседями были 120-килограммовая самогонщица тётя Сало (не знаю как её звали по-настоящему). Она безудержно и коварно варила свой самогон и делала бражку из гороха. Кстати, бутыль с той брагой у неё однажды запердела, зашумела, заухала - и тётя Сало испугалась. Она положила бутыль в старый мужнин туристический рюкзак, надела на плечи, и побежала вниз по лестнице, не дожидаясь лифта.
Аккурат на моём втором этаже бутыль рванула как Хиросима. Взрывом тёте Салу поломало три ребра, а мне - обдристало гороховой кашей всю дверь. Самогон с тех пор не пью. Как отрезало. И всяческий домашний хенд-мэйд типа бражек-настоеечек и всяких разных "попробуй-ка-эту-наливочку-сама-делала-из-водки-клубнички-и-водички-в-которой-наш-дедушка-на-ночь-замачивает-свою-вставную-челюсть" - тоже.
Ещё моим соседом был мальчик Вова по фамилии Письменный. Вова был евреем и дурачком при этом. Кудрявый дурачок. Который зачем-то влюбился в мою сестру. Машаня дурачку взаимностью не ответила и вежливо сказала ему: "Иди прочь, Письменный. У нас на этаже и без тебя идиотов хватает. Иди на свой этаж, там и влюбляйся". - Да в кого???? - в отчаянии вскричал Вова. - В кого???
- Да чёрт его знает. - Ответила Машаня. - В Сало влюбись.
Вова оскорбился, и в отместку закидал нам дверь сырыми яйцами. А мы ещё и горох-то до конца не отмыли...
Пришлось его даже побить.
Про проститутку Наташу и трёх её сожителей: Вагу, Магу и Жан Хан Гира - и рассказывать нечего. Проститутка как проститутка. Хачики как хачики. **** и дерутся. Неинтересно. К тому же, они мне все денег должны уже лет пятнадцать как.
Потом я переехала, и думала: всё. Я свободеееен, словно птица в небесах. Новый дом, новые соседи, новая жизнь, с чистого листа.
Хахаха.
Моими новыми соседями оказались поэт дядя Витя и сумасшедшая старуха со стальными бицепсами, которая меня жестоко била и унижала, за то что я ворую с её балкона её же трусы. И травлю её газом через замочную скважину. А вчера я украла у неё марлю, через которую она процеживала клюкву. А сегодня я нагадила ей под дверь.
Она меня загоняла в угол своими большими грудями, и таскала за волосы. было обидно. Тем более, что нагадить-то ей под дверь я и впрямь давно уже хотела, но всё как-то стыдилась и откладывала на потом. А не надо было. Всё равно уже за это меня побили авансом.
Дядя Витя был добрее. Он тихо пил, писал стихи "Притомился я в лесу, не хватило больше сил. Из штанов достал яйцо, и кусочек откусил", и рисовал героиновый приход фломастерами. А ещё дядя Витя делал различные инсталляции из говна и палок. например, прибивал на доску утюги разных размеров: от игрушечного, маленького, до огромного, чугунного, спижженого в ТЮЗе. Им когда-то занавес гладили. Создав очередную инсталляцию, дядя Витя звонил мне в дверь, и заговорщически шептал "Пссссссс... Не хочешь посмотреть мою концепцию, немного выпить водки и покурить Мальборо?"
если я не хотела - дядя Витя печально вздыхал, и мне становилось стыдно. И я шла курить с ним Мальборо и смотреть на концепцию. Я же знала, что концепция - это инсталляция. только дядя Витя такого слова не знает.
Потом дядя Витя завёл себе любовницу Лену. Лена была хиппи, не мылась, обожала дядивитины стихи и секс. Секс, к слову, там был такой, что когда я шла выносить ведро к мусоропроводу - я забывала куда шла. Две железные двери на квартире дяди Вити ходили ходуном, а Лена орала так, что первую неделю я была уверена что дядя Витя её бьёт своей доской с концептуальными утюгами. И вот конкретно спижженым ТЮЗовским утюгом - он совершает в отношении Лены адский фистинг.
Но на вторую неделю дядя Витя не открыл дверь Лене, хотя я точно знала, что он дома. И Лена попросилась ко мне на постой.
Вы не видели Лену. Поэтому я не стану объяснять: почему я её пустила к себе переночевать. Человеку, которого били утюгом дяди Вити - отказывать нельзя, поверьте.
Лена вошла в мой дом, попросила выпить, выпила водки, и стала плакать и рассказывать про секс с дядей Витей. Про их искромётный, испепеляющий секс. С утюгами и без утюгов. И так, и сяк. И туда, и сюда.
Меня почти что стошнило восемнадцать раз, а Лена всё плакала и плакала. Рассказывала и рассказывала. А потом начала нараспев читать стихи. Дядивитины. Про откусанное в штанах яичко.
Через три часа я сама стояла в углу на кухне, и тихо рисовала на обоях фломастерами разные абстракции. Кстати, потом этот кусок обоев у меня купил знакомый художник зачем-то.
Через четыре часа Лена сняла штаны, упала на пол, подложила эти штаны себе под голову, раскинула в стороны волосатые ноги сорок седьмого размера, и захрапела. А я пошла царапаться в дверь к дяде Вити.
Объяснять ему ничего не пришлось - он видел моё лицо. Поэтому прижал меня к себе, погладил по голове и тихо спросил: "Как насчёт выпить водки и покурить мальборо?"
Спасибо тебе, дядя Витя.
А к чему я это?
А, это я к тому, что в квартиру недавно почившей бабушки-убийцы, которую я травлю газом - въехала таджикская диаспора в количестве сто миллионов человек, и у них на всех - один комплект ключей от квартиры. А дверь в коридор у нас общая. А таджики любят поздние прогулки до четырёх утра. И кому, как вы думаете, они звонят в дверь, когда возвращаются с национального променада по блошиным рынкам или где они там тусуют? Правильно. **** не дяде Вите. У дяди Вити вообще нет дверного звонка, его Лена выдрала, когда дядя Витя её бросил. Голыми пальцами выдрала.
А если сделать вид, что меня нет дома, и открывать им дверь некому - всё ещё более усугубляется: таджики идут на улицу и начинают орать своим соотечественникам снизу. А чо не поорать - четвёртый этаж, **** какая. Они им орут "Очи хамата гом!"
Они так часто это орут, что я даже заинтересовалась: а как это переводится? "Откройте дверь"? "Глухие суки"? Что?
Сдуру спросила у нашего дворника. таких больших глаз я больше ни у кого не видела. и он тихо спросил "Вы где это слышали???"
И, очень-очень долго подбирая слова, путанно мне объяснил, что это значит что-то типа "Я с вашей матушкой совершал пенетрацию в ротовое отверстие"
Нет, я не жалуюсь. Я хвалюсь, если честно. Потому что вам наверняка скучно жить. А мне - нет.
Лидия Раевская
Чем пахнет любовь
Раньше она пахла как цветы, которые я нес на свидание, как еле уловимый аромат духов, пьянящий меня во время медленного танца, как помада, которую я съедал вместе с поцелуем.
Я всегда сильно реагировал на запахи, на последние деньги покупал дорогую туалетную воду, а неприятно пахнущих людей просто избегал.
Меня буквально подташнивало от столовых, коридоров ЖЭКа и некоторых подъездов.
Я отказывался от угощения своей бабушки, которая специально для меня жарила дешевые полуфабрикатные котлеты и делала салат, вырезая из помидоров, купленных со значительной скидкой, подгнившие места.
Я бормотал что-то типа «я такое не ем» или «сейчас же пост», а потом сильно обижался, когда она в очередной раз пыталась накормить меня этими котлетами или хотя бы парочку дать с собой.
Как-то недавно я зашел в один из самых красивых храмов Петербурга. Каждый из них удивителен по-своему, но этот… Купола скорее на ювелирные изделия похожи, чем на купола. Очень красиво.
Так вот. Захожу я в храм, там ступеньки, и пахнет… Пахнет там неприятно. Мочой там пахнет. И парочка нищих сидит.
У меня возмущение, раздражение, протест. Как так?! Это же храм! Ладаном должно пахнуть, Богом, Любовью… Я тут, понимаете, весь преисполненный духовности, помолиться пришел, а они… Сидят и пахнут!
А потом… Потом задумался. Холодно было на улице. Очень холодно. А здесь тепло. Действительно, а как пахнет Любовь? Та Любовь, о которой этот храм?
Моя бабушка, угощавшая меня котлетами, умерла.
В последний год она не вставала, и в квартире пахло тоже, мягко говоря, не очень.
Я ей лилии приносил. И не только потому, что они красивые, а еще для того, чтобы они этот запах перебивали.
Я ухаживал за ней, как мог, как умел, как получалось.
Бабушке 95 тогда было, и соображала она уже с трудом. Я злился, иногда кричал на нее.
Потом испытывал жуткое чувство вины, ненавидел себя и принимал твердое решение больше никогда не повышать на бабушку голос.
Снова покупал лилии, приезжал, видел, что она не выкинула, а постирала и сушит памперсы, опять выходил из себя и орал.
Так повторялось каждый раз. Я чувствовал беспомощность, отчаяние и ужас, отдавая себе отчет в том, что не способен простить даже родного, старого и больного человека.
Наверное, я кричал от страха и бессилия, я боялся смерти, наверное. Но я кричал на родную бабушку, которая любила меня и заботилась обо мне всю мою жизнь.
Это было ужасно.
И однажды я сдался. В очередной раз, стоя около двери ее квартиры, с лилиями в руках, я помолился. Нет, я молился и раньше, но именно в этот раз я осознал, что мне нужен Бог. Просто необходим, потому что без настоящего Чуда мне не обойтись.
Без Бога я тот, кто я есть, — орущий на свою умирающую бабушку неблагодарный внук. И мне был нужен Бог.
Я попросил Его прийти, и Он пришел. Возможно, Он пришел бы и раньше, да раньше я Его не приглашал, думая, что справлюсь сам. Или просто в тот момент в моем сердце освободилось место, которое раньше занимала так называемая «духовность».
Для Бога этого оказалось достаточно.
Он зашел вместе со мной в квартиру, и в тот вечер я был спокоен. Я не кричал.
Вспоминая сейчас тот период своей жизни, я считаю его настоящей школой любви. Со всеми криками, запахами и отчаянием.
Это не было похоже на фильмы «про любовь» или на благочестивые книжки про афонских старцев из церковной лавки.
Это было похоже на жизнь. И на смерть.
В этой школе я узнал, что памперсы бывают не только детские.
Что в аптеку можно ходить не только за презервативами, и что Любовь может пахнуть, как больница, бомжи, старики, детский дом или тюрьма.
И если в моей жизни нет таких запахов, если я их не чувствую или бегу от них, — то, скорее всего, я никого еще не любил по-настоящему.
И если бы сегодня бабушка нажарила мне тех самых дешевых котлет, я бы съел их все. А если бы все съесть не получилось — те, что остались, я обязательно взял бы с собой.
И это были бы самые вкусные котлеты в моей жизни.
Никита Плащевский
Когда Йося Шулькин пошел работать главным балабузом на строительный склад, его мама Циля Залмановна сразу поняла, что ничем хорошим это не кончится.
— Этот идиёт хочет трепать мне последний нерв! Мальчику только тридцать пять, а на складе сплошной дефицит и большие деньги! Это надо было растить его всю жизнь, кормить бульоном и любить больше жизни, чтобы дожить до такого? Вэйз мир! Я с этим Йосей, дай ему бог здоровья, скоро умру и даже не надо мене уговаривать!
— Так за что же вы будете умирать?- спрашивала Цилю Залмановну ее соседка Хася- Вы таки как хочите, но я вас не понимаю, мадам Шулькина! У мальчика такая работа и перспектива на премиальные, а вы тут кричите, как потерпевшая от пожара и делаете трагедию из Гамлета!
— Хася, ты просто никогда не жила красиво, Хася! У тебя из богатства — только вставной зуб и чугунная утятница! Ты не понимаешь, что за красиво надо платить. Мальчика могут посадить, Хася! Быть начальником склада — это как быть военным сапером. И там, и здесь одно неловкое движение, и жизнь летит под откос!
Так проходили дни. Йося каждый день надевал пиджак и уходил на работу, а его мама Циля Залмановна ждала, что эта работа таки добром не кончится.
И вот однажды к ним пришли. Вернее как пришли. В квартире напротив жил следователь Орешкин, мужчина с грыжей и усами, так вот он и пришел.
— Здравствуйте, Циля Залмановна, — сказал следователь Орешкин. — Я таки сильно извиняюсь, но я пришёл за вашего Йосю.
Циля Залмановна, которая в это время на кухне готовила что-то в сковороде, тихо охнула и опустилась на табурет.
— Я таки знала, что этот шлемазл сведет меня в гроб и даже ниже, — сказала Циля Залмановна и схватилась за сердце. — Скажите, мусье главный милиционер, на сколько его посодют? Может, можно что-то сделать? Вы же знали его покойного папу Гершля, дай ему бог здоровья, хорошо, что он этого не видит, он бы умер насмерть еще раз!
— Ну, что вы, — засмущался следователь Орешкин. -Какой же я главный милиционер? И какой же, к тому же, мусье?
— Ой вэй, конечно же, главный, даже не спорьте!- отмахнулась Циля Залмановна. — Такой красивый молодой человек обязательно должен быть главным! И мусье тоже!
— Ну, ладно, ладно, — довольно улыбнулся следователь Орешкин. — Ну, во-первых, вашего Йосю еще никто пока не сажает...
— Пока?- опять схватилась за сердце Циля Залмановна.
— Пока, — утвердительно кивнул следователь Орешкин. Таки я так понял за Йосю, что его сейчас не тут?
— Его сейчас не тут, — ответила Циля Залмановна. — Но если он придет, то я его убью вот этой сковородкой, и вам будет некого сажать в тюрьму, мусье главный милиционер!
При этом Циля Залмановна схватила для наглядности сковороду, с нее слетела крышка, и божественный аромат наполнил кухню.
Следователь Орешкин сглотнул слюну и вытянул шею, пытаясь заглянуть, что такое готовила Циля Залмановна, что оно таки так пахнет.
Циля Залмановна внимательно посмотрела на следователя Орешкина и, ничего не говоря, поставила перед ним тарелку.
Уходя, следователь сыто икнул и пообещал все уладить, так что пока Циле Залмановне можно не волноваться, и Йосю пока не посодют, но если Йося не прекратит свои шахер-махер, то просто за вкусно покушать отделаться не получится.
Ну, и я уже вижу, что все интересуются за то, что такого кушал следователь Орешкин, что Йося вместо уехать поднимать лесозаготовки на социалистический уровень, продолжает работать на складе, хорошо спать и носить кремпленовый пиджак.
А следователь Орешкин кушал эсик-флейш. Что такое? Вы не знаете за эсик-флейш? Я вас умоляю, а что вы тогда знаете, чтоб вы мне были здоровы?
Берите уже свои шариковые ручки и записывайте.
Нарезаем килограмм говядины, лямтики не толще сантиметра. Мелко режем две луковки. На сковородке разогреваем две столовые ложки смальца. Кидаем туда луки и жарим, пока он не станет золотистым, потом кидаем туда мясо и обжариваем со всех сторон.
Потом делаете маленький огонь и оставляем тушиться под крышкой, мясо должно дать сок, а лук придать ему цвет. Заливаем мясо водой на пару сантиметров, добавляем лаврушку, и пусть оно себе томится час. Но если вы думаете, что про него надо забыть, то вы таки так не думайте. Иногда надо его навещать, немного помешивать и по мере необходимости добавлять воду.
Потом добавляем горсть изюма или чернослива, еще через час увеличиваем огонь до среднего, выковыриваем лаврушку, добавляем две столовые ложки томатной пасты, соль, две столовые ложки сахара, лимонную кислоту на кончике ножика и перец. И пусть себе тушится еще минут десять.
А вот тут самое главное, что вы таки даже не представляете что.
Берете пряник. Трете его на терке. Добавляете в пару ложек панировочных сухарей и все это добро бросаете в сковороду. Можете стоять рядом и смотреть, как густеет соус. На это уйдет минут пять.
Всё! Можете кушать его с гарниром, но настоящие специялисты кушают его за просто так, макая корочку ржаного хлеба.
И знаете, что, если сам главный милиционер следователь Орешкин остался довольным так, что боже упаси, то уж за нормальных людей и говорить не хочу. Кушайте и не болейте. А Йося, кстати, все равно скоро уволился со строительного склада и пошел работать на продовольственный, так что Циля Залмановна чуть не получили инфаркт.
Из книги Александр Гутин «Кухня еврейского местечка, которого больше нет».
ПРО СРАЧИ.
Тату - сразу начинается обсуждение, можно ли доверять татуированным людям, и как страшно тату будет выглядеть в 70 лет (как будто в 70 лет татуировка на жопе будет бл#я единственной проблемой, а без татуировки эта жопа будет свежа, как роза).
Барбершоп - тут же случается срач между скрепниками, вопящими "да там все пипидастры, наколются марихуаной и в ж##опу я#бутся" и толерантными личностями, возражающими: "Да только в барбершопе работают стилисты, а вы, лохи деревенские, идите вон вилкой стригитесь".
Собака - обязательно происходит срач между собакофобами, которые орут "да ваши убийцы сожрут моих детей" и собакофилами, которые возражают: "Да это ваши дети сожрут моих собак".
Радфем, эпиляция - срач между, соответственно, радфем и эпилированными дамами. Жару добавляют с третьей стороны феминистки, которые кричат: "Не путайте нас ни с теми, ни с этими!" Хотя вроде их никто не обижал.
Путин - ну тут все сразу бросаются выяснять, слил он или не слил, и мессия он или сволочь. Про Путина срутся насмерть просто.
Название абсолютно любой страны. Желательно, конечно, Россию или Украину - это гарантия убойного срача. Но можно и Англию, как выяснилось. США тоже годится. Да чо там, хоть Гондурас. Все равно выяснится, что кто-то его не любит.
Ху#й - ну казалось бы, прекрасная же штука, нужная в хозяйстве. Но нет, стоит только написать слово "х#уй", особенно женщине - как тут же прибегают не#ебически прекрасные люди со статьями плана "Как энергетика мата влияет на рост волос, вызывает геморрой, грибок ногтей, и делает нас несчастными".
Котики - вот странно, считается, что они всех примиряют. Ага, а вы попробуйте признаться, что не любите котиков. ****, какой срач случится. Я вот признаюсь периодически - только и успеваю банить.
А вообще, начиная с определенного числа читателей абсолютно любая тема становится срачегенерирующей.
Вот походила сегодня по блогам друзей: у всех срачи.ЖУТЬ.
Д.Удовиченко
Пять минут самообразования
Из ФБ Владимира Гуриева
прочитал вчера огненную историю про скульптора бернини и его большую любовь.
джованни бернини жил себе в риме и очень сильно полюбил девушку по имени констанца.
констанца была замужем за подмастерьем бернини, но любви это нисколько не мешало. влюбленный бернини даже вырезал бюст констанцы и нарисовал автопортрет с любимой, чтобы уж точно никто не сомневался.
муж, судя по всему, относился к происходящему философски, беда подкралась с неожиданной стороны.
констанца сдуру возьми и переспи с луиджи бернини, который приходился джованни младшим братом.
а потом еще раз.
в общем, джованни что-то заподозрил, устроил засаду у дома любимой и когда увидел, как оттуда утром выходит, застегивая ширинку, его родной брат, джованни не выдержал и бросился за ним.
а, надо сказать, что джованни не просто так сидел в засаде, он еще взял с собой лом и меч. ну, мало ли как пойдет.
творческая интеллигенция тогда в целом была крепче и решительнее, чем сейчас.
и, в общем, этим ломом он сломал родному брату два ребра и, видимо, собирался доломать брата окончательно, но тот вырвался и убежал.
джованни выбросил лом, обнажил меч и рванул за луиджи, который, не будь дурак, отправился прямиком к маме.
надо сказать, что джованни в этот момент около сорока, луиджи — двадцать пять, и это, конечно, поразительно, что у них хватает сил так долго носиться по ночному городу.
любой современный человек, который испытывал ярость и пытался догнать троллейбус, скажет вам, что современной ярости хватает минут на пять, но в семнадцатом веке страстей наливали нормально.
в общем, луиджи спрятался у мамы, мама заперла дверь на засов, а джованни начал ее выбивать.
и выбил!
но убивать брата в доме родной матери он не стал и вытолкал его на улицу, что было ошибкой, потому что луиджи со своими сломанными ребрами опять убежал и спрятался в церкви.
не то чтобы это сильно смутило оскорбленного любовника, но уже светало, и церковные двери он уже не осилил.
джованни вернулся домой, ярость все никак не проходила, так что он позвал слугу и отправил его к констанце — разукрасить ее так, чтобы она на всю жизнь запомнила.
мы уже не узнаем, что конкретно он имел в виду, потому что слуга проявил инициативу и несколько раз порезал женщине щеки.
муж, судя по всему, относился к происходящему философски, беда подкралась с неожиданной стороны.
внезапно выяснилось, что резать других людей это плохо и незаконно.
в результате старательному слуге наваяли тюремный срок (но он сбежал), констанцу тоже, вы не поверите, отправили на перевоспитание в специальное заведение, где перевоспитывали проституток.
ну действительно, кого еще наказать-то.
потому что ну окей, один любовник, ну два, но кровь проливать-то зачем.
единственный человек, который отделался легким испугом, это, собственно, джованни.
сейчас бы его, конечно, отлучили от профессии, но тогда нравы были попроще, и его просто пожурили, а потом заставили жениться на совершенно новой, посторонней женщине.
еще ему выписали довольно большой штраф, который почти сразу же был отменен.
надо сказать, что женитьба, судя по всему, удалась. за следующие тридцать лет джованни и его супруга родили одиннадцать детей.
правда, первые несколько лет они все жили в одном доме: джованни, счастливая молодая жена, бюст его бывшей любовницы и автопортрет с ней же.
но у счастливой молодой жены, видимо, был кроткий нрав, как джованни и просил.
что касается констанцы, то она каким-то чудом вырвалась из заточения и вернулась к мужу.
муж, судя по всему, относился к происходящему философски, и продолжал сотрудничать с джованни бернини, как и не было ничего.
жили они мирно.
что касается луиджи, то он тоже постепенно вернулся в строй и вышел на работу, но тут случилась очередная неприятность.
луиджи вдруг возьми и изнасилуй подмастерье. и это ладно, это, может, как-то и реально было замять, но он так его изнасиловал, что у подмастерья оказались сломаны 16 костей.
быть подмастерьем у художника это прямо опасная профессия была, оказывается.
я, правда, допускаю, что никакого насилия там вообще не было, а просто эти два идиота занимались сексом на стремянке или на лесах, и один из них упал и слегка разбился.
но плохое чувство равновесия обошлось джованни довольно дорого.
луиджи, разумеется, от греха подальше сразу сбежал, а джованни пришлось заплатить большой штраф сначала пострадавшему, а потом в двенадцать раз больше еще и в городскую казну.
на наши деньги суммарно получается что-то около миллиона долларов, но этого оказалось недостаточно, и джованни еще пришлось несколько лет работать на папу практически бесплатно — чтобы иметь возможность почаще встречаться и каждый раз напоминать про беспутного брата.
в отчаянии джованни даже дотянулся до королевы швеции, которая с римским папой была на такой короткой ноге, что могла сказать ему следующее:
— ну а кто, собственно, нет, это раньше только во флоренции этим занимались, а теперь-то везде. ну и потом он же один раз! он больше не будет!
что сказал на эту тираду римский папа, мы не знаем, но луиджи через несколько лет все-таки простили.
а потом они, конечно, все постарели и умерли своей смертью, окруженные почетом и уважением.
дети джованни после его смерти разрезали автопортрет отца с любовницей на две половины, превратив картину в обычный автопортрет (исследователи, правда, до сих пор не знают, какой именно автопортрет из сохранившихся является частью потерянного целого и является ли).
луиджи остался в истории благодаря нескольким сломанным костям.
констанца завещала детям неплохое наследство — при условии, что они откажутся от отцовской фамилии.
неблагодарная дрянь, а он ведь все терпел.
правда, сам муж относился к происходящему философски, к этому времени он уже десять лет как умер.
джованни и при жизни был суперзвезда, но сейчас, триста с лишним лет спустя, его величие как скульптора, наверное, даже более очевидно.
и вот вроде бы это история о несправедливости, и о том, что юпитеры часто бывают не юпитеры, а настоящие свиньи, а им все сходит с рук.
и это, конечно, правда.
но посмотрите на фрагмент одной из его скульптур.
какие у этого чувака были руки, как он умел, как он умел.
ну, правда же, немножко юпитер?
прямо представляешь римского папу, который стоит рядом с королевой швеции и смотрит на эту скульптуру целиком.
она называется "похищение прозерпины". джованни ее сделал, когда ему было 23.
вот эти вот руки он сделал в 23, бивис.
и сначала папа очень сердится и хмурится, а потом говорит:
— ладно, хрен с ним. это же не он, а брат?
— брат, брат!
— и с мальчиком все в порядке?
— не считая костей?
— не считая костей.
— тогда да.
— и он один раз, и больше не будет, так?
— конечно, не будет.
— ну хорошо, — говорит папа. — я подумаю. теперь иди. оставь меня.
— да, кстати, — кричит он вслед шведской королеве кристине. — а вот это похищение прозерпины. зачем зевс ее похищал? что-то как-то греки любят это дело, да?
— вы не хотите этого знать, ваше святейшество.
— вот как, — говорит папа, и тут же забывает об этом разговоре.
— какие руки, — говорит папа. — как у него это получается вообще?
правда, сам муж относился к происходящему философски, к этому времени он уже десять лет как умер.
роскошно)))
Иногда хочется быть такой женщиной-женщиной. Звенеть браслетами. Поправлять волосы, а они чтоб все равно падали. Благоухать «Герленом», теребить кольцо, пищать: «Какая прелесть!». Мало есть в ресторане: «Мне только салат». Не стесняться декольте, напротив, расстегивать совсем не случайно верхнюю пуговочку.
Привыкнуть к дорогим чулкам и бюстгальтеры покупать только «Лежаби». Иметь двух любовников, легко тянуть деньги. «Ты же знаешь — я не хожу пешком». «Эта шубка бы мне подошла»… Не любить ни одного из них. «И потом, в гробу, вспоминать — Ланского».
А иногда хочется быть интеллигентной дамой. Сшить длинное черное платье. Купить черную водолазку, про которую Татьяна Толстая сказала, что их носят те, кто внутренне свободен. Если курить, то непременно с мундштуком, и чтоб это не выглядело нелепо.
Иногда подходить к шкафу, снимать с полки словарь, чтоб только УТОЧНИТЬ слово. Говорить в трубку: «Мне надо закончить статью, сегодня звонил редактор». Рассуждать об умном на фуршетах, а на груди и в ушах чтоб — старинное серебро с розовыми кораллами или бирюзой.
Чтоб в дальнем кабинете, по коридору налево, сидел за компьютером муж-ученый, любовь с которым продолжалась бы вечно. Чтоб все говорили: «Высокие отношения». Чтоб, положив книжку на прикроватный столик, перед тем как выключить свет в спальне, он замечал: «Дорогая, ты выглядишь бледной, сходи завтра к профессору Мурмуленскому. Непременно».
А иногда хочется быть такой своей для всех в доску. С короткой стрижкой. И красить волосы, губы и ногти оранжевым. И ходить в больших зеленых ботинках, с индийской сумкой-торбой, с наушниками в ушах, с веревочками на запястье. Все время везде опаздывать, вопить в курилке: «Я такую кофейню открыла!.. Вы пробовали холотропное дыхание? — отвал башки!». И чтоб аж дым из ушей. Захлебываться от впечатлений. Не успевать спать. Собираться на Гоа в феврале.
Сидеть в офисе за «маком». Вокруг чтоб все увешано разноцветными стикерами с напоминаниями: «придумать подарок Машке», «напомнить Витьке про ужин в среду», «купить новые лыжи». На рабочем столе чтоб фотографии детей в бассейне и в океане, портреты собаки лабрадор (почившей) и бородатого мужчины в странной желтой шапочке.
Быть всю жизнь замужем за одноклассником, который за двадцать лет, представьте, так и не выкинул ни одного фортеля. Да еще и мирится со всеми этими друзьями, вечеринками, транжирством и немытой посудой. «Ты заедешь за мной в восемь?» — «Конечно, зая».
А иногда хочется побриться на лыску и повязать платочек. Вымыться в бане хозяйственным мылом, но пахнуть какими-нибудь травками, полынью там или мятой. Научиться молиться, читать жития святых, соблюдать посты. Назвать сына Серафимом, подставлять, хотя бы мысленно, другую щеку. «Ты этого хотел. Так. Аллилуйя. Я руку, бьющую меня, — целую». Излучать доброжелательность и чтоб ненатужно так сиять от внутренней гармонии.
Принести из церкви святую воду в баллоне, поставить ее в холодильник. И когда муторно на душе, умываться ею. И советовать мамашам, что если у ребенка температура, достаточно просто сбрызнуть. И чтоб это действительно помогало.
А еще ужасно хочется пойти в официантки. Купить накладные ресницы и полное собрание сочинений Дарьи Донцовой. Научиться ходить на каблуках, флиртовать с посетителями, чтоб они больше оставляли на чай, говорить: «А вот попробуйте еще «карпаччо», уж очень оно у нас замечательное».
Ходить в кино, копить на машину. Бросить бармена, закрутить с поваром-итальянцем. Висеть на доске почета как работник, раскрутивший максимальное число лохов на дорогое французское вино, которое они сроду не отличат от крымского. Пить сколько хочешь горячего шоколада из кофе-машины. И уже разлюбить греческий салат.
А что мы имеем на деле? Пока только черную водолазку.
Полина Санаева
— Принцесса! Прин-цес-саааа! – заорали под окнами. — Прекрасная принцесса здесь живет?
Она раздраженно вздохнула и высунулась из окна:
— Чего тебе?!
Внизу стоял принц. Обыкновенный прекрасный принц, конь в комплекте.
Принц задрал голову:
— Принцесса, говорю, здесь живет?
Она поморщилась и заорала в ответ:
— Нет ее! Гуляет во полях, да во лесах, цветы собирает. Завтра приходи!
Принц внимательно посмотрел наверх, потом вытащил кусок пергамента и сравнил рисунок с белобрысой головой, которая сейчас торчала из окна:
— Я тебя узнал! Ты же принцесса, зачем обманываешь?!
Принцесса сняла платок, устало потерла лоб:
— Не уйдешь, значит?
Принц упрямо мотнул головой:
— Я жениться приехал! Открывай!
— Ну, раз жениться – то поднимайся. Щеколду чуть на себя потяни, и только потомтолько вверх – заедает она, – объяснила принцесса и скрылась в окне.
Принц спешился, аккуратно привязал коня, несколько мгновений поборолся с непокорной щеколдой – и в конце концов оказался в светлой, просторной комнате.
У окна сидела принцесса и что-то мастерила из полена.
Как только принц появился, девушка подняла на него глаза и задумчиво спросила:
— У тебя стамески нет? – Принц немного опешил, потому что у него были с собой каменья драгоценные, ткани бархатные и нити жемчужные.
А стамески не было.
— Ну нет, так нет. – кивнула принцесса. — Жениться, значит?
Принц откашлялся:
— Прекрасная принцесса, вести о вашей красоте и доброте дошли до нашего королевства. И решил я, что вы должны быть моей женой!
— Прекрасный принц, я тебя вижу первый раз в жизни и вести о тебе никак не дошли до моего королевства! – съязвила принцесса. — Я не могу сейчас замуж! У меня скоро сплав по высокогорной реке – мне надо готовиться! И поход на байдарках! И, вот – конкурс резьбы по дереву еще, а стамеску папенька с собой увез!
Принц совсем растерялся. Он представлял себе все это несколько иначе. Совсем по-другому, если быть откровенным.
В его мечтах, прекрасная принцесса бросалась к нему в объятья и, сияя улыбкой, благодарила его за каменья, ткани и нити, которые он привез ей в подарок!
А вовсе не требовала стамеску, и уж точно не перечисляла какие-то дикие способы времяпрепровождения!
Принц был в ужасе и думал, как теперь объяснить отцу, почему он вернулся без невесты.
Ну не говорить же правду, в самом деле!
Принцесса смотрела на все эти мытарства и думала, что ей опять попадет от папеньки. Потому что папенька каждый раз ругался и сетовал, что ей надо было родиться мальчиком, а то и вовсе в какой-нибудь другой королевской семье!
— Может быть, скажем, что я влюблена в кого-то другого? – неуверенно предложила она.
Принц пожал плечами:
— Глупости какие! Влюблена, скажи, пожалуйста! Нет, когда дело касается политики двух королевств – тут не до любви! Да и батюшка не поверит. В меня все всегда влюбляются с первого взгляда, понимаешь?
Принцесса окинула его внимательным взглядом и кивнула:
— Ну да, ты симпатичный. Но у меня сплав! И байдарки!
— И резьба по дереву! – развеселился принц. — Ты драконов, случайно, не укрощаешь в свободное время?
Принцесса радостно подпрыгнула и хлопнула в ладоши:
— Ну, точно, ты умница! – воскликнула она. Принц непонимающе улыбнулся. — Скажешь, что меня похитил дракон! Трехглавый! И что освободившему меня принцу – полкоролевства и несметные сокровища. С драконом я договорюсь – он мне в карты проиграл и за ним долг. У него пересижу пока, а там уж и зима настанет, дорогу к нам заметет, можно будет до лета не волноваться.
Принц закивал, думая о том, что с такими вестями домой воротиться не стыдно. Перепрыгивая через ступеньки, спустился во двор, вскочил на коня и обернулся. Принцесса махала ему из окна рукой.
— И скажи, что на дракона лучше со стамеской ходить! – прокричала принцесса, сложив руки рупором.
Принц махнул на прощанье рукой и поскакал прочь.
Принцесса села у окна, спрятала под стол полено и подперла подбородок рукой:
— Все принцы одинаковые! Хоть один бы кулаком по столу стукнул, сказал бы: "Никаких больше байдарок, ты принцесса или кто?!". Нет же, все верят, уезжают, а я сиди тут, вырезай по дереву! Чертова колдунья, чтоб ей провалиться сквозь землю! Всего-то раз к ней в брюках вышла, а в результате — "Прокляну-прокляну, будешь всю шыснь сидеть и шдать, пока настоящий мушык приедет! А до этого – сиди с поленом". И хоть бы стамеску оставила!
Автор: Анна-Авоська
Чем ближе к 40, тем все сложнее. Память не то чтоб плохая, а осталась вообще только мышечная. Тилибеньканье по всем местам на тему повышения пенсионного редкодосигаемого возраста сделало его недосигаемым.
Думала вечером лечь и умереть, а утром проспала, и вот ты как молодая половозрелая лань за 2 минуты одеваешься, за 3 добегаешь до маршрутки.
А благодаря ждущей когда ты к ней подбежишь, чтобы уехать электричке ты осваиваешь паркур, бежА или бегЯ по рельсам, перелезая через забор, чтобы не бежать по надземной лестнице.
Потом вдавливаешь своею (слава отцу небесному, не похудевшей) широкой костью в толпу в электричку. Понимаешь, что хочется плюхнуть ладонью о запотевшее стекло, как в Титанике, и написать "SOS, йоптать, хэлп, ебивашумать". Но рука твоя где - то между бедром соседа и грудью соседки по экстремальной и платной утренней гимнастике.
Едешь в позе парализованной выдры, сдуваешь со щеки чужой пот, и славишь этот пенсионный возраст. И мысли в голове такие свежие рождаются на тему притвориться, что ты в коме, уехать в скит, постичь что нибудь особеннонихеранинужное.
Потом метро, в которое с тобой идут бодрые болельщики **** всеми мундиаля. В самбрэро, ****! И эти.... в пончах с ранчо.
Мексиканцы прекрасны. Особенно мексиканские бабы. Они в 10 утра уже в хламандосину! Орут чота, смеются на своем мексиканском. Прям вот попадаешь в сериал своей половозрелости. И понимаешь, глядя на эту фазырунгарунгу, что рабыня, мать ее Изаура тут ты.
И ничо, что когда у них были плантации, у нас был Большой теетр. Этот факт никак не успокаивает душу мятежную.
В лифте стоишь с банкой кофе, а сосед с сумкой чипсов и улыбается как сука: - а чо, футбол - то смотреть не будете?
Да иди ты в мундиаль пешком!
Ты в метрЕ был?
Там и футбол, и цирк братьев Запашных.
Ребенок в 10 вечера объявляет, что завтра на ЕГЭ надо калькулятор. Приехали, йоптыш. Ладно хоть не поделку из говна и шишек!
Ищем по соседям. Находим. Слава КПСС!
Приносит домой.... объясняю, что в нем нет вай фая! И заряжать его от сети не надо. Отправить их всех в тайгу с массовиком дядей Гришей из бывших лесников! Всех. С 10 до 18 лет. На все лето. К камарам и шишкам. Пусть поделки клеют на глину.
Пумть их по мху на деревьях учит дорогу домой искать!
Пусть орут на весь лес: океееей, гуууугл. Ну хоть немнооооожечкоооо, океееей!.
Вечер, из окон орут ГОООЛ. Аниматоры проигрывают к их египетской матери. И ты понимаешь, что бабы в России - редкоземельное ископаемое, потому что реветь надо, а ты рада этим 3:0, и тому, что на "тройке" еще ездить и ездить.
Хорошо, что скоро 40, а не 30. Значит осиалось еще 23 года, а не 33.
Потому что 33 - это целая жизнь.
Тебя вдавливают в жизнь и активное существование как в вагон электрички. И ты едешь. Стоишь. На тебя капает чей - то пот. Твой капает на кого - то другого. А вокруг творится мундиаль.... и конца этому нет.
Lia_Bry
Моя любимая еврейская мама.
Мой отец чеченец и мама чеченка. Отец прожил 106 лет и женился 11 раз. Вторым браком он женился на еврейке, одесситке Софье Михайловне. Её и только её я всегда называю мамой. Она звала меня Мойше. - Мойше, - говорила она, - я в ссылку поехала только из-за тебя. Мне тебя жалко.
Это когда всех чеченцев переселили В Среднюю Азию. Мы жили во Фрунзе. Я проводил все дни с мальчишками во дворе. - Мойше! - кричала она. - Иди сюда. - Что, мама? - Иди сюда, я тебе скажу, почему ты такой худой. Потому что ты никогда не видишь дно тарелки. Иди скушай суп до конца. И потом пойдёшь. - Хорошая смесь у Мойши, - говорили во дворе, - мама - жидовка, отец - гитлеровец.
Ссыльных чеченцев там считали фашистами. Мама сама не ела, а все отдавала мне. Она ходила в гости к своим знакомым одесситам, Фире Марковне, Майе Исаaковне - они жили побогаче, чем мы, - и приносила мне кусочек струделя или еще что- нибудь.
- Мойше, это тебе. - Мама, а ты ела? - Я не хочу.
Я стал вести на мясокомбинате кружок, учил танцевать бальные и западные танцы. За это я получал мешок лошадиных костей. Мама сдирала с них кусочки мяса и делала котлеты напополам с хлебом, а кости шли на бульoн. Ночью я выбрасывал кости подальше от дома, чтобы не знали, что это наши. Она умела из ничего приготовить вкусный обед. Когда я стал много зарабатывать, она готовила куриные шейки, цимес, она приготовляла селёдку так, что можно было сойти с ума. Мои друзья по Киргизскому театру оперы и балета до сих пор вспоминают:
«Миша! Как ваша мама кормила нас всех!»
Но сначала мы жили очень бедно. Мама говорила: «Завтра мы идём на свадьбу к Меломедам. Там мы покушаем гефилте фиш, гусиные шкварки. У нас дома этого нет. Только не стесняйся, кушай побольше».
Я уже хорошо танцевал и пел «Варнечкес». Это была любимая песня мамы. Она слушала ее, как Гимн Советского Союза. И Тамару Ханум любила за то, что та пела «Варнечкес».
Мама говорила: «На свадьбе тебя попросят станцевать. Станцуй, потом отдохни, потом спой. Когда будешь петь, не верти шеей. Ты не жираф. Не смотри на всех. Стань против меня и пой для своей мамочки, остальные будут слушать».
Я видел на свадьбе ребе, жениха и невесту под хупой. Потом все садились за стол. Играла музыка и начинались танцы-шманцы. Мамочка говорила: «Сейчас Мойше будет танцевать». Я танцевал раз пять-шесть. Потом она говорила: «Мойше, а теперь пой». Я становился против неё и начинал: «Вы немт мен, ву немт мен, ву немт мен?..» Мама говорила: «Видите, какой это талант!» А ей говорили: «Спасибо вам, Софья Михайловна, что вы правильно воспитали одного еврейского мальчика. Другие ведь как русские - ничего не знают по-еврейски».
Была моей мачехой и цыганка. Она научила меня гадать, воровать на базаре. Я очень хорошо умел воровать. Она говорила: «Жиденок, иди сюда, петь будем».
Меня приняли в труппу Киргизского театра оперы и балета. Мама посещала все мои спектакли. Мама спросила меня: - Мойше, скажи мне: русские - это народ? - Да, мама. - А испанцы тоже народ? - Народ, мама. - А индусы? - Да. - А евреи - не народ? - Почему, мама, тоже народ. - А если это народ, то почему ты не танцуешь еврейский танец? В «Евгении Онегине» ты танцуешь русский танец, в «Лакме» - индусский. - Мама, кто мне покажет еврейский танец? - Я тебе покажу. Она была очень грузная, весила, наверно, 150 килограммов. - Как ты покажешь? - Руками. - А ногами? - Сам придумаешь.
Она напевала и показывала мне «Фрейлехс», его ещё называют «Семь сорок». В 7.40 отходил поезд из Одессы на Кишинёв. И на вокзале все плясали. Я почитал Шолом-Алейхема и сделал себе танец «А юнгер шнайдер». Костюм был сделан как бы из обрезков материала, которые остаются у портного. Брюки короткие, зад - из другого материала. Я всё это обыграл в танце. Этот танец стал у меня бисовкой. На «бис» я повторял его по три-четыре раза.
Мама говорила: «Деточка, ты думаешь, я хочу, чтоб ты танцевал еврейский танец, потому что я еврейка? Нет. Евреи будут говорить о тебе: вы видели, как он танцует бразильский танец? Или испанский танец? О еврейском они не скажут. Но любить тебя они будут за еврейский танец».
В белорусских городах в те годы, когда не очень поощрялось еврейское искусство, зрители-евреи спрашивали меня: «Как вам разрешили еврейский танец?». Я отвечал: «Я сам себе разрешил».
У мамы было своё место в театре. Там говорили: «Здесь сидит Мишина мама». Мама спрашивает меня: - Мойше, ты танцуешь лучше всех, тебе больше всех хлопают, а почему всем носят цветы, а тебе не носят? - Мама, - говорю, - у нас нет родственников. - А разве это не народ носит? - Нет. Родственники.
Потом я прихожу домой. У нас была одна комнатка, железная кровать стояла против двери. Вижу, мама с головой под кроватью и что-то там шурует. Я говорю:
- Мама, вылезай немедленно, я достану, что тебе надо. - Мойше, - говорит она из под кровати. - Я вижу твои ноги, так вот, сделай так, чтоб я их не видела. Выйди. Я отошел, но все видел. Она вытянула мешок, из него вынула заштопанный старый валенок, из него - тряпку, в тряпке была пачка денег, перевязанная бечевкой. - Мама, - говорю, - откуда у нас такие деньги? - Сыночек, я собрала, чтоб тебе не пришлось бегать и искать, на что похоронить мамочку. Ладно похоронят и так.
Вечером я танцую в «Раймонде» Абдурахмана. В первом акте я влетаю на сцену в шикарной накидке, в золоте, в чалме. Раймонда играет на лютне. Мы встречаемся глазами. Зачарованно смотрим друг на друга. Идёт занавес. Я фактически ещё не танцевал, только выскочил на сцену. После первого акта администратор подает мне роскошный букет. Цветы передавали администратору и говорили, кому вручить. После второго акта мне опять дают букет. После третьего - тоже. Я уже понял, что все это- мамочка. Спектакль шёл в четырёх актах. Значит и после четвёртого будут цветы. Я отдал администратору все три букета и попросил в финале подать мне сразу четыре. Он так и сделал. В театре говорили: подумайте, Эсамбаева забросали цветами.
На другой день мамочка убрала увядшие цветы, получилось три букета, потом два, потом один. Потом она снова покупала цветы.
Как- то мама заболела и лежала. А мне дают цветы. Я приношу цветы домой и говорю:
- Мама, зачем ты вставала? Тебе надо лежать. - Мойше, - говорит она. - Я не вставала. Я не могу встать. - Откуда же цветы? - Люди поняли, что ты заслуживаешь цветы. Теперь они тебе носят сами. Я стал ведущим артистом театра Киргизии, получил там все награды. Я люблю Киргизию, как свою Родину. Ко мне там отнеслись, как к родному человеку.
Незадолго до смерти Сталина мама от своей подруги Эсфирь Марковны узнала, что готовится выселение всех евреев. Она пришла домой и говорит мне:
- Ну, Мойше, как чеченцев нас выслали сюда, как евреев нас выселяют ещё дальше. Там уже строят бараки. - Мама, - говорю, - мы с тобой уже научились ездить. Куда вышлют, туда поедем, главное - нам быть вместе. Я тебя не оставлю.
Когда умер Сталин, она сказала: «Теперь будет лучше». Она хотела, чтобы я женился на еврейке, дочке одессита Пахмана. А я ухаживал за армянкой. Мама говорила: «Скажи, Мойше, она тебя кормит?» (Это было ещё в годы войны).
- Нет, - говорю, - не кормит. - А вот если бы ты ухаживал за дочкой Пахмана… - Мамa, у неё худые ноги. - А лицо какое красивое, а волосы… Подумаешь, ноги ему нужны.
Когда я женился на Нине, то не могу сказать, что между ней и мамой возникла дружба.
Я начал преподавать танцы в училище МВД, появились деньги. Я купил маме золотые часики с цепочкой, а Нине купил белые металлические часы. Жена говорит:
- Маме ты купил с золотой цепочкой вместо того, чтоб купить их мне, я молодая, а мама могла бы и простые носить. - Нина, - говорю, - как тебе не стыдно. Что хорошего мама видела в этой жизни? Пусть хоть порадуется, что у неё есть такие часы. Они перестали разговаривать, но никогда друг с другом не ругались. Один раз только, когда Нина, подметя пол, вышла с мусором, мама сказала: «Между прочим, Мойше, ты мог бы жениться лучше». Это единственное, что она сказала в её адрес. У меня родилась дочь. Мама брала её на руки, клала между своих больших грудей, ласкала. Дочь очень любила бабушку. Потом Нина с мамой сами разобрались. И мама мне говорит: «Мойше, я вот смотрю за Ниной, она таки неплохая. И то, что ты не женился на дочке Пахмана, тоже хорошо, она избалованная. Она бы за тобой не смогла все так делать». Они с Ниной стали жить дружно.
Отец за это время уже сменил нескольких жён. Жил он недалеко от нас. Мама говорит: «Мойше, твой отец привёл новую никэйву. Пойди посмотри.» Я шёл.
- Мама, - говорю, - она такая страшная! - Так ему и надо.
Умерла она, когда ей был 91 год. Случилось это так. У неё была сестра Мира. Жила она в Вильнюсе. Приехала к нам во Фрунзе. Стала приглашать маму погостить у неё: «Софа, приезжай. Миша уже семейный человек. Он не пропадёт. месяц-другой без тебя». Как я её отговаривал: «Там же другой климат. В твоём возрасте нельзя!» Она говорит: «Мойше, я погощу немного и вернусь». Она поехала и больше уже не приехала.
Она была очень добрым человеком. Мы с ней прожили прекрасную жизнь. Никогда не нуждались в моем отце. Она заменила мне родную мать. Будь они сейчас обе живы, я бы не знал, к кому первой подойти и обнять.
Ефим Захаров
Из воспоминаний Махмуда Эсамбаева
Если взглянуть правде в глаза, то женщин, готовых переспать или жить с мужчиной только за деньги ничтожно малый процент. Иначе просто некому было бы ходить по утрам на работу, ездить в маршрутке и носить сапоги из Centro (я легко их узнаю, у меня такие же).
Это связано не только с высокими моральными качествами наших женщин, но и с низкими платежными возможностями наших мужчин. Так называемого среднего класса у нас почти нет, есть только люди, как-то сводящие концы с концами, и несколько нефте-газово-административных царьков. Раньше как-то выкарабкивалась Москва, но и ее сейчас трясет на поворотах.
Однако именно мужики-нищеброды, у которых из недвижимости только дед, из уст в уста передают легенды о коварных содержанках, высасывающих целые состояния.
Как же так получается?
Лично мне мужские легенды о «насосанных Бентли» напоминают отмазку. «Я-то нормальный, просто бабы стали меркантильные, им нужны только деньги. Поэтому у меня и не получается ничего в личной жизни.»
Не льстите себе, мужики, и перестаньте уже оправдываться.
Очень небольшой процент женщин откажется от отношений с мужчиной из-за того, что у него нет денег.
Денег у нас у большей части страны нет. И не предвидится, что уж греха таить.
Поэтому для того, чтобы женщина воротила нос, должны быть какие-то более весомые причины.
Например, мужик потерял форму, элементарно не следит за гигиеной и стал крайне непривлекательным. Количество водки, которое надо выпить, чтобы попытаться лечь под этот агрегат, измеряется цистернами.
И что? Туда же: да им просто деньги нужны! Какие деньги! Посмотри на себя в зеркало, прими душ. Смени трусы. Глядишь, и у партнерши желания побольше стало.
Или мужик жадина. Жадин и скупердяев не любит никто - ни друзья, ни собаки. И не потому, что им жалко купить тебе кофе. А то баба кофе в своей жизни не видала. Такая вот дикая из леса выползла, первый раз видит член и кофе. Дело в том, что жмот – это мерзко. Жмот будет жмотить на семью. Жмот будет жмотить на отдых. Жмот будет жмотить на детей. Жмот – человек, травмированный во всю голову.
Или мужик безвольное чмо. Он не только твои проблемы не может решить, а вообще ничьи. Пустота, отсутствие мысли, отсутствие силы. Работает на необременительной работе без зачатков шевеления извилин. Ни к чему не стремится. Прямо энергетическая импотенция какая-то. И проблема не в том, что он плохо/мало зарабатывает. Проблемы у всех бывают. Но у нормальных людей они быстро решаются. И проблема-то в том, что он не сможет себя преодолеть вообще никогда! Причина расставания – энергетическая импотенция, а вовсе не деньги.
Давайте уже посмотрим правде в глаза, мужики.
Временное отсутствие у вас денег – самая последняя причина, по которой обычная женщина (а не какая-нибудь Мисс-Мира 2024, например) может с вами расстаться.
Самая последняя.
MORENA MORANA
Карамель
07.07.2018, 14:17
@Шпилька, про принцессу просто класс !))
@Карамель, я знала. Полагаю, что наличие в рассказе стамески - сделало с тобой свое дело!)
Иди-ка ты н@****, Катя, раз так..."
Катька своей красотой начала покорять пространство с пятнадцати лет, все мужское население сворачивало шеи, тщетно старалось добиться катькиного расположения и любови, рубилось на мечах и устраивало дуэли, Катя трескала черешню и бровью не вела, каждый день назначала нового фаворита, таскавшего из школы портфель, гомерически хохотала над признаниями в любви, черпаком вынимала рыцарям мозги и танцевала джигу на их тестикулах. Праздник продолжался лет до семнадцати, на горизонте, словно атомный гриб, вырос он...
Мечта всех дев двора- раздолбай, подающий надежды алкоголик, дегенерат, люмпен и отменно играющий на гитаре первый парень на деревне- Витя. Витя имел внешность Том Круза, мозг Даны Борисовой, гениталии Рокко Сифереди, залихватски тренькал на шестиструнной, что-то гундосил про любовную любовь и томно смотрел в глаза, изображая посильно Хатико. Катя решила:"Это любовь!" И первый поезд адекватности улетел под откос....Роман длился год, были совершенно умопомрачительные серенады под окном, сорванные с клумбы ромашки и страстные соития в подъезде, Катя родила первенца, папа первенца жизнерадостно пил, в свободное время лежал на диване, портил воздух, чесал пятую точку и говорил жене, что как-то она после родов откровенно подурнела и раздалась в бедрах...
Второй ухажер появился так же стремительно и внезапно, как умалишенный одноклеточный Витя, молодой грузино-чеченско-еврейский вор бил из-за Катьки морду всем в округе, включая хамоватую морожещницу Нину Аркадьевну и мужа Катьки, что восхитило Катьку невероятно и она решила:"Вот же любовь!" Все по старой схеме: марш мендельсона, банкет на триста гостей, для тети Мананы и Ивана Израиливича из Пятигорска, кукла на капоте, Лера Кудрявцева и Николай Басков- ведущие свадьбы, лезгинка, стрельба по полиции, деньги- вверх и щастья у хату...Катя немедленно родила статному и харизматичному мачо с волосатой грудью сына...Избивать до смерти и изменять даже с нянями рыцарь начал мгновенно. Периодически завидный темпераментный жених ломал любимой нос, ноги, руки и самооценку, после десяти лет страшных побоев Катя задумалась:" А может, что-то не так? Быть может, уйти мне?"
Уходила Катя огородами, меняя пароли, явки, пол и страну проживания, ибо супруг бандит оказался мстительный, жестокий, злопамятный и дико коварный, существо пыталось влезть своими щупальцами везде, достать бывшую и вернуть в хоромы царския, для услаждения утех плотских и служения императору планеты земля. Товарищ вор своими выходками дико небесную канцелярию утомил, и ребята подарили неуемному садисту рак в четвертой степени, тиран и самодур сгорел за несколько месяцев, Катя смогла вернуться в страну....
Тут, в лучших традициях жанра Катю ждал женатый Дон Жуанистый жуир, который клялся и божился, что находится награни развода и надо только потерпеть лет сорок, и золотой ключик будет наш. Катя немедленно влюбилась, ну, где это видано, такое то счастье: старый, лысый, толстый, в жестком кризисе среднего возраста, с тремя детьми от предыдущих браков, не звонящий неделями переверзный нарциссит, с патологическими изменениями психики, живущий в свои сорок девять с мамой, изничтожающей его морально. Это не жених, это мечта, тут мимо не пройти никак. Катя любила страстно и самоотверженно персонажа, который так же технично игнорировал ее, вытирал ноги, сморкался в Катину самооценку, вальсировал на ее самолюбии, закусывал ее позитивом и жизнелюбием, смачно отрыгивал и просил добавки...От этого восхитительного человека у Кати родилась дочь...
Турецкий аниматор возник в карте Катрин внезапно...Перед ним был совершенно чудесный бородатый байкер с невестой-моделью, который писал бессвязные смс, приезжал ночами и многозначительно молчал, красиво прислоняясь к стене. Самовлеюбленный аутист, с самомнением размером с Семипалатинск, имел развитие трехлетнего ребенка, но совершенно завораживал Катьку мотоциклом и фоточками в инстаграмме. Исчез атомный праздничный песик, женившись на своей зазнобе, которая дала бруталу по шее и запретила даже лайкать чужих дам, пристегнула его на строгий ошейник и загнала в стойло чудового альфа-самчару.
Турецкий аниматор был холост, свободен, аки ветер, словоохотлив и недели полторы клялся Катьке в любви, Катьку не смущало, что аниматор знал алфавит на половину, интересовался тремя вещами- катькиной кормой, своими бесчисленными селфи с набриолиненными волосами и соседом по снимаемой комнате Тарканом. Катьку особенно сразил тот факт, что любимый писюша-сластюша через десять дней сказочной любовной любви ушел от нее у мужчине, который был красивее и моложе Катьки, шаблоны нещадно трещали по швам, как рассейская экономика от санкций.
Дальше был, господи, спаси помилуй, топовый, мать его, каждый день что-то пишущий и везде чекинящися блогер. Который по словоохотливости, истероидности и переменчивости перекрывал всех шизофреников и истеричек планеты земля, непризнанный гений, человек тончайшей духовной организации, испытывающий каждый день истовоую потребность исторгать из себя буквы, собирать лайки и рукоблудить на свои творения.
Зоофилы, педофилы, вороватые кандидаты в депутаты, женатые пузоносцы, клептоманы, картежники, ворье и жулье, брачные аферюги, сладострастные турецкие аниматоры с ипотечным кредитом и любовниками, шизофреники, садисты, любого ранга извращенцы, лоботомированные агрессивные ватники с биполярным расстройством засасывались в матрицу Катрин бесперебойно в промышленных масштабах, Катя рыдала, картинно заламывая руки, потом выносила мозги подругам, пила успокоительное, и, отлежавшись в очередной клинике неврозов, находила выдающийся экземпляр из тьмы поклонников с криками:"Да он- отличный, вы что? Его просто родные подставили и бизнес отняли! Мы сейчас продадим почки, младшую дочь в рабство, отдадим долг в миллион долларов, и заживем! Он- милый и бабушек через дорогу переводит, скворечники строит, подарил мне на 14 февраля открытку самодельную!"
Тут в матрице Катьки появился простой парень Саша. Саша был чудесный юрист, отзывчивый и светлый парень, чистейший и милейший, искренне любивший Катьку и ее троих детей от предыдущих браков...На второй месяц ухаживаний Катя про себя произнесла, отмечая свое сорокалетие в компании Сашки.
-Скучный какой-то.....
Кто-то в небесной канцелярии хлопнул сто грамм, положил личное дело девочки Кати на стол и тихо сказал:"Иди-ка ты н@****, Катя, раз так..."
(с)
Карамель
20.07.2018, 00:16
@Шпилька, да уж )))
Про скулёж.
В половине одиннадцатого вечера я стояла на Невском, ждала автобус и жалела себя, горемычную. Вот ведь, думала я, до чего несчастная у меня судьбинушка, ни у кого такой нет. Все люди как люди, проводят субботний вечер весело и интересно: кто-то гуляет по центру, кто-то сидит в ресторане, кто-то возвращается из гостей. И только я, бедолага, тащусь с работы уставшая, измотанная и кислая, как фрукт лимон. А народ резвится, отдыхает, деньгами сорит, в ус не дует. А я пятнадцать часов жизни потратила на облагораживание через труд, да так и не облагородилась. И голова у меня забита проблемами, и сил нет не то что на решение этих проблем, а даже на их обдумывание. Бедненькая я, бедненькая, во всём свете самая разнесчастная.
И вот стою я, печалюсь, сама себе сострадаю, и вдруг мимо меня по тротуару что-то непонятное - вжжжик! Я даже подпрыгнула от неожиданности. Все люди шагают чинно, неторопливо, павами плывут, и вдруг вот это непонятное между ними - фьють!
Обернулась разглядеть, что же это такое.
А это девушка. Волосы аккуратно причёсаны, макияж на лице, руки, туловище. А чуть ниже пояса туловище заканчивается - и всё. Под туловищем не коляска даже, а такая штука... Господи, даже не знаю, как она называется. Такая круглая плоская доска на колёсиках.
Девушка на этой доске - всем пешеходам ниже пояса. И между этими пешеходами ловко так: раз-раз-раз! - подлетела к остановке.
Люди на остановке сразу стали искать какой-то повод отвернуться, не таращиться на неё. Дружно начали высматривать автобус, втыкать в мобильники.
Я тоже отвернулась и решила вернуться мысленно к своим ужасным-ужасным проблемам. Стою, и ни одной своей проблемы вспомнить не могу. Э-э-э... У меня есть проблемы? Неразрешимые? У меняяя??? Да ладно.
Это какие такие проблемы? Некому маму в понедельник в дом отдыха отвезти? Из Питера, в котором уйма таксопарков, до ближайшего пригорода? С учётом того, что у меня в половине этих таксопарков скидка? Да, серьёзная проблема, нечего сказать.
На работе аврал? Стоп. У меня есть работа? Я востребована? У нас тьма заказов? Мне платят деньги? Кхм. И в чём проблема?
Муж остался без халтуры? Без той халтуры, на которой он надрывался, как проклятый, с утра до ночи, а потом с ночи до утра переживал, что зарплату копеечную вовремя не выдали? Большая потеря.
Зимний отпуск срывается? Тот, на который один фиг денег ещё не накопили? Так за счёт этого летний будет длиннее, плюс к тому времени как раз деньги накопятся.
Жилищный вопрос надо срочно решать? А если срочно не решу, то что - без крыши над головой останусь? Крыша же есть. И голова есть, и руки, и даже ноги.
А ведь у многих нету. Крыши. Рук. Ног. Зрения. Работы. Денег. Планов. Возможностей. Любящего мужа. Родителей. Друзей. А у меня это всё есть.
Напомните, пожалуйста, о чём я скулила за минуту до встречи с этой девушкой?
Когда я обернулась, девушки на остановке уже не было. То ли за ней машина подъехала, то ли её автобус подошёл - не знаю. Укатила куда-то по своим делам. Почему бы нет? Голова есть, руки есть - и дела найдутся.
Потом подошёл мой автобус. Я ехала домой и вспоминала. Был у нас в посёлке мужчина один, вернулся с войны без правой руки. Дом построил - сам, без помощи. Одной рукой строгал, приколачивал, красил, окна вставлял. Некому было помогать, война всю семью забрала. Женился, детей вырастил, внуков. Хозяйство у них было приличное. Он одной рукой и огород навострился копать, и дрова рубить, и козу доить, и свиней колоть - вообще всё делал.
И вот когда я в детстве начинала ныть, что я что-то не умею, у меня не получается, я не смогу, бабушка всегда говорила: "Не совестно? Вон сосед дом одной левой построил, а тебе двумя руками с такой ерундой не справиться?" Мне становилось совестно, я пыхтела, но делала. И всё получалось.
Вот так страдаем, скулим, жалеем себя, а потом - раз! - промчится мимо такая девушка и в одну секунду мозги на место поставит. Вот у неё - да. У неё - горе, беда, трагедия. Боль. Проблемы. А она - аккуратненькая, накрашенная, в модной курточке - проскочила мимо и поехала дальше. Потому что жизнь-то у неё осталась. А если есть жизнь - найдётся и чем её наполнить. Наверное, многим она на этой остановке винтики подкрутила, сама того не ведая. А мы пищим, жалуемся. Проблемы у нас, депрессии, жизнь ужасна. Тьфу.
yapritopala
Сегодня я посетил сеанс спортивного массажа.
Я зашёл в небольшой кабинет, массажист жестом пригласил меня прилечь на кушетку. Я разделся и лёг на живот, опустив лицо в эту дырку, напоминающую мягкий стульчак, какие было модно устанавливать на унитазы в девяностых и постарался расслабиться.
Он приспустил мои брюки и представился. Я представился в ответ. Более странного знакомства у меня, если честно, ещё не было. Массажиста зовут Захар и практикует массаж он уже больше тридцати лет.
Он начал с шеи. На этом мне захотелось, в общем-то, сеанс закончить. Когда он перешёл к спине, я, широко раскрыв рот, беззвучно кричал в эту мягкую дырку. У меня вылезали глаза. Просто он их мне выдавливал, медленно проводя кулаками от жопы к голове. Захар сказал, что у меня гипертонус. Что мои мышцы, как камень.
В одной из сказок братьев Грим, портняжка на@бал великана, сказав, что выжмет из камня воду, вместо этого, незаметно, подменил камень на кусок сыра. Великан, конечно же, не смог выдавить воду из камня. А Захар, сука, смог бы. В крайнем случае, он бы выдавил мальчику печень через рот.
— «Нам надо расслабить твои мышцы» — сказал Захар.
У него получилось.
Вообще, мне кажется, что сейчас у меня под кожей фарш, бл@дь. Они теперь не могут напрягаться, в принципе. Эта функция уничтожена. Спина выглядит так, словно меня протащили несколько метров по асфальту. Он меня стирал, понимаете? С лица, бл@дь, Земли. Я чувствовал себя морковью на тёрке. Мне хотелось поскорее потерять сознание или, чтобы сознание потерял он, от перенапряжения. Но, мы оказались крепкими парнями. Я вышел с ощущением лёгкости. Так чувствует себя душа, отделившаяся от тела. На всякий случай, я обернулся в сторону кушетки, убедился, что она пустая, поблагодарил Захара и Бога за то, что выжил.
Пожать ему руку на прощание я не рискнул. Потому что смотрел фильм «Терминатор», и имею прекрасное представление, как выглядит рука Захара, если содрать с неё кожу. Посетить массажный кабинет мне будет нужно, в идеале, раз двенадцать — четырнадцать.
Захар сказал, что в моём случае этого вполне достаточно.
Чтобы умереть, подумал я.
slonevski.
Изуродованные
Она постоянно уставшая. Не сказать, чтобы она была сильно занята на работе, или очень напрягалась дома. Она замужем. Двое детей. Все есть и ничего нет.
Больше не держать небосвод...
Утром она как зомби собирается на работу, машинально делает завтрак, зовет домашних к столу. Они что-то рассказывают, но она слышит через слово. Потом, глядя на часы обнаруживает, что через три минуты нужно срочно выходить. Иначе опять можно получить нагоняй от начальника.
А дети, как назло, вдруг вспоминают, что нужно что то погладить или что то оплатить в школе. Она хочет взорваться, но осекает себя и выбегает из дома.
Бежит она до остановки автобуса так быстро, как будто какие то силы поддали ей сзади жару и показали направление. Вбегая в нужный автобус она останавливается и погружается в себя. Жалеет, утешает, дает советы, принимает решения.
И все в себе.
И это Все она проделывает каждое утро.
На работе ей тоже все надоело. Но только, если раньше она хоть имела понятие, как она хочет, что хочет изменить, то теперь она вообще не понимает, где ей черпнуть энергию.
Под ее глазами огромные черные круги. А внутри что то растет и хочет выйти скандалом. Но скандал не происходит. Или происходит, но так редко и так тихо, что она сама этого не ощущает, а только продолжает что то растить.
Она часто вспоминает те места, где выросла. Деревня, родители.
И эти воспоминания дарят ей странную улыбку. Почему странную? Да потому, что она сама себя не понимала ни тогда, ни сейчас. Но так хочется на что опереться и вспомнить хоть какой то приятный момент, и даже если не вспомнить, то хотя бы выдумать.
А что же было тогда, в детстве? А было вот что.
Ее папа выпивал, часто, а точнее всегда был недоволен ею.
Почему ей? - Ну вот бывают дети, которые в семье слабое звено. И эти дети не живут своей жизнью, а только и делают, что чувствуют других. А точнее того, под чье настроение должны подстраиваться.
Под чьи эмоции находить ключик, нося в себе постоянное напряжение. и считая себя обязанным контролировать все происходящее, чтобы такому родителю было хорошо, а точнее не стало вдруг плохо.
Ведь когда ему плохо, особенно плохо ей.
Он может начать бить ее, обзывать. Да просто пугать своим настроением.
Ей постоянно страшно. Она только и думает, как быть незаметной, не приносить хлопот, не высовываться, а еще угождать тем, кто недоволен.
Другими словами держать небосвод своей семьи, которая только и держится, что ее усилиями. И только вечерами, редкими вечерами, когда приходил ее дядя, которого очень боялся отец, она могла успокоиться и заняться своими делами.
Что же ей доставляло удовольствие?
Минуты гармонии. Редкие минуты гармонии. Когда дома никого не было , и не было необходимости контролировать себя и все вокруг. Хотя, как не контролируй, все равно ничего не выйдет. Все равно можно оказаться плохой.
Она все детство смотрела на маму, и ждала поддержки. Чего она хотела? Она хотела, чтобы какой-нибудь взрослый взял, и перехватил контроль, чтобы взрослые сами регулировали свои дела, чтобы не считали ее во всем виноватой.
И вот она выросла. Но продолжает держать небосвод. Ей до сих пор кажется, что будь она хорошей, послушной, а точнее будь она для всех удобной - гармония восторжествует. И ей больше не придется брать все на себя. Но этого не происходит.
И когда ее дети хотят то, что она не может им купить, она чувствует свое бессилие, и хочет исчезнуть. Когда муж не разговаривает с ней или просто отдыхает, она считает, что не смогла построить так, чтобы им всегда было о чем поговорить. Он молчит - а она чувствует себя виноватой.
Да, если бы тогда, когда родителям было плохо, они могли решить все вопросы между собой, а не выводить на поле непригодного по возрасту игрока и требовать с него, чтобы он стал виновником родительских неудач, она могла бы быть свободной от держания этого небосвода.
Но она изо всех сил сдерживает себя, детей, старается предусмотреть, предвидеть, чтобы только не попасть в те чувства, чувства отвержения, одиночества, виновности за все.
Знаете что самое страшное для ребенка?
Нет, не ругающиеся родители, а родители, которые не говорят о том, о чем в последствии кричит ребенок, о чем не может уснуть, о чем болеет, о чем не понимая тащит что то.
Что-то не свое. И только усилием воли, родительской воли, воли старшего, можно освободить ребенка от причастности к родительской несчастности.
Знаете, что хочет эта уставшая женщина?
Она хочет, чтобы ее все оставили в покое. Чтобы больше не держать небосвод.
Чтобы не бояться своих замолченных эмоций.
Чтобы они не кричали в ней голосами ее родителей.
Чтобы проснуться одной.
И почувствовать свободу.
Свободу от внутреннего ребенка, который до сих пор держит небосвод родительских отношений.
Автор: Екатерина Кульбицкая
Утро молодых родителей
Дело чести для Артема каждое утро – разбудить родителей. Он встает в своей кроватке, расположенной неподалеку от нашей, родительской, и начинается. Сначала – артподготовка. «Папа, мама, папа, мама, папа, мама». И так десять минут. Ну, это на лохов рассчитано, сынок. Мы с женой – тертые калачи, лежим тихонько. Тут главное, как в саванне, – не пошевелиться. Иначе хищник отреагирует на движение и тогда – хана.
Потом – психическая атака. То же самое, но с модуляциями и ударениями. «Па-ПА! Ма-а-а-МА!» После – дешевые спецэффекты. Как в фильме «Москва—Кассиопея». Обычно – рычание, типа мишка пришел, всем бояться. Мы с женой боимся, но другого, опять же, – пошевелиться. Пару раз он громко пукал. Но это – не системное, скорее – случайность. На этой стадии тактика Артема обычно приносит первые плоды. Мы полушепотом под одеялом начинаем препираться. Твоя очередь. Нет, твоя. Я вчера вставал. А я укладывала. И так далее.
Затем наступает черед Малого театра. Долгие тяжелые вздохи. Трагические, с надрывом. Как будто у парня за плечами три жены и пара стартапов. Следом – громкий смех. Причем такой специфичный, клоунский, с грассированием, я не знаю, как у малыша так получается. Вот на этом этапе меня пару раз срубало. Я не мог сдержаться и начинал ржать. А это все, проигрыш, если папа ржет – значит, проснулся.
А последнее время Артем вообще стыд потерял. Прибегает к каким-то дешевым гэбистким приемчикам. Вот совсем недавно. Все чекпоинты прошли – и «мама-папа», и вздохи, и смех. Мы героически лежим, тихо, как шпроты. Я чуть руку себе не откусил, сдерживаясь, но не выдал себя. И вдруг – молчание. Ни звука со стороны кроватки. Я несколько минут прислушивался. Все точно. Заснул опять. Лег обратно. У сыночка так бывает иногда. Поднимаю голову над подушкой – и бац, game over: Артем стоит в кроватке в своей обычной позе суриката и, затаившись, молча поджидает жертву. Едва увидел, как я приподнялся, сразу: «Папа, папа, папа!» Это как очередь из автомата.
И потом контрольный в голову: «па-ПА!».
© Олег Батлук
Из книги «Записки неримского папы»
Она постоянно уставшая. Не сказать, чтобы она была сильно занята на работе, или очень напрягалась дома. Она замужем. Двое детей. Все есть и ничего нет.
Прекрасно сказано, этими словами вы нарисовали полную картину для многих. Говорить коротко это искусство.
Присутствует нецензурная лексика !
Бабушка говорила мне:
- Котенька, принцев мало, и они слишком любят себя и своих драконов. Их хватает только на дур, которые не могут сами вылезти из какого нибудь **** и мечтают только о белых мерседесах. Зачем тебе это? Бери хорошего еврейского мальчика, и он обязательно купит тебе автомобиль любой марки и расцветки. А зарплату будет носить домой, а не **** и дурам.
Бабушка говорила мне:
- Бойся слишком горячих мужчин. Они не приносят ничего, кроме хорошего секса, большого головняка и ебанутых страданий. Это бесполезный и разрушающий огонь. Он не греет, на нем нельзя приготовить пищу, он не топит лёд. Он просто сжигает все к ебеням. Веру в людей, надежду и любовь. Когда Прометей принёс людям огонь, он имел в виду другое. Но он наверняка был евреем, и его неверно поняли (нас, евреев, всегда не понимают)
Бабушка говорила мне:
- Если ты хочешь послать человека ****, не бросай это направление просто так. Задай человеку цель, нарисуй ему карту, дай ему волшебный клубок или ****. Убедись, что он добрался до цели.
Бабушка говорила мне:
- Никогда не делай поспешных выводов, не принимай резких решений. Сядь. Посиди. Послушай хорошую музыку, вкусно покушай, улыбнись и, поверь, к этому моменту ничего решать уже не придётся.
Бабушка говорила мне:
- Если все вокруг говорят, что человек мудак, не верь на слово. Всегда есть вариант, что ему просто завидуют. Выпей с ним вина, разбавь это все более горячительными напитками и, когда вы оба будете «в говно», только тогда ты сможешь постичь истину. Пить с ним снова или нет.
Бабушка говорила мне:
- Не вступай в бестолковые споры о религии, политике или сексуальных меньшинствах. Ты никогда и ни в чем не убедишь тех ****, которые спорят на подобные темы, а значит - ты изначально принимаешь позицию не только проигравшей, но и ебанутой.
Бабушка говорила мне:
- Не надо быть доброй. Добро понятие относительное, и для каждого оно своё. Будь объективной и справедливой.
Бабушка говорила мне:
- Всегда давай человеку ровно три шанса. Потому что эти три шанса ты даёшь не ему, а себе. Ты даёшь себе шанс не упустить что-то важное, не засрать себе карму, научиться чему-то новому. Но если три шанса провалились... Черти ему карту по походу «****» и больше никогда не смей к этому возвращаться.
Бабушка говорила мне:
- Будь гордой. Но не будь надменной. Гордость воспитывает в тебе достоинство. Достойно - извиниться за косяк. Достойно - принять искренние извинения. Достойно - дать человеку слово. Недостойно быть надменной тварью, которая считает себя лучше всех.
Бабушка говорила мне:
- Не бойся заводить себе врагов. Они нужны, они тебя мотивируют. Бойся заводить себе **** друзей, они тебя дезориентируют и тянут на дно. (Черти карту).
Бабушка всегда говорит мне:
- Просто сядь на берегу и жди. Время - ресурс, который способен решить все и всегда.
Катерина Брусника
Я всю жизнь притворялась кем-то другим: более общительным, более раскрепощенным сексуально, более молодым, более стильным. Я потратила десятки тысяч часов на изучения диет и взвешивания. И наконец...
Я забросила диеты, и сейчас слежу только за тем, чтобы мой рацион был полноценным — раз, и вкусным — два. Я набрала 5 килограммов, и мне наплевать.
Я не стала продлевать контракт с фитнес-клубом, потому что на самом деле из всей физической активности мне нравится плавать где угодно и ходить пешком, выгуливая собаку. Я перестала тратить сумасшедшие деньги на косметику, потому что для повседневного макияжа мне нужна только пудра и блеск для губ.
Про таких, как я, всегда говорили: "Она - боец!". Так вот, я устала и не хочу быть бойцом! И я не понимаю, почему это плохо. Да, я выбрала путь наименьшего сопротивления: быть счастливой просто так, а не вопреки.
Да, для многого я слишком стара. Я слишком стара, чтобы:
1. Молчать
Если мне есть, что сказать — я говорю, и не боюсь быть неправильно понятной, неверно услышанной и не задумываюсь о том, что обо мне, возможно, конечно, наверняка подумают другие. Это их проблемы, не мои.
И если ко мне кто-то отнесся плохо, обидел, задел или нахамил, я не буду молчать, я скажу ему или ей: «Ты хам, ты сказал отвратительные вещи, мне неприятно общаться с тобой». И Я не буду думать, чем я заслужила хамство. Его вообще нельзя заслужить. Просто в мире есть хамы. И надо ставить их на место.
2. Переживать из-за того, как я выгляжу
И, кстати, я перестала гладить футболки. Футболки - чистые, этого достаточно.
3. Иметь слабости
Это не слабости. Это мои желания, и я их реализую. Мне не стыдно читать бульварный роман, постить хрень в фейсбуке, есть шоколадное мороженное в 2 часа ночи и смотреть «Иронию судьбы...» по пятому кругу. Потому что там хорошо играют актёры и классные песни.
4. Носить неудобную обувь
Обувь — чтобы было удобно ходить. Она должна быть мягкой, комфортной, соответствовать сезону и быть мне по размеру. И да, я надену сандали на носки, если опасаюсь, что за долгий день мне натрет ногу. Моя нога важнее, чем та невыносимая психологическая травма, которую я, возможно, нанесу чьему-то эстетическому чувству.
5. Извиняться за бардак
Прошу прощения, вы меня нанимали, чтобы я содержала этот дом в чистоте? Ничего, что это МОЙ дом? У меня не было настроения, и я не убралась — ваше какое дело?
7. Копить хлам
Я вычеркнула из лексикона фразу «А вдруг пригодится». Если я прямо сейчас не знаю, зачем мне вот эта штуковина, она отправляется на помойку.
8. Быть оптимистом
Нет, не в каждом человеке есть что-то хорошее. Некоторые люди — дерьмо от макушки до пяток. Просто мешки с дерьмом. И я не потрачу ни минуты своего времени, чтобы в этом мешке с фекалиями искать что-то хорошее.
Я слишком стара для многого. И я счастлива, что я начинаю это осознавать до того, как мне в изголовье шмякнули каменную плиту с надписью «здесь лежит Натали, она всю жизнь прожила не так, как хотела, и умерла несчастной.»
Будьте счастливы и подумайте, что радует вас, а не остальных, что нужно именно вам, а не вашим родителям, друзьям или начальнику.
Будьте счастливы и берегите Себя!
Популярный американский блоггер Мишель Комбс с Наташей Яремчук.
Владислав Скрипач
Чудовище
Чудовище было огромное, толстое. Страшное, клыкастое и лохматое. Грубое. Злое. И всегда голодное… А еще… очень грустное. А кто бы не был грустным, живи он в лесу совсем-совсем один? Особенно мокрой осенью. Или холодной зимой. Да и слякотной весной. Ну а жарким-прежарким летом в теплой лохматой шубе каково?
Чудовище иногда встречало лесных зверей, которые его боялись. А иногда людей, которых опасалось оно. А вы бы не опасались шумных, странных, приезжающих в громыхающих вонючих повозках, включающих громкую музыку, хохочущих, жгущих костры, пугающих и иногда стреляющих зверей и оставляющих после себя огромные горы мусора? Мусор пах аппетитно, но на вкус был, мягко говоря, чудовищно противным.
После такой трапезы Чудовище мучала изжога и терзала депрессия. И хотелось кого-нибудь сожрать. И вот однажды, в ноябре, в понедельник, жизнь Чудовища стала настолько невыносимой, что оно решило отправиться к человеческому жилью. «Подстерегу кого-нибудь, напугаю до смерти. И мне станет лучше» - рассуждало оно.
Чудовище сидело в кустах и поджидало. Оно, кажется, даже уснуло, но вдруг открыло глаза и увидело перед собой маленькую девочку.
- Привет, - сказала девочка.
- Я тебя сожру! – прорычало Чудовище.
- Зачем? – удивилась девочка.
- Потому что я голодное, бездомное и несчастное.
- Тогда пойдем ко мне домой, я угощу тебя конфетами. Можешь остаться жить у меня и больше не быть бездомным.
- А у тебя найдется где? – заинтересовалось Чудовище.
- Ну… - задумалась девочка. - Можно под моей кроватью, там самое безопасное место.
- Разве я там помещусь? – сомневалось Чудовище.
- Конечно! Там ведь помещается триллион разных вещей: и тапочки, и старая пуговица, и тайная тетрадь, и одежка любимой куклы, а еще домик паучка, пустая коробка, дырявый носочек, крышечка от тюбика зубной пасты и миллион миллионов пылинок, и тебе места хватит.
Чудовище конечно же согласилось. А вы бы не согласились поменять слякотную мокрую улицу на самый настоящий дом? Придя к девочке, они тихонько на цыпочках пробрались в ее комнату, и Чудовище сразу же залезло под кровать.
- Как тут темно! – воскликнуло оно. – И пыльно! И тесно! Мне нравится…
Девочка принесла с кухни конфет и засунула под кровать, чтобы Чудовище могло подкрепиться. И оно пообедало, сыто рыгнуло, свернулось клубочком и тут же уснуло.
- Ты спишь? – спросила девочка, заглянув под кровать.
- Да, - ответило Чудовище.
Когда настала ночь, и девочка тоже легла спать, под кроватью началась какая-то возня. Чудовище ерзало, сопело и тряслось.
- Почему ты не спишь? – спросила девочка.
- Мне страшно, - ответило Чудовище.
- Ничего не бойся. Я же с тобой.
- А ты точно уверена, что сюда, под кровать, не придут никакие люди, не станут разжигать костры, жарить шашлыки, включать громкую музыку, а затем разбрасывать мусор.
- Это вряд ли, - заверила девочка. – Маме это не понравилось бы, и она выгнала бы всех. Это точно. Так что спи спокойно.
И Чудовище уснуло.
***
- Вставай. Пора в школу, - Чудовище высунуло лохматую лапу из-под кровати и аккуратно толкало Лизу в бок.
- Не хочууу! Не пойдууу! – отвечала девочка.
- Надо, - Чудовище принялось длинным хвостом щекотать ей пятки, - Я там тебе смешинку в портфель положил.
- Ага, смешинку, - недовольно проворчала девочка. – В прошлый раз из-за твоих смешинок меня с урока выгнали.
- А ты ее на перемене выпускай. А в пенале две чудовищных любопытнинки, их можно на уроке.
- Зачем две?
- С подружкой поделишься.
- А прыгалок насыпал?
- Нет, - чудовище нахмурилось. – У тебя замечание в дневнике: «Прыгала на перемене по лестницам, врезалась в учительницу». Я видел.
- Подумаешь… С прыгалками весело.
Лиза села на кровати, потянулась. Затем убежала чистить зубы и завтракать. Из кухни она принесла бутерброд с колбасой, отдала Чудовищу, а сама принялась проверять портфель.
- Ужас! Кисточки нет! Что теперь мне делать? По рисованию двойку поставят!
Чудовище взяло ножницы, отрезало пучок своей шерсти, примотало к карандашу и отдало девочке:
- Вот, держи.
- Ах! – воскликнула Лиза. – Ни у кого такой нет!
***
- Знаешь, - сказал Лиза, - я нарисовала картину кисточкой из твоей шерсти.
- Да?
- Да. Она так всем понравилась, что ее забрали на конкурс.
- Это хорошо.
- И мне было так легко ею рисовать…
- Просто там, на каждой шерстинке приятные воспоминашки и мечталинки…
Девочка засмеялась и чмокнула Чудовище в большой мокрый нос.
Чудовище чувствовало гордость за Лизу. Оно клыкасто улыбалось.
***
- Вставай! – Чудовище попыталось разбудить Лизу, но тут же почувствовало – что-то не так.
Вошла Лизина мама, Чудовище тут же нырнуло под кровать и затаилось. Оно слышало, как Лиза застонала, как мама воскликнула:
- У тебя температура! Да ты заболела! Сегодня в школу не идешь. Вызываем врача.
Когда она вышла из комнаты, Чудовище выбралось из-под кровати, подняло руку Лизы.
- Мне плохо… - грустно сказала та.
Чудовище задумчиво почесало голову. Затем, вспомним кое-о-чем, снова нырнуло под кровать, принялось рыться в своих запасах. От его суетливых поисков кровать дрожала и подпрыгивала.
- Что ты там делаешь? – слабым голосом поинтересовалась девочка.
Появилась широко улыбающаяся голова Чудовища, затем его огромные лапы, что-то бережно сжимающие, затем туловище. Чудовище стало в полный рост и принялось посыпать Лизу каким-то сверкающим порошком.
Лиза чихнула.
- Сейчас дам тебе лекарство! – раздался голос мамы.
- Что это? – спросила девочка.
- Здоровинки, - ответило Чудовище и вернулось в свое убежище, потому что дверь уже открывала Лизина мама.
Она потрогала лоб девочки, нахмурилась.
- Странно… Ты не горячая. А ну-ка, держи градусник… И что у тебя здесь за блестки вокруг?..
***
- Вставай! На работу пора! – Чудовище под кроватью выгнуло спину, так, что кровать приподнялась, а спящая Лиза подскочила.
- Отстань. Не пойду, - сонно отозвалась девушка.
- Я тебе в сумку положил…
- Не надо мне твоих смешинок и прыгалок! У меня взрослая солидная работа!
- А почему тогда идти не хочешь?
- Потому что… взрослая и солидная… - вздохнула Лиза, но все-таки села на кровати. – А еще нудная. А еще шеф на меня орет… Не знаю прям что делать.
- Держи, - лапа вылезла из-под кровати протягивая спичечный коробок.
- Что там? – спросила заинтересовано Лиза и уже начала было открывать.
- Не смотри! – предупреждающе выкрикнуло Чудовище. – А то выпустишь… А он там один…
- Кто?
- Мой чудовищный рык. Как шеф начнет кричать, тогда и откроешь.
Лиза посмотрела на коробок, загадочно улыбнулась, озорно захихикала и, вскочив с кровати, положила коробок в сумку.
***
- Можно тебя кое-о-чем попросить? – сказала грустная Лиза.
- Да? – отозвалось Чудовище.
- Сожри меня, пожалуйста…
- Зачем? – удивилось Чудовище.
Лиза не ответила, вместо этого она горько-горько заплакала.
Чудовище вылезло из-под кровати, притянуло к себе и обняло рыдающую Лизу. Оно знало, что обнимашки всегда помогают, даже лучше, чем сжирание…
***
Лиза забежала в комнату. Она пела и кружилась. Чудовище присмотрелось, нахмурилось.
- Ты выглядишь как-то странно… - сказало оно.
Лиза не отвечала, она продолжала напевать.
- Мне кажется или это романтичнинка, влюбленяшинка? Ты подхватила вирус!
Оно быстро нырнуло под кровать за здоровинками. Щедро осыпало Лизу. Но ее затуманенный мечтательный взгляд не изменился.
Чудовище озадаченно покачало головой.
- Почему ты бесишься? – спросила Лиза. – Да, я влюбилась. Разве это плохо?
- Вроде бы нет… - пожало плечами Чудовище. – Но мое сердце почему-то чудовищно не на месте…
***
Чудовище лежало под кроватью и впервые за все эти годы ему было здесь холодно и неуютно. Оно слушало, как на кухне Лиза ругается со своим парнем Витей.
- Тебе давно нужно избавиться от своих чудовищ! – кричал мужской голос.
- Чудовища… Оно одно… - тихо отвечала Лиза.
- Ты просто сумасшедшая! Но вот что я тебе скажу: хочешь быть со мной, прогони прочь любых чудовищ. Или я или ОНО! Выбирай! – потребовал Витя.
Чудовище не видело, но точно знало, что Лиза в ответ только заплакала. Ему стало очень, очень больно.
***
Чудовище сидело под кустом. На его нос капнула огромная мокрая капля, и несмотря на лохматую теплую шкуру, его пробрало до костей.
«Ненавижу ноябри и понедельники… - думало Чудовище. – Всегда хочется кого-нибудь сожрать».
Оно было злое и очень голодное. А еще совершенно бездомное.
Послышался звук. Один из самых неприятных ему звуков – шум двигателя. Это означало, что в лес приехали крикливые, мусорящие люди. Чудовище, двигая боками и подгребая лапами, зарылось в опавшие листья с головой, закрыло глаза и заткнуло уши.
Оно, кажется, даже уснуло, а открыло глаза оттого, что кто-то настойчиво бодал его в бок. Чудовище недовольно заворчало, повернуло голову и увидело… самого настоящего монстра!.. Черного, рогатого, с клочковатой тонкой шерстью, хоботом и длинными передними лапами. Монстр походил на обезьянообразного слоно-паука.
- Ты кто? – удивленно воскликнуло Чудовище.
- Я его нашел! – закричал кому-то Монстр.
И тут же к ним подбежали двое запыхавшихся людей: одной из них оказалась Лиза, а вторым – незнакомый Чудовищу парень.
- Ты почему убежало? – спросила девушка.
- Ну… - промычало Чудовище.
- Мы с Марком… Кстати, знакомься – это Марк, - Лиза указала на парня, - и с его подкроватным Монстром, - Лиза указала на рогатое существо, - знакомься – это Монстр.
- Очень приятно, - жутко улыбнулся тот, протягивая худосочную лапку.
- Мы тебя обыскались. Если бы не нюх Монстра, ни за что бы не нашли!
Чудовище недоверчиво взглянуло на Марка, потом осторожно пожало лапку Монстра.
Лиза присела и крепко обняла Чудовище за шею.
- А Витя? – спросило оно.
- А зачем он мне нужен, если не понимает, что без моего Чудовища я не я… - прошептала Лиза ему на ухо. – Вот Марк – другое дело. У него тоже есть тот, кто живет под кроватью и понимает его лучше всех…
- Опять влюбленяшинка? – нахмурилось Чудовище.
- Нет… Любленяшинка… без «в».
Чудовище внимательно посмотрело на Лизу. Его сердце было на своем чудовищном месте.
- И правда. Без «в»… Тогда все в порядке.
Я, как и любая женщина, люблю себе польстить. И, конечно, мне кажется, что я нежная пуся-сахарочек, маленький рыжий конь с лиловым глазом. Такой хочется мороженку покупать, петухов на палочке и трусы в горошек.
Ан нет. Со стороны-то людям виднее. И они почему-то не видят во мне престарелую Лолиту. Её вижу только я, потому что у меня, кстати, зрение паршивое, а очки я не ношу.
А кого же люди в тебе видят - спросит пытливый читатель?
А **** какой-то они видят - отвечу я пытливому читателю.
В прошлом году я уже рассказывала, как стояла у дверей театра (не кабака с караоке, как вы сначала прочитали. Это не опечатка. Я иногда хожу в театры, на выставки и даже в зоопарк - для культурного досуга), и ко мне подошёл внезапно дедушка. Обычный такой дед, с двухлитровой сиськой пивандрия, из которой он перманентно отхлёбывал, сдувал пену с усов, и говорил: "Эх, заебца!"
А я стою, напоминаю, у театра. Вся такая фильдеперсовая и с клатчем. Это важная деталь. Потому что, чтоб вы понимали, я выглядела как среднестатистический приличный человек, который пришёл усладить взор пьесой и выпить в буфете коньячку с шоколадкой Родные просторы.
И вот этот благообразный старец подходит ко мне, и внезапно задаёт вопрос:
- Пивка ёбнуть не желаешь?
У меня сморщилось лицо, клатч, и настроение. Потому что, знаете ли, я всё-таки считала себя пусей-сахарочком. И никогда раньше не думала, что я похожа на человека, который хочет ёбнуть пивка с незнакомым дедом у дверей театра. И я, конечно, задала ему встречный вопрос:
- А похоже, что я не прочь пригубить вашу янтарную пенистую сиську?
И дед смутился. И как-то так стал оглядываться, и, наверное, увидел театр. А может, и мой сморщившийся клатч. И тут же извинился:
- Простите, я был груб. И совершенно не то хотел спросить. Я вообще-то по другому вопросу. Понимаете, мне нужна Госпожа.
Я сначала, в силу своей темноты и театрального настроя не сразу и въехала. И даже переспросила:
- Кто?
А дед, приложившись бородой к своей пенной сиське, отхлебнул, подавился, закашлялся мне в плечо, и тихо пояснил:
- Госпожа. Чтобы она меня била и унижала. Понимаете? Я же вижу - вы из наших. А за это я вам квартиру свою отпишу в завещании. Мне семьдесят, и я наверное скоро уже умру. Соглашайтесь.
Да, я знаю, что пытливый читатель скажет: Чёрт подери, это предложение, от которого нельзя отказаться!
Но я как-то вот уломала себя, и отказалась. Уж не буду рассказывать: какими словами я от этого отказалась. Но перед театралами до сих пор неудобно.
И вот с тех пор на меня обрушилось Проклятие Чёрной Госпожи. Или Проклятие Пивного Деда, я не знаю. Ни дня не проходит без того, чтобы ко мне не подходили на улице с предложением, простигосподи, кого-то осчастливить страпоном, в обмен на новенькие 600 долларов, или надавать им по щекам своими трусами. И всё это желательно в людном месте. Например, в булошной. А уж сколько заманчивых предложений мне ежедневно приносит Фейсбук! Это ж песня, а не предложения. Просят "Изломать меня на дыбе", "Наступить каблуком на яйца" или вот ещё иностранные граждане что-то хотят через гугл-переводчика, но гугл-переводчик говно, и поэтому их предложение выглядит как "Мне понравилось Вас лизать кукурузы". Но я подозреваю, что за этим лизанием кукуруз тоже скрывается что-то непристойное.
Я всячески придирчиво рассматривала себя со всех сторон. Ладно, ну не пуся-сахарочек, согласна. Но ведь и не Госпожа, которая любит ебануть пивка и станцевать кентачис на чьих-то там неприятных мошонках!
Но, возможно, я о себе чего-то ещё не знаю. Может, у меня развратный глаз, например. Или натруженные мозолистые руки, привыкшие к плёткам, палкам-копалкам, и чем там ещё надо бить и унижать? Или ухмылка у меня какая-то похотливая. Которая так и манит. так и намекает на то, что я не чужда половым излишествам и весьма в них изобретательна.
Не знаю я. Но вот реально уже год не могу избавиться от проклятия Пивного Деда, чтоб ему там я не знаю что.
Наверное, надо было тогда соглашаться. Глядишь, щас бы уже хату поимела. Дед-то хлипкий был. Такого раза два унизить - и летальный исход с панихидой в крематории.
Печаль.
Лидия Раевская
смешно и довольно реалистично)))
@Искра, тоже не пуся-сахарок?)
@Искра, тоже не пуся-сахарок?)
походу да. За мной тут начал приударять романтик-начальник охраны ежевечерне в электричке. Милый, добрый, хозяйственный, слово бля для связки остальных слов частенько проскакивает. Хочет тепла и поддержки. Думаю, где я прокололась бля
@Искра, это происходит вопреки обычно)
Ъакалавр
25.08.2018, 11:27
@Искра, пивка ебнуть предлагает? :shy:
@Бакалавр, не. Мерзнет полагаю)
@Искра, пивка ебнуть предлагает? :shy:
вчера у нас тут народ отмечал день независимости. Он вбежал в вагон на последней минуте, подшофе сильно. Потом делал пассы руками в воздухе и пытался объяснить, что... все там.. накатило так, и дай пять - протягивал руку. Пивка с собой, к счастью, у него не было, иначе б, конечно, наверно, предложил, да((
Женщина должна быть кроткой и иногда бегать среди березок, а ее надо догонять и щекотать усами. А потом сразу снова кроткая и должна рубить в день по машине дров и, подоткнув косу, самостоятельно резать порося. И ни одного лишнего слова. Только самые необходимые - барин, ужинать подано; не желаете ли отдохнуть; а водочки; имеется ли настроеньице для утех? А он друзьям говорит:
- да ладно ребята, ну с кем не бывает, ну да, бабу держу, пришлось взять.
Или она сготовит все, порядок везде наведет, перестирает, перегладит, огород выполет, 200 банок огурцов закатает и идет к нему на крыльцо день провожать. А под пятками земля горит.
Ну и он как обычно ее забавляет:
- о, смотри, голубь! такой же тупой как ты,косоголовка ты моя дурная. У тебя что в голове, мякина?
А она смотрит на него с умилением и думает-сука ты неблагодарная, чем бы отравить-то тебя падлу. Но отвечает как положено:
- а водочки?
Поскольку бабе пристало быть кроткой. Это она с ясельного горшка усекла,что сразу по башке настучать - ни разу не выход. Месть надо вынашивать и годами идти к своей цели. Может быть даже, если сильно повезет и внешность позволяет, стать стервой. Или прибить не сразу, а через 20 лет брака. Того самого, который все это время наполнял ее жизнь смыслом, чувством и мудростью.
Женщина везде женщина. В транспорте, на работе, на корпоративе, в магазине. Кроткая аки голубка. Стоит, встречает, уши красные, лицо как у дохлого хомяка, - это что за сизоносый хрен с тобой до метро шел? отвечай! Василий Иваныч, престарелый герой-любовник, всю дорогу висел на ушах и жаловался на одолевшую подагру. Всю душу вынул. Дохлый хомяк сдвигает бровки домиками:
- ты мне давай там на своих работах. ты мне это, а не то давай.
А ты ему:
- развлечься не желаете? водочки? ужинать?
Вышла я как-то в магазин, уже порядком огнедышащяя, с последней суммой в кошельке, решила перед смертью пирожков напечь. Интеллигентно купила капусту, муку, яйца, иду к кассе, параллельно медитируя. И тут какая-то чудесная девушка как пнет мне по яйцам. Вот нифига себе пирожки! Я ей говорю с милой улыбкой:
- сударыня, не изволите ли оплатить мне яйца.
А она мне отвечает:
- я тебе чо, миллионерша? пошла в жопу, дура.
И тут она, вы чувствуете, да? Она - последняя капля. Я разворачиваюсь и как дам ей по башке пакетиком с яйцами. Весь магазин приседает. Я ей говорю:
- сука.
И гордо ухожу в закат, как в американском вестерне. Вот она - фридом, фридом!
m_shteynikova
СВЕЧА ГОРЕЛА..
Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду.
— Здравствуйте, я по объявлению. Вы даёте уроки литературы?
Андрей Петрович вгляделся в экран видеофона. Мужчина под тридцать. Строго одет — костюм, галстук. Улыбается, но глаза серьёзные. У Андрея Петровича ёкнуло под сердцем, объявление он вывешивал в сеть лишь по привычке. За десять лет было шесть звонков. Трое ошиблись номером, ещё двое оказались работающими по старинке страховыми агентами, а один попутал литературу с лигатурой.
— Д-даю уроки, — запинаясь от волнения, сказал Андрей Петрович. — Н-на дому. Вас интересует литература?
— Интересует, — кивнул собеседник. — Меня зовут Максим. Позвольте узнать, каковы условия.
«Задаром!» — едва не вырвалось у Андрея Петровича.
— Оплата почасовая, — заставил себя выговорить он. — По договорённости. Когда бы вы хотели начать?
— Я, собственно… — собеседник замялся.
— Первое занятие бесплатно, — поспешно добавил Андрей Петрович. — Если вам не понравится, то…
— Давайте завтра, — решительно сказал Максим. — В десять утра вас устроит? К девяти я отвожу детей в школу, а потом свободен до двух.
— Устроит, — обрадовался Андрей Петрович. — Записывайте адрес.
— Говорите, я запомню.
В эту ночь Андрей Петрович не спал, ходил по крошечной комнате, почти келье, не зная, куда девать трясущиеся от переживаний руки. Вот уже двенадцать лет он жил на нищенское пособие. С того самого дня, как его уволили.
— Вы слишком узкий специалист, — сказал тогда, пряча глаза, директор лицея для детей с гуманитарными наклонностями. — Мы ценим вас как опытного преподавателя, но вот ваш предмет, увы. Скажите, вы не хотите переучиться? Стоимость обучения лицей мог бы частично оплатить. Виртуальная этика, основы виртуального права, история робототехники — вы вполне бы могли преподавать это. Даже кинематограф всё ещё достаточно популярен. Ему, конечно, недолго осталось, но на ваш век… Как вы полагаете?
Андрей Петрович отказался, о чём немало потом сожалел. Новую работу найти не удалось, литература осталась в считанных учебных заведениях, последние библиотеки закрывались, филологи один за другим переквалифицировались кто во что горазд. Пару лет он обивал пороги гимназий, лицеев и спецшкол. Потом прекратил. Промаялся полгода на курсах переквалификации. Когда ушла жена, бросил и их.
Сбережения быстро закончились, и Андрею Петровичу пришлось затянуть ремень. Потом продать аэромобиль, старый, но надёжный. Антикварный сервиз, оставшийся от мамы, за ним вещи. А затем… Андрея Петровича мутило каждый раз, когда он вспоминал об этом — затем настала очередь книг. Древних, толстых, бумажных, тоже от мамы. За раритеты коллекционеры давали хорошие деньги, так что граф Толстой кормил целый месяц. Достоевский — две недели. Бунин — полторы.
В результате у Андрея Петровича осталось полсотни книг — самых любимых, перечитанных по десятку раз, тех, с которыми расстаться не мог. Ремарк, Хемингуэй, Маркес, Булгаков, Бродский, Пастернак… Книги стояли на этажерке, занимая четыре полки, Андрей Петрович ежедневно стирал с корешков пыль.
«Если этот парень, Максим, — беспорядочно думал Андрей Петрович, нервно расхаживая от стены к стене, — если он… Тогда, возможно, удастся откупить назад Бальмонта. Или Мураками. Или Амаду».
Пустяки, понял Андрей Петрович внезапно. Неважно, удастся ли откупить. Он может передать, вот оно, вот что единственно важное. Передать! Передать другим то, что знает, то, что у него есть.
Максим позвонил в дверь ровно в десять, минута в минуту.
— Проходите, — засуетился Андрей Петрович. — Присаживайтесь. Вот, собственно… С чего бы вы хотели начать?
Максим помялся, осторожно уселся на край стула.
— С чего вы посчитаете нужным. Понимаете, я профан. Полный. Меня ничему не учили.
— Да-да, естественно, — закивал Андрей Петрович. — Как и всех прочих. В общеобразовательных школах литературу не преподают почти сотню лет. А сейчас уже не преподают и в специальных.
— Нигде? — спросил Максим тихо.
— Боюсь, что уже нигде. Понимаете, в конце двадцатого века начался кризис. Читать стало некогда. Сначала детям, затем дети повзрослели, и читать стало некогда их детям. Ещё более некогда, чем родителям. Появились другие удовольствия — в основном, виртуальные. Игры. Всякие тесты, квесты… — Андрей Петрович махнул рукой. — Ну, и конечно, техника. Технические дисциплины стали вытеснять гуманитарные. Кибернетика, квантовые механика и электродинамика, физика высоких энергий. А литература, история, география отошли на задний план. Особенно литература. Вы следите, Максим?
— Да, продолжайте, пожалуйста.
— В двадцать первом веке перестали печатать книги, бумагу сменила электроника. Но и в электронном варианте спрос на литературу падал — стремительно, в несколько раз в каждом новом поколении по сравнению с предыдущим. Как следствие, уменьшилось количество литераторов, потом их не стало совсем — люди перестали писать. Филологи продержались на сотню лет дольше — за счёт написанного за двадцать предыдущих веков.
Андрей Петрович замолчал, утёр рукой вспотевший вдруг лоб.
— Мне нелегко об этом говорить, — сказал он наконец. — Я осознаю, что процесс закономерный. Литература умерла потому, что не ужилась с прогрессом. Но вот дети, вы понимаете… Дети! Литература была тем, что формировало умы. Особенно поэзия. Тем, что определяло внутренний мир человека, его духовность. Дети растут бездуховными, вот что страшно, вот что ужасно, Максим!
— Я сам пришёл к такому выводу, Андрей Петрович. И именно поэтому обратился к вам.
— У вас есть дети?
— Да, — Максим замялся. — Двое. Павлик и Анечка, погодки. Андрей Петрович, мне нужны лишь азы. Я найду литературу в сети, буду читать. Мне лишь надо знать что. И на что делать упор. Вы научите меня?
— Да, — сказал Андрей Петрович твёрдо. — Научу.
Он поднялся, скрестил на груди руки, сосредоточился.
— Пастернак, — сказал он торжественно. — Мело, мело по всей земле, во все пределы. Свеча горела на столе, свеча горела…
— Вы придёте завтра, Максим? — стараясь унять дрожь в голосе, спросил Андрей Петрович.
— Непременно. Только вот… Знаете, я работаю управляющим у состоятельной семейной пары. Веду хозяйство, дела, подбиваю счета. У меня невысокая зарплата. Но я, — Максим обвёл глазами помещение, — могу приносить продукты. Кое-какие вещи, возможно, бытовую технику. В счёт оплаты. Вас устроит?
Андрей Петрович невольно покраснел. Его бы устроило и задаром.
— Конечно, Максим, — сказал он. — Спасибо. Жду вас завтра.
— Литература – это не только о чём написано, — говорил Андрей Петрович, расхаживая по комнате. — Это ещё и как написано. Язык, Максим, тот самый инструмент, которым пользовались великие писатели и поэты. Вот послушайте.
Максим сосредоточенно слушал. Казалось, он старается запомнить, заучить речь преподавателя наизусть.
— Пушкин, — говорил Андрей Петрович и начинал декламировать.
«Таврида», «Анчар», «Евгений Онегин».
Лермонтов «Мцыри».
Баратынский, Есенин, Маяковский, Блок, Бальмонт, Ахматова, Гумилёв, Мандельштам, Высоцкий…
Максим слушал.
— Не устали? — спрашивал Андрей Петрович.
— Нет-нет, что вы. Продолжайте, пожалуйста.
День сменялся новым. Андрей Петрович воспрянул, пробудился к жизни, в которой неожиданно появился смысл. Поэзию сменила проза, на неё времени уходило гораздо больше, но Максим оказался благодарным учеником. Схватывал он на лету. Андрей Петрович не переставал удивляться, как Максим, поначалу глухой к слову, не воспринимающий, не чувствующий вложенную в язык гармонию, с каждым днём постигал её и познавал лучше, глубже, чем в предыдущий.
Бальзак, Гюго, Мопассан, Достоевский, Тургенев, Бунин, Куприн.
Булгаков, Хемингуэй, Бабель, Ремарк, Маркес, Набоков.
Восемнадцатый век, девятнадцатый, двадцатый.
Классика, беллетристика, фантастика, детектив.
Стивенсон, Твен, Конан Дойль, Шекли, Стругацкие, Вайнеры, Жапризо.
Однажды, в среду, Максим не пришёл. Андрей Петрович всё утро промаялся в ожидании, уговаривая себя, что тот мог заболеть. Не мог, шептал внутренний голос, настырный и вздорный. Скрупулёзный педантичный Максим не мог. Он ни разу за полтора года ни на минуту не опоздал. А тут даже не позвонил. К вечеру Андрей Петрович уже не находил себе места, а ночью так и не сомкнул глаз. К десяти утра он окончательно извёлся, и когда стало ясно, что Максим не придёт опять, побрёл к видеофону.
— Номер отключён от обслуживания, — поведал механический голос.
Следующие несколько дней прошли как один скверный сон. Даже любимые книги не спасали от острой тоски и вновь появившегося чувства собственной никчемности, о котором Андрей Петрович полтора года не вспоминал. Обзвонить больницы, морги, навязчиво гудело в виске. И что спросить? Или о ком? Не поступал ли некий Максим, лет под тридцать, извините, фамилию не знаю?
Андрей Петрович выбрался из дома наружу, когда находиться в четырёх стенах стало больше невмоготу.
— А, Петрович! — приветствовал старик Нефёдов, сосед снизу. — Давно не виделись. А чего не выходишь, стыдишься, что ли? Так ты же вроде ни при чём.
— В каком смысле стыжусь? — оторопел Андрей Петрович.
— Ну, что этого, твоего, — Нефёдов провёл ребром ладони по горлу. — Который к тебе ходил. Я всё думал, чего Петрович на старости лет с этой публикой связался.
— Вы о чём? — у Андрея Петровича похолодело внутри. — С какой публикой?
— Известно с какой. Я этих голубчиков сразу вижу. Тридцать лет, считай, с ними отработал.
— С кем с ними-то? — взмолился Андрей Петрович. — О чём вы вообще говорите?
— Ты что ж, в самом деле не знаешь? — всполошился Нефёдов. — Новости посмотри, об этом повсюду трубят.
Андрей Петрович не помнил, как добрался до лифта. Поднялся на четырнадцатый, трясущимися руками нашарил в кармане ключ. С пятой попытки отворил, просеменил к компьютеру, подключился к сети, пролистал ленту новостей. Сердце внезапно зашлось от боли. С фотографии смотрел Максим, строчки курсива под снимком расплывались перед глазами.
«Уличён хозяевами, — с трудом сфокусировав зрение, считывал с экрана Андрей Петрович, — в хищении продуктов питания, предметов одежды и бытовой техники. Домашний робот-гувернёр, серия ДРГ-439К. Дефект управляющей программы. Заявил, что самостоятельно пришёл к выводу о детской бездуховности, с которой решил бороться. Самовольно обучал детей предметам вне школьной программы. От хозяев свою деятельность скрывал. Изъят из обращения… По факту утилизирован…. Общественность обеспокоена проявлением… Выпускающая фирма готова понести… Специально созданный комитет постановил…».
Андрей Петрович поднялся. На негнущихся ногах прошагал на кухню. Открыл буфет, на нижней полке стояла принесённая Максимом в счёт оплаты за обучение початая бутылка коньяка. Андрей Петрович сорвал пробку, заозирался в поисках стакана. Не нашёл и рванул из горла. Закашлялся, выронив бутылку, отшатнулся к стене. Колени подломились, Андрей Петрович тяжело опустился на пол.
Коту под хвост, пришла итоговая мысль. Всё коту под хвост. Всё это время он обучал робота.
Бездушную, дефективную железяку. Вложил в неё всё, что есть. Всё, ради чего только стоит жить. Всё, ради чего он жил.
Андрей Петрович, превозмогая ухватившую за сердце боль, поднялся. Протащился к окну, наглухо завернул фрамугу. Теперь газовая плита. Открыть конфорки и полчаса подождать. И всё.
Звонок в дверь застал его на полпути к плите. Андрей Петрович, стиснув зубы, двинулся открывать. На пороге стояли двое детей. Мальчик лет десяти. И девочка на год-другой младше.
— Вы даёте уроки литературы? — глядя из-под падающей на глаза чёлки, спросила девочка.
— Что? — Андрей Петрович опешил. — Вы кто?
— Я Павлик, — сделал шаг вперёд мальчик. — Это Анечка, моя сестра. Мы от Макса.
— От… От кого?!
— От Макса, — упрямо повторил мальчик. — Он велел передать. Перед тем, как он… как его…
— Мело, мело по всей земле во все пределы! — звонко выкрикнула вдруг девочка.
Андрей Петрович схватился за сердце, судорожно глотая, запихал, затолкал его обратно в грудную клетку.
— Ты шутишь? — тихо, едва слышно выговорил он.
— Свеча горела на столе, свеча горела, — твёрдо произнёс мальчик. — Это он велел передать, Макс. Вы будете нас учить?
Андрей Петрович, цепляясь за дверной косяк, шагнул назад.
— Боже мой, — сказал он. — Входите. Входите, дети.
Майк Гелприн
@Шпилька, действительно - Боже мой... Какой простой и сильный рассказ.
Спасибо тебе, что показала его нам, Шпилька.:love:
@Степлер, у меня мама сейчас мою крестницу к новой школе репетирует. Очень близко мне это. Скоро 1 сентября...
@Степлер, у меня мама сейчас мою крестницу репетирует. Очень близко мне это.
Мне тоже - очень близко, да. ))
Однажды я сниму домик в деревне. Устрою идеальное лето. Чехов подробно описывает технологию. Девяносто раз купание в открытых водоёмах, черешня трижды в день, шашлык четырежды, беседы о поэзии с симпатичными дачницами. Комаров и слепней у Чехова нет. Не знаю, как он этого добился, потом перечту внимательней.
У меня уже готова стопка длинных романов, читать под яблоней. Завтракать мы будем на террасе, даже если дождь или торнадо. Мы будем ходить на озеро шумным коллективом. Слева от нас проляжет Шишкин, справа — Левитан. Мы научимся отличать чабрец от лопуха. А попав в грозу, станем весело отпрыгивать от молний.
© Слава Сэ
Не без удовольствия прочитано)
Тему грудного вскармливания до десяти лет, и ждуль из тюрьмы я давно осилила. В антипрививочниках и спиданет поседела бровями. После пруфов с форума проституток поняла, что всё в моей жизни было если не зря, то бесплатно. Хватит мне уже. А люблю на ебанутых смотреть - сил моих нет. Да и в работе здорово помогает.
Люди по выходным в кино, в зоопарк, морды бьют друг другу, живут красиво, а я обалдеваю от того, как банальную систему уборки живущие среди нас умудрились превратить в секту. Флайледи!
Главный у меня там любимочка - пожилой старик Евгений тридцати семи лет, которого мама явно кормила грудью до десяти, и он до сих пор иногда с ней спит. Евгений моется штанинами от старых брюк, потому что это лучшая мочалка, и сам шьёт пододеяльники из старых наволочек: экономно и опять же красиво. Смывы с пакета молока тоже идут в дело, вот вам и оладушки.
У Евгения есть живые курицы, и он с нездоровой частотой делает курам массаж, описывая своих несушек, как крутогрудых и сексуальных, и даже отчасти зазывных. Если Евгений сядет за совращение несовершеннолетней курицы, стану его ждулей, потому что, клянусь, я давно так не хохотала, наблюдая сериал реал-лайф.
Но дело не в этом.
Не смотря на всё безумие, которое вытворяют сектанты флайледи, система-то изначально неплохая. И сколько бы мы ни ржали, а на сознание эти бесконечные повторы догм влияют. На моё, так точно. Девочка из Гамельна, кругом крысоловы.
И вот я уже какой день бегаю по дому, гашу хот-споты, и, блядь, не поверите, натираю кухонную раковину и хромированные краны капелькой оливкового масла, потому что, не поверите снова, реально брызги и всё стаффло просто скатывается с поверхности без следа, и эти чертовы раковина и краны - сияют по несколько дней, как с витрины, а я - как степфордская домохозяйка, и никакого капелек с налётом.
Но тут, главное, не увлечься. Если я начну ходить дома в зашнурованной обуви, не пить квас по праздникам, потому что "он в праздники на 14 рублей дороже, ждём скидок", а в ванной вместо мочалки у меня будет висеть застенчивая штанина брюк - обливайте меня холодной водой, пока я не приду в себя. Пожалуйста! Только обливайте так, чтобы экономно для счётчиков.
Не могу сесть работать. Сначала надо "расхламиться" и выкинуть за сегодня двадцать семь ненужных вещей.
Почему я такая восприимчивая! К химии, географии, иностранным языкам, главное, нет, а к какой-то херне да всегда.
(с)
Родительское собрание в детском саду похоже на слёт кокаиновых белок-истеричек. Так я себе этот слёт представляю.
Помните, в школе обязательно есть такой человек - подсирака, жопа класса. Да, фиксация на фактуре телесного низа обязательна. Это же про школу. Так вот. Такой человек, который, не может воспринимать спокойно даже самые обычные и устоявшиеся мелочи.
- Отступили четыре клеточки, чертим поля.
- А можно три клеточки? А можно не чертить? А у меня листок в линейку. А можно, я не буду писать контрольную? А можно я мел в ухо засуну?
Он не двоечник, не хулиган и не талант с нестандартным мышлением и немотивированным ассоциативным рядом. Он просто pain in the ass.
Бессмысленное существо, которому катастрофически не хватает внимания.
У всех был такой в классе. Но в классе он был один. И мне казалось, что это явление вообще типично только для подросткового периода.
На родительском собрании в детском саду такие все.
Улыбчивая старой советской школы воспитательница в строгом платье поставленным голосом говорит:
- Для занятий физкультурой детям необходимо иметь в шкафчике чешки (помните эту прекрасную обувь?), черные шорты и белую футболку без рисунка.
- А можно с рисунком?
- Рисунок отвлекает детей. Для занятий физкультурой лучше, чтобы все дети были в простых белых футболках.
- А можно серую футболку?
- Лучше белую.
- Понятно. А вот у нас есть белая с рисунком. Подойдет?
- Лучше купите белую.
- Понятно. А вот есть с длинным рукавом. Можно?
- Лучше с коротким.
- Серую, значит?
- Лучше белую.
- А чешки нужны да?
- Да, чешки нужны.
- А можно вот резиновые вьетнамки?
- В резиновых тапках детям будет неудобно заниматься. Будет хорошо, если вы купите чешки.
В самом деле, чешки, белая футболка и черные шорты продаются набором в любом детском магазине - не мазеркер, а в нормальном - стоят 300р. за всё.
- А можно в кроссовках?
- Чешки - оптимальное решение.
- Понятно. А вот у нас есть зеленые сандалии.
- Лучше чешки.
- Понятно. А шорты белые нужны?
- Лучше черные.
- А белые подойдут? Или серые лучше?
- Лучше черные.
Я поражаюсь терпению и выносливости этой чудесной воспитательницы - настоящий титан духа. У нее красивое лицо, выразительная мимика, обаятельная улыбка. И еще она очень любит детей. И понимает их. Это ни с чем не спутаешь.
Кто-то прислал на собрание девяностолетнюю глухую бабушку.
- Что она говорит? - девять раз в минуту повторяет бабушка скрипучим голосом обращаясь к окружающим.
Выбрали, ну как выбрали, просто помолчали, строго говоря, родительский комитет в составе трех гиперответственных женщин, которым я, честно сказать, очень благодарен за то, что они взяли на себя труд. Женщины тут же начали громко считать, сколько потребуется собрать денег. Пришли к такому умозаключению:
- В общем, мы посчитаем, а потом скажем.
- Что они говорят? - переспросила бабушка.
- А давайте, вы посчитаете, сколько нужно денег, а потом скажете, - внезапно предложил кто-то из родителей.
- Мы сначала посчитаем тогда, а потом всем скажем.
- А вот у меня в школе был выпускной и собирали по четыре тысячи. Но там много чего входило в эти деньги. Автобус, алкоголь.
- При чём тут выпускной?
- Ну, я просто говорю. Много входило.
- А мы посчитаем и скажем.
- Да, вы скажите, пожалуйста. Посчитайте тогда и скажите.
- Да, просто, посчитать же нужно и тогда сразу скажем.
- Что она говорит?
И так полтора часа.
А за окном осенние сумерки и жёлтые листья на мокром ветру.
Автор: Mitya Samoylov
Иллюстрация: Ольга Громова
Родительское собрание в детском саду
В точку! :rzhaka6:
Кирьянова А.В
Писатель Бунин привел в дом при живой жене молодую девушку.
И сказал, что она будет с ними жить. Дескать, это его секретарша. И жене пришлось смириться: она была немолода, денег у нее не было, и пристанища тоже. Она плакала, а потом смирилась. Сказала, мол, так Богу угодно...
Все смеялись и перешептывались, вопросы задавали обидные. А они так и жили втроем - высокие отношения! Представляю, каково было жене такое терпеть. Она любила мужа. Это еще обиднее, конечно.
Но тут случилось вот что: Бунин расслабился, подобрел от такой приятной жизни и пригласил в гости одного маляра, который писал стихи. Бедного талантливого юношу Зурова. И жена писателя к юноше прониклась сочувствием, и стала о нем заботиться. Маляру очень понравилось гостить у Бунина. Кормят хорошо, обращение деликатное. Ну, он и остался навсегда. Что возьмешь с сумасшедшего?
А он и оказался сумасшедшим. И гонялся за Буниным с опасной бритвой. Драться лез. И так язвительно усмехался, когда Бунин что-то рассказывал. И вырывал цветы, которые Бунин в саду сажал, чтобы наказать писателя, если он как-то не так себя вел.
Так и жили вчетвером. И Бунин жене сказал, мол, знаешь, Верочка, а вдвоем лучше все-таки жить было. Хотя и немного скучно. Давай жить вдвоем! А жена ответила, что уже поздно. Нехорошо выгонять людей на улицу. Мы в ответе, Ваня, за тех, кого приручили!
В итоге вот что случилось: молодая особа изменила Бунину с женщиной и сбежала подальше от странного дома, по которому ходил маляр с бритвой.
А маляр остался. Он влюбился в жену Бунина и ни за что уходить не хотел! И стали они жить-поживать втроем. В свободных отношениях, как и хотел знаменитый писатель. Потому что если свобода - она для всех! Все одинаково свободны. И если за вами бегает с бритвой ненормальный маляр - надо раньше было думать. Вдвоем все-таки лучше. Хотя иногда скучно.
Автор : Слава Сэ
НУ ВСЁ. НАЧАЛОСЬ.
Чтобы не остаться в четырнадцать лет старой девой, Ляля завела «отношения». Договорилась с каким-то Колей. На переменах они встречались, вместе посетили столовку, потом парк и потом ещё переписывались. Вечером Ляле надоела эта ложь, она Колю бросила. Сказала за ужином:
- Любовь – это отстой. Целый день впустую, ничего сделать не успела. Только идиоты тратят на это время.
Я с трудом удержался от аплодисментов, настолько был согласен. Рассказал как сам истратил молодость на эту дрянь. Лучше бы фортепьяно изучал, сейчас был бы как Цискаридзе.
Мой внутренний педагог торжествовал. Умная и просвещённая дочь – настоящая радость. За такую можно взять хороший калым: магнитофон или даже компьютер.
На следующий день Ляля пришла с засосом. Я всматривался с разных сторон, надеясь на просто немытую шею. Что сказать - не знал. Составил ряд вопросов, на которые нужно ответить прежде чем орать. Вот они:
1. Обязательно ли кричать на дочь какой-то текст, или можно просто нагавкать?
2. Где купить недорого девичий ошейник с шипами наружу?
3. Как сказать что я готов к внукам, ни к чему при этом не призывая?
4. Будет ли засос просвечивать сквозь гуашь? Или сразу водоэмульсионкой?
5. Что мне надеть в школу, чтобы не было видно топорища?
6. Если поймаю Колю, правильно ли хлестать его по губёшкам?
7. А вдруг Коля здоровый, писать ли мне тогда про свои губёшки забавный фельетон, или сказать что я опух от инъекциий силикона?
Снова ходил смотреть. Думал: хоть бы грязь, ну пожалуйста, хоть бы грязь. Внезапно Ляля подбоченилась и сказала гордо:
- Да! Это засос!
Не дожидаясь пока я сменю цвет кожи с вопросительного на восклицательный, пояснила:
- Катька поставила. Мы дурачились.
Вчера приходила эта Катька. Просто в гости, не целоваться. Четырнадцать лет, рост 180 см. Такими губищами можно буксировать троллейбус. Нам ещё повезло, что засос не охватывает спину и затылок. Я опять сочинял вопросы. Список № 2 вышел короче.
1. Правда ли, Катька, что это ты поставила? Или всё-таки Коля?
2. Что лучше для меня самого? Вскрыть заговор или изобразить деменцию?
3. И как остановить Катьку в её стремлении шутить?
Когда-нибудь товарищ судья спросит, как я воспитывал детей. В ответ я покажу списки вопросов. И мне что-нибудь да простят. Хотя бы за муки.
Зашла в "Пятёрочку" да, ничто человеческое мне не чуждо.
Хожу, изумляюсь - тут тебе и черешня (сколько?! они тут олигархов ждут что ли), кофе для похудения (надо, надо, мне надо), трусы огромные, как парус (нет, нет, чур меня, чур), фигура Микки-Мауса (может надо?), куры-гриль (дореволюционные?), колбаса (мне показалось или она переговаривается между собой).
В общем, хожу, неплохо провожу время в поисках фольги, на самом деле.
Вдруг голос. Нет, не тот.
"Миледи! Миледи, можете мне помочь?"
Не очень часто меня называют миледи. Да чего уж, скажем честно - никогда.
Поэтому я сразу не среагировала.
А потом меня аккуратно по плечу: "Миледи!"
Тут уж сомнений нет. Поворачиваюсь. Гражданин со стеклянными глазами нежно прижимает бутылку водки.
- Миледи! Как я могу к вам обращаться?- спрашивает меня этот джентельмен.
- Вы можете называть миледи. Этого более чем достаточно! - произнесла я голосом вдовствующей графини Грэнтем.
- Вы не поможете мне найти литровую бутылку "тана"? - произнёс джентельмен и указал на полку с молочкой.
-" Тана "нет. Только айран. - я была сама любезность.
- Айран здесь - говно. - с уверенностью произнёс мужчина.
- Я вам верю. - произнесла я и опустила на лицо воображаемую вуаль.
"Дамы, синьоры, миледи! Есть ли в вашем магазине "тан"?!" - услышала я удаляющейся голос человека с водкой.
Магазин высокой культуры!
Как в консерваторию сходила.
Nataliya Drovosek
Рассказы из нескольких слов
«Вы ошиблись номером», - ответил знакомый голос.
Влюбились. Привязались. Надоело. Расстались. Помучались. Забыли. (Егоров Павел)
Пассажиры, сейчас с вами говорит не капитан.
Я встретил родственную душу. А она - нет.
Продаю парашют: никогда не открывался, слегка запятнан.
Это наша золотая свадьба. Столик на одного.
Сегодня я снова представился своей матери.
Путешественник еще подавал сигналы. Земля - нет.
Незнакомцы. Друзья. Лучшие друзья. Любовники. Незнакомцы.
Я принес домой розы. Ключи не подошли.
Моя мама научила меня бриться.
На разбитом ветровом стекле было написано «Молодожены».
Наша спальня. Два голоса. Я стучусь.
Я спрыгнул. А затем передумал.
Мое отражение только что мне подмигнуло.
Извини, солдат, мы продаем ботинки парами.
Он кормит из бутылочки убийцу своей жены.
Воображал себя взрослым. Стал взрослым. Потерял воображение.
Хирург спасает пациента. Пациент благодарит бога.
С просторов Интернета. Автор мне неизвестен.
Два ангела, женщина, бегущая на работу, крутая лестница.
— Толкай, толкай, говорю!
— Лестница такая крутая, насмерть разобьётся ведь!
— Я подстрахую, только ногу сломает!
— Кошмар, ей же на работу, она уже три дня подряд опаздывает!
— Да, а теперь она еще и на больничном три недели минимум просидит. Её вообще уволят потом.
— Так нельзя, она без работы что делать будет, зарплата хорошая!
— Толкай говорю, потом всё объясню, толкай!
Те же ангелы, трасса, две женщины в служебной легковушке, большая скорость. Перед легковушкой — КАМАЗ, груженный бревнами.
— Кидай бревно, не тяни!
— Этим бревном убить можно, а если еще на скорости в лобовое попадет, они же погибнут, у них дети!
— Кидай, я отведу бревно, они только напугаются.
— Зачем так, зачем пугать?!
— Не время, потом объясню, после поворота плакат будет "Вас ждут дома!", они уже от испуга отойдут, привлеки их внимание к плакату, пусть остановятся.
— Плачут обе, домой звонят, жестоко как!
Корпоративная вечеринка. Два ангела, мужчина, на руке обручальное кольцо, девушка.
— Пусть еще выпьет.
— Хватит, он уже пьяный! Вон как он на неё смотрит!
— Ещё налей, пусть пьёт!
— У него дома жена, детей двое, он же ведь уже контроль потерял, девушку в гостиницу приглашает!
— Да, пусть, пусть она соглашается!
— Согласилась, уходят, просто ужас! Жена ведь узнает, разведутся!
— Да, ссоры не избежать! Так и задумано.
Закат, два ангела.
— Ну и работка, стресс сплошной!
— Ты же первый день на этом уровне? Это уровень такой, обучение стрессом, вы там на своем первом уровне книжками, да фильмами учите, а здесь те, кому книжки уже не помогают. Их приходится из привычной колеи стрессом выбивать, для того, чтобы остановились, задумались. Как живут, зачем живут.
Вот первая женщина, пока будет дома сидеть, с ногой сломанной, опять шить начнёт, и когда её уволят, у неё уже пять заказов будет, она даже не расстроится. Она в молодости так шила, загляденье! Она уже 10 лет откладывает свое увлечение, всё считает, что надо работать, что социальные гарантии важнее душевной гармонии и удовольствия от любимого дела. А шитьё ей доход ещё больше принесёт, только ещё и с удовольствием.
Из двух женщин, которые на трассе плакали, одна через неделю уволится, поймёт, что её место дома, с ребёнком, с мужем, а не в чужом городе, в гостиницах неделями жить. Она второго ребёнка родит, на психолога учиться пойдёт, они с вами на первом уровне сотрудничают.
— А измена, разве она может на пользу пойти?! Семья ведь разрушится!
— Семья? Семьи там нет давно! Жена забыла, что она женщина, муж пьёт вечерами, ругаются, детьми друг друга шантажируют. Это долгий процесс, больной, но каждый из них задумается, женщина книжки начнет ваши читать, поймет, что совсем про женственность забыла, научится с мужчиной по другому общаться.
— А семью получится сохранить?
— Шанс есть! Все будет от женщины зависеть!
— Ну и работка!
— Привыкнешь, зато результативно! Как выбьешь человека из зоны комфорта, так он и шевелиться начинает! Так большинство людей устроено!
— А если и это не помогает?
— Ещё третий уровень есть. Там потерями учат. Но это совсем другая история.
(с)
Чарли
Меня зовут Чарли. Я лабрадор. Такой милый кобелёк, который нравится всем. Иногда, правда, мне не нравятся эти самые все – приходится кусать. Берегите жопы. Еще у меня есть хозяйка. Я её люблю, какой бы они ни была и что бы ни вытворяла. Дальше не обсуждается. Люблю, и всё.
Она купила меня щенком. Мне был месяц, а ей – 408 месяцев. Не ищите калькулятор, так и быть, помогу – 34 года. Уже на следующий вечер она сидела на полу нашей двухкомнатной хрущёвки, пила четвёртый по счёту бокал красной гадости, гладила меня и плакала:
– Ну и катись нахер. У меня теперь есть собака, она никогда не предаст. Скажи, Чарли, что во мне не так? Сказал, что готовлю не очень, – пошла на курсы к французскому педриле. Вроде больше не бубнил. Потом до одежды моей докопался, ходишь, говорит, в бесформенных балахонах, похожа на мешок с картошкой, рядом стоять стыдно. Сменила весь гардероб, хорошо ещё, помогли мама с бабушкой – много вещей своих отдали. Вообще перестал на меня смотреть. Потом намекнул на секс, типа у нас уныло, а в кино по-другому, люди с душой и профессионализмом подходят к процессу. Какие такие кина? Я два месяца в ютубе изучала ролики про минет, на бананах едва не разорилась. Опять бабушка помогла – принесла два ведра кукурузы. Все для него. А он ушёл, сука. Чарли, ты у меня один-единственный. Не бросай никогда, ладно?
Я посмотрел в зарёванные глаза и лизнул её щёку. Что мне оставалось делать? Это сейчас я могу того хера сожрать запросто вместе со шляпой и ботинками, а от щенка много ли толку. Она обняла меня, и мы уснули. Говорю же, во всем виновата красная гадость.
Пропорционально размеру моих луж на полу нашей хрущёвки рос и я. Она заботилась обо мне. Видно, всю имеющуюся энергию вкладывала. Видел я по ящику передачу про пятизвездочные турецкие отели, называются «ол инклюзив». В тот период нашей жизни я наслаждался ультра ол инклюзивом. Кормили от пуза, по субботам – авокадо. А обязанностей никаких: утром проводил хозяйку на работу и жди себе, пока вернётся. Я и ждал (если совсем честно, то спал без задних лап). Потом она возвращалась, целовала меня, кормила фаршем. Мы оба были счастливы. Говорю же, люблю её. Всем сердцем люблю.
А потом в квартире нарисовался какой-то хмырь, вроде коллега с работы. Пришли они после кина, выпили на кухне красной гадости и в спальне закрылись. Судя по звукам, ей понравилось. Ну раз она счастлива, то и я счастлив. Но наутро она впервые за всю нашу совместную жизнь забыла меня покормить. За это ответили ботинки хмыря. Скажем так, их не стало. Хотел и хмыря наказать, но она на него смотрела с такой любовью, что я передумал.
Хмырь оказался нормальным мужиком, мясо мне приносил. Ботинки, правда, прятал в холодильник. Что странно, он навещал нас только в обеденное время, ну и ночевал иногда. Вечерами хозяйка не отлипала от телефона, с ним, похоже, переписывалась. И становилась всё грустнее. По выходным совсем труба: сидит и смотрит на телефон, а он не звонит, кошка драная. На очередном напольном вечернем заседании с красной гадостью она меня гладила и говорила:
– Эх, Чарли, ну почему все так? Он женат. Один нормальный, понимающий человек попался, и тот, блин, с приданым. Думала в его компании дух перевести. Перевела, ага. Каждый его лайк в инсте отслеживаю, с телефона не слезаю. Я ведь лучше его жены, Чарли. Вот, посмотри на груди мои, это ж подарок судьбы. Дожила, собаке грудь показываю. Скоро праздники новогодние, и мы с тобой опять одни.
Она тихо заплакала. Ну всё, **** тебе, хмырь. Добегался, параллельный ты мой. Она меня обняла, а я рычал от ненависти.
На следующий день, когда он явился на очередной обед в костюме, костюма лишился тоже. Как только ушёл в её комнату, я приступил к работе. За каждую её слезу, сука, ответит. Скоро от костюма остались рожки да ножки. Повезло, нашёл на полу два телефона на зарядке – его и её. Сгрыз оба. **** в эту штуку пялиться и плакать потом ночами.
Хмырь вышел из спальни в её халате, увидел, что кроме халата надеть теперь нечего и телефона нет, принялся меня хлестать поводком. Она закричала, хотела меня защитить. Хмырь её оттолкнул, сгрёб меня в охапку, спустился к машине и запихнул в багажник. Я думал, топить везут, прикидывал, как на него накинусь, когда из машины вылезет. Но хмырь притащил меня в какую-то клинику. В клетку посадили, вкололи что-то, тут мои силы и закончились. Когда проснулся, чужая тётка меня гладила прямо через прутья клетки и говорила в телефон:
– Что за люди, заведут собаку, наиграются, и всё, не нужна. Привезут, тысячу сунут – усыпляй, дорогая. Ладно, я тебе перезвоню.
Тётка подсела поближе. Одной рукой гладит, а второй шприцем в бок целит. Я не тупой, я всё понял. Только хозяйку жалко, как она без меня? Троекратное гав, гав, гав! Ну пока, мир.
Вдруг двери открылись, и она сама вбежала, вся зарёванная.
– Стойте! Нет, не надо! Я нашла тебя, нашла!
Тётка остановилась и заворчала, что всё равно не вернёт тысячу, но нам не до неё было. Хозяйка бросилась ко мне, а я – к ней.
– Чарли, я все клиники объездила! Прости меня, прости! Слышишь?
Говорят, что собаки не плачут. Пиздёж. Вот тогда я плакал, один раз. Только никому не рассказывайте. Мы вернулись домой и уснули.
***
Потом хозяйку уволили, это хмырь постарался. Из моего рациона пропало мясо, пришлось сидеть на кашах. Стал пассивным вегетарианцем. Но она не сдавалась. Мы с ней начали бегать по утрам. В основном, конечно, я бежал, а она всё больше берёзками любовалась. Немного отдышится – и до следующей берёзки. Пару месяцев прошло, и ничего, резвее побежала. Красную гадость почти перестала пить. Только с бабушкой, когда та приносила кукурузу и старые юбки.
Ещё хозяйка пошла учиться – туда, куда давно хотела. Цветочки в букеты собирать. Я ей намекал, чтобы то же самое, только с мясом. Мясной букет – это лучшее, что есть на земле. Но раз хозяйка предпочитает цветочки, значит, я тоже. Всю нашу хрущёвку завалила букетами и сказала:
– Если мне никто не дарит цветов, значит, сама буду составлять красивые букеты и дарить другим.
Я намёк понял и на следующей пробежке принёс выдранный с корнем лопух – большой и зелёный. Хозяйка презент оценила, обняла меня, поцеловала.
Сентиментальная. Вскоре её взяли на работу в цветочный магазин, чему она была рада, а я ещё больше. Во-первых, всё цветочное барахло переехало по месту службы. Наша хрущёвка снова на квартиру стала похожа, а не на стог сена. Во-вторых, в мой рацион вернулось мясо.
Через два года к нам пришёл Серёга. Вроде холодильник чинил, а потом остался. Серёга классный. Он её не обижает, наоборот, она с ним смеётся постоянно. Недавно появился ещё один Серёга, совсем маленький. Хозяйка попросила его тоже охранять и любить. Сделаем. По-другому никак, я же собака.
Александр Бессонов
Лариса и море
"Никогда не отчаивайся. Все имеет свой конец, даже нейрохирургическая операция." © неизвестный врач
Мерно, год за годом текла жизнь. Работа, учеба, свадьба. Рождение дочери, потом сын и вновь жена подарила дочь.
Проблемы, заботы, то кашель, то ангина. Потом беготня нового порядка – сад, школа, оплатить институт, устроить на работу, отыграть свадьбу.
Дальше, только хуже, в финансовом плане, но жизнь давала радости – родился внук, потом второй. Вот уже на семейные праздники в доме собирается огромная, гомонящая толпа детишек.
Те, что постарше, сидят, посмеиваясь, те, что помладше – носятся по дому и двору.
Николай Петрович откинулся в кресле и посмотрел в окно. Его дети, его внуки и уже один правнук, жарили мясо на углях, играли со старым псом Полканом.
- Что ты тут один? – В комнату вошла его жена, Лариса. – Коль, ты чего это?
Николай посмотрел на жену и пристукнул по своему колену рукой:
- Иди ко мне.
Так они и сидели, обнявшись, наблюдая за своими детишками, украдкой от друг друга утирая слезы.
Не было понятно, что это за слезы. Радость за прожитую не зря жизнь? Или оплакивали они свою молодость, отданную детям и работе?
Кто знает. А пожилые супруги никогда не ответят на этот вопрос постороннему.
- Петрович, может, еще год другой порулишь заводом, а мы тебе зама поставим молодого парня, пусть у тебя поучится? – Басил в трубку министр из областного правительства. – Не хочется абы кого на твое место ставить.
- Валентиныч, - директор устало опустился в кресло. – Знаешь, Паша. Я же всю жизнь на этом заводе, на этой земле. Без отпуска и продыху. На море хочу хоть на старости лет взглянуть.
- Как знаешь, Коля, - смягчился министр. – Но приемника толкового поставь.
- Так Мишка-то Косыгин и встанет. Двадцать с гаком лет в моих замах ходит.
- Ну, добре, Коля, добре.
Коллектив провожал своего директора – Николая Петровича на заслуженный отдых.
Звенели бокалы под сводами заводской столовой. Тосты исключительно были заздравные и многая лета.
На богато, для поселка, убранных столах было все и запотевшие бутылки водки, и мясо, и икра, правда, красная, но все же.
За столами сидели вперемешку и рабочие с женами и руководители – так хотел юбиляр, который знал всех и, которого, знали все – прямой, с крестьянской хитрецой мужик.
- Ребята, - юбиляр поднялся, держа в руках стопку, - ребятишки тише.
Зал умолк, сотни глаз устремились на плотную фигуру директора.
- Я свое отработал, братцы, пора на покой. А вам дам одно напутствие – не будьте горделивы, ленивы и не бойтесь экспериментировать – в нашем деле без этого никуда!
Спустя неделю после «проводов» в доме бывшего директора раздался ночной звонок.
Срывающимся голосом звонивший доложил, что в цеху химобработки, по недосмотру, рванул бак с химикатами, почти вся ночная смена погибла, заживо сварившись в кислотах.
- Пожарным, в скорую позвонили? – Строгим, директорским голосом спросил Николай Петрович
- Нет. – Признался звонивший.
- Так какого хрена? Звоните! Потом сразу на станцию нейтрализации, берите их команду за шкирку и вперед людей главное спасайте, а оборудование – хрен с ним! Ясно?!
- Да! – Рявкнула в ответ решительно трубка.
Руки дрожали, ноги отказывались попадать в штанины брюк. Плясала в руках колбочка нитроглицерина.
- Коленька, что там? – Встревожено спросила жена.
- Авария, что ж еще!
Громко хлопнула дверь, взревел двигатель машины.
А через полчаса Николай Петрович лежал уже в палате реанимации с диагнозом инсульт.
Лариса гладила его по редким уже волосам и тянула к его рту ложку с кашей:
- Коленька ротик открой. Кашка, как ты любишь, рисовая.
Коленька упрямо мотал по-детски головой, мыча что-то не членораздельное.
Мертвый глаз его неподвижно и зло буравил пространство взглядом, правый, еще живой, вращался словно сумасшедший, меча молнии.
- Коленька, кашка. Скушай. – Лариса закусывала губы до крови, кормя беспомощного мужа с ложки.
Николай Петрович рычал, метался на подушке, словно обезумев.
Спустя месяц, в палате бывшего директора завода, среди ночи, вдруг раздался рев:
- Лариса!! Море!!!
Крик плавно стих до хрипа. По коридорам понеслись заспанные медсестры, врачи. Крик повторился вновь:
- Лара! Море!!
Он хрипел, напрягаясь, вырывая слабыми руками у жены веревку, что приготовил для себя.
Из дома убрали все ножи, вилки, ножницы – пропало все, чем Петрович мог уничтожить себя.
И настал второй инсульт. От напряжения, от работы мысли, от жажды уничтожить свое жалкое существование.
Теперь большую часть времени Николай Петрович сидел в кресле и смотрел в окно, на двор, на холмик, под которым дети схоронили Полкана, умершего в отсутствии хозяина.
Петрович то улыбался блаженно, то время от времени плакал горючими слезами.
- Он на море очень хотел попасть. Что б как в фильмах – огромный утес, шторм и только он и море. – Шептала в трубку телефона Лариса.
- Сделаем, мать. – Старший зять был мужиком конкретным и руководил фирмой автоперевозок.
В назначенный день, к крыльцу дома подкатил микроавтобус. Николая Петровича заманили в автобус конфетами и покатили.
Петрович спал, потом проснувшись, внимательно следил сначала за пейзажем степи, потом за ландшафтом гор.
Машина замерла.
- Коленька, выходи. – Прошептала Лариса, на ухо мужу, подталкивая его к распахнутой дверце.
В первый момент, после тонированного темного салона минивэна, даже пасмурное небо ослепило его.
Через секунду, когда зрение вернулось, он задохнулся от простора.
От края до края вдаль убегало море, неспешно катившее валы.
Ковыляя, подволакивая отказавшую ногу, он подошел к обрыву и распахнул объятья.
В порушенных ячейках его памяти вспыхнул свет.
- Лара это море! Мать моя, какая красота!
Лариса прижала сжатые кулаки к своему подбородку, зять, нервно куря, прошептал:
- Заговорил.
Николай Петрович посмотрел на жену и зятя.
- Что плачете, дурные? – Он сам уже был готов прослезиться. – Море же. Красиво.
Он повернулся вновь к морю и повторил:
- Красота!
В этот момент свет померк в его памяти и сознании. Навсегда.
© БеSпалева
БеSпалева
Страшный Человек!
Так. Тут не флудим! А то укушу!
@Шпилька, кто флудил,я спросил откуда рассказы
@Волк, преимущественно с фб.
@Шпилька, испугался что твои.хуиз фб?
@Волк, фейсбук. Социальная сеть такая.
@Волк, фейсбук. Социальная сеть такая.
я не юзаю соцсети.а рассказы ничо так
Знаете, что самое обидное для женщины? Это когда ты можешь купить понравившуюся вещь, но она тебе противопоказана.
Я мечтаю о белом пальто. Белоснежном и изысканном. Чтоб рукава 3\4, и длинные перчатки по локоть. И носить его с клатчем, красной помадой и томным взглядом кинозвезды 30-х годов.
Но хрен, мне, а не пальто. Потому что я свинота неуклюжая, и уделаю это пальто ещё в момент примерки. Я размажу по воротнику красную помаду, я вляпаюсь рукавом не знаю куда, а если я в нём сделаю хотя бы шаг - я непременно грохнусь. И не абы куда, а в какую-нибудь лужу с говном.
Ещё я мечтаю о чёрных чулках со стрелкой сзади. Но с моими бесконечно красивыми ногами в форме восьмёрки - это противопоказано. Не, я могу, конечно. Но люди ржать будут, и фотографировать.
Так же, очень хочется купить высокие сапоги. Прям по самые помидоры чтоб. Бежевые, замшевые, и дорогущие как чугунный мост.
Но, во-первых, у меня кривые ноги, во-вторых, нету денег на чугунный мост, а в-третьих, я в этих сапогах буду похожа на толстожопого Д'Артаньяна, который не слезал с коня лет тридцать.
Ещё хочется волосы до жопы. И чтоб развевались на ветру красиво. И в общем-то, проблемы никакой нет - пойди да нарасти в любом салоне что угодно хоть до колен.
Так я ж наращивала. И, дабы эти волосы развевались на ветру, как и было задумано, я покаталась с ними на мотоцикле.
До конечного пункта доехали не все. На голове остались только самые стойкие шесть волосин и кусок клея размером с кирпич. Ну, не клея, а спутанных капсул. Но один хрен пришлось выстригать. Остальная роскошь улетела в голубую даль где-то на Можайском шоссе, вместе с куском моего скальпа.
Ещё очень хочется джинсовые шортики, как у певицы Сабрины. такие, больше на трусы похожие. Чтоб попка из них задорно торчала, и пенсионеры на улице хапали гипертонический криз.
Так вот. У меня есть такие шортики, и я их летом ношу! В Турции ношу. В Таиланде тоже. И пусть Самсонова орёт что "Баба, у тебя подбульные складки видно!!!" - мне всё равно. У меня мечта сбывается. Хоть какая-то. Пенсионеры ничего не хапают, правда. Только арабские женщины, глядя на меня, закрывают глаза своим детям и себе, а арабские мужчины предлагают секс за один полосатый китайский купальник.
Но мне наплевать. Ходят же 150-килограммовые бабы по улице в лосинах? Ну вот у меня самооценка и не хуже.
И вообще. Мечты женщины всегда должны сбываться, иначе она будет несчастная и злая.
Как я сейчас.
Очень хочется белое пальто.
Лидия Раевская.
Нелепо сгорбившись, застыв с лицом печальным, овчарка какает.
(С) Кибиров.
Это не моя собака. Она досталась мне вместе с женой. Ей никто не занимался (собакой). Она сидела в пустой квартире и выла (я всё ещё про собаку). И жена предложила её забрать.
Я всегда мечтал о красивой жене. И теперь, когда мечта сбылась, вынужден мириться и с другими её добродетелями, которых не заказывал.
От частого одиночества пёс повадился выть в терцию. У него сильный голос. Соседи не верили, что христианское млекопитающее может звучать так инфернально. В панельных домах звуки вообще разносятся, не поймёшь где убивают. Дворничиха обращалась уже к уфологам и некромантам. Потом мы пса забрали, и призрак оперы пропал.
Перед прогулкой этот пёс лает. Не может скрыть радости. Не замолкает ни на лестнице, ни в лифте. Вы же помните про сильный голос? Я давал ему в дорогу мяч и палочку, но он лает сквозь любые предметы. Даже с закрытой и замотанной пастью. Видимо, он лает самой душой.
Мы живём в латышском районе. У нас культурные соседи. Добрый день, как дела, какая милая собачка. Спрашивают, не слышим ли мы иногда потусторонний какой-то плач? Мы ничего не слышим, у нас слух не музыкальный.
Здесь под окнами растут настоящие цветы, а не вкопанные покрышки. И у подъезда сидит кошка Мирдза. Её имя означает "сияние". Мирдзу гладят все, кроме нас. Мы никогда не гладим потенциальную еду.
Вчера пошли гулять. Едем в лифте, лаем по привычке. Открывается дверь, вбегают соседские собачки, братик и сестричка. Им нравится наша истерика, они кусают нас за ноги в знак поддержки. Мы не можем их съесть потому что дружим с хозяйкой. Шум, скандал. Я выношу на улицу трёх животных вместо одного. Раскланиваемся с милой хозяйкой, желаем доброго дня и улыбаемся. Потому что домашние животные - боже какие забавные. Кошка при этом шипит, собаки визжат. Хозяйкина дочка сбивает с меня своих собачек клюшкой. Какой-то мужчина что-то орёт из своего БМВ. Вот так широко, с праздничным шумом, русские собаководы ходят гулять.
Рядом с домом лес. Клещи, ёжики, настоящая тайга. Можно какать без пакетиков. Обычно, мы успеваем добежать. Но после драки этот неврастеник усаживается прямо в цветы под окном. Милая соседка, дочка, мужчина и собачки, все смотрят, тварь ли я дрожащая, или соберу говно руками?
Конечно, соберу. Моё ворчание слышат только подснежники. Во-первых, почему так много? Он же не медведь. Во-вторых, это не моя собака. Зачем он мне вообще? Мы такие разные. Он экстраверт и сангвиник. Я же – мизантроп и зоофоб.
Этот пёс, он всё любит безусловно. Поэтому его мир - цветы и солнце. Я же, простой русский писатель, брожу по латышскому району с собачьим говном в руке. Одна прогулка, а какие разные впечатления.
Это мне за то что любить не умею.
Из ФБ Славы Сэ
@Шпилька, Раевская твоя шедевральна)
Мужики, учитесь соблазнять женщин. На курсы что ли там запишитесь, вебинарчик на ютубе гляньте, а то никаких сил уже нет. Скучный мужик пошёл, не ебабельный вовсе.
За неделю (а сегодня только четверг) мне в тиндере, как минимум семь парней написало сообщение +/- следующего содержания: "Привет, ты красивая, я отношений не ищу, мне нужна секс- партнерша, может быть на перспективу у нас что-то получится, но пока так. Давай встретимся у меня, пообщаемся". Челы, вы серьезно? Вы такими сообщениями гасите всякое желание даже у той женщины, которая подобно вам серьезных отношений не ищет.
Секс- это не только трение ваших слизистых, это ещё и то, что происходит до. Это флирт, это соблазнение, это игра. А после такого сообщения играть уже не хочется, это перестает быть интересным, ведь ты уже знаешь, что вы идете к весьма конкретному результату. Можно, конечно, оправдывать такой открытый стилёк тем, что ребята не хотят тратить время и давать девушке ложных надежд. Но, черт, это же можно делать изящно, намеками, акцентами, ремарками. Можно перевести общение в сексуальную плоскость без транспаранта "Хочу еба#ться", всем будет ясно о ваших намерениях, но при этом останется волнительная недосказанность.
Если вы рассчитываете на секс, то не стоит писать об этом в первом сообщении женщине. Это сразу переключает её вагину в режим dry. В голове тут же отпечатается, что вы хотите секса не именно с ней, а просто секса. Это будет мешать чувствовать себя желанной. А если женщина рядом с вами не чувствует себя желанной, то уверенной себя с вами в постели она чувствовать тоже не будет, а значит не ждите от неё никаких активностей, никаких оральных ласк, никакого грязного секса, никаких 69. Женщина будет сомневаться в себе, своей внешности, приемлемости своих действий. Она будет пытаться от вас эту уверенность получить, начнутся ваши нелюбимые разговоры из разряда: "А я красивая/а какие девушки были до меня/ ой, да у меня ноги кривые/". Мужчины, предотвратите это всё, не дайте ей шанса на сомнение в своей желанности, вам же лучше.
Но вернемся к сообщениям из Тиндера. "Давай встретимся у меня, пообщаемся? Не в театр же мне тебя звать". Да, мужик, не в театр, в театре не пообщаешься, а первая встреча создана для этого. Вы должны убедиться, что нравитесь друг другу, что у вас есть контакт. Залог хорошего секса- комфорт, который ты чувствуешь рядом с партнером. Ощущение комфорта "ловится" как раз во время общения. Ты разговариваешь и понимаешь, что напротив тебя адекват. "Я с ней не о высоком разговаривать иду, зачем этот треп?" спросите вы. Открываю завесу тайны. Если бы женщине от вас был нужен только член, то она бы никогда не начала с вами общение, она бы просто купила фаллос в магазине, это даже как-то надежнее, с гарантиями что ли. Женщине нужна комплектация мозг+ член. Позволить себе не соблазнять женщину словами могут только дикие красавцы с дикой самцовой энергией. Но таких единицы, и скорее всего эта единица не ты, Алёша с Пролетарской. Тебе нужно с женщиной разговаривать, ухаживать за ней. И это сейчас не о дикой трате денег. Ухаживания- это всегда о действиях. Подай руку, помоги надеть пальто, придержи дверь. Это все демонстрация того, что ты сильный, ты обходительный, ты внимательный. Мужчина, который внимателен в обществе, вероятно будет внимателен в кровати. А это +1 к желанию в ней с тобой оказаться. Говори с женщиной, показывай, что она нравится тебе. Важно то, как ты говоришь, а не что. Слушай её и правильно расставляй акцент. Я до сих пор помню свои мурашки, когда мы шли с кавалером по парку, он в какой-то момент остановился, посмотрел на меня и сказал: я хочу тебя фотографировать. Сука, как это было сказано! Там интонация, уверенность, желание. Все было идеально. Скажи он чуть медленнее, подумала бы, что извращенец с хреновыми метафорами, чуть быстрее, что это он просто комплимент в огород моей привлекательности. А чувак сказал ровно так, как надо, чтобы всё и всем стало понятно.
Учись использовать невербальные каналы связи. Учись смотреть, учись касаться, учись заставлять себя хотеть.
Если ты не миллионер, не звезда, не супер- альфа, то ради секса тебе придется заморочиться чуть больше, чем на сообщение в Тиндере.
Катрин Руберман
@Шпилька, я играю.по жизни.воспринимаю окружающее интуитивно.хочет меня-это сразу видно.а сам я не давлю.как пацанам полагается.вот ты не хочешь,что то в тебе надломано,или я такой стрёмный.но я всё равно тебя лю!))
Знаете, что самое обидное для женщины? Это когда ты можешь купить
Очень хочется белое пальто.
Лидия Раевская.как говорила моя бывшая-это не для питерских трамваев.тоже хотела.очень:sarcastic:
пришлось отделаться белой кожанкой))
@Шпилька, я играю.по жизни.воспринимаю окружающее интуитивно.хочет меня-это сразу видно.а сам я не давлю.как пацанам полагается.вот ты не хочешь,что то в тебе надломано,или я такой стрёмный.но я всё равно тебя лю!))
Мило)
Мило)
хороший рассказ?Онотоле одобряе?:biggrin2:
Каждая порядочная женщина по утрам ищет на себе жиры. Это несложно. Как правило, у всех в спальне напротив кровати стоит зеркальный шкаф. И первое, что ты видишь, сев на кровати - это лицо репрессированного ослика Иа, и три складки на пузе. И, если ты проснулась солнечным летним днём и в хорошем настроении - ты даже себя погладишь и радостно заметишь: "О! Вот что секс животворящий делает! Прям килограммов пять скинула! Какой прекрасный день!"
Но совсем другое дело, если ты просыпаешься хмурым осенним утром, когда за окнами дождь, серость, и порывом ветра мимо твоего четвёртого этажа проносит маленького худого дворника с лопатой. В таком же сером и омерзительном зеркале ты видишь тлен! Серая, старая, жирная баба, похожая на старого шарпея в парике "а-ля Макаревич в молодости". И ты смотришь на себя и думаешь: "Господи. А ведь вчера у меня был секс. У тебя! У тебя, трёхскладчатый ты бегемот, был секс! Который мало того, что уже не помогает похудению - так теперь ещё и наводит на размышления: твой мужик он слепой или тайно сильно пьющий уже?"
И всё. И весь день потом идёт по ****. Потому что ты начинаешь думать: жиры - это от того, что ты их нажрала, или - огосподи, думать об этом не хочу - это уже возрастное? Потому что если нажрала - то это не страшно. После сегодняшнего утреннего кино в зеркале - теперь и жрать-то не захочется неделю. А вот если это возрастное - то спасения уже нет. Дальше будет только хуже: хоть жри, хоть не жри, хоть штангу толкай от Отрадного до Капотни. Потому что это не жиры. Это старческие предмогильные обвислости! И ты, конечно, можешь ещё немножко похудеть - как раз вот до того состояния, чтобы по утрам левитировать вместе с вашим дворником и его лопатой, но всё равно у тебя будут висеть три складки на пузе! Не, если напрячься до покраснения морды - то не будут. Но это опасно. Весь день так не проходишь, и контролировать себя от лишних звуков - трудно.
Нарыдавшись над своими складками, ты пристально вглядываешься в зеркало, и обнаруживаешь там гораздо более страшную вещь: подмышечную пипиську. Две. Под обеими подмышками. Гадкие, сморщенные, дрябленькие подмышечные пиписьки! А подойдя к зеркалу поближе- можешь обнаружить ещё и просвечивающее розовое мяско под париком молодого Макаревича! И чётко понимаешь: ты ещё и лысеешь! Ещё немного, ещё чуть-чуть - и ты превратишься в лысую старушку, крашенную хной, с маленькой фигушкой на макушке.
И это ты ещё спиной к зеркалу не поворачивалась! И не надо. Там всё ещё хуже, ты и так это уже чувствуешь.
И всё. И жить уже не хочется. Потому что никто тебе не даст столько кредитов на пластические операции. Потому что тебе уже очевидно: завтра у тебя вывалятся зубы, а послезавтра в почтовом ящике ты найдёшь повестку о немедленной явке в собес, где тебе бесплатно выдадут клетчатую коричневую телегу, шапку-кандибобер и крем Корега для зубных протезов. И дворника с лопатой взамен твоего мужика. Потому что мужик-то твой ещё огого, хоть и слепой, и его отдадут какой-нибудь молодой и не лысой. А тебе на, вот, дворника. Теперь вот хлопай подмышками и взлетай.
И, сука, вот все эти мысли пролетают в голове секунды за две! Как старое чёрно-белое страшное кино про вампиров. И единственное спасение от немедленного помешательства - это быстро подумать о том, что ты просто много жрёшь. Это жиры! Это не могильные предвестники! Это всё шампанское по субботам, и ящик сгущёночки в ПМС. И подмышками у тебя тоже жиры в шампанском. Никакая не пиписька. Бегом-бегом пешочком из Отрадного в Капотню, за однопроцентным кефиром, толкая перед собой штангу! И всё пройдёт! И в пятницу ты ещё попрыгаешь у подружки на дне рождения под песню Коко Джамбо, прям как 20 лет назад! Только зубы всё ж лучше рукой придерживать в танце, от греха подальше.
Всех с добрым утром. Сегодня я открыла для вас сезон осенней бабской депрессии.
Лидия Раевская
Каждая порядочная женщина по утрам ищет на себе жиры. Это несложно. Как правило, у всех в спальне напротив кровати стоит зеркальный шкаф. И первое, что ты видишь, сев на кровати - это лицо репрессированного ослика Иа, и три складки на пузе. И, если ты проснулась солнечным летним днём и в хорошем настроении - ты даже себя погладишь и радостно заметишь: "О! Вот что секс животворящий делает! Прям килограммов пять скинула! Какой прекрасный день!"
Но совсем другое дело, если ты просыпаешься хмурым осенним утром, когда за окнами дождь, серость, и порывом ветра мимо твоего четвёртого этажа проносит маленького худого дворника с лопатой. В таком же сером и омерзительном зеркале ты видишь тлен! Серая, старая, жирная баба, похожая на старого шарпея в парике "а-ля Макаревич в молодости". И ты смотришь на себя и думаешь: "Господи. А ведь вчера у меня был секс. У тебя! У тебя, трёхскладчатый ты бегемот, был секс! Который мало того, что уже не помогает похудению - так теперь ещё и наводит на размышления: твой мужик он слепой или тайно сильно пьющий уже?"
И всё. И весь день потом идёт по ****. Потому что ты начинаешь думать: жиры - это от того, что ты их нажрала, или - огосподи, думать об этом не хочу - это уже возрастное? Потому что если нажрала - то это не страшно. После сегодняшнего утреннего кино в зеркале - теперь и жрать-то не захочется неделю. А вот если это возрастное - то спасения уже нет. Дальше будет только хуже: хоть жри, хоть не жри, хоть штангу толкай от Отрадного до Капотни. Потому что это не жиры. Это старческие предмогильные обвислости! И ты, конечно, можешь ещё немножко похудеть - как раз вот до того состояния, чтобы по утрам левитировать вместе с вашим дворником и его лопатой, но всё равно у тебя будут висеть три складки на пузе! Не, если напрячься до покраснения морды - то не будут. Но это опасно. Весь день так не проходишь, и контролировать себя от лишних звуков - трудно.
Нарыдавшись над своими складками, ты пристально вглядываешься в зеркало, и обнаруживаешь там гораздо более страшную вещь: подмышечную пипиську. Две. Под обеими подмышками. Гадкие, сморщенные, дрябленькие подмышечные пиписьки! А подойдя к зеркалу поближе- можешь обнаружить ещё и просвечивающее розовое мяско под париком молодого Макаревича! И чётко понимаешь: ты ещё и лысеешь! Ещё немного, ещё чуть-чуть - и ты превратишься в лысую старушку, крашенную хной, с маленькой фигушкой на макушке.
И это ты ещё спиной к зеркалу не поворачивалась! И не надо. Там всё ещё хуже, ты и так это уже чувствуешь.
И всё. И жить уже не хочется. Потому что никто тебе не даст столько кредитов на пластические операции. Потому что тебе уже очевидно: завтра у тебя вывалятся зубы, а послезавтра в почтовом ящике ты найдёшь повестку о немедленной явке в собес, где тебе бесплатно выдадут клетчатую коричневую телегу, шапку-кандибобер и крем Корега для зубных протезов. И дворника с лопатой взамен твоего мужика. Потому что мужик-то твой ещё огого, хоть и слепой, и его отдадут какой-нибудь молодой и не лысой. А тебе на, вот, дворника. Теперь вот хлопай подмышками и взлетай.
И, сука, вот все эти мысли пролетают в голове секунды за две! Как старое чёрно-белое страшное кино про вампиров. И единственное спасение от немедленного помешательства - это быстро подумать о том, что ты просто много жрёшь. Это жиры! Это не могильные предвестники! Это всё шампанское по субботам, и ящик сгущёночки в ПМС. И подмышками у тебя тоже жиры в шампанском. Никакая не пиписька. Бегом-бегом пешочком из Отрадного в Капотню, за однопроцентным кефиром, толкая перед собой штангу! И всё пройдёт! И в пятницу ты ещё попрыгаешь у подружки на дне рождения под песню Коко Джамбо, прям как 20 лет назад! Только зубы всё ж лучше рукой придерживать в танце, от греха подальше.
Всех с добрым утром. Сегодня я открыла для вас сезон осенней бабской депрессии.
Лидия Раевская
у меня есть знакомая в сети,чей день так и начинается" меньше надо жрать,жрать надо меньше")ей за сокок уже глубоко.Она ходит на тренировки,активная не совсем прям заплыла)А по вечерам с тренировок она заходит неизменно в магаз,волочит домой пару больших сумок еды и все это ФОТАЕТ!!!!Карл:angry,и я не знаю зачем она мне шлет свои ужины:pya::unbel:.И не фига она не похудела за все время .Еще и меня травит фотками жиров и улгеводов
я очень хотел бы потолстеть.хотя бы набрать массу 30 лет
Реальная переписка администрации лондонского отеля с одним из гостей.
Гостиница решилась опубликовать ее в газете Sunday Times, чем заслужила всеобщее уважение за самоиронию.
***
Уважаемая горничная, пожалуйста, не кладите мне в ванную фирменное мыло вашего отеля. Я привез с собой свое собственное мыло марки Dial. Пожалуйста, унесите шесть неиспользованных кусочков мыла с полочки под шкафчиком и три кусочка из душевой кабины. Они мне мешают.
Спасибо, С.Берман.
***
Уважаемый номер 635, я не ваша обычная горничная. Она сегодня взяла выходной и вернется в четверг. Я забрала три мыла из душевой кабины, как вы просили. Те шесть кусочков я убрала с полочки, чтобы они вам не мешали. Их я положила на коробку с бумажными салфетками, на случай, если вы вдруг передумаете. Туда я положила еще три кусочка, так как по инструкции мы должны класть по три кусочка мыла в каждый номер ежедневно. Надеюсь, что теперь все в порядке.
Кати, горничная.
***
Уважаемая горничная, надеюсь, что вы – моя обычная горничная. Кати вам, наверное, не сообщила о моей просьбе по поводу мыла. Вчера вечером, когда я вернулся в номер, выяснилось, что вы положили три маленьких мыла Camay на полочку под шкафчиком. Я буду в вашем отеле жить 14 дней, поэтому я привез с собой свое собственное мыло марки Dial. То есть, те шесть кусочков мыла на полочке мне не потребуются. Они мне мешают, прошу вас их забрать.
Спасибо, С.Берман.
***
Уважаемый мистер Берман, менеджер отеля мистер Грин сообщил мне сегодня утром, что вы звонили ему вчера вечером и выражали недовольство сервисом в своем номере. Поэтому я определила вам новую горничную. Примите мои извинения за причиненные неудобства. По всем вопросам, пожалуйста, обращайтесь прямо ко мне. Звоните 1108 с 8:00 до 17:00.
Спасибо. Элен, администратор.
***
Уважаемая Элен, связаться с вами по телефону я не могу, потому что утром я ухожу в 7:45, а возвращаюсь только в 18:00. Именно поэтому я вчера вечером звонил мистеру Грину. Вы к тому времени уже ушли. Я его попросил что-нибудь сделать в отношении этого мыла. Новая горничная, которую вы мне определили, должно быть, посчитала, что я тут первый день, потому что она положила три кусочка мыла в шкафчик и, естественно, три – в душевую кабину. Всего лишь за пять дней пребывания у меня скопилось целых 24 куска вашего мыла. Не понимаю, зачем вы это делаете.
С. Берман.
***
Уважаемый мистер Берман, вашей горничной Кати были даны инструкции, чтобы новое мыло она вам больше не клала, а все лишнее забрала. Со всеми вопросами, пожалуйста, обращайтесь ко мне по телефону 1108 с 8:00 до 17:00.
Спасибо. Элен, администратор.
***
Уважаемый мистер Грин, пропало мое туалетное мыло марки Dial. Из моего номера исчезло все мыло, включая мое собственное мыло марки Dial! Вчера вечером мне пришлось звонить на reception и просить принести мне мыло. Мне принесли четыре маленьких кусочка мыла Cashmere Bouquet.
С. Берман.
***
Уважаемый мистер Берман, я сообщил нашему администратору Элен о вашей проблеме с мылом. Не могу понять, почему в вашем номере могло не оказаться мыла, потому что горничные должны каждый день класть в каждый номер по три кусочка. Обещаю вам все исправить. Примите мои извинения за причиненные неудобства.
Мартин Грин, менеджер.
***
Уважаемая Элен, кто мог положить в мой номер пятьдесят четыре маленьких мыла Camay? Я обнаружил их там, вернувшись вчера вечером. Мне не нужны пятьдесят четыре куска мыла Camay, я хочу получить обратно свое мыло марки Dial. Вы понимаете, что у меня тут пятьдесят четыре куска вашего мыла? Все, что мне нужно, это мое мыло марки Dial. Пожалуйста, верните мне его.
С. Берман
***
Уважаемый мистер Берман, вы жаловались на излишнее количество мыла в своем номере, поэтому я все унесла. Потом вы жаловались мистеру Грину, что у вас нет мыла. Я вернула все двадцать четыре кусочка, которые уносила, и добавила еще три новых, которые полагаются каждый день. О четырех кусках Cashmere Bouquet я ничего не знаю. Ваша горничная Кати наверное не знала, что я уже вернула вам ваше мыло, и поэтому тоже принесла двадцать четыре мыла Camay плюс три новых. Не знаю, почему вы решили, что наш отель дает клиентам большие кусочки мыла марки Dial. Однако мне удалось найти мыло Ivory, которое я также оставила у вас в номере.
Элен, администратор.
***
Уважаемая госпожа Элен, я хотел бы сообщить вам о состоянии запасов мыла в моем номере на данный момент. На сегодняшний день:
- на полочке под шкафчиком – восемнадцать кусочков Camay в четырех столбиках по четыре и одном по два;
- на коробке с бумажными салфетками – одиннадцать кусочков Camay в двух столбиках по четыре и одном по три;
- на бельевой корзине – один столбик с тремя кусочками Cashmere Bouquet, один столбик с четырьмя кусками Ivory и восемь кусочков Camay в двух столбиках по четыре;
- в шкафчике – четырнадцать кусочков Camay в трех столбиках по четыре и одном по два;
- в душевой кабине – шесть кусочков мыла Camay;
- на северо-восточном углу ванны – одно мыло Cashmere Bouquet;
- на северо-западном углу ванны – шесть кусочков Camay двумя столбиками по три штуки.
Когда Кати будет убираться в моем номере, пожалуйста, попросите ее, чтобы все столбики были как следует выровнены. Передайте ей также, что столбики по четыре имеют тенденцию разваливаться. Осмелюсь внести предложение: все будущие поставки мыла осуществлять на пустой подоконник в ванной. Я купил себе большое мыло марки Dial, которое храню в сейфе отеля во избежание недоразумений.
С. Берман.
crimeariver
06.11.2018, 22:57
я очень хотел бы потолстеть.хотя бы набрать массу 30 лет
Там была мышечная масса, а не жир.
Реальная переписка администрации лондонского отеля с одним из гостей.
Гостиница решилась опубликовать ее в газете Sunday Times, чем заслужила всеобщее уважение за самоиронию.
***
Уважаемая горничная, пожалуйста, не кладите мне в ванную фирменное мыло вашего отеля. Я привез с собой свое собственное мыло марки Dial. Пожалуйста, унесите шесть неиспользованных кусочков мыла с полочки под шкафчиком и три кусочка из душевой кабины. Они мне мешают.
немножко сикнул в шортики от смеха:-[
Там была мышечная масса, а не жир.
ну да.жиру у меня никогда не было.потому и сохнет мышечная масса.говорят же-пока толстый сохнет,тощий сдохнет
Про пауков читала
прелюбопытнейшие факты. Паук с неблагозвучным названием «пизаура удивительная» должен подарить паучихе подарок, чтобы размножаться. И такая тонкость — подарок, например, жирная муха, должен быть тщательно упакован. Этот паук аккуратно и красиво упаковывает муху в паутину. Чтобы паучиха разворачивала долго, а он в это время будет размножаться. Так вот, некоторые пауки муху скушают, выедят все вкусное, а шкурку красиво завернут. Какая подлость. А некоторые ещё хуже делают — скушают муху, сходят в туалет, и вот это самое завернут красиво. И подарят. А потом убегают быстренько, пока рассерженная паучиха их не убила. А некоторые паучихи подарок схватят и убегают. Обманывают так. Но предусмотрительный паук не выпускает подарок из лапок и волочится за ним. Он тяжёлый, так что приходится остановиться. И паук получает желаемое. Зоопсихология весьма поучительна. И некоторые подарки от пауков лучше не принимать. Особенно — в красивой обертке. Может, там объедки от мухи. Или ещё что-нибудь…
© Анна Кирьянова
Про пауков читала
:rofl:
Вишь ты, сколько там тех паучьих мозгов, а какие штуки выдумывают :biggrin2:
@Гаер Ди, дык сама в изумлении)
Ведь все как у людей)
Ведь все как у людей)
Вывод: дабы избежать разочарований, надо давать безвозмездно, от души :biggrin2:
@Гаер Ди, хочется все реже)
хочется все реже)
Давать, или давать безвозмездно?)))
@Гаер Ди, красиво упакованных подарков)
@Шпилька, ну дыкть, на дворе кризис, все дорожает, мужиков тоже в какой-то мере можно понять :hoho:
Вот буквально вчера читала в новостях:
Дешевые товары оказались россиянам не по карману
Новые международные бренды эконом сегмента уже второй год не появляются в российских магазинах, отмечается в исследовании консалтинговой компании «Магазин магазинов» «Международные бренды 2018. Степень развития в России».
Как отмечают аналитики, бренды, которые в стране происхождения считаются дешевыми, в России уже относятся к среднему ценовому сегменту из-за разницы в доходах населения.
«Многие бренды видят у нас риски, вследствие чего не выходят в Россию напрямую, а при открытии магазинов по франшизе цена на товары бренда еще больше растет», — отмечается в исследовании.
Отмечается, что рентабельность для мелких франчайзи международных брендов (кроме общепита) остается низкой из-за закупок в валюте на фоне ослабленного рубля.
За последние четыре года было открыто 5,5 тысячи торговых точек международных брендов, но реальный прирост составил всего 220 магазинов, поскольку многие торговые точки закрывались.
А размножаться-то хочется в независимости от курса доллара и эвро :hoho:
@Гаер Ди, https://realax.ru/saveimages/2018/11/17/reu7uqtetenalhqaqzfacfah.jpg
Посмотрела прогноз погоды на месяц. Везде, каждый день написано: минус три (четыре, шесть, и т.д.), ощущается как минус семь, десять, пятнадцать соответственно.
И вот всё как-то так. Как тут кто-то пошутил прекрасно, не помню кто - потратили тысячу, ощущается, как пять.
Съездили в Турцию, ощущается как в Мытищи.
Вышла замуж за сорокапятилетнего, ощущается, как за восьмидесятилетнего.
Беременность длится девять месяцев, ощущается, как два года.
Завели котика, ощущается, как стадо бегемотов.
Хочу какой-то другой прогноз.
Чтоб "На улице минус пять, ощущается, как плюс пятнадцать".
Но жизнь дана нам вроде бы для радости, а ощущается, как для борьбы.
Upd: И только полный пи$ец иногда ощущается, как начало новой жизни.
Такие дела.
Мария Стрельцова
@Шпилька, и еще
https://realax.ru/saveimages/2018/11/17/svawqyyhqwjrq2prv.jpg
Торт
Саша сидел на диване и с улыбкой смотрел на горку подарков. Здесь был и подарок от родителей, который он забрал последним на почте, когда возвращался домой с работы. Подарок от Лизы – его жены – выделялся яркой упаковкой и смешным бантом, завязывать который умела только она. Небольшой конверт с васильками, в котором лежала небольшая сумма – от коллег. А толстый пакет с медиаторами всех форм и расцветок – от лучшего друга Димки. Саша знал, что внутри пакета наверняка лежит маленькая коробочка с чем-нибудь ценным. Димка всегда любил дурачиться. Даже когда дарил подарки.
Вздохнув, Саша подошел к окну и, взяв со стола пачку, закурил сигарету, после чего осторожно пустил дым по стеклу. В детстве каждый из них овладевал этим искусством, но Саше оно далось сложнее, чем всем остальным. Хорошо, что Димка согласился повозиться с другом и уже вечером Сашка, тогда еще розовощекий, улыбчивый мальчишка, продемонстрировал умение всей дворовой компании. Он смеялся и наблюдал, как дым медленно стекает по стеклу, все больше и больше становясь похожим на маленький водопад с маминых открыток.
Докурив, Саша смял окурок в пепельнице и вернулся на диван. Медленно он принялся распаковывать подарки и улыбался, когда добирался до содержимого. Но в какой-то момент замер, зачем-то понюхал воздух и грустно вздохнул, вспомнив прошлое. Свой двенадцатый день рождения.
*****
- Санёк, ты чего не весел? Буйный нос до полу свесил, - пропел Димка, когда Сашка открыл другу дверь и меланхолично кивнул головой. – С днем рождения тебя, дружище!
- Спасибо, - протянул Сашка, пожимая руку друга. – Ты чего так рано?
- Ну как же, - заволновался Димка. – День рождения же. Айда на улицу, веселиться будем!
- Да у меня настроения нет.
- Как так «нет»? – переспросил Дима, и улыбка сползла с его лица, уступив место удивлению.
- Вот так, - буркнул Сашка. – Папка вчера злой пришел. Зарплату опять не дали. Так что сегодня у меня не собираемся.
- Тю… Нашел из-за чего киснуть, - ухмыльнулся Димка, наморщив веснушчатый нос. – Выползай давай из своей берлоги. Лето на дворе, а у тебя день рождения. Или ты думаешь, что с тобой все дружат только из-за того, чтобы раз в год торт и бананов поесть?
- Да как ребятам в глаза-то смотреть?
- Каком кверху, - авторитетно заявил Димка, снова вставив любимую отцовскую поговорку. – Пошли на улицу. Сами будем день рождения праздновать.
- Ладно. Сейчас оденусь и спущусь, - нехотя кивнул Сашка и закрыл дверь. Он немного постоял, дожидаясь, когда стихнет Димкин топот на лестнице, а потом поплелся в свою комнату.
Выйдя на улицу, Сашка направился к городку, возле которого галдели приятели. Он прищурился и, прикрыв глаза от солнца, посмотрел в сторону детей. Увидев Димку, Сашка снова вздохнул и на ватных ногах медленно пошел к друзьям, тщательно подбирая слова. Еще вчера он тараторя и сбиваясь, обещал им огромный торт, жареную курицу и фрукты, а сегодня будет говорить о том, что никакого торта не будет. Но, подойдя ближе, Сашка вздрогнул, когда раздался радостный детский рев и к нему со всех сторон бросились друзья. Через пять минут Сашкины уши горели, а на лице сияла глупая улыбка, но поздравления продолжали сыпаться на него, как из рога изобилия. Пока Димка, состроив хитрую гримасу, не махнул рукой. Дети прыснули в стороны и на всех порах помчались к своим подъездам, оставив Димку и Сашку наедине.
- Куда это они? – растеряно спросил Сашка, посмотрев на друга. Тот пожал плечами и, ехидно усмехнувшись, сплюнул через дырку в зубах. Все мальчишки открыто завидовали Димке, что он так круто может плеваться, но на предложение лишиться зуба, тут же начинали несвязно мычать и менять тему разговора. Однако Сашка так просто сдаваться не собирался. – Твоих рук дело?
- Конечно. Это ты у нас памятник загубленной молодости изображаешь, - фыркнул Димка, снова вставив одну из любимых фразочек своего отца. Он не понимал всего смысла, но сказанное казалось ему невероятно смешным. - Сейчас вернутся. Не боись.
- Да я и не боюсь. Боюсь только, что меня треплом звать будут, - насупился Сашка. – Обещал торт, а теперь пятки показываю.
- Хорош ныть, Санёк, - поморщился Димка. – Ты, чё, думаешь? Мы дураки, что ли? Все всё понимают. У Лерки вон отцу третий месяц ничего не платят, да и мой папка только на такси что-то заработать умудряется. Не ты один такой. И ничего. Не ноем же и сопли не пускаем. Впрочем, у тебя же сегодня день варенья. Тогда тебе можно чуть поныть.
- Иди ты, - рассмеялся Сашка. На душе после слов друга немного потеплело. Но холодок вернулся, когда из подъездов снова потянулись вереницы детей. Лишь Димкино хитрое лицо хоть как-то поддерживало.
- Санька, я тут… это… короче, вот. Держи, - пробормотал пухлый ботаник Женька, которого между собой все звали Пупсом, протягивая Сашке потрепанную книжку. – С днем рождения.
- Ого. Спасибо, - Сашка округлил глаза, когда взглянул на обложку. Женька поджал губы и скупо кивнул, но потом расслабился и сподобился даже на улыбку, когда Сашка крепко хлопнул мальчишку по спине в знак одобрения. – Атлас-определитель насекомых. Но это же твоя любимая книжка.
- Ну… друзьям же надо что-нибудь особенное дарить. Вот… дарю, короче, - буркнул Женька и махнул рукой. – У меня папа часто в Москве бывает. Попрошу, чтобы другую купил. А эту тебе. Я там еще и заметки на полях сделал, для удобства.
- Спасибо, - только и мог сказать Сашка, листая драгоценную книгу. Драгоценной она была не только из-за названия, но и из-за множества цветных иллюстраций и фотографий пауков, жуков и прочей «мерзости», как говорили девчата из их компании. Одна из них – светловолосая Аня – вышла вперед, как самая храбрая и, не позоря звание «дочери капитана», выпалила поздравление и протянула Сашке альбом с марками.
Альбом был полупустым, но Сашка вдруг понял, что у него отчаянно чешутся глаза. Это понял и Димка, который тут же загалдел, привлекая к себе внимание, и попросил не тянуть с подарками, напомнив, что после поздравлений все играют в «выше-ноги-от-земли», а водит именинник. Сашка слабо улыбнулся в ответ, словно благодаря друга, а потом удивленно хмыкнул, когда к нему подошел Михась – крепкий мальчишка с колючим взглядом и бритой головой.
Он положил тяжелую руку на плечо Сашке, а потом, достав из кармана пластиковую коробочку, вложил её в его руку.
- С днюхой, Сань, - хрипло буркнул он. Ходили слухи, что Мишка уже давно курит и даже таскает у бабки водку из подвала. Но спросить напрямую никто не решался. Наверное потому, что у Мишки была слава хулигана и задиры. Однако сейчас он дружелюбно улыбался и что-то тихо бормотал растерянному Сашке. Сашка мотнул головой и прислушался. Но уловил только концовку речи. – Американская. Точно тебе говорю. Бате кто-то на рынок принес, а он домой. Только музыка там странная какая-то.
- Спасибо, Михась, - тихо ответил Сашка, разглядывая коробочку с аудиокассетой. Он открыл её и удивленно уставился на белую кассету, как на какое-то чудо. Мишка, заметив его удивление, рассмеялся.
- Говорю тебе – американская. Ты у нас умный, послушай потом. Может понравится. У меня от этой музыки башка болит.
- А тебя папка не вздует? – осторожно спросил Сашка.
- Не. Пусть попробует, - угрожающе рассмеялся Михась. – У него кассет этих куча. Одну и не заметит, а заметит и пусть. С днюхой, малой. Расти большой.
Через пять минут рядом с Сашкой возвысилась настоящая горка сокровищ. Каждый из ребят принес что-нибудь дорогое и личное. И без тени сомнений отдал тому, кто остался без подарков. Лерка подарила ему свой перочинный ножик – предмет зависти каждого мальчишки из их двора. Витя-Козлик – томик Жюля Верна и книжку «Республика ШКИД». Виталик из дальнего дома – потрепанный комикс и несколько монет из своей коллекции. Сопливая Юлька, как обычно шмыгнув носом, подарила Сашке ручку с тремя цветами, а её сестра Катя, бойкая и дерзкая девчушка, - пистолет и коробку пистон. В стороне стоял только Димка, на чьем лице все так же сияла хитрая улыбка. Когда поздравления закончились, Димка вышел вперед и, сплюнув, достал из кармана внушительную горбушку черного пеклеванного хлеба и небольшой пакетик, при виде которого у каждого ребенка рот наполнился слюной.
- Какой день рождения без торта, - усмехнулся он, присаживаясь на корточки и, положив хлеб на колени, надорвал пакетик, после чего посыпал содержимым ароматный мякиш. – Наш торт будет самым вкусным. Утром из бич-пакета приправку тиснул, когда мама из магазина пришла.
- О, ну ты мот, Дим Палыч, - загалдели ребята, широко улыбаясь и шумно сглатывая слюну. – А хлеб-то свежий?
- Наисвежайший, - заверил их Димка, после чего, посолив мякиш, протянул ломоть хлеба удивленному Сашке. – Виновник кусает первым.
- Да как так-то, - еле слышно промямлил Сашка, еле сдерживаясь, чтобы не зареветь.
- Давай, давай. Остальные тоже хотят, - крикнул Михась, жадно пожирая глазами хлеб. Сашка улыбнулся другу и, вздохнув, откусил от хлеба большой кусок. Приправа и кристаллики соли тут же захрустели у него на зубах, а желудок жалобно что-то буркнул. Но Сашке было все равно. Он наслаждался вкусом свежего хлеба и легкой кислинкой от приправы.
- В очередь, в очередь, - проворчал Димка, когда его обступили остальные. – По чуть-чуть кусайте. Другим оставьте. Да не ломитесь. Вечером еще поедим.
- А что вечером? – спросил Сашка. Димка многозначительно хмыкнул и показал рукой в сторону бордюра, рядом с которым сиротливо стоял обычный пакет.
- Картошку печь будем. А Пупс сказал, что «Юпи» из дома притащит.
- Картошку? – переспросила Лерка. – О, круто. Тогда я из дома тоже чего-нибудь захвачу.
- И я. И я. Тоже принесу, - загалдели другие ребята, поглядывая на пакет с картошкой.
- Ну, решено. И соль не забудьте. Ладно. Ныкайтесь, давайте, - закричал Димка, когда увидел, что глаза Сашки слишком уж опасно поблескивают. – Санёк водит.
- Считаю до десяти! – рассмеялся Сашка и вся детвора тут же бросилась в разные стороны.
*****
- Ты чего тут в темноте сидишь? – Саша вздрогнул, когда в комнате раздался Димкин голос и зажегся свет. Повернувшись, он улыбнулся другу и молча показал пальцем на пепельницу, полную окурков. – А, понятно. Грусть опять съедает?
- Немного. Вспомнил, когда мы картошку вечером пекли на мой день рождения, - ответил Саша. Димка тут же закивал, поджав тонкие губы.
- Помню, помню. Михась еще Пупса из костра вытаскивал, куда тот свалился, - рассмеялся друг.
- Сколько мы картошки тогда съели-то? - спросил Саша.
- А я помню? – хмыкнул Димка. – Килограмм пять, не меньше. Даже на следующий день осталось. О, чуть не забыл. Торт, блин, твой.
- Я не хочу сладкого. В ресторане объелся. Да и Лиза сейчас из магазина придет, вот вместе и попьем чай, - отмахнулся Саша, а потом замер, когда увидел в руке Димки горбушку черного хлеба. На мякише белела соль, а в воздухе витал тот самый вкусный запах.
- С днюхой, дружище, - улыбнулся Димка, протягивая горбушку Саше. Тот скривился, быстро вытер блеснувшую в углу глаз слезинку и с аппетитом впился в хлеб. Димка, увидев это, преувеличенно громко загалдел и замахал руками. – Эй, эй. Мне-то оставь. Единоличник, блин.
- Офтавлю. Не фомневайфя. Бофе, феклефанный. Тот фамый, - пробубнил с набитым ртом Сашка и, вытянув шею, посмотрел в коридор. – О, Лифа прифла.
- Мальчики! Ну вы чего?! – возмутилась Лиза, разуваясь в коридоре. – Потерпите, сейчас чай будем пить с тортом.
- Да мы так. Перекусили немного, - хитро улыбнулся Димка. – Чайник уже вскипел, кстати.
- Отлично. Я быстренько, - пропела Лиза, убегая на кухню. Димка покачал головой и повернулся к другу.
- Чуть не спалились. Ну, с днем рождения, дружище. Погодь, ты что, все сожрал?!
- Ага! – радостно кивнул Саша, заставив друга рассмеяться.
- Ладно. Будем считать, что это мой подарок, - хмыкнул Димка, взъерошивая волосы. – За это отдашь мне свой кусок торта.
- Дим!
- Да, шучу, я. Шучу. Пошли чай пить. Именинник.
- Знаешь, Дим Палыч. А тот торт был самым вкусным в моей жизни, - тихо буркнул Сашка, положив руку на плечо Димке. Тот улыбнулся в ответ и кивнул.
- Знаю, Санька. Знаю.
© Гектор Шульц
Ну-с, когда вы входите в дом, то стол уже должен быть накрыт, а когда сядете, сейчас салфетку за галстук и не спеша тянетесь к графинчику с водочкой.
Самая лучшая закуска, ежели желаете знать, селедка. Съели вы ее кусочек с лучком и с горчичным соусом, сейчас же, благодетель мой, пока еще чувствуете в животе искры, кушайте икру саму по себе или, ежели желаете, с лимончиком, потом простой редьки с солью, потом опять селедки, но всего лучше, благодетель, рыжики соленые, ежели их изрезать мелко, как икру, и, понимаете ли, с луком, с прованским маслом… объедение! Но налимья печенка – это трагедия!
Ну-с, как только из кухни приволокли кулебяку, сейчас же, немедля, нужно вторую выпить.
Кулебяка должна быть аппетитная, бесстыдная, во всей своей наготе, чтоб соблазн был. Подмигнешь на нее глазом, отрежешь этакий кусище и пальцами над ней пошевелишь вот этак, от избытка чувств. Станешь ее есть, а с нее масло, как слезы, начинка жирная, сочная, с яйцами, с потрохами, с луком…
Как только кончили с кулебякой, так сейчас же, чтоб аппетита не перебить, велите щи подавать… Щи должны быть горячие, огневые. Но лучше всего, благодетель мой, борщок из свеклы на ..... манер, с ветчинкой и с сосисками. К нему подаются сметана и свежая петрушечка с укропцем. Великолепно также рассольник из потрохов и молоденьких почек, а ежели любите суп, то из супов наилучший, который засыпается кореньями и зеленями: морковкой, спаржей, цветной капустой и всякой тому подобной юриспруденцией.
Как только скушали борщок или суп, сейчас же велите подавать рыбное, благодетель. Из рыб безгласных самая лучшая – это жареный карась в сметане.
Но рыбой не насытишься, это еда несущественная, главное в обеде не рыба, не соусы, а жаркое. Ежели, положим, подадут к жаркому парочку дупелей, да ежели прибавить к этому куропаточку или парочку перепелочек жирненьких, то тут про всякий катар забудете, честное благородное слово. А жареная индейка? Белая, жирная, сочная этакая, знаете ли, вроде нимфы…
После жаркого человек становится сыт и впадает в сладостное затмение. В это время и телу хорошо и на душе умилительно. Для услаждения можете выкушать рюмочки три запеканочки. Домашняя самоделковая запеканочка лучше всякого шампанского. После первой же рюмки всю вашу душу охватывает обоняние, этакий мираж, и кажется вам, что вы не в кресле у себя дома, а где-нибудь в Австралии, на каком-нибудь мягчайшем страусе…
Во время запеканки хорошо сигарку выкурить и кольца пускать, и в это время в голову приходят такие мечтательные мысли, будто вы генералиссимус или женаты на первейшей красавице в мире, и будто эта красавица плавает целый день перед вашими окнами в этаком бассейне с золотыми рыбками. Она плавает, а вы ей: «Душенька, иди поцелуй меня!»
А. П. Чехов, из рассказа «Сирены»
Слушайте, а просто так уже нынче никто не трахается? Ну вот как при Сталине, помните? Познакомился с девкой на танцах, задарил ей букет ромашек, приглянулся ей, да и пошли такие все довольные на сеновал. А щас куда ни плюнь - все кругом продуманные такие, всё просчитывают на калькуляторе. "Я бельё нижнее купила новое, за три тыщи. Духи ещё. Чулки. В салон на укладку сходила. Эпиляцию сделала. Итого десятка как с куста. И если мужик потратит на меня меньше - я ему не дам". И мужик такой: "Я на бензин две тыщи потратил, на цветы ещё две, и на ресторан пятёрку. За почти десятку тыщ можно реально красивую проститутку снять. А тут какая-то невнятная баба с дебильной колхозной причёской, духи у неё вонючие ****, жопа толстая и сидит ещё с видом царицы Екатерины, которая мне одолжение сделала и великую честь оказала. Зря деньги только потратил, такую я и бесплатно б трахнул, в подсобке на работе"
А если вдруг неожиданно оба друг другу понравились, и секс там случился - то мужик сразу такой: Ты только губу-то не раскатывай, я мужчина видный, обеспеченный, с квартирой и машиной, поэтому мне нужна обеспеченная и красивая женщина, без детей всяких, и чтоб жили мы у неё, и чтоб она сама себя содержала, сама себе на свою красоту и шмотки зарабатывала, и с меня не тянула. Понятно?
И баба ему такая в ответ: Какая там у тебя квартира-то с машиной??? Живёшь ты с мамой в однушке, работаешь в такси, и этот прокуренный ржавый Рено Логан даже и не твой вообще. **** ты мне нужен? Я себе мужа получше ищу, так что ты на меня планы и не строй, я на тебя повелась от осенней грусти и ****. А так-то ты даром никому не нужен.
Вот и поговорили.
А щас мужики ещё дальше пошли. Они в бабских шмотках, сумочках, белье и эпиляциях разбираются лучше самих баб. Ты только на свидание пришла - а они уже всё быстро на тебе посчитали: сумочка - дешёвая реплика с рынка Садовод, сапоги не из натуральной кожи, ЦентрОбувь, маникюр явно сама делала, колготки в подземном переходе купила, и трусы явно там же. Я на ресторан больше потратил. Так что отработает, никуда не денется, и ещё пусть спасибо скажет.
Бабы тоже не отстают: машина - ведро ржавое, рубашка максимум тыщу стоит, телефон дешёвый, ремень старый и даже не кожаный, стригся в эконом-парикмахерской за 150 рублей. Фу. У меня трусы дороже стоят. Не дам. Не заслужил. Его уровень - поварихи из заводской столовки.
И сидят такие, миллионерами себя чувствуют. Одна невзначай новый айфон на стол кидает небрежно, второй - ключи от машины. У одной - комната в коммуналке в Печатниках, у второго - однушка в Капотне, с мамой, папой, бабушкой и морской свинкой Глафирой. Все при недвижимости, все при своём жилье, и нам, знаете, нищебродов тут не надо, мы себе цену знаем.
И сидят такие два часа, выбирают вино с видом сомелье. А там в меню вообще только Советское шампанское и сивуха Монастырская изба, 80 рублей за 150 грамм. Потому что это не Метрополь, а закусочная на окраине Бирюлёва. Выберут канешна шампанское, оно на 100 рублей дороже. Гусарить так гусарить. Швыряться деньгами так швыряться. Потом баба игриво предложит проехать в нумера, а мужик так же игриво ответит: "Я не дотерплю до нумеров, давай в машине на заднем сиденье", и, ****, всё равно, даже там, на заднем сиденье, среди мятых пакетов из Макдональдса, будет этот разговор олигархов, про "Ты губу-то не раскатывай, я богат, успешен, и не для тебя мама ягодку растила" и "Да не смеши, кому ты нужен ваще? Даже у моего бывшего и машина была получше и пися побольше. И то его бросила, получше найду"
Так и вымрем же. Секса нет, детей от нищебродов никто не хочет, да и недвижимость свою всё время охранять нужно от разных там, меркантильных. Времени нет. И желания.
А при Сталине бабы за слесарей замуж выходили, пятерых рожали, в коммуналке жили, и как-то вот даже любовь была. У меня, вон, мама - дочь героя Советского Союза, коренная москвичка, вышла замуж за моего папу - круглого сироту из города Ногинск, у которого на шее ещё сестра с ребёнком, потому что мужа её посадили за спекуляцию. Красота прям, а не мужик-то. А папа и на свадьбу их опоздал на 6 часов, потому что не успел на электричку, и не было двух копеек из автомата позвонить. 40 лет совместной жизни в сентябре справили.
А вы другие. И жизнь другая. И если не ты - то тебя. Трусы дешёвые. Сумка с рынка. Машина старая. Комната в коммуналке. Не для тебя мама ягодку растила.
Ну и сидите на жопе ровно. Не умеете вы любить всё равно. И не нужен вам никто. Берегите недвижимости, нынче все ушлые, ночей не спят, думают как комнату вашу отжать или в неё прописаться с детьми своими непонятными.
И для вас мы с удовольствием ставим песню группы ДДТ: Это всё, что останется после меня, это всё, что возьму я с собой...
Лидия Раевская
Женщина уходила по частям.
Сначала она высыпала свой бисерный смех в круглую жестяную баночку из-под кинопленки и выслала почтой на деревню дедушке. Потом сгребла в охапку душистые разноцветные сны и подарила одному хорошему человеку прямо на улице. Затем пошла на вокзал, сняла ячейку в камере хранения и оставила в ней до лучших времен свое желание.. в хрустящем пакете, перевязанном ленточкой.
Настроения, которых был полон шкаф, сложила в сундук, аккуратно пересыпав нафталином, и оставила себе только одно, самое серое, дорожное. Настал черед привычек: каждая из них была помещена в стеклянный флакон с притертой пробкой, флаконы выставлены в кофр, изнутри обитый бархатом, а кофр забыт в парикмахерской..
Она съела свою улыбку за завтраком, посыпав корицей, между ложкой творога и сдобной булочкой. Нерожденные поцелуи раскрошила из окна голубям. Сохранила голос на диск.. и не церемонясь, выбросила черный пластиковый квадрат со скошенным уголком в мусоропровод. Свое легкое яблочное дыхание выпустила в воздушный шар и долго-долго смотрела, как он тает в вечернем небе...
Потом присела на дорожку, молча, сонно, равнодушно, закрыла глаза, вспыхнула белым и исчезла.
Если у вас дома есть женщина, посмотрите, может, она не вся.
А. Ривелотэ
Snegurochka
22.11.2018, 23:36
@Шпилька, кажется, подобный рассказ уже был или точно этот)) мне запомнился, да...
Мы были такими молодыми,
что нас трудно было назвать женщинами. Но называли: в больнице всех так называли. Мы все ждали рождения ребёнка в палате на двенадцать человек. Называлось это «лежать на сохранении». И была такая некрасивая Света с большим животом. Ну, у всех был живот, все были не очень красивые - там ни душа, ни зеркала не было. Но Света была нехороша собой и очень полная, отёкшая. Палата была на первом этаже, мужья приходили к жёнам и разговаривали через подоконник. Телефонов не было, и женщины гадали и тревожились: придёт ли их муж? Не ко всем приходили. Это понятно; работали все, ехать далеко, на окраину… И некоторые женщины плакали ночью. В больнице очень грустно. А когда муж все-таки приходил, они выражали любовь и заботу. И спрашивали: «ты покушал? Ты нашёл чистую рубашку?»… А к этой Свете ходил рыжий маленький паренёк в кепке. Немножко кривоногий и тоже не очень красивый. И каждый день, каждый день! - приносил маленькую алюминиевую кастрюльку. Он ее привозил, замотав в одеялко старенькое. И в кастрюльке была вареная картошка, ещё тёплая. Или суп с макаронами. Тёплый. Он приезжал после работы на заводе, когда часы приема посетителей кончались. Но мы же на первом этаже были. И он молча передавал кастрюльку Свете, а она ела. Она и меня угощала, мой муж в армии был. Потом этот молчаливый рыжий парень ехал с кастрюлькой и одеялом обратно. Часа два надо было ехать. И они почти не говорили. А потом меня выписали. И эту Свету лет через пятнадцать я встретила на улице. Она снова была в положении. И у неё уже было трое детей. И она красивая стала! Полная, но очень красивая. И машина красивая. Дети тоже красивые, она так сказала. И жизнь хорошая, красивая! А за рулем сидел этот рыжий парень, муж. Он остался некрасивым, как та алюминиевая помятая кастрюлька. Но в мужчине главное - не красота. Главное, что внутри. Как в кастрюльке, в которой картошка оставалась тёплой… И это тепло не исчезает, даже если ехать два часа. Даже если всю жизнь ехать - вместе.
Анна Кирьянова
Нищета
В наши дни это слово в оригинальном значении практически забылось. Тебя могут назвать нищим если у тебя нет айфона или автомобиля. Ещё слово такое придумали: нищеброд. Я, честно говоря, не совсем понимаю смысл апгрейда этого слова. Это нищий, обладающий ногами и способный бродить? Нищий, который пахнет так, будто бы забродил? Что это, блин, должно вообще означать? А "нищуком" вообще любого по-моему могут назвать, у кого нет бизнеса на бинарных опционах в двадцать три и Бентли в двадцать шесть.
Наши родители, соседи и прочие старшие товарищи то и дело напоминают нам об ужасах девяностых. Как было трудно жить, денег не было, кушать было нечего. У многих сохранились семейные истории, вроде той, где батя-военный, которому месяцами не платили зарплату, ходил на крышу дома и ловил голубей на прокорм всей семье. Но со временем эти ужасы вроде как ушли: по подъездам всё режем попадаются шприцы с остатками коаксила, подснежников передозных всё меньше, с голоду вроде бы никто и не пухнет. Счастливое сытое будущее наступило, а проблемой стали всё те же айфон и машина. А с кредитом под десять процентов - и оно не проблема.
Но мы ведь с тобой многого не видим, приятель.
Моя маменька решила подзаняться благотворительностью: взяла шефство над какой-то бедной-пребедной семьёй. Покупает им продукты питания, иногда что-то из вещей. Её рассказы - это нечто жуткое. Семья, которую она поддерживает - это двое глухонемых с четырьями детишками на горбу. Муж мотается по шабашкам - он электрик - но серьёзной суммы на этом зарабатывать не может. Жена сидит дома, занимается детьми. Все шестеро живут в небольшой комнатке, практически без мебели, с несколькими матрасами. В каморке стоит терпкая вонь прелой мочи.
И вот представь, приятель. Заходишь ты в своих белых найках в комнату, а там - нищета. Вот как она есть, самая настоящая. Четыре пары детских глаз, глядящих на тебя с мольбой и верой, потому что сегодня ты - единственный их шанс хотя бы макарон поесть. Сидят они, видимо, на тех самых матрасах, в которые опорожняют мочевые пузыри, потому что вся коммуналка к чертям собачьим отключена за неуплату. Мужик сразу бежит за тридевять земель на колонку - воды накачать, чтобы макароны сварить. А когда с ужасными мыслями едешь домой - тебе вдогонку прилетает СМСка от глухонемой матери четверых приговоренных к ужасам настоящей бедности детей: "Детки кушать. Радость".
Когда я был в Германии - сразу в глаза бросились многочисленные инвалиды. Колясочники, старушки на ходунках, ребята на костылях, ДЦПшники и прочие. Десятки, сотни. Сначала подумал: какая больная страна. И только потом понял, что на улице они потому, что для них среда создана. Пандусы, лифты, туалеты. Всё есть, пользуйся, живи как все.
А потом похолодел, представив сколько у нас таких по квартирам заперто и живут на мизерную пенсию.
И ладно, если у малыша-колясочника родители более-менее в силе. А ведь бывает и так, что родится малыш больным... мягко говоря не у тех людей. Батя десятку топчет на лагерях, а маманя каждый день притаскивает бутылку водки и очередного хахаля из-под забора. Когда жизнь - не история успеха и даже не история веб-браузера с сериальчиками и порнографией, а один сплошной клип Бранимира.
Я не говорю, что надо сравнивать себя с крайностями. Карлин вообще говорил, что бедность существует лишь для того, чтобы до усрачки напугать средний класс. Я просто прошу тебя помнить, приятель, что настоящая нищета и настоящая бедность - это нечто большее, чем неспособность купить айфон новой модели. Это нечто жуткое, иррациональное. Толкающее слабого на унижение, а сильного на преступление. Нечто, о чём, пожалуй, так легкомысленно думать не стоит.
© [|Роман Новиков]
Мой сын обладает хорошей памятью. В детском саду он знал наизусть все тексты утренников, поэтому до последнего дня было непонятно, какой у него костюм, ведь детки болеют и он мог их заменить, зная все роли.
На новогодний утренник пятилетнему сынуле досталась роль огурца.
Узнав об этом накануне дежурства, я купила зелёную футболочку, цветной картон и с большим вдохновением всю ночь шила зелёные шортики под футболку и клеила салатовую шапочку из картона с чудесным хвостиком из проволоки, обтянутой зелёной тканью.
На утренник шёл папа, что не внушало особого доверия, поэтому инструкция, как одеть ребёнка и как закрепить шапочку, читалась папе утром перед работой.
В разгар дежурства позвонила воспитательница и срывающимся голосом сообщила, что у них заболел исполнитель самой главной роли и завтра сын будет...колобком. На мой нервный вопрос - может ли колобок быть в костюме... огурца? - в трубке была многозначительная тишина.
Я позвонила мужу на работу и сообщила про форс-мажор.
Абсолютно счастливым голосом (меня уже тогда это должно было насторожить) муж сказал, что нет никаких проблем. Он возьмёт с собой двух друзей хирургов, а три хирурга - это супер команда, которая справится с любой задачей! И они, то есть, хирурги - очень смекалистые мужики, поедут к нам домой и решат эту проблему (моя интуиция, видимо, была очень больна в тот момент!).
Забегавшись в роддоме, я в девять вечера позвонила домой. Трубку взял сын и сообщил, что они купили белую футболку, а сейчас папа клеит жёлтый картон, дядя Вова готовит кушать, а дядя Владик - смеётся.
Ещё через час сын сообщил, что он ложится спать, а дядя Владик вырезал из жёлтого картона круг и рисует на нём глазки, дядя Вова открывает банку солёных огурцов, а папа - икает от смеха.
В двенадцать вечера я позвонила опять. Муж сообщил, что дядя Вова и дядя Владик очень устали делать колобка и уже ... спят. И есть ньюансы.
Колобок, чисто случайно, был приклеен дядей Вовой суперклеем на белую футболку очень криво. Поэтому, когда дядя Владик отдирал сей шедевр, то футболка порвалась. Поэтому они его пришили медицинским шёлком на зелёную футболку огурца.
Но получилось красиво, что я даже не представляю себе как. А ещё... они сделали колобку тридцать зубов, и он теперь улыбается во весь рот, правда ещё на два зуба не хватило белого картона.
(Ну ничего страшного, - сказала я, - на фоне тридцати зубов это будет незаметно).
Так что я могу не нервничать, спокойно работать и у моего сына будет самый лучший костюм. А кто это там храпит? Так это дядя Владик, который так тщательно вырезал из картона зубы, что заснул прямо в кресле.
Меня до утра терзали смутные сомнения. И, сдав дежурство, я закатила истерику главврачу, чтобы меня отпустили, хоть на час, на утренник сына.
Я немного опоздала... Из актового зала доносился хохот с завываниями и всхлипываниями. Я приоткрыла дверь...
Возле новогодней ёлки пытался прыгать колобок. Огромное круглое жёлтое лунообразное лицо на груди сына было в диаметре от подбородка до колен. Глаза этого монстра смотрели в разные стороны. Три шёлковых длинных горизонтальных шва над глазами ассоциировались с морщинами на лбу глубоко умудрённого жизнью колобка.
Особо впечатляло отсутствие двух зубов в широко раскрытом рту. Потому что это были ... два передних верхних зуба!
Это был очень пожилой, потасканный и видавший жизнь колобок, страдающий хроническим алкоголизмом и вернувшийся недавно из колонии строгого режима... Ну а весь этот скрупулезный труд трёх хирургов дополняла весёленькая салатовая картонная шапочка огурца, с проволочным хвостиком, обтянутым зелёной тканью.
В этот момент сынок начал декламировать стишок, который начинался словами:
"Где вы ещё увидите, такого же, как я?..."
(было продолжение, что только в сказке и на новогоднем утреннике, но всем уже было не до этого...) - воспитательница со стоном присела на корточки, зал плакал....
Наташа Яремчук
ПАЕТОЧКИ
Мы с женой лежали в постели. Все было, как и должно быть в две тысячи сто шестьдесят первую брачную ночь — жена в своем телефоне, я в своем.
Из ее телефона по громкой связи доносился приторный до зубной боли женский голосок, адски мимикрирующий под мимимишность, от которого затупляются ножи и самоотклеиваются обои. Моя жена увлекается скрапбукингом, и это был чей-то онлайн мастер-класс.
— ...мы же с вами провели онлайн опросик, и победила идея с зайчатками. Ну, что же, девчонки, на этот раз нам понадобятся анкеры, бордюрички, брадсы, ниточки берем обязательно вощеные и не забываем про паеточки. Перво-наперво делаем биговочку...
Из этого потока профессиональный патоки я понял только "пивной картон" и "глиттер", и то, в случае со вторым словом мне наверняка все-таки показалось, что я его понял.
—...берем дырокольчик и делаем в картончике прокольчики, раз, два, три, четыре, пять, шесть...
Эта рукодельница из одиннадцатого века (если судить по "перво-наперво") когда-нибудь остановится, или мне ее прокольчики вместо овец на сон грядущий считать?!
—...двенадцать, тринадцать, и не забываем про паеточки...
Еще бы, могла бы и не предупреждать, я теперь про эти паетчоки до конца жизни не забуду.
Я лежал неподвижно, якобы уставившись в свой телефон, и чувствовал, как по телу бежит неприятная волна шевеления волос. Где моя жена? Та, которая взглядом умела гнуть подковы? Чей реализм я время от времени глотал пригоршнями, в качестве лекарства от своего воображения? Ниточки обязательно вощеные? Really? Эй, ты, фея, обнюхавшаяся клея "Момент", так и подмывало меня крикнуть ведущей мастер-класса, немедленно верни мою жену!
—...красочки у нас акриловые, ленточка у нас киперная, скотч у нас принтовенький...
— Да пошла ты в жопу, — вдруг сказала жена, — красочки у нее акриловые.
Она шумно выключила телефон, резко стянула с меня почти все одеяло, как обычно, и, не поворачиваясь ко мне, буркнула:
— Спать!
Я послушно засыпал, считая своих положенных овец, и думал о том, как все-таки хорошо, что никакие обнюхавшиеся феи не властны над нашим браком, даже в его две тысячи сто шестьдесят первую ночь.
Олег Батлук
Длина проволочки - 52 сантиметра. Эта проволочка удерживает пробку в бутылке шампанского. Это длина подвязки для чулок мадам Клико - она так изящно пошутила и оставила о себе память. Я лично вино не пью; но совсем не о шампанском речь. А о женщине, которая осталась вдовой в 27 лет. Муж умер от лихорадки, она осталась с маленькой дочкой на руках. И с винными погребами, где хранилось шампанское. Это был промысел опасный: мутное шипучее вино взрывалось так, что в погреб спускались только опытные мужчины в железных масках. Чтобы не изуродовало осколками. И эта молодая вдова бизнес продавать не стала. Наоборот - стала работать изо всех сил. Продала свои драгоценности, купила ещё виноградников, изобрела способ сделать вино прозрачным; много всего придумала и изобрела. И сама спускалась в погреб - теперь вино занимало 18 километров бывших римских каменоломен! Женщина в 19 веке все это сделала сама; трудно поверить. Но вот такая она была, эта Барб-Николь. И шампанское вдовы Клико продавалось по всему свету. А когда наши победили Наполеона, пришли во Францию и на радостях стали спускаться в погреба и пить вино, она сказала мудро: «пусть пьют. Потом они заплатят!». И точно - шампанское так понравилось гусарам, что потом сразу 10 тысяч бутылок в Россию продали - вкус победы запомнился! И доброе отношение вдовы тоже. И очень она разбогатела. Большие суммы тратила на добрые дела. Работала до самой смерти, а прожила почти 90 лет. Замуж вот только не вышла. Не хотела. Работала много; а может, любила кого-то, да не судьба была? Иначе зачем она так пошутила с длиной проволочки? Намекнула на интимную деталь туалета - подвязку? Которую некому было развязать… Такая вот была первая бизнесвумен - вдова Клико. Энергичная и смелая дама, добившаяся невероятного успеха. А замуж - ну, есть другая ее крылатая фраза: «есть только одно качество шампанского - высшее!». А остальное - просто мутное вино…
Анна Валентиновна Кирьянова.
Очищение
- … и приговаривается к году заключения в комнате Очищения. Но учитывая первую судимость, а также сотрудничество с органами следствия, судья счел возможным снизить срок Очищения до трех месяцев с ежедневными тремя часами отдыха. Приговор объявлен и обжалованию не подлежит. Приговор вступит в силу сегодня в 21-00.
Три удара молотка.
Я сидел на скамье подсудимых и смеялся. Три месяца. Ха-ха-ха. Это просто смешно. Какие-то жалкие три месяца за все, что я сделал. Мне уже нравилась эта дурацкая программа воздействия на преступников. И назвали-то как – Очищение.
Пока еще не было преступников, прошедших через нее. Кто-то был в процессе, кого-то только-только приговорили. Как меня. Но уже по всем СМИ трубили об ее эффективности, ведь проводились испытания на добровольцах, и все испытуемые, как один, после программы резко изменили свое поведение, став практически святошами.
Скорее всего, набрали студентов-актеров и проплатили им полгода кривляний.
Да мне, собственно, было до задницы, как это Очищение пропихивали в судебную структуру, главное, что вместо предполагаемых десяти-двенадцати лет тюрьмы мне нужно просидеть всего три месяца. Практически нет ничего.
В 20-55 меня вывели из общей камеры. Надзиратель довел меня до белой двери и, дождавшись, пока минутная стрелка коснется цифры двенадцать, мягко втолкнул внутрь.
Внутри было все полностью белым. Белые стены, причем не побелка, а какой-то мягкий пружинистый материал, такой же мягкий пол. Как в дурдоме, чесслово.
Я лег на пол, устроился поудобнее и решил покемарить. Солдат спит - служба идет.
- Мяяяса бы, – раздался вкрадчивый шипящий голос. - Вкусненького… жареного. С пивком. Чтобы пена сверху шапкой стояла. Хотя нет, лучше тортика. Маленький кусочек. Ну, мам, только один кусочек.
Как-то незаметно голос изменился, стал по-детски писклявым. Но очень знакомым. Перед глазами предстала картина, где маленький ребенок бегает вокруг праздничного стола и выклянчивает у мамы сладости.
- Мама, всего один кусочек. Ну пожааалуйста! Тебе жалко что-ли?
- Не жалко. Вот сейчас гости придут, и я отрежу тебе кусок. Даже с цветочком, как ты любишь.
- Нет, я хочу сейчас! Сейчас! Мам! Дай мне тортика!
Ненавижу детей. И вопли их не люблю. А таких избалованных засранцев я бы вообще ремнем порол, чтоб недели сидеть не могли.
А пацан тем временем дождался, пока мама выйдет на кухню, бросился к торту, запустил в кремовую мякоть грязные ладошки и принялся жадно пожирать, нещадно измазывая лицо и одежду. Меня чуть не стошнило от его вида.
Но тут я вспомнил. Вспомнил, как когда-то в детстве я не дождался гостей и начал жрать торт прямо руками. Как мама при виде меня уронила полную салатницу на пол, и осколки сильно посекли ее ноги. Как вместо празднования взрослые поехали в больницу, а я сидел запертый в своей комнате. И изуродованный торт стоял передо мной на столе, но я уже не мог на него смотреть. С тех пор я сладкое на дух не переношу.
Картинка пропала. И снова послышался шипящий голос:
- Хочу денег. Много денег. Чтобы больше, чем у Митьки. Чтобы всегда в кармане пачка стодолларовых купюр. Чтоб зашел в магазин и купил все, что захотел, хоть жвачку, хоть Мерседес, хоть продавщицу. Поэтому дай бабло. Слышь, придурок, ты все равно их на книжки спустишь…
Голос позвончел, огрубел. Два пацана в переулке. Один схватил второго за шиворот и шипел ему в лицо:
- Давай-давай, не жмись. Я слышал, что тебе мамка давала сегодня бабосики. Ах, Петя, не забудь купить молока, - передразнил он. – Лучше по-хорошему гони. Ты же меня знаешь, я зря бить не буду.
- Не надо, - пропищал зажатый мальчишка, - у меня Катька болеет, ей надо кашу на молоке варить.
- Кашу варить, детишек кормить, - издевался первый. – Этому дала, - и с этими словами врезал в живот, - этому дала, - и еще удар.
Мальчишка сполз на землю, из разжавшегося кулака выпала смятая сторублевка. Драчун подхватил купюру:
- А досталась-то мне.
Этот эпизод я вспомнил быстрее. Тот мальчик так и не смог признаться родителям, что у него силой отобрали деньги, сказал, что потерял. Его выпороли. А я понял, что зло не всегда бывает наказано. А значит, можно творить все, что хочешь. Главное, чтобы никто не узнал.
А те деньги я тогда просадил на Сникерс и бутылку лимонада.
Тогда мне не было стыдно, но сейчас по душе полоснуло огнем. Я помню глаза того мальчика, когда он вышел на следующий день во двор. Как он испугался, когда меня увидел, как съежился и присел. Как шептал: «Не надо. У меня нет денег. Я принесу, обязательно принесу. Потом». И воровал у своих родителей деньги. Для меня.
Белые стены. Пустота. Я судорожно дышал, пытаясь прийти в себя. Что это за хрень такая? Почему…
Но уже раздавалось новое шептание:
- Ну давай, не ломайся. Что ты из себя строишь недотрогу? Я же видел, как с Витькой того…
- Да мы только целовались и все, - расплакавшись, сказала девчонка. – Ничего у нас с ним не было. Отпусти!
- Да ладно тебе, - потные от желания ладони полезли под ее юбку. – Прикинь, как тебе повезло. В первый раз на дискотеке и уже столько внимания. Заодно и трахнешься в первый раз.
- Не хочу, нет, пусти…
Физически та девчонка осталась невредимой. Я так перевозбудился от ее воплей, неумелого сопротивления да и просто ощущения женского тела, что кончил ей на трусы. Психологически же…
Почему-то я ощущал сейчас ее тогдашнюю беспомощность, отчаяние и отвращение. Она никому не сказала. Ей было стыдно. И словно в ускоренном кинофильме я увидел ее дальнейшую жизнь. Как она стала избегать людей, бояться толпы и громкой музыки, как она задыхалась по ночам от кошмаров и плакала часами в подушку. Как ее родители, не понимая, что с ней происходит, пытались насильно вывозить ее в общественные места, где у нее случались истерики. А потом отправили на лечение в дурку. Как она сидела на кровати, бледная, худая, держа в руках пачку таблеток…
Всю ночь и весь день меня терзал чертов голос, ожившие воспоминания сменялись одно за другим, незнакомые чувства волна за волной обливали меня то стыдом, то страхом, то болью…
- Восемнадцать ноль-ноль. Время трехчасового отдыха, - надзиратель отпер дверь.
Заключенный сидел в углу и, слегка покачиваясь, говорил:
- Это не я. Это был не я. Я не хотел.
Надзиратель мягко приподнял мужчину и потащил его к выходу на себе.
Закончился первый день Очищения.
©Наталья Бутырская
@Шпилька, где ты это берёшь?
Удивительные рассказы.
Не в первый раз у тебя в теме напарываюсь на потрясающие вещи.
Этот перекликается с тематикой Брэдбери немного.
Он тоже любил затрагивать такие вопросы.
@Red, в сети беру. В основном на фейсбуке. Выбираю то, что мне близко и нравится.
@Red, в сети беру. В основном на фейсбуке. Выбираю то, что мне близко и нравится.
Очень даже)
Или мы с тобой во многом похожи в мировоззрении и вкусах.:sharik:
Я, кстати, женат, но у меня с женой уже ничего нет
Говорит мне тут один такой на днях: «Я, кстати, женат, но у меня с женой уже ничего нет. Просто живем вместе, да и двое детей маленьких».
И я такая отвечаю: «Ну, вот разведешься, будешь жить сам, тогда и позвони мне. А раньше не стоит».
А он мне такой: «Знаешь, девушка должна сначала доказать мне, что я должен бросить все и ради нее уехать». Я так поперхнулась воздухом, что аж расхохоталась.
А он такой добавляет: «Вот такие несговорчивые и категоричные женщины, как ты, в итоге остаются одни».
Или вот это вот (любят некоторые мужчины говорить): «Надеюсь, у тебя не слишком завышенные запросы к мужчине?», — и смотрит супер-лукаво на заказанную бутылку вина и салат с морепродуктами.
Не слишком завышенные запросы – это как? Не храпишь ночью и не писаешь под себя – можно брать? Главное мужик в доме? Ой-вэй, я работаю с 13 лет, меня папа-грузин воспитал, какие у меня могут быть запросы? «Завышенные», — отвечаю и прошу официанта рассчитать нас. А он такой надувает губки, обижается, начинает оскорблять меня.
Где вы беретесь вообще, принцы на горошине? Все такие ранимые, все такие уверенные, что если женщина хочет создать семью, то непременно согласится на первого попавшегося. Прошли уже эти времена, парни. Сегодня женщине (взрослой, здоровой женщине) уже не интересно выходить замуж за кого попало. Уже можно жить интересной жизнью, не имея штампа в паспорте любой ценой. Конечно, всякая взрослая, здоровая женщина все-таки хочет семью (мужа, детей, дом), но уже давно понятно (и все мы знаем миллион таких историй), когда брак ради брака, ради самоудовлетворения и галочки в общественных глазах превращал жизнь женщины в еще больший ад, чем отсутствие постоянного партнера рядом. Всякая взрослая, здоровая женщина хочет выйти замуж и родить детей от такого же взрослого, здорового мужчины. Она не планирует вас затаскивать в свои сети, насиловать и обирать до нитки (да, такие женщины существуют, но я веду речь о взрослой здоровой женщине). Не о профурсетках, томно закидывающих глаза и использующих женские хитрости-манипуляции, чтобы таки да, затащить мужичка в паутинку. Мы же всем понимаем, что соблазнить, завлечь не сложно (и женщину, и мужчину). Но весь этот манипулятивный флирт, который так широко используется на первых свиданиях, — это же обман, который рассасывается с началом бытовых проблем совместного жительства. Вы готовы на это?
Я бесконечно часто слышу подобные вариации «да ты просто еще не встретила своего мужчину, вот встретишь, все сразу пойдет, как по маслу». Возможно, вот только я не верю в теорию о своем человеке или второй половинке, о том, что вообще бывает простая и легкая жизнь «как по маслу». Я верю во взрослых здоровых людей. А чего хотят взрослые здоровые люди?
Двенадцать лет назад я лежала на операционном столе и в бреду от наркоза читала финальный монолог Татьяны из «Евгения Онегина», пока врач вытаскивал из меня стекла. Часом до этого мама хлестала меня по щекам, потому что я теряла сознание. Я не помню боли, но я до сих пор помню абсолютное ощущение легкости и приятного ничего, как будто мое тело стало облаком, и я, закрывая глаза, говорила маме, что ухожу (я действительно была тогда уверена, что на этом все). Иногда у меня бывают срывы, и я начинаю переживать из-за пустяков, но всякий раз я смотрю на свою татуировку в виде пера, которая напоминает мне о той самой легкости. О том, как легко потерять жизнь.
Всю свою жизнь я старалась понять другого человека и зачастую – в ущерб себе. Но это оказалось совершенно пустой тратой времени, которого так мало у каждого из нас. Каждый день я встречаю людей (многие из них на дорогих машинах и в дорогих одеждах), которые придумали себе в голове черт знает что и играют в эти дешевые гендерные игры. Возможно, это действительно весело и так задуман мир, а я просто чего-то не понимаю. Но мне это больше абсолютно не интересно. Вот ваш бисер, вот ваши свиньи. Катитесь все к черту, ранимые мои и требовательные. Мир безумно большой интересный. Столько других стран, мест, проектов, фильмов, книг, закатов и рассветов, еды! Жить бы, подольше бы только жить! И помочь бы жить как можно дольше тем, кто действительно хочет жить, а не бесконечно ковыряться в своей песочнице.
Какие у меня запросы к мужчине? Да только один-единственный: чтобы действительно хотел жить, а не трахал мозг своими комплексами себе и окружающим. Я хочу жить и наслаждаться миром, а не воспитывать мальчика с 44-м размером обуви.
Тамрико Шоли
На днях по дороге с почты на работу мне надумалось забежать в вагончик на углу, где продают овощи, фрукты и квашеную капусту в ведрах. И на самом пороге застал звонок коллеги. Просить перезвонить было невозможно: разговор давно откладывали, на улице говорить было слишком шумно, и я юркнула в вагончик, держа телефон возле уха. А за взгляд продавщицы сделала извинительный жест — мол, так получилось, закончу и расскажу, что и сколько мне нужно взвесить.
Тетенька так же, жестом, показала мне, что все в порядке, и ткнула пальцем в огурцы. А после моего согласного кивка взвесила и аккуратно выложила на прилавок. Так же, без единого слова, из ящиков были отобраны яблоки, груши, помидоры и что-то еще, так что к завершению разговора мне оставалось только достать кошелек и спросить: «Сколько?»
И только укладывая покупки в сумку, я осознала всю странность и удивительность произошедшего. Из пяти сортов яблок мне были предложены именно те, что я люблю. И огурцы были правильные, с пупырышками. И остальное — именно так, как я бы попросила.
Не удержалась, спросила продавщицу: «Но… как? Неужели вы по одному моему взгляду поняли, что именно я хочу?» И продавщица овощей, немолодая женщина с разбухшими руками, ответила: «Ну да, я же вижу, куда вы смотрите. Вы же не думаете, что я телепат?»
Первая моя мысль была, и правда, о сверхъестественных способностях. И, если не телепатии, то — о редком даре наблюдательности. Потом меня захватило удовольствие наблюдать человека, который занимается своим делом.
Редкая, на самом деле, штука. Когда продавец видит, что именно вас заинтересовало, а не снисходит на вопрос о цене, отвлекаясь от каких-то своих дел. А для того, чтобы получить услугу — за деньги, не за спасибо! — не надо бегать, выделывать финты и чего-то добиваться.
Должно быть, эта женщина очень счастливая. Не считает, что достойна большего. Не страдает от тупости окружающих, от зависти коллег, от «овощной» офисной жизни. Она просто продает овощи, давая людям то, что они хотят.
У меня есть приятель, который, если так можно сказать, коллекционирует людей, любящих свою работу. И пытается приладить их к своему бизнесу. Его находки — официант из пиццерии, который без всяких записей принял сложный заказ от восьми человек и ни разу не перепутал, кому — что. Девушка-оператор из абонентского отдела коммунальной компании, которая улыбается каждому посетителю и терпеливо помогает старикам управиться с квитанциями и мелочью. Да мало ли таких.
Наверное, есть какая-то высшая справедливость в том, что людям, довольным тем, что имеется, хочется дать нечто большее. Потому что знаешь: оценят, справятся и отблагодарят. «Великое приобретение быть благочестивым и довольным», да.
Есть еще кое-что, о чем меня побудила задуматься эта продавщица овощей. Я работаю в сети. Основной круг общения — тоже в сети. И — да, это про нас шутят, что в тюрьмах люди не сидят столько, сколько мы в интернете.
В виртуальном мире, где новости устаревают до того, как их прочли. Где интерес мимолетен и ничего не стоит. Где анонимность прикидывается индивидуальностью и наоборот. Цифровое Зазеркалье, где все понарошку.
И вдруг, вынырнув из виртуального, я встретила этот взгляд; совершенно чужого мне человека, которому внезапно важно — куда я смотрю.
Здравствуй, реальный мир. Мне бы еще пучок петрушки.
Таисия Александрова
Я, кстати, женат, но у меня с женой уже ничего нет
Говорит мне тут один такой на днях: «Я, кстати, женат, но у меня с женой уже ничего нет. Просто живем вместе, да и двое детей маленьких».
И я такая отвечаю: «Ну, вот разведешься, будешь жить сам, тогда и позвони мне. А раньше не стоит».
А он мне такой: «Знаешь, девушка должна сначала доказать мне, что я должен бросить все и ради нее уехать». Я так поперхнулась воздухом, что аж расхохоталась.
А он такой добавляет: «Вот такие несговорчивые и категоричные женщины, как ты, в итоге остаются одни».
Или вот это вот (любят некоторые мужчины говорить): «Надеюсь, у тебя не слишком завышенные запросы к мужчине?», — и смотрит супер-лукаво на заказанную бутылку вина и салат с морепродуктами.
Не слишком завышенные запросы – это как? Не храпишь ночью и не писаешь под себя – можно брать? Главное мужик в доме? Ой-вэй, я работаю с 13 лет, меня папа-грузин воспитал, какие у меня могут быть запросы? «Завышенные», — отвечаю и прошу официанта рассчитать нас. А он такой надувает губки, обижается, начинает оскорблять меня.
Где вы беретесь вообще, принцы на горошине? Все такие ранимые, все такие уверенные, что если женщина хочет создать семью, то непременно согласится на первого попавшегося. Прошли уже эти времена, парни. Сегодня женщине (взрослой, здоровой женщине) уже не интересно выходить замуж за кого попало. Уже можно жить интересной жизнью, не имея штампа в паспорте любой ценой. Конечно, всякая взрослая, здоровая женщина все-таки хочет семью (мужа, детей, дом), но уже давно понятно (и все мы знаем миллион таких историй), когда брак ради брака, ради самоудовлетворения и галочки в общественных глазах превращал жизнь женщины в еще больший ад, чем отсутствие постоянного партнера рядом. Всякая взрослая, здоровая женщина хочет выйти замуж и родить детей от такого же взрослого, здорового мужчины. Она не планирует вас затаскивать в свои сети, насиловать и обирать до нитки (да, такие женщины существуют, но я веду речь о взрослой здоровой женщине). Не о профурсетках, томно закидывающих глаза и использующих женские хитрости-манипуляции, чтобы таки да, затащить мужичка в паутинку. Мы же всем понимаем, что соблазнить, завлечь не сложно (и женщину, и мужчину). Но весь этот манипулятивный флирт, который так широко используется на первых свиданиях, — это же обман, который рассасывается с началом бытовых проблем совместного жительства. Вы готовы на это?
Я бесконечно часто слышу подобные вариации «да ты просто еще не встретила своего мужчину, вот встретишь, все сразу пойдет, как по маслу». Возможно, вот только я не верю в теорию о своем человеке или второй половинке, о том, что вообще бывает простая и легкая жизнь «как по маслу». Я верю во взрослых здоровых людей. А чего хотят взрослые здоровые люди?
Двенадцать лет назад я лежала на операционном столе и в бреду от наркоза читала финальный монолог Татьяны из «Евгения Онегина», пока врач вытаскивал из меня стекла. Часом до этого мама хлестала меня по щекам, потому что я теряла сознание. Я не помню боли, но я до сих пор помню абсолютное ощущение легкости и приятного ничего, как будто мое тело стало облаком, и я, закрывая глаза, говорила маме, что ухожу (я действительно была тогда уверена, что на этом все). Иногда у меня бывают срывы, и я начинаю переживать из-за пустяков, но всякий раз я смотрю на свою татуировку в виде пера, которая напоминает мне о той самой легкости. О том, как легко потерять жизнь.
Всю свою жизнь я старалась понять другого человека и зачастую – в ущерб себе. Но это оказалось совершенно пустой тратой времени, которого так мало у каждого из нас. Каждый день я встречаю людей (многие из них на дорогих машинах и в дорогих одеждах), которые придумали себе в голове черт знает что и играют в эти дешевые гендерные игры. Возможно, это действительно весело и так задуман мир, а я просто чего-то не понимаю. Но мне это больше абсолютно не интересно. Вот ваш бисер, вот ваши свиньи. Катитесь все к черту, ранимые мои и требовательные. Мир безумно большой интересный. Столько других стран, мест, проектов, фильмов, книг, закатов и рассветов, еды! Жить бы, подольше бы только жить! И помочь бы жить как можно дольше тем, кто действительно хочет жить, а не бесконечно ковыряться в своей песочнице.
Какие у меня запросы к мужчине? Да только один-единственный: чтобы действительно хотел жить, а не трахал мозг своими комплексами себе и окружающим. Я хочу жить и наслаждаться миром, а не воспитывать мальчика с 44-м размером обуви.
Тамрико Шоли
Супер!:kissing:
@Red, да, мне тоже доставило)
@Шпилька, я сперла рассказ Тамрико себе))
@Red, Тамрико дело говорит))
*Будь как Витя)
В магазине очень большая женщина толкала к кассе очень большую тележку. Тележка была доверху набита продуктами. Женщина шла твёрдой поступью, как в фильме про парк Юрского периода. А рядом с ней бежал маленький мальчик, как гномик. Годика три ему; и курточка синяя у него как у гномика, и шапинька синяя гномичья, и так он проворно перебирал ножками в башмачках с оторочкой - тоже как гномик. К женщине подошёл ее муж. Тоже высокий, но худой. Он держал в руках блинницу; видимо, выбирал блинницу, пока жена выбирала продукты.
Он посмотрел на тележку со страданием на лице. И сказал: «Ну, Марина… Ну мы же решили экономить. А ты ещё решила диетить. Ну, Марина… Ну куда эти две курицы-гриль?»…
Марина басом ответила:
- Дак Вите. Витя любит курицу. Любишь курицу, Витя?
Гномик посмотрел из-под шапиньки и ответил тоненьким гномичьим голосом:
- Да! - писклявенько так, радостно.
Мужчина продолжал вопрошать: «Ну, Марина… Ну кому эта запеканка с мясом и луком? Да ещё столько?».
- Дак Вите! - терпеливо басом пояснила Марина. - Витя любит запеканку с луком. Любишь запеканку, Витя?
- Да! - радостно отвечал гномик. Лаконично.
«А торт кому? А пирожные?», - не успокаивался отец семейства…
- Дак Вите! Витя любит торт, да, Витя?
- Да! - радостно пищал гномик.
И муж долго перечислял: свиной шашлык, котлеты, сардельки, три баночки сметаны…
Все это было для Вити. Он это любит. И Витя подтверждал маменькины разъяснения тоненьким: «Да!». А потом пропищал, что все скушает.
Мама погладила большой рукой своего синего гномика. Витя взял ее за ногу, как за ствол большого дерева, и они пошли все вместе на кассу. Экономить и диетить.
Это была счастливая рубенсовская семья. Несколько растерянный муж, крупная дама и крошечный гномик Витя с завидным аппетитом. У кассы мама взяла в холодильнике несколько стаканчиков мороженого. И сказала мужу, не дожидаясь вопроса:
- Дак Вите. Витя любит мороженое.
- Да! - пропищал Витя.
Главное, чтобы друг друга любили. И Витю. Да, Витя? - но чего спрашивать-то. И так понятно. И люди весело смеялись, но тихонько. Просто стало хорошим настроение. Как аппетит Вити...
Анна Кирьянова
Очищение
- … и приговаривается к году заключения в комнате Очищения. Но учитывая первую судимость, а также сотрудничество с органами следствия, судья счел возможным снизить срок Очищения до трех месяцев с ежедневными тремя часами отдыха. Приговор объявлен и обжалованию не подлежит. Приговор вступит в силу сегодня в 21-00.
Три удара молотка.
Я сидел на скамье подсудимых и смеялся. Три месяца. Ха-ха-ха. Это просто смешно. Какие-то жалкие три месяца за все, что я сделал. Мне уже нравилась эта дурацкая программа воздействия на преступников. И назвали-то как – Очищение.
Пока еще не было преступников, прошедших через нее. Кто-то был в процессе, кого-то только-только приговорили. Как меня. Но уже по всем СМИ трубили об ее эффективности, ведь проводились испытания на добровольцах, и все испытуемые, как один, после программы резко изменили свое поведение, став практически святошами.
Скорее всего, набрали студентов-актеров и проплатили им полгода кривляний.
Да мне, собственно, было до задницы, как это Очищение пропихивали в судебную структуру, главное, что вместо предполагаемых десяти-двенадцати лет тюрьмы мне нужно просидеть всего три месяца. Практически нет ничего.
В 20-55 меня вывели из общей камеры. Надзиратель довел меня до белой двери и, дождавшись, пока минутная стрелка коснется цифры двенадцать, мягко втолкнул внутрь.
Внутри было все полностью белым. Белые стены, причем не побелка, а какой-то мягкий пружинистый материал, такой же мягкий пол. Как в дурдоме, чесслово.
Я лег на пол, устроился поудобнее и решил покемарить. Солдат спит - служба идет.
- Мяяяса бы, – раздался вкрадчивый шипящий голос. - Вкусненького… жареного. С пивком. Чтобы пена сверху шапкой стояла. Хотя нет, лучше тортика. Маленький кусочек. Ну, мам, только один кусочек.
Как-то незаметно голос изменился, стал по-детски писклявым. Но очень знакомым. Перед глазами предстала картина, где маленький ребенок бегает вокруг праздничного стола и выклянчивает у мамы сладости.
- Мама, всего один кусочек. Ну пожааалуйста! Тебе жалко что-ли?
- Не жалко. Вот сейчас гости придут, и я отрежу тебе кусок. Даже с цветочком, как ты любишь.
- Нет, я хочу сейчас! Сейчас! Мам! Дай мне тортика!
Ненавижу детей. И вопли их не люблю. А таких избалованных засранцев я бы вообще ремнем порол, чтоб недели сидеть не могли.
А пацан тем временем дождался, пока мама выйдет на кухню, бросился к торту, запустил в кремовую мякоть грязные ладошки и принялся жадно пожирать, нещадно измазывая лицо и одежду. Меня чуть не стошнило от его вида.
Но тут я вспомнил. Вспомнил, как когда-то в детстве я не дождался гостей и начал жрать торт прямо руками. Как мама при виде меня уронила полную салатницу на пол, и осколки сильно посекли ее ноги. Как вместо празднования взрослые поехали в больницу, а я сидел запертый в своей комнате. И изуродованный торт стоял передо мной на столе, но я уже не мог на него смотреть. С тех пор я сладкое на дух не переношу.
Картинка пропала. И снова послышался шипящий голос:
- Хочу денег. Много денег. Чтобы больше, чем у Митьки. Чтобы всегда в кармане пачка стодолларовых купюр. Чтоб зашел в магазин и купил все, что захотел, хоть жвачку, хоть Мерседес, хоть продавщицу. Поэтому дай бабло. Слышь, придурок, ты все равно их на книжки спустишь…
Голос позвончел, огрубел. Два пацана в переулке. Один схватил второго за шиворот и шипел ему в лицо:
- Давай-давай, не жмись. Я слышал, что тебе мамка давала сегодня бабосики. Ах, Петя, не забудь купить молока, - передразнил он. – Лучше по-хорошему гони. Ты же меня знаешь, я зря бить не буду.
- Не надо, - пропищал зажатый мальчишка, - у меня Катька болеет, ей надо кашу на молоке варить.
- Кашу варить, детишек кормить, - издевался первый. – Этому дала, - и с этими словами врезал в живот, - этому дала, - и еще удар.
Мальчишка сполз на землю, из разжавшегося кулака выпала смятая сторублевка. Драчун подхватил купюру:
- А досталась-то мне.
Этот эпизод я вспомнил быстрее. Тот мальчик так и не смог признаться родителям, что у него силой отобрали деньги, сказал, что потерял. Его выпороли. А я понял, что зло не всегда бывает наказано. А значит, можно творить все, что хочешь. Главное, чтобы никто не узнал.
А те деньги я тогда просадил на Сникерс и бутылку лимонада.
Тогда мне не было стыдно, но сейчас по душе полоснуло огнем. Я помню глаза того мальчика, когда он вышел на следующий день во двор. Как он испугался, когда меня увидел, как съежился и присел. Как шептал: «Не надо. У меня нет денег. Я принесу, обязательно принесу. Потом». И воровал у своих родителей деньги. Для меня.
Белые стены. Пустота. Я судорожно дышал, пытаясь прийти в себя. Что это за хрень такая? Почему…
Но уже раздавалось новое шептание:
- Ну давай, не ломайся. Что ты из себя строишь недотрогу? Я же видел, как с Витькой того…
- Да мы только целовались и все, - расплакавшись, сказала девчонка. – Ничего у нас с ним не было. Отпусти!
- Да ладно тебе, - потные от желания ладони полезли под ее юбку. – Прикинь, как тебе повезло. В первый раз на дискотеке и уже столько внимания. Заодно и трахнешься в первый раз.
- Не хочу, нет, пусти…
Физически та девчонка осталась невредимой. Я так перевозбудился от ее воплей, неумелого сопротивления да и просто ощущения женского тела, что кончил ей на трусы. Психологически же…
Почему-то я ощущал сейчас ее тогдашнюю беспомощность, отчаяние и отвращение. Она никому не сказала. Ей было стыдно. И словно в ускоренном кинофильме я увидел ее дальнейшую жизнь. Как она стала избегать людей, бояться толпы и громкой музыки, как она задыхалась по ночам от кошмаров и плакала часами в подушку. Как ее родители, не понимая, что с ней происходит, пытались насильно вывозить ее в общественные места, где у нее случались истерики. А потом отправили на лечение в дурку. Как она сидела на кровати, бледная, худая, держа в руках пачку таблеток…
Всю ночь и весь день меня терзал чертов голос, ожившие воспоминания сменялись одно за другим, незнакомые чувства волна за волной обливали меня то стыдом, то страхом, то болью…
- Восемнадцать ноль-ноль. Время трехчасового отдыха, - надзиратель отпер дверь.
Заключенный сидел в углу и, слегка покачиваясь, говорил:
- Это не я. Это был не я. Я не хотел.
Надзиратель мягко приподнял мужчину и потащил его к выходу на себе.
Закончился первый день Очищения.
©Наталья Бутырская
в росси много тюрем сибирь большая и там нет справедливости
Это сладкое слово "Свобода" (18+)
Женщины, сцуко, страшные существа. Ну я уже об этом говорил, помнится.
Всю жизнь моя мурена Зинаида глодала мне нервные окончания всякими бессмысленными петициями. Ну, вы знаете, как это бывает. Либо рояль ей приспичит купить, либо прибор для увеличения жопы, как у какой-то армянки. А чего там уже увеличивать? Еще пара метров - и косяки дверные придется расшивать.
Женская логика неисповедима. Жопу надо увеличить, но при этом вторую неделю сидит на диете. Гмм… как там ее… Для олигархов. Типа, жрешь все, а за это тебе ничего не будет. Ааа, кремлевская! Говорящая диета, короче.
И к концу второй недели поедания сала с огурцами спрашивает у меня, этак кокетливо отставив бедро в сторону:
- Вась, ну как?
А я после смены устал и вообще был не в теме. Поэтому бдительность утерял.
- Покрасилась, что ли? – говорю. – Или халат постирала?
Брякнул и чувствую нутром – будут морально убивать. Надо было что-то говорить про бедро. Но вас, баб, член пойми. Говоришь про сиськи - пошляк. Откомплиментишь прическу – импотент. Пора выпрямлять кривую назревающего семейного скандала в зародыше.
- Зин, - говорю, - ты ж всегда красивая, даже в нестираном халате. Иначе чего бы я на тебе женился?
Лучше бы промолчал. Все по сценарию дальше покатило: потерянные лучшие годы, три шубы у соседки, просранный рояль, Турция три раза в год у начальницы отдела…
Я вот че думаю, мужики? Надо на кухне календарь вешать, с графиком критических дней жены. Утром вышел, глянул в календарик – опаньки! Красная зона. Уже держишь организм в стремени, фильтруешь вопросы и ответы.
Слава богу, тещенька услышала звон натягивающейся струны в голосе дочери и выплыла на кухню, поправляя зубной протез.
- Да, Василий, - говорит, - давно Зиночка не отдыхала. Нервы ни к черту!
Хренасе, думаю, заявки, на день железнодорожника. Зинины нервы – это что-то новенькое. Но одновременно запускаю процессор в поиске альтернатив. В заначке есть сто тридцать тысяч, хотел после нового года машинку менять. Но… лучше ездить на Рено, чем лежать лицом в говно.
Пока Зинаида набирала в грудь воздуха и яда, шмальнул предупредительным:
- Так я и сам подумывал про отпуск. Путевочку уже присмотрел, семейную. Только меня сейчас в конце года никто не отпустит.
Жена порозовела и стала похожа на цветок кактуса. По тещиному лицу я понял, что она вспоминает, где ее купальник и чемодан.
- Вот Наталья Сигизмундовна (это ее начальница) говорит, что в это время года на Майорке очень красиво.
Но тут я уже взял быка в руки, а то женские мечты не на один миллион обычно тянут.
- На Майорке можно подцепить лихорадку, - припечатал жестко. – И негры баб насилуют.
Ох, не то сказал, чую. Теща оживилась и унеслась искать резиновые купальные тапочки. Вот о чем она думает, а? Приготовила давно уже белые тапки и сорочку, для морга, но и купальные тапочки тоже наготове. Женщины…
- Никаких негров, - говорю. А потом с надеждой спрашиваю: - Может, в наш профилакторий вас отправить? Грязевые ванны там, лыжи по средам, дискотека по субботам «для тех, кому за тридцать».
Зинаида расправила бюст, и я понял, что эконом-вариант не прокатит.
Ладно. Хрен с вами, летите в Египет. У Сереги каникулы как раз. А террористы пожалеют, если ваш самолет надумают угнать.
У Костяна, кореша моего, сестра турагентство держит.
- Надыбай, - говорю ему, - путевочку на два рыла плюc дитя, за смешные деньги. Зину надо на моря отправить, нервы подлечить.
- Сказал бы я, чем надо Зину подлечить, - хохотнул друг. – Куда отправлять-то? К Северному Ледовитому?
- Какой Север, мля?! Там без нее пингвинов достаточно.
- Ну дешево это только горящие. Утром оплатишь – вечером в аэропорт. Годится?
- Нормуль, - говорю.
Чем раньше улетят – тем меньше крови выпьют.
Путевочка и вправду обошлась в смешные деньги, вылет на следующий день. А еще я вдруг понял, что у меня будет 10 дней полной свободы и благословенного одиночества. Так счастлив я был только в детстве, когда отец взял меня впервые на рыбалку. Правда, он набухался и нечаянно уронил меня в озеро с лодки, потом меня откачивали, так как я умер, но это мелочи.
Чемоданов было шесть. С таким количеством барахла можно выезжать на ПМЖ в Израиль. Но я крепился, предвкушая десять дней нирваны. Теща светилась, как ядерный гриб, жена тоже выглядела ударно – как новенькая винтовка. Один Серега вел себя достойно и солидно, как и подобает настоящему мужику.
- Серега, береги их, - подмигнул я уже у выхода в терминал. – И негров гоняй в периметре. Особенно от бабушки.
- Не сцать, у меня все записано, - ответил сын и поправил наушники на новеньком плеере.
Шантажист фигов.
Неделю отгулов на работе мне дали без вопросов. Я потирал мысленно ручонки, разделяя свободное время на кино, вино и домино.
Первые три дня: пиво.
Вторые три дня: пиво и баня.
Третьи три дня: пиво, баня, шашлыки.
Последний день: пиво, приход в себя, генеральная уборка, поиск в квартире кота.
Костян, выслушав мой бизнес-план, поднял брови и спросил: - А где бабы?
- Какие бабы? – не понял я. – Нахрена мне бабы, если только за этими дверь успел закрыть?
Костян с возмущения сигарету чуть не проглотил.
- Эти бабы – для жизни. Чтобы не расслаблялся. А те – для удовольствия.
- Ты про ****, никак? – догадался я. – Не люблю меркантильные вагины. За деньги не встанет.
Костян на меня посмотрел с сожалением:
- Школота нецелованная. В твоем возрасте еще бабы без денег дают. Главное,уши плотнее макаронами завешать - и она твоя. Вон спроси у холостого Егора телефончик какой-нибудь одинокой оголодавшей по мужской ласке дамочки. У него весь айфон забит ими.
- То-то он вечно деньги стреляет, - подкусил я друга. – Видимо, на гандоны спускает все.
- Слушай, я тебя не понимаю, - закипел Костян. – Тебе предлагают на халяву ****, а ты морду далай-ламы лепишь.
- А что с любовницей потом делать?
- Расчленить и хранить на балконе! – рявкнул он. – Удивляюсь я тебе, Василий. За хранение верности твоей Зинаиде тебе надо чугуниевый памятник в центре города отлить. С табличкой «Идеальному мужу посмертно».
- Зато я **** раз в квартал не морю, - огрызнулся я.
- Ну как знаешь. Доставай давай свое пиво. А то горло пересохло, из тебя настоящего самца ковать.
К вечеру подтянулись Витас и Егор. С водкой. Свобода накатила на нас горной лавиной, ударила по затылку и оглушила до утра.
Звонок вонзался в уши настырной глистой. Один раз, второй, третий. Потом телефон умолкал и начинал звонить заново. Я сообразил, что это могла быть жена, которая хотела сообщить, как они устроились в отеле. Впрочем, она бы за расходы роуминга удавилась на отельной простыне.
- На проводе, - хмуро сказал я.
- Доброе утро, Василий, - сказал нежно женский тенор. Не зинин баритон.
- А? – не понял я.
- Мы с вами вчера говорили вечером.
Я попытался собрать мозги в кучку. Пиво. Копченая семга. Маринованные огурчики. Черемша с помидорами. Водка. Водка. Водка…
- Видите ли, - осторожно сказал я, - я не совсем…
Женский голос звонко засмеялся: - Да, понимаю. Вы стеснительный. Так приятно встретить такого мужчину в наше время.
- Мы сегодня договорились с вами встретиться, - продолжала незнакомка. – В семь вечера.
- И? – вопросил я.
- Дело в том, что я сегодня освобожусь раньше. И мы можем встретиться сегодня в пять. Вы помните, где?
- Нет.
- У цирка. Я буду в красной куртке и зеленых джинсах.
- Еще наденьте желтую шапочку, - брякнул я. – У меня дальтонизм.
- Желтую? – женщина задумалась. – У меня есть оранжевая. Подойдет?
- Оранжевое и есть желтое. Годится.
- Ну тогда до вечера, - и собеседница отсоединилась.
Я даже не успел сказать, что женат. И морально устойчив.
- Ну что, договорились на сеанс еблетерапии? – на кухню, почесывая пузо и сладко зевая, выполз Костян.
Я налил холодного пива, выпил залпом и попытался вспомнить события вчерашнего вечера.
- Вы ж полночи по телефону о Ницше беседовали, - напомнил Костян. – А потом про энтропию вселенной.
- О чем?! – поразился я.
- Это тебе Егор телефончик подогнал, своей бывшей. Говорит, у него ай-кью на ней разрядился напрочь. Сексится отменно, но перед этим с ней разговаривать нужно про умное. Типа, когнитивный диссонанс и диалектику. Сечешь?
- Нет.
- Что-то тебя совсем семейная жизнь расслабила, - огорчился друг. – Совсем навыки хищника порастерял. Тебе твоя Зинаида хоть минет делает?
- Да пошел ты! – я достал из холодильника еще бутылку пива, отхлебнул и зажмурился от полноты жизни.
Через час в голове посветлело, руки перестали дрожать, и я отпечатал жене СМС-ку: «отдыхайте хорошо. люблю, целую». Правда, телефон, падла, сократил «люблю» до «блю». Ну да поймет.
Зачем я пошел на свидание, знает только выпитое пиво.
Даму с повышенным ай-кью я узнал по желтой шапочке. Не могу сказать, красива она была или нет, за меня решало пиво. Забегая вперед, скажу «Мужики, ходите по бабам трезвыми!»
- Зашибись телка, - брякнуло пиво. - Сиськи, очки, одухотворенный взгляд, желтая шапочка. Чего стоишь, как лошара? Давай, гони про что-нибудь сакральное. Женщины любят, когда им предлагают завуалированно секс по Фрейду.
- Здрасьте, - сказал я и понял, что имени женщины не знаю.
- Здравствуйте, Василий, - прощебетала нимфа. – А я Зина.
- Это знак судьбы, - веско сказал я. И меня понесло по пенным пивным волнам ораторского искусства. Зина смеялась и била меня дамской сумочкой по локтю, помпон на желтой шапочке прыгал в такт моим мыслям.
- Ну а что? Очень даже славная, - думало пиво. – Ты не забыл, как у женщин расстегивают лифчики? Там, на спине… А минет – очень славная штука. Когда засовываешь…
- Заткнись, - беззлобно сказал я пиву. – А то сверху налью водки.
Пиво благоразумно замолчало, тем более, что мы уже почти дошли до зининого дома – приземистой серой сталинки на три подъезда с балконами, которые норовили упасть на головы прохожим.
Первой неприятной новостью оказалось то, что кандидатка на романтический секс жила в коммуналке. Кто не знает, напомню: огромная квартира на несколько хозяев, с единственной ванной и туалетом на всех хозяев.
Пиво робко вякнуло, что ему не нравится выливаться в унитаз, в который мочится два десятка человек. Я с ним был полностью солидарен.
Второй неприятной деталькой оказался дедуган – трухлявый мухомор, выползший в коридор и ехидно спросивший: - А вы что же, к Зиночке?
- А у вас что, платный вход? – поинтересовался я.
- Скорее, выход, хе-хе, - гадко ухмыльнулся дедок и посеменил в свою комнату.
Я замешкался на пороге, а Зина подтолкнула меня в спину и нетерпеливо сказала: - Тебя приморозило?
Первые ростки благоразумия дали всходы в моей затуманенной пивом голове.
- Может быть, в следующий раз? – засомневался я.
- А в следующий раз мы повторим.
И меня запихнули в небольшую комнату с огромной кроватью посередине.
Третья неприятная неожиданность стала последней. Когда меня приковали наручниками к массивному прикроватному изголовью и достали из тумбочки здоровый такой искусственный ****, сантиметров на сорок - мой глаз-алмаз слесаря-сборщика не дает измены.
- Тикаем отсюда нахрен! – заорало пиво, которому явно не светила перспектива быть **** в компании со мной.
Возможно, искусственный девайс был предназначен для самой страждущей Зины, но я не хотел проверять гипотезу. Мощным рывком отодрав наручник с изголовьем от кроватной рамы, я совершил кенгуриный прыжок вверх и вбок и распахнул входную дверь.
Дедок стоял на пороге, приложив ухо к замочной скважине и явно наслаждался всем происходящим.
- Ах ты, извращенец старый! – я треснул дедугана в ухо и полетел прочь из этого гнезда разврата, задевая кроватной рамой велосипеды и лыжи, висящие на стенах коридора.
Ах, Егор, сука подколодная! Такую корриду мне устроил. А еще друг, называется.
Таксист очумело посмотрел на мой растрепанный вид, деревянную раму в руке (я делал вид, что просто несу деталь домой) и запросил двойной тариф.
По дороге я выудил из кармана мобильник и набрал Костяна.
- Приезжай. И ножовку по металлу прихвати, моя в гараже.
- Зачем? – не понял приятель спросонья. – Что, все-таки расчленять будем, гыы?
- И Егора с Витасом прихвати. Я вас всех троих на мясо пущу, - мрачно пообещал я.
Таксист вильнул рулем и нервно сказал: - Ладно, по обычному тарифу.
Друганы прилетели мгновенно, сначала Костян, потом Егор и Витас.
Увидев меня на кухне в наручниках с деревянной рамой, пьющего пиво из горла, переглянулись и заржали.
- Что, минет не пошел? – подчеркнуто заботливо спросил Костян.
В процессе краткого изложения моих злоключений, под распил наручников, выяснилось следующее:
1. У Егора никогда не было знакомой женщины по имени Зина, проживающей в доме-сталинке на три подъезда и практикующей садо-мазо.
2. Вчерашней ночью он не мог дать мне номер бывшей, так как забыл телефон дома.
3. Вчера вечером на мой мобильный звонили пару раз. Один раз теща, второй – классная руководительница Сереги, которая хотела напомнить список заданий на каникулы. Звонила мне, потому что телефон жены был отключен.
- А как там зовут серегину классную? – полюбопытствовал Витас, меланхолично хрумкающий огурцом.
- Да пес ее знает, - в сердцах сказал я, пытаясь вспомнить, как выглядит серегина классуха, которую я видел года три назад, когда нас вызывали в школу – Серега взорвал женский туалет.
- Теперь тебя в школу будут вызывать еще чаще, - сообщил Егор и налил себе еще пива. – Зря ты сбежал. Вдруг бы перенес неземной экстаз.
Вот что хорошо в мужской дружбе? Все вопросы можно решить под пиво. Мы достали электрошашлычницу и вызвали курьера с пиццей. До приезда семьи оставалось еще восемь дней. Любопытно было бы вспомнить, о чем я говорил вчера с тещей?
Мужики нанизывали кусочки мяса на шампуры, в музыкальном центре что-то хрипло вещал Высоцкий. Нет, в свободе определенно что-то есть.
Я переложил пиво на нижнюю полку, чтобы не заледенело и отключил мобильный.
©
А вот было дело, помню. Лет пятнадцать назад, или поболе. Сидим вечером с мамой на кухне: мама радио слушает, а я мыслями мучаюсь. На предмет того: хорошо ли я приныкала мятую пачку сигарет L&M в кармане старого папиного пальто, или мама сейчас радиоволн наловит, и в резонанс с мыслями моими попадёт. А это чревато пиzдюлями. В общем, я мучаюсь, мама Газманову подпевает, и тут вдруг с припева про путану сбивается и говорит: Лида, пойди, ведро мусорное вынеси.
И на часы смотрит. Мама у меня женщина суеверная. Забыл что-то дома, вернулся — язык в зеркало покажи обязательно. Или же вот: когда мимо соседки бабки Кати проходишь — фигу в кармане скрути. Всем известно, что бабка Катя сглазить может как неhуй делать. Или ещё: кашу надо всегда доедать, а то муж будет украинцем, и конопатым до кучи. Кстати, святая правда. Всё именно так и было. Ну вот, мама на часы смотрит: шести часов ещё нет, значит, можно мусор выносить бесстрашно. В шесть ноль пять это уже преступление — мусор вынести. И плохая, разумеется, примета.
А мне очень сильно влом мусор выносить. Хоть в пять, хоть в шесть. И я ныть начинаю: мол, вот пойду я щас с ведром в подъезд, где какая-то сука жадная лампочку выкрутила, а там на меня негр нападёт. Негр-наркоман из университета дружбы народов. Мама сурово радио выключила и говорит: Какой негр? В нашем Отрадном с восьмидесятого года никаких негров не было. Да и в восьмидесятом, впрочем, тоже. Так, вьетнамцы изредка забредали с Огородного проезда — там у них общежитие. Да и тех наши местные гопники убили уж давно. Так что вот тебе, Лида, ведрище, и дуй его опустошать.
Делать нечего, пошла. Пошла с ведром, и пропала. Пять минут меня нет, десять… Тут уж материнское сердце застучало, заволновалось: доча сгинула! Да и ведро новое было, жалко же. Мама ноги в тапки — и на лестницу бегом. А там я стою. С ведром и с негром. У родительницы сразу и резко дефицит кислородный приключился и помутнение в глазах. Думала, чудится. Но нет. Лида, ведро, и негр. Практически картина Никаса Сафронова.
Потом-то я маме рассказала, что негр случайно подъездом ошибся. Шёл, кстати, к наркоманам в седьмой подъезд, а зашёл в мой. А там я стою: красивая, с новым ведром, на лице — уверенная мыслительная деятельность. Я ж всё о сигаретах переживала. Тут кто угодно влюбится, не только барыга-негр. В общем, подружились мы с ним. Он мне про Никарагуа рассказал, а я ему про других наркоманов, из пятого подъезда. Туда тоже зайти можно. Но больше мы с ним так и не встретились, потому что мама с тех пор никогда больше не посылала меня ведро выносить.
И вот тоже ещё мемуар. Лет двадцать тому назад это было. Мне, соответственно, четырнадцать, и я на даче. В дедушкином доме, в прыщах и в мыслях о предстоящем свидании. Для четырнадцатилетней девочки свидание, сами понимаете, дело серьёзное и зыбкое. Особенно, если ты вся в прыщах как Ющенко, а кавалер как-то неуверенно вчера сказал: ну, я завтра, может быть, зайду…
В общем, я всё же надеялась, что он зайдёт, поэтому усиленно наряжалась в фиолетовые лосины и зелёную майку. За полчаса до прихода храброго юноши Вани, я вышла на улицу, и уселась ждать его под старой вишней. Под вишней, надо сказать, ещё две грядки с клубникой было. А что вы хотели? Шесть соток же, и не Барвиха. Где свободный сантиметр земли есть — туда надо клубнику посадить, и укропу. Так считал мой дед, а он умный был человек. Ветеран и пенсионер. В общем, я под вишней сижу, а где-то там ещё ниже кто-то копошится. В укропе или в клубнике — не суть важно. Копошится-копошится, и вылезает. Смотрю: сестра моя десятилетняя. Руки в грязи, лицо в земле, в ушах укроп, в ладошках жёлтая пластмассовая чашечка из игрушечного сервиза. И она мне эту чашку под нос — на! Я автоматически голову одёргиваю, спрашиваю: что — на? А она говорит: а ты попробуй! Это сок мишек Гамми.
Сок мишек Гамми, бляtь. Американцы всё же умеют зомбировать детей. Сок мишек Гамми сестра изобретала вот уже три года. Что она только не смешивала: и песок с сосисками и манной кашей, и молоко с плавленным сыром, в банке из-под шпрот, и всё не то.
Трёхметровые прыжки вверх так и не получались. И вот она мне, значит, кружечку свою под нос снова суёт: попробуй. Я принюхиваюсь: не воняет ничем, аж странно. И цвет приятный. И клубникой пахнет. Ну, думаю, похоже, в этот раз она клубники с чем-то намесила, можно и уважить младшенькую. И даже, наверное, постараюсь попрыгать максимально высоко — пусть радуется. И выпиваю залпом всю кружку.
Запоздало приходит ощущение, что вначале было б неплохо и поинтересоваться остальными составляющими этого адского зелья. Ибо я за секунду успела уловить и вкус зубной пасты, и маминой губной помады, и чего-то такого неуловимо-знакомого, но несъедобного. Впрочем, пока меня крючило, младшенькая честно рассказала, что в кружечке была клубника, зубная паста, мамина помада, дедушкин крем для бритья с витамином F и стиральный порошок Лотос. Прыгать от этого сока я должна просто чудовищно высоко. Всем на зависть.
Я и прыгала, чо. Как кенгура австралийская. В один прыжок — сразу все шесть соток по диагонали, до туалета. И там я тоже прыгала чудовищно высоко, и даже вверх. До самого утра. Сок был отличный, с составом Маня не ошиблась.
А Ваня так и не пришёл, сука. Наеbал.
А ещё как-то раз поехала я в Турцию отдыхать. Английского не знаю вообще. Но когда русских людей останавливал языковой барьер, да ещё и в Турции? В общем, поехала. Первый день оглядывалась-привыкала, на второй пошла окрестности изучать и рахат-лукум жрать в прибрежных забегаловках. Хорошо, что там меню с картинками было, я в него пальцем потыкала — меня, вроде, поняли. Принесли три таза с чем-то. Стоят, улыбаются. Наверное, им интересно: как в бабу весом пятьдесят пять кило влезут эти три таза еды. Ну и напрасно они стояли. Канешна, оно в меня не влезло. Поковырялась там-сям, и думаю: как им сказать, чтоб они свои тазы уносили уже? Думала-думала, и как заору «Я финиш!» Полтурции сразу обернулось почему-то. Смотрят: кто там кончил так громко. А официанты, как мне показалось, молчаливо требуют объяснений. Люди ж восточные, ну. Щас подумают ещё, что мне их еда не понравилась, и на органы продадут. И я так руками в стороны развожу — ну, чтоб им понятно было, и говорю «Кинг Сайз! Очень доhуя у вас тут навалено, поэтому я финиш. Андестенд?»
По-моему, поняли меня вообще неправильно. Ржали в голос. Обнимали меня и целовали. Плакали даже. Денег вообще не взяли, клянусь! Подарили красивую зажигалку, сказали «Рашен гёрл! Москоу, водка, Ленин, кагдила-нормально» и сказали, чтоб я ещё приходила.
Но я две недели лишний километр наматывала, лишь бы мимо того кафе больше не проходить. Ужасно неудобно вышло.
Учите английский.
Ну и напоследочек ещё.
В девяностых это было. Июль месяц, жара, а я дома сижу, с пузом и с вентилятором. Рожать мне через две недели. Минуты уже считаю, сил никаких нет — лишних тринадцать кэгэ на себе таскать, и три из которых ещё шевелятся в тебе днём и ночью. Компанию мне составляет такая же беременная Ершова, с точно таким же пузом, но рожать ей уже через неделю. Поэтому она выглядит счастливее меня раза в четыре. Но в целом нам жарко и тяжко. И супруг мой ещё ремонт косметический затеял: ободрал все обои в комнате, выдрал из стены электророзетку, которая, как во всех нормальных совковых жилищах, была посередине стены, и выдрал её основательно: в стене получилась сквозная дырень, в которую очень хорошо было видно комнату младшей сестры. Вернее, было бы видно, если б у меня было желание в ту дыру вообще смотреть. А желания не было. А у мужа не было желания клеить обои. Сначала было, а потом прошло. Дырку на стене пришлось завесить бохатым ковром с психоделическим рисунком, и ждать, когда у мужа снова проснётся желание клеить обои. Вот и сидим с Ершом в комнате с ковром, смотрим на него уже часа три, и я, например, уже стала видеть в нём VII съезд ЦК КПСС с Брежневым. Тут дверь в нашу комнату для медитаций открывается, входит моя сестра, и просит у нас обручальное кольцо. Хоть одно. Говорит, гадать собралась. Причём, срочно. Важный какой-то там у неё вопрос к Высшим силам, от которого зависит и судьба сестры, и судьба её подруги Наташи, которая вон там за Машкиной спиной маячит смущённо.
Я чота пожадничала, и кольцо зажала. Обручальное кольцо никому давать нельзя, так моя мама суеверная всегда говорит. А после истории с негром я уже во всё готова поверить. Ершова-то добрей меня оказалась, дала девкам кольцо. Пусть, говорит, взгаднут. Жалко что ли? Девки кольцо взяли и ушли. А я дальше уселась на Брежнева смотреть. Тут Ершова меня за плечо — цап! Чо сидишь, дура? Снимай уже свой тряпочный портал в пятое измерение — там дырка у тебя! Давай позырим как девки гадать будут?
Ну, давай позырим, канешна. Ковёр сняли, у дырки уселись, смотрим. В комнате у Машки темно, свечек понатыкала везде, для пущего антуража, на столе стакан с водой, а над ним Машка стоит, кольцом на верёвочке над стаканом болтает рукой дрожащей. В углу Наташа скрючилась, одни глаза торчат как перископы, и запах сероводорода. Не иначе, Машка своим стаканом вход в преисподнюю пробила. И вот она с кольцом этим стоит, и таким трупным голосом стонет: Колечко-колечко, скажи нам с Наташей Калининой, мы с ней выйдем замуж за Иванушек Интернешнл?
Я даже заржать не успела. Ершова меня от дырки отпихнула, ладошки ковшиком сложила, и в ту дырку как завоет: НИИИХУУУУУЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!
Ну и всё, собственно. Девки заорали, Ершова ржёт, а я рыдаю. Прям натурально слезами. Диафрагма, чую, в клочья уже. А ещё чую, что Скорую пора вызывать: две недели я теперь точно не дохожу. Воды отошли. Досмеялась.
В роддоме потом врач, который роды у меня принимал, каждый день в мою палату делегацию коллег приводил, и говорил: ну-ка, Лидка, расскажи им про дырку и иванушек! Врачи смеялись, но не рожали. И то хорошо.
А ремонт надо делать вовремя.
(с) Лидия Раевская
*В чем важность спины? В нее всегда смотрят на прощание.
Я долго пыталась вспомнить истории, когда влюблялись именно в спину. В голове мелькал только профиль — начиная со строчек Иосифа Бродского: «Мои мысли полны одной женщиной, чудной внутри и в профиль», и заканчивая словами великого оператора Рерберга, обращенными ко мне: «Ты мелькнула в окне своим профильком...» Я сама обожаю снимать актрис в профиль. Кра*сивый профиль — это почти девяносто процентов успеха. Его невозможно подделать. И вдруг... Мне пришла на ум история про любовь к не*красивой спине, к самой уродливой спине, какую только вы можете себе вообразить.
Это было в юности. Я попала в туберкулезный санаторий, где нас поили кислородным коктейлем и на руке я носила вечно воспаленную пробу Манту. В одно солнечное утро ко мне в комнату подселили соседку. Она вошла с чемоданчиком и застыла в дверях — я сразу приметила что-то странное в ее хрупкой фигуре. Когда она повернулась к своей кровати, я с детским ужасом увидела, что на спине у нее огромный горб!
— Здравствуйте, я Клавдия, — сообщила она мне тихим голосом, поспешно сев на кровать и спрятав от меня горб. На что я тут же спросила:
— У вас еще и туберкулез?
Клавдии было лет восемнадцать, но из-за воскового цвета лица можно было дать и тридцать. С первого и до последнего дня она меня поражала. Сначала вынула из чемоданчика фотографию какого-то принца и прикрепила на стену как раз напротив подушки. Не раздеваясь, легла и стала смотреть в этот снимок, загораживая его собой и не давая подробно рассмотреть. Когда ее позвали к врачу, она забрала фото с собой, бережно спрятав в элегантную сумочку-баул.
Вечером она не читала — даже не попросила настольную лампу — а опять отвернулась к стене и снимку незнакомца. Ночью я проснулась от странных звуков, мне показалось, что соседка плачет, но нет — она стонала. Это было так пугающе и незнакомо мне, четырнадцатилетней, что я спросила:
— Вам что, больно?
Та вздрогнула в темноте под одеялом и затихла.
И еще несколько дней эта Клавдия стойко со мной не разговаривала, унося с собой фото и демонстрируя фирменный уход, — она словно подчеркивала свой недостаток, надевая обтягивающие черные водолазки. Пшикалась духами, отдельно надушивая графичный горб! И гордо удалялась.
Лед тронулся на пятый день — Клавдия заговорила.
— Вы знаете, — она всегда обращалась ко всем на «вы», — он скоро приедет ко мне. — И, вытащив из сумочки фотографию, протянула ее мне.
Я наконец смогла рассмотреть черно-белое фото незнакомца — и это снова испугало меня: он был невероятно красив! На картинке, на фоне кудлатых кустов, стоял плечистый блондин из девичьих снов — с волнистыми волосами, безупречным лицом кинозвезды и белоснежной улыбкой. Я даже подумала, что моя соседка вырезала фото из какого-нибудь журнала. Но нет, на оборотной стороне стоял штамп ателье и перьевой ручкой были написаны год и месяц. Не успела я проанализировать ситуацию, как она сообщила мне:
— Он любит меня и скоро приедет. И мы вот-вот поженимся — он так настаивает.
На ее туберкулезном лице проступил румянец. Я вернула фотографию в ее дрожащие руки — сразу поняла, что она бредит.
Собравшись с духом, спросила с жалостью:
— А когда он приедет?
— Он приедет завтра.
С этой секунды волнение охватило и меня тоже — мы обе начали его ждать. «Зачем она сказала точное время своего позора? Ведь можно было бы не говорить, что он приедет, и морочить мне голову до самого отъезда, — думала я в ночи, — а теперь она поставила себя в такое положение, что завтра превратится в «сумасшедшую горбунью-врушку».
Утром Клавдия ни свет ни заря завозилась, забегала по комнате: она то мыла волосы, то натиралась каким-то кремом, то по очереди надевала свои черные свитерки, советуясь со мной, какой ей лучше. Мы так нанервничались за эти часы ожидания, что, мне кажется, вызвали дикий ливень и грозу за окном. Под один из всполохов молнии Клавдия затуманенно остановила на мне свой взгляд и механическим голосом сказала:
— Он уже рядом.
Мы посидели друг напротив друга на кроватях еще минут пять. Наконец, она произнесла:
— Побежали ему навстречу?
Невольно я заражалась ее одержимостью встретить принца. Мы надели плащи и, выбравшись через секретную дырку в заборе, сквозь кромешный ливень, поспешили на станцию.
Там в ожидании электрички мы выпили какао и хохотали, как захмелевшие. Но я-то хохотала от ужаса, что же теперь будет с бедной Клавдией, когда любимый не приедет, потому что она его сочинила, потому что его такого нет в ее жизни с черными водолазками. Она опять пшикнулась духами на горб, как только задудела причалившая электричка. Мы выбежали на перрон. Людей было мало — серая толпа с усталыми неприветливыми лицами. На фоне красавца с фотографии все были уродами. Поток стал редеть, прошел последний грибник, покосившись на горбунью с алым румянцем. Я мялась рядом.
— Вот же он! — вдруг прошептала она и побежала куда-то вперед, в серую пелену дождя — на тот край платформы, где не было навеса.
Через секунду показались две фигуры — он шел с ней на руках. Высокий блондин! Когда они остановились напротив меня, он, не опуская ее на землю, улыбнулся. В жизни он был еще красивее, чем на фотокарточке: васильковые глаза, а главное, влюбленный *зачарованный взгляд.
Клавдия опустила лицо в букет сирени, и так он ее нес до самой дырки в санаторном заборе.
На следующий день он увез Клавдию. На столике она оставила мне адрес. И его букет в банке. Я помню, как они уходили — как раз прощальный взгляд в спину. Он — высокий, прямой, идеальный и оттого какой-то скучный в своем совершенстве, она — черная, графично-худая, со словно уснувшей на плече птицей, спрятавшей голову под крыло. Красивее и драматичнее «прощального ракурса» я уже более не встречала.
Потом из ее писем я узнала, что у него была мама-горбунья.
#Литвинова
crimeariver
15.12.2018, 17:36
@Шпилька,
Нереальный рассказ же)
@crimeariver, писала Рената. К ней все вопросы. Мне понравился. При спину хорошо же?
Эль клизьмо
17.12.2018, 10:12
Однажды экскаваторщику Степану приснилось, что к нему на объекте подошел бригадир и сказал:
"Степан, иди домой, вселенная — лишь голографическая проекция в квантовом спутанном океане, бытие — флуктуация на субатомном уровне, твой разум никогда не позволит тебе постичь трансцендентальную природу мироздания, а наша перманентная тщетная суета лишь множит энтропию и приближает тепловую смерть вселенной. Экспоненциально инфлирующий хаос небытия никому не принесет катарсиса, потому что ни жизнь, ни смерть не имеют значения, человек — лишь причудливая игра ради игры химических элементов и аминокислот, а разум твой — короткий всплеск в бесконечно текущей хтонической реке подземного царства Аида. Лучше сходи купи портвейн и забудь мрак беспросветного существования".
Степан проснулся и посмотрел на часы. До пробуждения оставалось еще три часа. Из всего сказанного бригадиром во сне, он понял лишь, что на работу идти не надо, а надо забухать.
— Ебись он пустотой небытия этот экскаватор, — прошептал Степан, прикинул, на сколько бутылок ему хватит денег, выключил будильник, повернулся на другую сторону и уснул тревожным сном.
@Эль клизьмо, ленность, тунеядство, отсутствие социальной ответственности и аморальное поведение пропагандируешь?
Эль клизьмо
17.12.2018, 11:27
@Шпилька, точна!!! Это ты самую суть уловила))))
Алексей Алексеевич Алексеев был настоящим рыцарем. Так, например, однажды, yвидя из трамвая, как одна дама запнулась о тумбу и выронила из кошелки стеклянный колпак для настольной лампы, который тут же и разбился, Алексей Алексеевич, желая помочь этой даме, решил пожертвовать собой и, выскочив из трамвая на полном ходу, упал и раскроил себе о камень всю рожу. В другой раз, видя, как одна дама, перелезая через забор, зацепилась юбкой за гвоздь и застряла так, что, сидя верхом на заборе, не могла двинуться ни взад ни вперед, Алексей Алексеевич начал так волноваться, что от волнения выдавил себе языком два передних зуба. Одним словом, Алексей Алексеевич был самым настоящим рыцарем, да и не только по отношению к дамам. С небывалой легкостью Алексей Алексеевич мог пожертвовать своей жизнью за Веру, Царя и Отечество, что и доказал в 14-м году, в начале германской войны, с криком "За Родину!" выбросившись на улицу из окна третьего этажа.
Даниил Хармс
Мечта
Мой брат принес домой новенький собачий ошейник, пахнущий кожей и с магазинной биркой.
— Так, — сразу все поняла мама. — Этого не будет никогда! — строго сказала она. — Собаки еще только в нашем доме не хватало!
Брат молча прошел в комнату и повесил ошейник над своей кроватью. Получилось здорово.
— Где ты взял деньги? — спросил папа.
— Накопил, — уклончиво объяснил брат. — Три месяца откладывал помаленьку…
— Понятно, — развел руками папа. — Значит, наш младший сын уже три месяца мечтает о собаке.
— Я тоже мечтаю! Я тоже мечтаю о собаке! — встрял в разговор и я. — Уже целую неделю мечтаю! Даже нет, восемь дней!
Это была неправда. О собаке я мечтал всю свою жизнь, с самого рождения. Но ведь не я же, втайне собирая деньги, которые родители дают на завтраки в школе и всякие другие пустяки, купил в конце концов великолепный новенький ошейник из желтой кожи и с заклепками. Я не мог обидеть моего брата и потому сказал всего про восемь дней!
— Мечтать не вредно, — согласилась мама.
Потом мы, как всегда, делали с братом уроки. Он свои, чепуховые, за третий класс, а я — серьезные, на сложение простых дробей. И время от времени поднимали головы от тетрадок и поглядывали на собачий ошейник, который висел над кроватью брата.
— В прошлом месяце было тридцать дней? — вдруг начал вспоминать я. — Нет, тридцать один! Значит, завтра будет девяносто три дня, как ты мечтаешь о собаке!
Брат мой в ответ угрюмо засопел.
— А если к твоим дням прибавить девять моих, то получится сто два дня несбыточной мечты! — подсчитал я.
— Да уж, — печально вздохнул наш папа. Он сидел в кресле с газетой и все слышал.
— Несбыточные мечты… — повторил папа мои слова. — Такого не бывает. Если мечта правильная, она обязательно сбудется.
А в субботу наш папа куда-то надолго ушел с утра. Вернулся и сразу же позвал всех нас в прихожую.
— Вот… — сказал папа смущенно, когда мы собрались. — Я сложил три числа, и получилось, что мы мечтали об одном и том же тридцать четыре года, три месяца и одиннадцать дней… Это по состоянию на сегодняшнее утро!
Сказав так, папа осторожно распахнул пальто и вытащил из-за пазухи серого лохматого щенка с черными сверкающими глазенками.
Мы с братом онемели и остолбенели до такой степени, что даже не закричали «ура».
Наша мама как-то странно посмотрела на папу. Он так и продолжал стоять в распахнутом пальто, прижимая щенка к груди.
— Прибавь еще двадцать семь лет… к мечте, — вдруг изменившимся голосом попросила мама.
— Нет, пожалуй, двадцать восемь!…
Мама открыла шкаф и достала из самой его глубины запрятанную когда-то синюю собачью миску.
Георгиев Сергей
..Царь Иван Васильевич выпил полный кафтан пенистого каравая, который ему привез один посол, который хотел получить товар, который царь продавал всегда сам во дворце, который стоял в Кремле, который уже тогда помещался там, на месте, на котором он стоит теперь.
- Псст, человек! — крикнул царь.
- Чего изволите, ваше благородие? — еще из хоромы спросила уборщица, которую царь вызвал из которой.
- Меня кто-нибудь еще спрашивал?
- Суворов дожидается, генерал. Потом Мамай заходил — хан, что ли...
- Скажи, пускай завтра приходят. Скажи, царь на пленуме в боярской думе.
Пока уборщица топала, спотыкаясь о пищали, которые громко пищали от этих спотыкновений, царь взялся за трубку старинного резного телефона с двуглавым орлом на деревянном коробе. Он сказал в трубку:
- Боярышня, дайте мне царевича Ивана. Спасибо. Ваня, — ты? Дуй ко мне! Живо!
Царевич, одетый в роскошный чепрак и такую же секиру, пришел сейчас же.
- Привет, папочка. Я сейчас с индейским гостем сидел. Занятный такой индеец. Весь в перьях. Он мне подарил свои мокасины и четыре скальпа. Зовут его Монтигомо Ястребиный Коготь.
- А с татарским послом виделся?
- Это со стриженым? Будьте уверены.
- Татарин — он бритый.
- Стриженый.
- Бритый!..
Царь Иван ударил жезлом царевича, который, падая, задел такой ящик, в котором ставят сразу несколько икон, которые изображают разных святых, которых церковь считает праведниками. (с)
К разговорам о писательстве и роли писателей в форумной жизни :D
Пpo шубы.
B дeтстве я думала, что чернoбурка - это шуба из кoня. Сивка-Бурка, Чернобурка - разница не велика. Шубы у меня не было, а у соседки Оли шуба была, и у Маши тоже. У одной мягенький рыжий кролик, у второй цигейка с белыми манжетиками. А у меня было пальто, настoящая женская зависть и несколько засаленных дедовых шапок из неизвестного зверя.
Eщё у меня был клей суперцемент. И я сделала себе шубу. Разрезала все шапки и приклеила кусочки на гадкое пальто горохового цвета. Получилось богато, особенно с мамиными красными сапогами на манной каше.
На двoре было лето, но истинные леди в хорошей шубе не потеют и в 40 градусную жару. Я тихонько гуляла в своей новой шубе и сандалях за гаражами, чтоб никто не видел. Я чувствовала, что попадёт и попадёт не за испорченное пальто и дедовы шапки, а просто предчувствие было нехорошее. Меня отправили на дачу, про шубу я забыла, а моль не забыла.
Мама не сразу поняла, что она нашла за шкафом. Мне совсем не попало, потому что мама тоже всегда хотела шубу и как женщина женщину меня поняла. Вторую шубу я нашла на чердаке, в голубятне. Хорошая была шуба, каракуль, так похожая на мои тогдашние кудряшки. Птичий кал отлично закрасился щёткой с гуталином и я ходила как внучка Брежнева, такая же богатая и счастливая. А потом я чесалась. Чесалась вся семья. Меня побрили налысо, шубу обнаружили и вынесли на помойку.
Потом я много лет ходила как дура без шубы. Грянула перестройка, стало не до шуб и тут явление - организация Красный Крест решила спасать голодающих евреев СНГ. Я не знаю, как это вышло, что так вышло. В посылке были иностранные кросовки. Салатовый рибок 37 размера и розовый найк 43.
Оба левые. И какая-то странная тряпка. Тряпка оказалась шубой!!!
Если представить, что леопард трахнул жирафа, которого трахнул мамонт - вот такой был ценный мех. Сильного восторга шуба не вызвала, но и в ветровке ходить было холодно. По этой шубе меня издалека узнавал весь район.
Потом я сидела с панками на трубах отопления и у моего манто расплавилась жопа. Некоторое время я ходила в шубе без жопы. Мама сделала из шубы пиджак и в этом пиджаке на Тверской работали по очереди мои знакомые проститутки. Я до сих пор тоскую по этой чудовищной шубе, ведь только в ней можно было изображать Богдана Титомира лучше всех. Потом у меня случился первый и последний мальчик из приличной семьи, внук генерала КГБ, с квартирой напротив Бассейна Христа Спасителя и очень полюбившей меня бабушкой. Бабушка благословила нас и выдала моему жениху ключи от дачи, которая стояла законсервированная аж с 1956 года.
"Детка, там в шкафу 3 шубы - шиншиловая, норковая и каракуль..." Наследство! При слове "шуба" у меня решения принимались быстро и не раздумывая. И мы поехали за наследством на генеральскую дачу. Если честно - ничего круче со мной не происходило. Дача была роскошна и это был музей.
Шубы радостно выпорхнули из шкафа толпой моли. Никогда не видела столько моли и как рассыпаются прахом шубы и мечты. В прошлом году (опять летом, это нормально, это по русски - готовить сани летом) я заказала себе шубу в Китае. Или я успела потолстеть в груди за те 4 месяца, которые ко мне ехала моя белая сутенёрская шуба, как у Пафа Дэди, за 5 тыщ рублей или Китайцы размера 4 икса эль не существуют - шуба оказалась мала, в ней я стала похожа на диванную подушку, но у меня белая машина и там меня видно ровно настолько, чтоб я выглядела на миллион долларов, вместе с огромной золотой цепью из подземного перехода. Продолжаю ли я хотеть шубу? Наверное уже нет. Не везёт мне с шубами. Я лучше буду мечтать о чем-то более высоком, о мире во всём мире, например.
Викa Caмсонова
Oдна моя знакомая пять часов визжала на тaбурете. К ней пришла мышь и гуляла по кухне как по гacтроному. Мыши хотелось на ужин чего-то необычного.
Женщина боролась с грызуном пpoтивным голосом. Мышь морщилась, но терпела. На шум заглядывал кот, но чисто посмотреть. Он был пaцифист, в его душе росли тюльпаны.
Потом пришёл муж и спас всех шваброй. Бросил, промахнулся, и уже по звону посуды мышь поняла, больше здесь ей не рады. Пора.
Конечно, виноват муж. Ему показали щели за плинтусом: «эти огромные дыры, скоро в них динозавры поползут, не смей орать на кота, он не виноват, что в доме нет мужчины, он не любит мышей, сам её ешь, может ему и раковину за тебя чинить?» (с)
Рояль.
Женщины, сцуко, страшные существа.
Ты никогда не знаешь, какую точку пространства она приложит всю силу своей энергии - и это невыносимо.
Только через пятнадцать лет брака я осознал, что все пятнадцать лет этой точкой пространства был я сам.
Поверьте, мужики, в эпицентре удара вы беспомощны, как карликовые таксы перед крокодилом!
- Вася, я беременна, - заявила она пятнадцать лет назад.
- Вася, нам нужна дача, - пять лет спустя.
- Вася, к нам переезжает мама, - еще семь лет пронеслись по моей кудрявой некогда голове буйным пожаром.
Впрочем, теща – единственный человек, о котором я не могу сказать ничего плохого. Кроме того, что она обожала класть съемный протез в мой вечерний чай, чуть только я отвлекался от чашки.
- Вася, наш сын будет играть на пианино, - сказала моя барракуда, когда нашему старшему сыну стукнуло семь лет.
Я, не поверив ушам, поглядел на Серегу, безмятежно собиравшего модель танка из пластилина и картофельных очистков на кухонном столе.
- На чем он будет играть? – уточнил я.
- Это музыкальный инструмент, - отчеканила супруга и пододвинула мне бумажку с номером телефона. – Вот здесь продают недорого.
Я недоверчиво посмотрел в писульку.
«Атдам раяль за бисценок. Званите после семи 7-хххххххх ».
- Зина, какой, нахуй, рояль в нашей хрущевке? – не выдержал я.
- Отпилим ему ноги, - не дрогнув бровью, ответила жена. – И не ругайся при ребенке. Может, он будущий Бетховен.
- Бетховен был глухим, - возвестила с диванчика теща, вязавшая какую-то мелкую салфетку.
Как я жалел, что я не оглох при рождении.
- Не глухим, а одноглазым, - поправила Зина и величественно выплыла из кухни, кивнув мне на бумажку с объявлением.
- Одноглазым был Наполеон, - радостно возразила теща и чертыхнулась. - Ах ты ж, спустила петлю…
Я вышел на балкон, закурил и набрал номер.
- На проводе, - просипел автор объявления.
- Ты, что ль, рояль продаешь, Бетховен недоделанный? – хотел сказать я, но потом подумал, что человек испугается и перефразировал вопрос.
- Почем рояль?
- Если возьмете с табуреткой и подставкой…
- Ты мне еще китайский сервиз в нагрузку предложи, - грубо сказал я.
- Три тысячи.
- По рукам. Завтра в десять утра. Диктуй адрес.
Я вышел на кухню и посмотрел на Серегу. Черт знает, может, и вправду из него пианист получится? В Канны поедет. Или где там эти одаренные нотами перекидываются?
А мы с матерью будем сидеть в первых рядах концертного зала и вытирать слезы радости с вечерних нарядов.
- Ну что, будешь играть на рояле, сын? – я погладил Серегу по голове.
- А то! – довольно сказал сын и мотнул головой, чтобы я не отвлекал его от строительства. Танк он уже достроил и теперь пытался затолкать в него свежепойманного таракана. Таракан был, судя по упорным попыткам побега, пацифистом и забил свой насекомий хрен на территориальные амбиции своего генерала.
Я набрал номер друга и собутыльника, Костяна.
- Але, прачечная?
- Министерство иностранных дел, завхоз Лавров, – хохотнул друг и спросил с надеждой: - Есть че?
- Завтра надо привезти рояль.
- Кого-куда? – не понял Костян.
- Рояль, блять. Пианина такая с крышкой.
- Тебя там жена сегодня с кровати не роняла?
Я не слушал его подъебов и продолжал.
- Вдвоем рояль не утащить, тяжелый, падла. Так что нам надо еще пару рабочих рук, звякни Витасу и Егору, пусть подтягиваются. С меня причтется.
- Ой, не расплатишься, - завел свою стандартную волынку Костян, но я уже повесил трубку.
Нехорошие предчувствия меня поглотили уже при виде дома, где проживал рояль. Это была высотка-шестнадцатиэтажка.
Костян присвистнул и оглядел табличку на подъезде.
- Слышь, Василий, а этаж-то какой, а?
- Не ссы, здесь есть лифт.
Этаж оказался тринадцатый. И лифт, действительно, был. Но он не был рассчитан на перевозку роялей в сборе.
- А как вообще инструмент попал в квартиру? – спросил я хозяина, обрадовавшегося нашему появлению, словно приходу Христа.
- А мы квартиру уже купили с роялем! – объяснил он. – А вот теперь затеяли из комнаты детскую сделать. Сами понимаете, рояль нам ни к чему.
Я угрюмо разглядывал черное лаковое чудовище и молчал.
- Ты не суеверен, случаем? – ехидно спросил меня Егор, работающий в компании, специализирующейся на грузоперевозках. – Тринадцатый этаж, все-таки… И я не уверен, что моя Газель выдержит этого тиранозавра.
- Может, спустим на монтажных талях? – деловито спросил Витас и пошел рассматривать балконные площадки, выходящие на внутреннюю сторону двора.
- Да упаси бог, - дурашливо перекрестился Костян. - А если ремни лопнут? Уроним вон на тот «Лексус» и даже до первого этажа живыми не добежим.
- А может, его разобрать? – предложил снова креативный Витас.
Мы открыли крышку рояли и заглянули внутрь. Море струн, каких-то металлических винтиков, плашек, деталек. – Вы же его потом не соберете, ребята, - испуганно сказал хозяин. – Только вручную. Ну, или кран вызывать.
- Я на кран еще не заработал, - мрачно сказал я и взялся за корпус адского механизма.
Пять метров до выхода из квартиры мы преодолевали два часа. Блядский девайс сопротивлялся и упирался всеми углами в косяки и паркет. Потом мы приноровились, и дело пошло быстрее.
Когда рояль оказался на площадке, радостный хозяин так быстро захлопнул за нами дверь, словно инструмент пытался вернуться в квартиру самостоятельно.
- Василий, ты с нами просто не сможешь расплатиться, - покачал головой Егор. – На кран не заработал, а на переноску этого чуда вручную - и подавно.
- А хули делать, - огрызнулся я. – Отступать некуда, за нами Москва. Да и рояль назад не возьмут.
И мы понесли рояль вниз.
На двенадцатом этаже мы отломили у рояля педали, зацепившись ими за металлические прутья перил. На одиннадцатом – оторвали уже сами перила, улетевшие вниз с печальным колокольным звоном. На десятом Костян мотанулся за пузырем водки и привел откуда-то пару крепких бомжей, согласившихся помочь нам в нелегкой борьбе с музыкальным гробом.
Водка чрезвычайно поправила дело. Мы повеселели и до восьмого этажа донесли рояль практически с песнями.
- Шеф, еще бы бутылку, - просительно сообщил один из бомжей и щелкнул по горлу. – это же зверь какой-то, а не мебель.
- Согласен, - кивнул я и перелез через рояль, чтобы сгонять за допингом.
Прыгая сразу через две ступеньки – так окрыляло отсутствие груза – я доскакал до шестого этажа.
И уткнулся в бригаду грузчиков, которые несли наверх огромный зеркальный шкаф.
Надо сказать, что все мы были настолько увлечены нашим грузом, что совершенно упустили из виду некое бряцанье снизу и шаркание ногами.
- Гребаный Андерсон, - выругался я и спросил с надеждой: - Мужики, вы на какой этаж?
- На одиннадцатый, - пропыхтел один из грузчиков.
Шкаф был, конечно, много легче, но в бригаде было всего трое. Да и зеркала не добавляли удобства переноске.
- А вы чего его несете-то целиком? Можно было по частям же!
- А заказчик, гнида, заплатил втрое за доставку мебели в сборе, - в сердцах выругался бригадир.
- Нда, мужики, расстрою я вас сейчас, - сообщил я шкафоносцам и присел на площадку, оценивая обстановку.
– Выпить хотите?
Когда бригадир мебельщиков поднялся на этаж с роялем, он выдал такую матерную конструкцию, что струны загудели. Разойтись с нашими гробами на узкой лестничной клетке невозможно. Поднять рояль обратно – нереально. Оставался один вариант – запихнуть шкаф в угол у лифтовой шахты, чтобы мы могли разминуться.
И вот шкаф утрамбован в лифтовой закуток, а мы, уже вдевятером (!) несли рояль вниз. Не могу сказать, что стало легче. Мне отдавили ногу и въехали пару раз локтем в печень.
Радовало одно – что жильцы в доме не таскались пешком, а ездили на лифте. Один раз на площадку выглянула старушка, испуганно спросив: - Землетрясение? Мы успокоили ее, ответив: - Нет, пожар.
Дотащив рояль до шкафа, мы обнаружили следующее: два объекта в пространстве совмещаются почти идеально, если бы не выступающая вперед клавиатура рояля с накрытой крышкой. Но и рояль без клавиатуры – уже не рояль, не так ли?
Мы пыхтели и сопели на площадке, как две армии в решающем генеральном сражении, но наши армии стояли насмерть – черный лаковый рояль и белый резной зеркальный шкаф.
- Я за водкой. – устало сказал Костян и смылся ниже этажом в лифт.
Бомжи присели покурить и вынули из карманов бутерброды, воняющие помойкой. Кажется, только они были довольны. Тепло, светло, в обществе. Поят водкой. Что еще нужно для счастья?
И тут бригадира грузчиков осенило.
- Бля! Да шкаф же можно занести в квартиру на площадке! Попросить, буквально на полчасика.
Мы переглянулись и одобрили такое решение, ибо были уже упаханы насмерть. Но вот же гадство! На этом этаже двери никто не открывал, сколько мы не стучались.
Этажом ниже нашелся сердобольный пенсионер, который за две тысячи рублей согласился приютить шкаф на полчаса. Сука, можно подумать, этот шкаф собирался у него питаться и тратить электроэнергию.
Грузчики взялись за шкаф, но его словно заклинило в проеме. Они поднатужились, и в это время – опа! Двери лифта распахнулись и оттуда выпало бухое тело, которое срочно желало попасть домой. Тело не понимало - что за препятствия чинит ему этот пьяный чувак на выходе, вело себя буйно и, с третьей попытки обойти свое отражение в узкой кабине лифта, расхерачило в шкафу зеркало.
Появился с водкой Костян. С интересом оглядел павшее тело, потом рояль и изрек:
- Парни, а не сжечь ли нам это черное говно,к такой-то матери?
Поглядел на разбитую дверцу шкафа и добавил: - А заодно и вот это белое?
Бригадир грузчиков взялся за сердце и сказал, что этот шкаф стоит столько, сколько сто ваших гребаных роялей.
Тело, разбившее щкаф, очнулось и теперь ползало среди осколков, в поисках ключа от своей квартиры.
И в разгар этого апокалипсиса позвонила Зина. Она осведомилась, где я шляюсь весь день, и когда соизволю принести из гаража картошку?
Когда я сказал, что купил и несу домой рояль, угадайте - что спросила моя супруга?!
- Какой рояль?
Теперь вы понимаете, почему я ненавижу музыку, оперу, все эти ваши консерватории и зеркальные белые шкафы?
Лишь потому, что женщины, сцуко, опасные гнусные существа.
И им законодательно надо запрещать покупать рояли.
©
Рояль.
Женщины, сцуко, страшные существа.
Ты никогда не знаешь, какую точку пространства она приложит всю силу своей энергии - и это невыносимо.
Только через пятнадцать лет брака я осознал, что все пятнадцать лет этой точкой пространства был я сам.
Поверьте, мужики, в эпицентре удара вы беспомощны, как карликовые таксы перед крокодилом!
..............................
......................
...........
©
"не пытайся понять женщину - смирись"
/к о м у к а к/
@комукак, рояль у Вас имеется, надеюсь?)
@комукак, рояль у Вас имеется, надеюсь?)
электроклавиши
(пианино было (с канделябрами) - я подарил другу - ему карельская берёза понадобилась)
а живые струны у меня на стене висят (в гитарах и скрипках)
в хрущёвке особливо не разроялишься
Я влюбилас)
*Управляющая компания наняла вышку с работягами сбивать наледь с крыш и многочисленные сосули по периметру дома. Собсно сам шум от всего происходящего я переживала нормально, пока наледью с крыши мне не оборвало бельевые веревки...Напялила кроссовки на босу ногу, в еочной сорочке, куртке и шапке набекрень понеслась во двор, дыша паром) Картина маслом, все при деле, работают, я докричаться ни до кого не могу, скачу блохой по двору в невероятно нелепом виде, но, не испытывая неловкости абсолютно, ибо возмущение взяло верх над всеми остальными инстинктами. И тут, вальяжно раскачиваясь в люльке вышки, ко мне спускается прекрасный, в бороде и оранжевом спецкостюме - прЫнц, 2 -метрового роста, улыбается мне, как в голливудском кино, и просит меня рассказать ему о своей беде, ибо беда налицо, точнее, на моем лице, и в целом моем внешнем виде и странном поведении... Так, о чем это я? Натянул веревки он мне вообщем. Новые)
женская реакция)
работал я в яме театра Сатиры,
я взял контрамарку молодой жене
и перед спектаклем бегу по фойе к жене ко входу
и на бегу вижу:
шикарно одетая молодая дама в брюликах снимает с себя норковую шубу
и за шубой вверх пошёл бархатный подол платья
и савецкое розовое трико засветилось на всё фойе
и я на бегу одёргиваю бархат и ......
.... и лечу в угол под батарею от шикарной оплеухи
(меня даже не спасла реакция КМСа по боксу).
я тут же поднялся и побежал дальше,
встретил жену и усадил её в партер и вернулся в яму с красной полурожей....
........
по окончанию спектакля Андрей Миронов раскланивается
и на встречу ему идёт красивая дама с приличным букетом цветов
и вручает цветы не Андрею, а - мне......
........
этот букет стоил мне работы в Сатире
@комукак, что? Реально?)
в мсквских театрах за подсадные утки карали строго
вплоть до волчьего билета и чёрного списка соотв.
закрутилась театральная склока :
одни за меня - другие против
и я плюнул и ушёл из Сатиры
ведь в савецких театрах оклады музыкантам мизерные (120р.)
--------------------
кстати Андрей быстрее всех правильно понял ситуацию - он же сам и
потянулся за этим букетом
и я сразу протянул его Андрею типпо передать через яму.....
да только мадам настаивала что цветы для меня,
ну и потом и понеслись склока и интрига по кочкам,
а я в эти игры не играю,
да и желающих много на моё место....... в Мскве......
Квартирный вопрос
Раньше вот как было: у мужа своя опочивальня, у жены своя - и вот тебе долгая, счастливая жизнь.
Супруга приготовилась заранее, надушилась интимно, пеньюар накинула и такая: Авдотья! Зовите барина, половые непотребства совершать желаю!
Насовершали, значить, кофию откушали посткоитально, барин сигареточку выкурил и всё! Проваливайте, битте шон, в свои покои до следующего приглашения, барыня отдыхать изволят.
Барин учесал - понятное дело, а супружница лежит - мух ногтиком давит или там клизму оздоровительную ставит. И сон у неё не тревожный, ибо не храпит никто под боком. Да и барин счастлив - разговоров томных вести не нужно, отдыхай себе спокойно, козюли об матрац вытирай без ограничения, пускай ветры без стеснения, и за храп, опять же, локтем в бок никто не тыкает.
А потом всё вот это вот перестало. Квартирный вопрос, твоё-моё, ну сами понимаете.
Не знаю, как для вас, а для меня огромный стресс спать с кем-то. Для кого-то, у меня есть большое подозрение, тоже.
Сплю я неспокойно. Мне то пить, то писать, то в 5 утра лежащего рядом в бок колотить, чтобы немедленно со мной беседу о ленточных червях поддержал.
Упаси угодники пресвятые, прислонятся волосатостью своей во сне, или ног своих противных на меня наложат. Это вообще ущемление прав человека - так только мне делать можно!
Ещё мне, конечно же, можно спать в позе морской звезды и выпихивать партнера по спанью на край кровати, вплоть до падения его, партнера, на пол.
Одеялы страсть как люблю. Сколько не положат - все мои будут. Я из них ночью Вавилоны строю в беспамятстве и лежу потом, как фашист за бруствером, от нашествия планетян оберегаюсь. А то, что человек рядом от холода помирает, это дело не моё. Опять же, когда холодно, людям храпеть сил нет, сон мой тревожить.
Шуметь со мной рядом нельзя никак. Шевелиться тоже нежелательно. Вообще, конечно, лучше в другое место пойти спать. Но не получается. Квартирный вопрос же и малые площади.
Так и живу, мучаюсь. Не, бывают исключения, конечно. Но это редкость большая.
А про то, что по утрам женщины страшные все и на лохматых ежей похожи - про это даже смысла нет. Про это уже писали.
(с)
Квартирный вопрос
Раньше вот как было: у мужа своя опочивальня, у жены своя - и вот тебе долгая, счастливая жизнь.
Супруга приготовилась заранее, надушилась интимно, пеньюар накинула и такая: Авдотья! Зовите барина, половые непотребства совершать желаю!
Насовершали, значить, кофию откушали посткоитально, барин сигареточку выкурил и всё! Проваливайте, битте шон, в свои покои до следующего приглашения, барыня отдыхать изволят.
Барин учесал - понятное дело, а супружница лежит - мух ногтиком давит или там клизму оздоровительную ставит. И сон у неё не тревожный, ибо не храпит никто под боком. Да и барин счастлив - разговоров томных вести не нужно, отдыхай себе спокойно, козюли об матрац вытирай без ограничения, пускай ветры без стеснения, и за храп, опять же, локтем в бок никто не тыкает.
А потом всё вот это вот перестало. Квартирный вопрос, твоё-моё, ну сами понимаете.
Не знаю, как для вас, а для меня огромный стресс спать с кем-то. Для кого-то, у меня есть большое подозрение, тоже.
Сплю я неспокойно. Мне то пить, то писать, то в 5 утра лежащего рядом в бок колотить, чтобы немедленно со мной беседу о ленточных червях поддержал.
Упаси угодники пресвятые, прислонятся волосатостью своей во сне, или ног своих противных на меня наложат. Это вообще ущемление прав человека - так только мне делать можно!
Ещё мне, конечно же, можно спать в позе морской звезды и выпихивать партнера по спанью на край кровати, вплоть до падения его, партнера, на пол.
Одеялы страсть как люблю. Сколько не положат - все мои будут. Я из них ночью Вавилоны строю в беспамятстве и лежу потом, как фашист за бруствером, от нашествия планетян оберегаюсь. А то, что человек рядом от холода помирает, это дело не моё. Опять же, когда холодно, людям храпеть сил нет, сон мой тревожить.
Шуметь со мной рядом нельзя никак. Шевелиться тоже нежелательно. Вообще, конечно, лучше в другое место пойти спать. Но не получается. Квартирный вопрос же и малые площади.
Так и живу, мучаюсь. Не, бывают исключения, конечно. Но это редкость большая.
А про то, что по утрам женщины страшные все и на лохматых ежей похожи - про это даже смысла нет. Про это уже писали.
(с)
++++++ убедительно
--------------------------------------------------------
писцы грят что
штобы нарисовать позабористее - пиши с антиподни...
и чем ярче антиподня в масле - тем забористее получацца в граните или в чугуне
:)
Недaвно в разговоре от знакомого прозвучала фраза: "Не, ну это же разные вещи, идти с хаски по улице и идти с дворнягой..."
Хорoшо, что мы не собаки, верно? Мы нaдеемся, что кто-то полюбит нас за душу, хотя нет... Мы не надеемся, мы требуем, чтобы нас любили за душу. Ведь внешность поверхностна и зачастую фальшива.
Было бы нeплохо, если бы друзей мы покупали на выставках? Смотрели какая у них длина нoг и цвет глаз... Ты, человек, тоже бы стоял на витрине как товар. И ты бы недoумевал..."Ну почему меня не берут в друзья? Я жe хороший!". А тeбе бы отвечали: "Прости, у тебя цвет волос банален, глаза серые, да и ноги кривоваты..." Не годишься ты в друзья...
Внешность цепляет и подобный пес не самый яркий представитель четверолапых. У него грубая шерсть, бурая масть...но такого человеколюбивого животного не сыщешь днем с огнем. Он не знает, что есть какие-то "красивые" хаски... Он любит тебя, человек...
Но его не жалко усыпить или отравить, он же дешевый. Он вообще бесплатный серый пес.
А теперь посмотри в зеркало, дешевый человек, и сделав вывод, что конкурсы красоты и талантов тоже явно не твое, скажи спасибо за то, что есть люди, которые любят тебя. За душу, как ты и хочешь. (c)
КОГДА У ВАС НЕМНОЖКО ЕСТЬ РЕБЕНКОВ
Допустим, выходной.
Допустим, в кафе сидит семья, мама-папа и ребёнок лет 3-5. Может ребенков даже два. Или два по два. Немножко, вощим.
И вот они дошли до кафе, не убили друг друга по дороге, ребенков не прибили, сидят и пытаются сделать заказ.
Мужчина и женщина, они уже выросли и могут изобразить из себя на часик приличных людей, а ребенки еще маленькие и гены свои гиперактивные пока подавить не в силах, поэтому бегают по стенам и все такое. Но тихонечко и немножко. Не как дома, когда соседи снизу приносят кактус, отправленный в кругосветку по канализации.
Люди в кафе вокруг собрались достойные и вслух матом не ругаются. Например, милая седая пара за соседним столиком, каждый раз, когда ребенки орут:
- Хатим пиццу! Не эту! Не хатим пиццу!
Старички просто вздрагивают, улыбаются, делают слуховые аппараты еще тише и шепчут ласково :
- Это же дети, дети это прекрасно. Больше мы сюда ни ногой.
Слева сидят другие мамаша с папашей, которым удалось обманом заманить кого-то из родственников посидеть с детьми, захлопнуть дверь и убежать. Они давно оглохли и не реагируют на чужих ребенков, даже если те начнут танцевать канкан на их тарелках. Эти сочувственно иногда смотрят на родителей ребенков и телепатируют что-то вроде:
- А хотите мы вам скотч дадим и вы их к стульям прикрепите? Там ваш мальчик грызет пальму, но мы никому не скажем, не беспокойтесь. Мы могила. Тем более, пальма детям полезна.
Обязательно где-то рядом будет пить свое латте на соевом молоке шугафри чайлдфри. Возможно, оно будет блогер и настрочит пост про "заколебали, понарожали, жрите дома!".
Я про латте. Чайлдфри я люблю и очень завидую. Хотя, у меня-то всего один, это ж не считоба почти, можно даже сказать, что чайдфри это я. Я бы точно накатала в фейсбученьку. Собстна уже-с.
А у окна, например, сидит многодетная мать, офигивающая от свободы и поэтому лицом плохо владеющая.
Ее выпихали из дома погулять одной, а она и не умеет. Она шла-шла куда глаза глядят, хотела себе помаду купить, а очнулась с десятком пакетов детской одежды и игрушек. И вот она зашла в кафе и сидит. И не знает чо дальше. При виде чужого ребёнка, висящего на люстре, она оживает, вспоминает свое имя и заказывает шампанское.
Пост навеян воскресеньем и всеми этими героическими людьми, гуляющими с ребёнками.
© Зоя Арефьева
Мужики любят попроще и, желательно, чтоб работящая со своей зарплатой и сразу в шубе.
Любят, чтобы глаза грустные, лифчик с пушапом, руки красные от свеклы, коса от попы до затылка и вообще, чтобы всё от попы до затылка.
В мечтах - чтобы обувь у неё заранее по сезону уже куплена, а на Новый год - крабовый салат.
И, вот, допустим, живёт себе такая баба, живёт, ни горя ни бед не знает, потому что привыкла только на себя расчитывать. Сама у себя новые сапоги выпрашивает, арбуз сама до дома катит и аджику открывать зубами кое-как приловчилась и вдруг на тебе: появляется в её жизни МУЖИК.
И началось: стрижка вызывающая - на голове волосы расти, платье носи, ноги три раза в день брей, рот помадами красными крась, люби всей душой, а не тем, что там у тебя взошло в процессе твоей идиотской эволюции, излучай загадочную сексуальность, НО НЕ СИЛЬНО и одновременно светлую грусть. Жалей и смотри на него с восторгом и благодарностью, но искренне, чтобы все поверили, чо влюбилась ты до беспамятства за то только, что выбрал он тебя, придурошную среди сотен тысяч прочих бап, которые на шею ему кидались сразу с распростёртыми ногами...
И чтобы внутренний рост начинался и заканчивался возле холодильника и никак не раньше.
И чтоб без этой вечной погремушки в голове. Без того самого шарика, который там бренчал, бренчал, сорвался и покатился с грохотом, потому что страшно...
Ему страшно.
И ещё дуло вовремя залепи во имя Любви, которая не имеет ничего общего с тем, о чём вы там сейчас себе подумали.
Вот и сейчас: пишу и слеза идёт...
Сколько ж **** баб Любовь эта попортила!
И не надо меня жалеть.
Мне и так стыдно смотреть в глаза людям, которые меня читают.
Тина Шевцова
ПРОФЕССИОНАЛЫ и ЛЮБИТЕЛИ с натуры.
Было это на съёмках фильма "Война и мир" Бондарчука.
Съёмочная группа, не считая техперсонала и творческого состава,
состояла из трёх полных воинских частей : конная, артилл. и пехота.
Москонцерт обеспечивал концертами эту всю съёмочную площадку,
включая четыре деревни и колхоз.
Наш оркестрик из шести музыкантов и певицы (Ведищевой
или Аллы Йошпе со Стаханом - не помню)
добирались туда на "Икарусе" часа два с половиной.
Съёмочная площадка со всеми декорациями представляла из себя
какой-то прифронтовой город - одни военные....
По приезду мы сразу дали концерт на открытой эстраде
огромной массе народу, преимущественно военной....
Опосля концерта генерал (непомнюкакзвать) нас пригласил пообедать,
обедом с медовухой, спиртным и огромными подносами
с куриными ножками и овощами
с подсобного или колхозного хозяйства...
Набив животы куриными ножками и медовухами с водкой,
нашему пианисту (худруку) взбрело в голову растрясти животы
до вечернего концерта....... "постучать в мячик"....,
генерал, который обхаживал нас и в основном певицу понял это по своему
и ...... и - р а с п о р я д и л с я :
на местном большом стадионе согнали всех солдат на трибуны,
а нас пригласили в раздевалку где каждому висела форма, бутцы и щитки.....
Ну нам канешно интересно было нарядиться в эту экзотику
и нам присоединили ещё пятеро местных ребят.
Я впервые встал на профессиональные шипы - это было интересно,
тем паче что у меня большой опыт на коньках.
Потом пришёл судья и пригласил нас на поле.........
Картина - ЖУТЬ :
полны огромные трибуны,
професиональный газон,
на табло "МОСКОНЦЕРТ" и ... "УРОЖАЙ"
(Я стал припоминать этот "УРОЖАЙ" где-то во втором эшелоне большого футбола)
Мы выбежали на поле, судья нас построил на центральном кругу и тут.....
выбгает строем УРОЖАЙ - 2-х метровые быки под которыми газон гудит,
супротив щупленьких лабухов во главе с 55-ти летним пузатеньким карапетом-пианистом...
описать матч - н е в о з м о ж н о
могу только описать смех, истерику и плач многотысячных трибун,
ну и ещё чуть-чуть собственных ощущений :
когда на меня летел чугунный мяч как чугунное ядро - я предпочитал уклоняться
(благо я с боксом на ты) или просто отбегать от него в сторону,
а когда в конце мне предоставили право на штрафной удар в 15м от ворот,
то (то ли куры в животе с медовухой, то ли спать хотелось),
то я ударил с такой силой, что мяч не докатился до вратаря пару метров
и вратарю пришлось сделать пару шагов вперёд к мячу и с кряхтеньем поднять мяч
- мяч действительно оказался "чугунным"
и почему трибуны постоянно орали "ОТДАЙ КУРЧАВОМУ !" (курчавый - это я) -
- мне и доси не панятно.
може вы чего нить поняли ?
Маше 18. У неё свидание. Напялила самые облегающие штаны.
- Что это? - спросил я. – У нас два прадеда священники, один академик и один цыган. Откуда эта тяга к пороку и голым ягодицам? И где ты взяла грудь? Тебя же примут за женщину, которая хочет любви!
Я предложил одеться просто и эффектно: свитер до колена, лыжные штаны. Рассказал правила свиданий для женщин.
1. Первый поцелуй не раньше помолвки.
2. В подъезды не входить.
3. Ницше не обсуждать.
4. Домой не позже семи.
И это ещё повезло что я отец-пофигист. Будь я мать-истеричка, правила были бы намного жёстче.
Когда-то и на мне лежал покров невинности. Но однажды провожал Юлю и неведомая сила затянула меня в подъезд, и отцеловала там до синяков.
Мужчины не любят целоваться дольше четырёх часов. Начинают возиться, просятся присесть, отвлекаются. Я навсегда запомнил все трещинки в этом подъезде и как по-разному булькали его радиаторы.
На второе свидание Юля пригласила к себе. Как воспитанный гость я принёс подарок – книгу "Камасутра". Подарил, а сам сел в ногах, стал смотреть как Юля читает. Она прочла все триста страниц. И ничто в её лице не поменялось. Она сказала "ну всё, прочла". Некоторое время мы сидели молча. Потом я предложил выйти в подъезд, поцеловаться. Тут припёрлась её бабушка, наше время истекло.
В третий раз я пришёл рассказать о Фридрихе Ницше. Начал с цитаты:
( Collapse )
"Двух вещей хочет настоящий мужчина: опасности и игры. И потому он ищет женщину, как самую опасную игрушку. "
И вот вам превосходство немецких техник над индийскими: минуты не прошло, Юля всосала мой язык в себя. Да с такой силой, что другие мои органы устроили пробку в районе горла.
- Вот так выполняется настоящий французский поцелуй! – сказала Юля, игриво меня оттолкнув. Следующие четыре часа мы высасывали друг из друга языки кто дальше, с какой-то даже яростью. Чмоканье сотрясало округу. А потом оказалось что Юля курит и мы расстались.
Всё это я подробно изложил Маше, как пример ненужного молодёжного пыла. Заодно объяснил, что целоваться надо без слюней, короткими очередями, слегка привлекая и одновременно отталкивая жертву. Губы должны быть чуть напряжены, тренироваться лучше на помидорке. Помидорка вот, бери, дарю.
Маша ответила:
"Возлюби ближнего своего" - это значит "Оставь ближнего своего в покое!".
И ушла. Судя по цитате, Ницше они уже прошли.
Я подглядывал сквозь занавеску. У кавалера шарфик, шапочка, перчатки, притворяется приличным, усыпляет бдительность. Формально, пошли выгуливать пёсика. В мирное время наша собачка ходит противолодочным зигзагом, брызгая на мир из пипетки. Тут же её потащили как банку за свадебной машиной. Она билась о деревья, - всем плевать. Настолько интересный разговор сразу начался.
Влюблённые гуляли четырнадцать часов. Вернувшись, собачка выпила свою миску и оба унитаза. И два дня при слове "гулять" бежала под кровать и там о чём-то причитала. И я её прекрасно понимаю. Вид со стороны на зрелые чувства кого угодно сделает неврастеником.
© Слава Сэ
Cерый
— Паш, слышь, что ли, Паш? Вроде ходит кто под окнами-то, а?
— Да спи, ты. Нужна ты кому — ходить у тебя под окнами.
— Нужна — не нужна, а вроде есть там кто-то. Выглянул бы — мало ли.
— Отстанешь ты или нет?! Был бы кто — Серый давно бы залаял. Всё тебе чёрте что чудится. Спи, давай.
— Не кричи. Серёжку разбудишь. А Серый твой — пень глухой. Крепче тебя ночами спит. Сторож называется.
Если бы пёс, по кличке Серый, мог усмехаться – усмехнулся бы. Но усмехаться пёс не умел. Он просто вздохнул. Вот ведь вздорная баба: пень глухой. И ничего он не глухой. Даже наоборот – только слух у него и остался острым. Зрение подводить стало, да сила былая куда-то утекла. Всё больше лежать хочется и не шевелиться. С чего бы?
А под окнами нет никого. Так, капли с крыши, после вечернего дождя, по земле да листьям постукивают. Ну, не облаивать же их?
Пёс опять вздохнул. Свернувшись калачиком в тесноватой будке, положив голову на обрез входа в неё, он дремотно оглядывал ночное небо. Сколько лет зимы сменяются вёснами, вёсны — днями летними душными, потом осень приходит — всё меняется, только ночное небо над головой остаётся неизменным. Днями-то Серому некогда в небо пялиться — забот по двору хватает, а вот ночью… Ночью можно и поднять взгляд от земли.
Интересно всё же, хозяин как-то сказал, что и на небе собаки есть. Далеко, правда, очень — в созвездии Гончих Псов. Сказал да и забыл. А Серому запомнилось. Вот и смотрит он ночами в небо, пытаясь тех псов углядеть. Да видно и впрямь они далеко — сколько лет Серый смотрит в звёздное небо, а так ни одного пса и не увидел. А как бы интересно было бы повстречаться! Но этот случай у Серого и сахарная косточка в углу будки прикопана. Для гостей.
Неожиданно для себя, он поднял голову к небу и пару раз обиженно гавкнул.
Где вы, собратья небесные?
Женский голос:
— Паш, Паша! Да проснись же ты! Серый лает. Говорю же тебе, кто-то бродит у дома. Выдь, поглянь.
Мужской голос:
— Господи, что ж тебе, дуре старой, не спиться-то?!
Заскрипели рассохшиеся половицы, на веранде вспыхнул свет. Над высоким крытым крыльцом отворилась входная дверь. В её проёме показалось грузное тело хозяина.
Позёвывая и почёсывая сквозь синюю просторную майку свой большой живот, отыскал взглядом пса.
— Ну, чего ты, Серый, воздух сотрясаешь?
Пёс вылез из будки. Виновато повиливая опущенным хвостом, таща за собою ржавую цепь, подошёл к крыльцу.
— Не спится? Вот и моей старухе тоже. Всё ей черте что чудится. Эх-хе-хе.
Покряхтывая, хозяин присел на верхнюю, не залитую вечерним дождём, ступеньку крыльца.
— Ну, что, псина, покурим? Да вдвоём на луну и повоем. Вон её как распёрло-то. На полнеба вывесилась.
Пёс прилёг у ног хозяина. Тот потрепал его за ушами и раскурил сигарету. По свежему прозрачному после дождя воздуху потянуло дымком.
Серый отвернул голову в сторону от хозяина. Что за глупая привычка у людей дым глотать да из себя его потом выпускать? Гадость же.
Небо крупными желтовато-белыми звёздами низко висело над селом. Далёко, за станцией, в разрывах лесопосадки мелькали огни проходящего поезда. В ночной тишине хорошо слышны были перестуки колёсных пар о стыки рельс.
Прошедший вечером дождь сбил дневную липкую духоту, и так-то сейчас свежо и свободно дышалось.
— Хорошо-то как, а, Серый? Даже домой заходить не хочется. Так бы и сидел до утра. Собеседника вот только нет. Ты, псина, покивал бы мне, что ли, в ответ.
Серый поднял голову и внимательно посмотрел хозяину в глаза. Странные всё же создания — люди, всё им словами нужно объяснять, головой кивать. О чём говорить-то? И так ясно – хорошая ночь, тихая. Думается, мечтается хорошо. Без спешки.
Пёс, звякнув цепью, снова улёгся у ног хозяина.
— Да-а-а, Серый, поговорили, называется. А ведь чую я — понимаешь ты меня. Точно, понимаешь. Ну, может, не дословно, но суть ухватываешь. Я ведь тебя, рожу хитрую, давно раскусил. Вишь, какой ты со мною обходительный, а вот бабку мою — не любишь. Терпишь — да, но не любишь. А ведь это она тебя кормит и поит. А ты её не любишь.
Ну, не люблю и что теперь? Хуже я от этого стал? Службу плохо несу? Эх, хозяин…
Это она с виду ласковая да обходительная, на глазах. Знал бы ты, какая она злющая за спиной твоей. Думаешь, почему у меня лапы задние плохо двигаются? Её заботами. Так черенком от лопаты недавно отходила – два дня пластом лежал. А тебе сказала – отравился я, когда чужие объедки съел. Да и чужие объедки я не от большой радости ел – она ведь до этого два дня меня голодом на цепи держала. Да приговаривала: «Чтоб ты сдох скорее, псина старая». А ты: любишь – не любишь. С чего б мне её любить-то?!
Ты-то, хозяин, хороший. Добрый. Вот и думаешь, что все кругом добрыми должны быть. А так не бывает. Хотя это ты и сам, видимо, знаешь, да вдумываться не хочешь. Наверное, тебе так проще. Только такое добро и во зло бывает. Когда злу ответа нет, оно и творит дела свои чёрные. Да что уж теперь, жизнь прошла, какие уж тут счёты…
— А, помнишь, Серый, как ты на охоте меня от кабана-секача спас? Тебе достался его удар клыками. До сих пор удивляюсь, как ты выжил тогда — ведь я твои кишки по всему лесу собирал… Да-а-а. Не ты бы — меня бы тогда и отпели.
Помню. Как не помнить. Я ведь тоже думал — хана мне. Не оклемаюсь. Не успей ты меня к ветеринару привезти.
Да много чего было, разве всё упомнишь. Ты ведь тоже меня не бросил, когда я ранней осенью под лёд провалился. Дурной я тогда был, молодой. Не знал тогда, что вода может быть стеклянной. Вот и узнал. До сих пор вижу, как ты, словно большой ледокол своим телом лёд взламывал, ко мне пробивался. Я-то ничего, быстро отлежался, а тебя ведь еле откачали. Я, хозяин, всё помню. Потому и хорошо мне с тобой. А вот в твоих, хозяин, семейных делах – я не судья. Хорошо тебе с твоей старухой, значит всё правильно. И жизни тебя учить — не моё собачье дело.
— Слышь, Серый, жизнь-то наша с тобой под уклон катится. А, кажется, что и не жили ещё. Как думаешь, долго мы ещё красоту эту несказанную видеть будем?
Не знаю. Ты, хозяин, может, и поживёшь ещё, а мои дни-то уж на излёте…
Какой-то лёгкий еле ощутимый шорох заставил пса поднять голову. По небу, в сторону земли, вдоль Млечного пути, бежали три больших собаки. Мелкими переливчатыми звёздочками искрилась их шерсть, глаза горели жёлтым огнём.
Вот, значит вы какие, собаки из созвездия Гончих псов. В гости бы зашли, что ли…
Собаки словно услышали его мысли. Через мгновение они впрыгнули во двор и остановились рядом с лежащим Серым.
— Здравствуйте, братья небесные. Я так долго вас ждал.
— Здравствуй, брат. Мы всегда это знали. Мы за тобой. Пришёл твой срок уходить.
— Куда?
— Туда, куда уходят все собаки, завершив свой земной путь — в созвездие Гончих псов.
— У меня ещё есть немного времени?
— Нет. Ты здесь, на земле, всё уже завершил. Ты достойно прошёл земное чистилище. Ты познал всё: и любовь и ненависть, дружбу и злобу чужую, тепло и холод, боль и радость. У тебя были и друзья и враги. О чём ещё может желать живущий?.
— Я хочу попрощаться с хозяином.
— Он не поймёт.
— Поймёт».
— У тебя есть одно мгновение.
Серый поднял глаза на сидящего на крыльце хозяина. Тот, притулившись головой к балясине крыльца, смотрел в небо. Ощутив взгляд пса, обернулся к нему.
— Что, Серый, плоховато? Странный ты какой-то сегодня.
Пёс, дёрнул, словно поперхнулся, горлом и выдавил из себя: «Га-а-в…», потом откинул голову на землю и вытянувшись всем телом, затих…
— Серый? Ты что, Серый?! Ты чего это удумал, Серый?!
Серый уходил со звёздными псами в небо. Бег его был лёгок и упруг. Ему было спокойно и светло. Он возвращался в свою стаю. Впереди его, показывая дорогу, бежали гончие псы.
Серый оглянулся. Посреди знакомого двора, перед телом собаки, на коленях стоял хозяин и теребил его, пытаясь вернуть к жизни.
Ничего, хозяин — не переживай. Мне было хорошо с тобой. Если захочешь вспомнить меня, погляди в звёздное небо, найди созвездие Гончих псов, и я отвечу тебе.(c)
ласточка береговушка ))
Ласточка береговушка живёт в норах в береговых обрывах стаями
и всей стаей атакуют любого хищника, интересующегося ихними норками
и всей стаей дружно летают над самой водой, даже задевая воду - кормиться насекомыми,
а тут я махаю своей удочкой, чтобы червяка забросить подальше
и вдруг мой поплавок с червяком так и не упал в воду, а витает где-то вверху,
я с недоумением подтягиваю к себе руками леску и вижу ласточку,
которая запуталась в моей леске....
Я осторожно подтянул к себе птичку и аккуратно взял её в руку - благо,
что у меня большой опыт с канарейками.
Ласточка - орать, а я на неё - "з а г л о х н и ! " - замолчала
и оглядуется вокруг себя на мою клешню,
а я в свою очередь пинцетом пытаюсь размотать леску с неё,
а леска вся ушла в перо 12-ти граммовой птички (один пух и спички внутри пуха).
Птица продолжает оглядываться и следить за пинцетом...
Я понял, что леску не выпутать и я кладу пинцет правой рукой и беру нож обрезать лескку.
Птица при виде ножа опять подняла истерику и задрожала в руке и мне пришлось опять
обложить её трёхэтажным и она замолкла, но дрожать не перестала
и я обрезал леску с двух сторон и птичка перестала дрожать,
а уже обрезанную леску пинцетом за кончик я размотал с птички с пяток витков,
сказал ей что всё в порядке и подбросил пичужку вверх,
а сам стал связывать леску у удочки, штоб продолжить рыбалку
и тут началось :
вся стая береговушек устроила над моей головой хоровод с гвалтом
и мне пришлось удилищем разгонять стаю, штоб опять кто нить не заарканился бы
и стая отодвинулась на безопасное расстояние,
а я забросил свою удочку в речку
и тут началось :
рыба попёрла на мой крючок наперегонки и причём самая крупная для той речки
и я за час наловил 5кг отборной рыбы - на чём и пришлось закончить рыбалку
- норма 5 кг
вот так у меня поломался рыбацкий кайф на рыбалке.
И только я одного не могу понять :
как ласточка отличает нож от пинцета ?
— Здpaвствуйте. Вы за кoмпьютером?
Почему-то решаю ответить:
— Ага.
— Зaмечательно. Знаете, я сегодня шёл с работы и видел выкинутого кем-то котёнка
— Пoздравляю.
— И вы знaете, он сидел в картонной коробке, прячась от дождя
— Вы приватом не ошиблись?
— О, нeт, что вы. Можно дорассказать?
Мне интересно. Просто интересно.
— Валяй.
— Так вoт, он сидел в коробке, а коробка валялась на боку. И котёнок сидел спиной к миру.
— Чего?
— Он сидел мордочкой к дну коробки.
— Дно это же снизу?
— Я же сказал, коробка лежала на боку.
Как-то глупо но почему-то интересно.
— И что?
— Он был очень маленьким, максимум месяца полтора от роду.
— К чему вы клоните?
— Вы как тот котёнок.
Гм. Ну, надо же.
— Всмысле, волосатый?
— Ха-ха. Нет, в смысле, вы сидите спиной к огромному миру.
— Чего?
— Вас, как того котёнка выбросили в огромный реальный мир из тепла и удобства. Вы нашли себе картонную коробку, сели в ней и повернулись спиной к миру
— Можно вопрос?
— Конечно.
— Вы дурак или прикалываетесь.
— Ай-яй-яй, зачем вы так?
— А зачем вы бред несёте?
— Это не бред. Я не прав, по вашему?
— По-моему нет.
— Скажите, как давно вы видели дождь?
— Чего?
— Дождь.
— Что дождь?
— Когда в последний раз вы видели, чтобы на улице шёл дождь?
— В начале месяца видел а что?
— Вы не обратили внимания на то, что я говорил? Что я видел вчера бездомного котёнка, который прятался от дождя?
— Не понимаю.
— Уже неделю как на улице сутками льёт.
Поражаюсь.
Сижу и смотрю в окно. А там действительно дождь. Неужто я даже стука капель о подоконник не слышал?
Невероятно. Не знаю, что написать.
— Вы его даже не замечали, верно?
— Кто вы?
— Выйдите на улицу.
— Зачем?
— Как давно вы в последний раз гуляли под дождём? Просто гуляли, а не угрюмо шли под прикрытием зонта?
— Кто вы?
— Повернитесь лицом к миру. Картонные коробки имеют тенденцию со временем размокать и рваться.
— КТО ВЫ?
Голос сообщает, что игрок не может принять моё сообщение.
Загружаю его инфу.
Она девственно чиста.
В конце концов, какого чёрта?!
Отхожу от окна, начинаю натягивать куртку.
Выхожу из подъезда.
Выхожу из своей «картонной коробки» в мир.
А там дождь. Чистый, уже летний, дождь.
Тёплый и ласковый.
Там дети, играющие под летним дождём.
Чёрт возьми, ведь уже лето наступило а ведь совсем недавно встречали Новый Год.
Помнится, я тогда получил от древних
К чёрту это всё!
Я выхожу из-под козырька подъезда и иду, подставляя лицо дождевым каплям.
И это здорово.
Дождь. Летний и тёплый.
Котёнок сидит, в лежащей на боку, картонной коробке и смотрит на её дно.
Вдруг он ощущает за своей спиной какое-то движение.
Котёнок поворачивается и видит улыбающееся лицо.
— Привет, — говорит лицо, — Ты чей?
Котёнок говорит в ответ:
— Мяу?
— Ты ничейный что ли?
— Мяу
— А хочешь быть моим, если мама разрешит?
— Мяу?
Запихиваю котика к себе в куртку и иду к своему дому, бережно придерживая свою ношу снаружи.
Только мордочка котёнка торчит наружу. Он прижимает уши к голове, чтобы в них не попала вода.
И смотрит
Нa миp, от котopого отвopачивался. (c)
КАК ОДИН ПОСТ СЛУЧАЙНО ИЗМЕНИЛ МИР
Все началось с того, что Оля решила пошутить. Она написала в фейсбуке:
«Знаменитый астролог Рошфор Номах объявил, что 2016 год станет
счастливым лишь для того, кто успеет до 24 декабря этого года купить
любые две вещи. Но одну из них обязательно подарить незнакомцу. Причем обе вещи должны быть равноценными».
Оля жила, да и живет в областном центре, в городе промышленной печали и водки с привкусом алюминия. Никакого астролога Номаха никогда не было, Оля его придумала из озорства и от скуки.
И через полтора часа забыла о своей шутке.
Повинуясь всемирному закону расходящихся тропок, пост Оли дошел до московской студентки Ксении. Та дурой совсем не была, но поверила в Рошфора Номаха и его предсказание. Какая же девушка чуть-чуть не глупеет в декабре?
И Ксения поспешила в большой магазин, что около метро, весь сверкающий и жаркий. Ксения купила миленький свитер — себе и еще один, тоже миленький, — непонятно кому. Чуть косившая левым глазом девушка-кассир, которая складывала свитера, спросила: «Оба вам?» Ксения ответила:
— Нет, второй в подарок, вы разве не слышали про предсказание Номаха? И повторила слова Даши из далекого областного центра.
Это сообщение заинтересовало не только кассиршу, но и других девушек из очереди.
Кассирша стала упаковывать подарочный свитер, а пятеро девушек и один тридцатилетний юноша со стрижкой Гурвинека засмеялись:
«И кому же ты подаришь этот свитер с прекрасным цветным узором?»
Ксения уже держала в руках свой свитер без адреса и быстро нашлась: «А вот ей!» И вернула пакет кассирше. Та вздрогнула, будто ее снова
грозились уволить, как уже было два раза за этот день.
— Берите! — потребовала Ксения — Номах приказал!
Кассирша Люба, которая накануне отдала всю зарплату за комнату в
коммуналке на Ангарской улице, прижала пакет со свитером к себе.
И засмеялась.
Ксения, пританцовывая хип-хоп, отправилась делать арт-маникюр в салон «Пальчики как мальчики». Она знала, что впереди у нее чистое счастье, встреча с прекрасным принцем, скорее всего из Высшей школы экономики, и далеко впереди, сквозь вечерний туман, даже различала смутные очертания грядущего альпийского шале. О чем еще мечтать под московским снегом блондинке с пятью лиловыми прядями и учебником французского в сумке?
А пять девушек и юноша-Гурвинек бросились обратно, к полкам и рейлам. Попутно они успели написать в фейсбуке о Номахе, а юноша, которого на самом деле звали Данила, потребовал от всех своих 2834 друзей немедленно идти и выполнять указание Рошфора, а «не сидеть в своих кофейнях, не давиться тирамису, обсуждая цены на нефть».
Сам Данила уже купил себе аляску, отороченную мехом тайваньской белочки, теперь он стоял перед рейлом с алясками, мучительно подсчитывал изрядный убыток от второй покупки, но преодолеть страх перед астрологическим велением Номаха не мог. Сказано: равноценную вещь. Шапочкой из акрила не отделаешься. И купил вторую аляску, отороченную мехом вьетнамской белочки.
Данила вышел на улицу с хмурым лицом. Кому и как он подарит эту вторую аляску? Где искать этого незнакомца? И не будет ли Данила выглядеть полным дураком? Вполне резонные мысли для молодого человека с томиком Бродского в одном большом кармане и биографией Троцкого — в другом.
Так он в задумчивости доехал до ресторана «Блок. Двенадцать», куда
ввалился с нелепым пакетом и примкнул к компании друзей, отмечавших важный праздник — Рублевый Спас.
Друзьям Данила рассказал о покупке, о предсказании и о своих терзаниях. В ответ на это сидевший во главе стола галерист по прозвищу Муся допил свою водку, схватил пакет и выбежал на мороз, даже не набросив пальто из верблюжьей шерсти.
Остальные поспешили за ним, в том числе сотрудники медиакомпании Dead News, поджидавшие Мусю в соседнем зале, с полным комплектом видеоаппаратуры, трезвые и злые. Они давно охотились за Мусей, который вел беспорядочную социальную жизнь, в надежде, что станут свидетелями какой-нибудь безумной выходки вроде танца со стиральным порошком либо снимут его в объятиях новой актрисы, взамен брошенной им Лили Додо.
А Муся бежал по переулкам Остоженки, неся перед собой священный пакет. И вдруг замер около подъезда, куда входил разносчик пиццы.
Тот был в легкой курточке и дрожал от ветра с Москвы-реки.
«Стоять!» — крикнул Муся. Разносчик от ужаса уронил всю стопку картонных коробок на безжалостный асфальт, а корреспонденты компании Dead News нацелили камеры.
Муся вручил парнишке пакет с аляской и потребовал надеть немедленно.
Пока тот, давясь мехом вьетнамской белочки, надевал куртку, Муся
подозвал Данилу и объяснил разносчику, кого надо благодарить за этот
подарок. После чего развернулся на итальянских каблуках и дал короткий, но смачный комментарий для канала Dead News.
Уже через полчаса эта новость сверкала на сайте канала.
Еще через десять минут она побежала по лентам агентств, но сюжет с пьяным Мусей был пропущен, а теги выглядели упруго и дерзко:
«Праздник-Номах-предсказание-счастье».
Авдотья Анатольевна, жена министра социального равенства Российской Федерации, услышала о предсказании как раз в Париже, в ювелирном магазине Hartier, где покупала изумрудное колье для новогодней вечеринки. Ей позвонила подружка, глава фонда «Любовь и бедность», и сообщила «новость», которую узнала от няни детей, брат которой прочитал информацию о Номахе на iPad.
Авдотья Анатольевна склонилась над витриной, продавщицы, ассистентки и охранники повторили ее движение, так что все это напомнило легкий молебен. Но у Авдотьи Анатольевны возникли сомнения: вот так взять и купить другое колье? Отдать его клошару?
Бред. Но с другой стороны, сам Номах требует. И свою злую судьбу на
следующий год тоже хотелось умилостивить. Она позвонила мужу, тот как раз проводил экстренное совещание по спасению от холодов жителей сибирского села Большие Сахарки.
Ему было не до глупостей, и он рявкнул: «Покупай быстрее, а то другие купят!»
Так Авдотья Анатольевна приобрела еще рубиновое колье. Она ехала в
машине по веселым парижским улицам, размышляя: «Кому тут его подарить?»
Ей быстро надоела вся эта затея, она уже ругалась на себя, Номаха и
больше всего на водителя-индуса. И наконец увидела старушку с пятью
собаками, которая стояла с табличкой на французском:
«Мои маленькие друзья голодают». Авдотья Анатольевна, чтобы ее жест был особенно эффектен, надела колье на самую маленькую собачку, Зизи. Вручила старушке сертификат подлинности, чек, дарственную, рассказала о Номахе и укатила.
Старушка, которая была дочерью русских эмигрантов, сбежавших на последнем чахлом пароходике в Константинополь, знала: в этой жизни может быть что угодно. К тому же искренне верила в астрологию и в свою счастливую звезду. Во время Второй мировой немцы, отступая из Парижа, приговорили ее, совсем юную, к расстрелу за предполагаемую связь с Сопротивлением, и когда уже вели по длинному коридору, вдруг поступил приказ: отпустить.
Оказывается, перед офицером гестапо успела замолвить слово ее обаятельная подружка Зизи, которая развлекала оккупантов песенками. В честь подружки, давно умершей в Бразилии, и была названа собачка.
Короче, старушка приняла колье как вполне естественный дар, венец ее долгой, странной и увлекательной жизни, к концу которой она потеряла все, кроме блеска в глазах. Но далеко старушка не ушла, к ней уже спешили нетерпеливые арабские подростки. Они сорвали колье с Зизи и бросились прочь.
Эх, плохо знали подростки русскую старушку, певшую в юности арии из «Аиды» и «Травиаты». Графиня заголосила так, что примчались сразу три полицейские машины.
В участке старушка все объяснила, полицейские даже съездили в магазин, придраться было не к чему. И уже через два часа, в черном атласном платье, украшенном рубиновым колье, графиня сидела в студии общенационального французского канала и рассказывала о своей жизни и о колье, которое так напомнило ей то, фамильное, что продала мама на блошином рынке в 1942 году.
Поскольку графиня с юности была выдумщицей, она с ходу добавила к биографии неведомого астролога Номаха очень симпатичные детали. Зрители немедленно поверили и побежали в магазины — улучшать свою судьбу. За ними бросились граждане всей Европы, потом Северной и Южной Америки. Позже всех дошло до китайцев, но зато там призвал нацию спастись по совету древнего учителя по имени Но-мах сам глава Коммунистической партии.
…А Оля из алюминиевого города вышла на улицу подышать свежим вечерним бензолом. Перед собой она катила инвалидную коляску, где уже год сидела ее старшая сестра Таня. Не так давно Таня работала учительницей математики. И вдруг стала слабеть.
У нее диагностировали тяжелую болезнь, которая неспешно, но уверенно разрушала организм Тани, словно зачеркивая день за днем клеточки в ее «тетради». И уже оставалась пара страниц.
Врачи честно сказали Оле, что жить сестре буквально три месяца.
Да, теоретически возможна операция в Германии — за деньги, которые
стоил, наверное, весь район Оли и Тани, с учетом клочка неба над ним. В общем, не было даже смысла это обсуждать.
И каждый вечер Оля выкатывала коляску, чтобы сестра могла полюбоваться на людей и могучие трубы их комбината, испускавшие желтый дым.
Перед сестрами вдруг затормозил автомобиль волшебной марки, которых в городе было всего два: у мэра и губернатора.
Из него вышел мужчина в темном костюме и бордовом галстуке.
Он не представился, но теперь Ольга и Татьяна думают, что именно так выглядит современный подтянутый ангел.
За час до этого Ангел со своими китайскими партнерами купил контрольный пакет акций местного комбината. И был ну если не счастлив, то вполне доволен. И тут один из друзей-китайцев получил СМС от дочери — про предсказание Номаха и о том, что миллиард китайцев сошел с ума, бегая по магазинам, где уже вывешены красные плакаты «Купи два — второй отдай!»
Китаец передал содержание СМС своему русскому партнеру с пожеланием прислушаться к Номаху.
Партнер задумался: «Я купил пакет акций… Даже если я вдруг куплю еще один, не смогу же я его подарить, это чушь!»
Увидев за окном автомобиля Олю и Таню по пути в аэропорт, Ангел вдруг решил, что делать. Так он и сказал девушкам: «Я не могу подарить вам равноценную вещь, извините, это вне бизнес-логики.
Но, надеюсь, я могу подарить что-то еще?» Что и сделал.
Да, он подарил вещь, которая, может быть, стоит дешевле контрольного
пакета акций или даже свитера с узором, а может быть, не стоит вообще ничего, ибо никто, даже самый мудрый китайский мудрец, не сможет оценить ее никогда. Он подарил умирающей Тане жизнь. Замкнув этим причудливый, как новогодний серпантин, сюжет, который начался в областном центре с нелепой шутки одной девочки, решившей просто порадовать друзей, и завершился там же. А то, что подключился весь доверчивый мир, — так разве это плохо?
© Алексей Беляков
«Мама потерялась»
Самый большой детский страх - это когда мама потерялась. Оставила тебя дома сидеть, сказала: "Я скоро вернусь, я в магазин", и вот уже вечер, а мамы всё нет. И фонари уже зажглись, и темнеет на улице, а мамы нет!
И не объяснишь же ребенку, что в магазине очередь была, а ты два раза туда вставала, потому что перестройка и всё такое. А потом ещё подружку встретила, и заболталась с ней, как это у женщин бывает. А дома зарёванное чадо икает и всхлипывает: "Я думал, что тебя укралиииииииии!"
Было такое? У меня да. Самый большой мой детский страх — это "маму украли". Поэтому, сама став мамой, я вот эти моменты исключила полностью. Я никогда не оставляла сына дома одного, уходя в магазин. Я ни разу не теряла его в больших магазинах, и вот этого страха потерять маму — у него попросту не было. Никогда.
Сейчас сыну 18. Взрослый, самостоятельный мужик с бородой. Ну, как с бородой... Если неделю бриться не будет — вылитый Бармалей.
Вчера вернулся домой ночью, и сразу спать пошёл. И муж тоже что-то себя плохо чувствовал, и рано спать лёг. И в час ночи меня осенило: а кто с собакой-то гулять будет? Мужики все спят. Не будить же? Оделась, взяла собаку, ушла с ней подальше от дома, и хожу такая, гуляю.
Ну, сколько я там с ней гуляла? Ну полчаса. Возвращаюсь к подъезду — а там Дюша мечется. Нарядный как скаут: в трусах, в тапочках и в пуховике на голое тело.
Что, говорю, совесть проснулась, да? — и улыбаюсь с сарказмом. А потом смотрю: на Дюше лица-то и нет. Лицо вот такое, будто сегодня Брежнев умер и группа Битлз развалилась.
Ты! — кричит, — Ты! Ты, блин.... Ты где была?! Тебя сорок минут уже нет! Я тут бегал и орал — ты слышала?
Неа, — говорю. — У меня наушники, а в них грустное музлище девяностых. Про "Твоя девочка ушла". Хочешь послушать?
Открыл рот, чтоб что-то ещё мне сказать, и вдруг как обнимет. В шею носом ткнулся, и руками волосатыми своими за шею обнял и стоит молча.
Аж испугалась. Говорю: Ну, ты что? Ну, Дюш? Ну, куда я денусь-то? Я ж с собакой.
И он так глухо: Я думал, что тебя украли... Я звоню, у тебя телефон почему-то недоступен, вокруг дома десять раз пробежал — нет тебя. И не отзываешься ещё. Мам, я тебя очень прошу: лучше меня буди, если надо. Я с тобой к двадцати годам весь седой буду.
Тоже его обняла. Ну, как обняла... На цыпочки встала, и что-то там обняла, до чего дотянулась. В пуховик его лицом уткнулась, и стою. Собака прыгает, дождь идёт, он в луже стоит, в трусах и в тапочках... Маму потерял.
Мой оживший детский кошмар...
А ведь этот страх — он бессознательный. Даже если тебе 20, 30, 50 лет — ты всё равно боишься за маму. Что уйдёт из дома без телефона и потеряется. Что её украдут — а её непременно украдут, потому что она красивая! Поэтому и ругаемся на мам: Ты почему ушла куда-то, и меня не предупредила: где ты и когда вернёшься?
Берегите своих детей. Даже если это уже седые дети, и у них есть свои седые дети. Украли маму — это очень страшно. Я вчера видела.
Лидия Раевская
В России мнение гостя не важно. Куда важнее закрепиться в его памяти. Чтобы он вовек не забыл путешествие. Чтобы вскидывался по ночам с криком «воды!». Чтобы в родную дверь не пролез. И если он уезжает домой не на носилках, значит, гостеприимство было недостаточно русским.
Так вот, дорогой Ростов! Я никогда тебя не забуду!
Я долго летел туда, не выспался, но организатор Иван Владимирович сказал:
- Ты слишком устал, чтобы спать. (Авторская логика сохранена).
И повёз меня на массаж.
Мои трусы в тот день не позволяли массаж. Это какой-то заговор: надев дырявые и страшные панталоны, ты непременно попадёшь в баню, на пляж, на подиум. Надев же плавки, перерезающие тебя пополам, погибнешь не оценённым.
Иван Владимирович спросил:
– Тебе вообще делали массаж?
Разумеется, делали. Жена спину чесала на двухлетие свадьбы. И по голове гладила однажды, после удара по ней же.
В массажном салоне мягкий свет, музыка, занавески. Настоящий иранский бордель. (Я посещал иранские бордели много раз, мысленно, в восьмом классе.)
Массажист Серёжа завёл в кабинет, сказал деликатно:
- Сейчас я выйду. Когда будете готовы, приоткройте дверь, и я вернусь. И, если хотите, можете надеть наши трусы.
И вышел. И слово «дефлорация» тактично не сказал.
Конечно, я захотел их трусы. Оказалось, это прозрачный треугольник на тесёмочках. Женщины носят такое лепестком вперёд. Я в тот день всё делал как женщины. Волновался от мужских предложений, стеснялся своего белья. Даже приоткрыл дверь, чтобы кто-то сильный вошёл и поступил со мной грубо. Подобно женщине, я не расстроился когда стал в трусах более голым, чем был без них. Я просто лёг и расслабил булки. И сразу вошёл Серёжа.
Технически, он не сделал ничего выдающегося. Разобрал меня, потом собрал. Обычное неземное наслаждение. Лишь когда очередь дошла до жопы, пришлось говорить себе:
- Он меня не любит! Серёжа просто врач, профессионал! Это не любовь! Молчи, проклятое сердце!
Никогда мой зад не станет прежним. Отныне он требует называть себя владычицей морскою. Вчера под его давлением я ел «цезарь с креветками» не позже чем за пять часов до сна.
И ещё. Этот ваш секс – говно. Впредь я занимаюсь только массажем.
Также, меня пригласили на колхозный рынок, есть руками сметану и творог. Я отказался, потому что слишком уже порочно. Всё-таки у меня дети и бессмертная душа.
Из Казани пишут, меня ждёт невероятный отдых. Ниспошли мне Кришна здоровья, я щитаю.
(с)
«Мама потерялась»
Самый большой детский страх - это когда мама потерялась.
закалка детского с т р а х а :
каждую ночь в мскском дворике если затарахтело авто,
то все окна пятиэтажки покрываются сплющенными об стекло женскими харями :
" - кого сегодня взяли ?"
мужчины ТИППО спокойно курят на кухне (коммуналка),
дети в кроватках - в рёв - закаляются от детского страха
(с т р а х - он ведь всем передаётся) .......
........
а утром :
(с) "Утро красит нежным светом стены древнего Кремля !...."
все умывшись-побрившись, позавтракав чем бох послал - все спешат на работу, в школу, ясли со светлыми улыбающимися приветливыми лицами
...... до следующей ночи,
а если ночью не было звука мотора авто во дворе,
то утром на коммунальной кухне помимо "здрасьте" - истчьо и приветливые оживлённые разговоры у хозяек ....
Я не верю в существование женщин, которые не хотят замуж. Хотят. Все хотят, мужики.
Просто некоторые, самые "мудрые", подобострастно лукавят и подыгрывают вам. Говорят то, что вы хотите слышать, чтобы вы любили и ценили их еще сильнее.
Иногда, они и сами начинают верить в то, что не хотят. Уговаривают себя. Мол, сейчас модно не хотеть - и я не хочу.
Но все маленькие девочки-принцессы мечтают вырасти, надеть белое платье с фатой и сказать "Да" самому лучшему мужчине на свете. Это такая правильная добротная девчачья мечта, которую выросшие девочки загоняют вглубь подсознания в угоду мужскому эгоистично-рациональному взгляду на жизнь. Мол, ну зачем инвестировать кучу денег в не несущий никакой выгоды штамп?
...На Пашиных похоронах Пашина мама сказала Маше крамольное.
"Ты кто такая?" - сказала Пашина мама.
Маша - это Пашина жена. Они жили вместе почти 8 лет, просто не были расписаны. У них был общий сын, общий дом и общая постель. Не было общего штампа.
Однажды Паша, молодой (42), здоровый (он бегает), успешный (свой бизнес) человек поцеловал жену и утром уехал на работу. Спустя час у него оторвался тромб, и Паша умер. Мгновенно. За рулем. Слава Богу, больше никого не убил, въехал в столб. За рулем несколько секунд был мертвый человек.
Маша о смерти мужа узнала только вечером. Когда он вовремя не пришел домой.
Из больницы, куда отвезли Пашу, позвонили Пашиной маме. По документам Паша не женат, в телефоне есть Маша, но кто такая эта Маша?
Пашина мама ненавидела Машу всю Машину жизнь. Поэтому не пригласила Машу на Пашину смерть.
Маша убаюкивала на руках двухлетнего Матвея Павловича, который совсем недавно научился говорить"папа", и страдала. Она потеряла любимого человека, потеряла свое спланированное завтра, потеряла защищенность и надежное плечо. Как жить теперь? Безработная мать-одиночка...
Маша за две недели похудела на 9 килограмм. По килограмму за каждый прожитый вместе год. Маша давно мечтала похудеть после родов, а Паша всегда любил исполнять ее мечты. И вот. Даже после смерти...
Матвея они зачали в Венеции. Венеция - была Машиной мечтой, которую Паша с радостью исполнил. Я шутила, что медовый месяц и свадебное путешествие у них было, а свадьбы - не было. Предлагала свои услуги как ведущего.
- Я для вас бесплатно отработаю, - уговаривала я, смеясь. - Ну, за еду. За салат "Цезарь". Или Оливье. И горячее. Обязательно горячее...
- Оль, ну мы правда не понимаем, кому нужны эти пережитки, - смеялся в ответ Пашка. Маша не смеялась.
Молчала. Она была хорошая жена. Гражданская. Поддерживала мужа.
Тема угасала сама собой, потому что в нее никто не подбрасывал дровишек.
...Маша, убитая горем, звонила свекрови и спрашивала, когда и во сколько ей приехать в морг, чтобы попрощаться.
- Ты кто такая? - холодно спрашивала Пашина мама. Отсутствие штампа и наличие горя дало ей право так сказать . Она все 9 лет не любила Машу. Так бывает, когда мама очень любит сына , и считает любой его выбор недостойным.
- Я - жена, - Маша всхрипывала в трубку.
- Покажи штамп, - свекровь безжалостно била наотмашь.
- Я мама вашего внука...- напоминала Маша.
- Матвей еще малыш, ему не нужны эти эмоции...
- Матвей должен попрощаться с папой...
- Не должен. Я считаю, что это лишнее. Травмировать ребенка незачем.
Пашина мама показала, кто здесь главный. Она. Она решает, где будет похоронен Паша, и что лучше для его сына. А Маша - никто. Никто такая.
Маша рыдает у меня на плече. Эта социальная несправедливость душит ее, и даже немного отодвигает на второй план саму трагедию.
- И все из-за этого чертового штампа, Оля? - спрашивает она, и поворачивает ко мне свое опухшее от слёз лицо.
- Тише, Маш, Матюшу разбудишь...
- Нет, ты мне скажи...
Я иду на кухню заварить Маше успокоительный чай. Я тоже не попала на похороны друга. Потому что я - прежде всего Машина подруга, а Маша - никто.
Но Маша узнала через друзей время прощания и пришла в морг.
Морги сейчас модные, в них тоже есть электронная очередь. Маша вошла в зал ожидания, и увидела...всех. Всех родственников и друзей. Они стояли вокруг рыдающей Пашиной мамы плотным кольцом поддержки.
Маша остановилась в нерешительности. На табло было написано, что прощание с Павлом состоится через 10 минут. Маша села напротив концентрированного скопления Пашиной родни.
К ней подошла тётя Юля, у которой они с Пашей часто гостили, дядя Гриша, которому Паша, владелец автосервиса, всегда чинил машину бесплатно, и Валерка, лучший Пашин друг. Все обняли Машу и...вернулись к маме.
Наконец, табло известило, что можно пройти в зал для прощания. Маша встала и тоже двинулась к залу.
И вот тут Пашина мама спросила громко:
- Ты кто такая?
- Теть Нин, ну не надо, - сказал Валерка. - Ну не время сейчас...
- И правда, Нин, не надо... - поддержала тётя Юля.
- А кто она такая?? - грозно спросила Пашина мама у мгновенно поникшей родни.
- Я - жена, - тихо напомнила Маша. У нее не было сил на борьбу. Она просто хотела поцеловать в последний раз человека, которого целовала 9 лет.
- Мой сын не женат, - прошипела Пашина мама.
На эту сцену стали оглядываться другие родственники других усопших.
Перед Машей закрылись двери, за которыми был ее Паша. Маша села. На пол. Прямо осела, подавленная горем. Спустя пять минут из дверей выскочил Валерка, подхватил ее под руки и затащил всё-таки в зал.
Маша попрощалась с Пашей. Она не узнала его в гробу. Когда машина врезалась в столб, Пашино лицо сильно пострадало. И ему нагримировали новое. Чужое. Маша поцеловала чужого, холодного мужчину в лоб и вышла из зала в гробовом (какое подходящее слово!) молчании.
Маша рассказывает мне эту историю в десятый раз. Я понимаю, что так она по слову, по капельке выпроваживает боль. Поэтому я слушаю. Молча. Мешаю чай.
- Почему ты не дожала его, Оль? - Маша возникла за спиной так неожиданно, что я вздрогнула.
- Кого?
- Пашу.
- Маш, ты о чём?
- Ты всегда приставала к нему, почему он не женится на мне. В шутку, в прибаутку, но давила. А он отшучивался.
- Маш, а почему ты молчала? Почему давала ему возможность думать, что не хочешь за него замуж? Почему среди всех исполненных им твоих мечт не было самой заветной, самой главной?
- Он не хотел. Не считал нужным. А я хотела, чтобы он сам захотел!
- Какая глупость! Маша, он у тебя рыбак. Его лучший отдых - удочка и Селигер. Но он объездил с тобой все отели всех курортов. Потому что этого хотела ты! Ему твоя Венеция ни разу не сдалась. Он ее не хотел!!! А ты - хотела. И его счастье - видеть, что ты счастлива, исполнять твои мечты. Он любил тебя.
- Вот. Вот в этом и дело. Любил. А жениться не хотел.
Я молчу.
- Знаешь, года 4 назад мы сильно поссорились ночью, и он ушел, хлопнув дверью. А я осталась дома, сидела, обняв подушку, и думала о том, что...ведь он имеет полное право не вернуться. Он свободный мужчина. Ничей. Красивый. Высокий. Его тут же подберут. Что его тут держит? Я? У меня все как у всех. Нигде не поперек. И я поклялась себе, что если он вернется, я не буду ему перечить. Буду жить и любить. И в рот смотреть. Потому что когда он счастлив, то и я счастлива.
- Вы, ребят, в вашем соревновании, кто кого сделает счастливее, потеряли навык коммуникации, - сержусь я. - На, пей чай. Я пойду проверю Матюшу...
Я сижу у кровати Матвейки, который распластался звездочкой, выбился из-под одеяла и спит в позе летящего супермена. Он очень похож на Пашку. Копия. Вот он, Пашка, только маленький....
И вот что я думаю, ребят, про ваши гражданские-негражданские браки.
Это, конечно, ваше дело - жениться/не жениться. И все чаще мужики, качественные, хорошие, порядочные мужики выбирают не ставить штамп. Нивелируют ценность института брака.
- Мне это не нужно, - говорят мужчины.
- Это пережиток, - говорят мужчины. - Это же просто штамп, - говорят мужчины.
- Да-да, - вторят им женщины. На которых они не женятся. Молчат. Поддакивают.
Ну, чтобы не делать мозги. Потому что иначе он может взять и уйти. Навсегда. Ночью. В свою свободу. И никаких обязательств. Только общее прошлое, но его к делу не пришьешь.
Но брак, ребят, - это как бы публично зафиналить выбор. Сказать социуму, который клубится вокруг тебя, живет в соседней квартире, работает в соседнем кабинете, едет рядом с тобой в маршрутке, стоит в очереди к врачу, мол, ребят, я искал- искал, но лучше вот этой женщины - не нашел. Я ее выбираю.
Брак - это когда ты наигрался в свободу, и берешь новую высоту - ответственность. Это тоже веселая игра. Взрослый такой квест. Ты, мужик, глава семьи. Вот штамп. Вот свидетельство о браке.
У общества есть правила. Например, выбрал - женись. Или там...проезд на электричке стоит 50 рублей. У тебя есть этот полтинник, но ты думаешь: зачем платить, если можно не платить? Можешь проехать всю жизнь бесплатно. Зайцем. И еще посмеяться над теми идиотами, кто оплатил проезд.
А может ведь и не повезти. И контролеры высадят тебя с поезда. И штраф сдерут. Понимаешь? Жизнь может содрать такой штраф, что ты похудеешь от стресса на 9 килограмм за 2 недели ...
Так что, можете закидать меня примерами счастливых нерасписанных семей, но я не верю в существование женщины, которая не хочет замуж. Просто в эти ваши образцовые семьи еще не пришли контролеры...
Мужчины, женитесь на женщинах, которых любите. Женитесь и любите их законно. И в горе, и в радости. В болезни и здравии. Пока смерть не разлучит вас...
Ольга Савельева
Схoдила я давeча на рoдительское собрaние. Трали-вали-гусельки, Вася то, Дуся это... а вот Егор — единственный, к кому у меня нет претензий по русскому и чтению. Весь класс дружно на меня оборачивается. Я краснею, кокетливо прикрываюсь пузом и сползаю под парту. Какое-то первобытное желание оправдываться — мол, да, ну вот такой он у меня уродился, читать любит, все люди, как люди, а мой вот...
После собрания родители оперативно берут меня в клещи, зажимают в угол и вопрошают дословно следующее:
— А КАК ВЫ ЕГО ЗАСТАВИЛИ ЛЮБИТЬ ЧИТАТЬ?
И вот тут я понимаю, что это кирдык. Потому что вот стоит кучка тетенек под и за 40 и чуть не с блокнотами в руках ждут от меня, малолетки, подробный мастер-класс на тему "Как я заставила своего сына любить книги", заранее готовясь ужасаться драконовским методам. Ибо нормальные они все перепробовали и ни фига не вышло. И я начинаю им на полном серьёзе пытаться объяснить, что нельзя человека ЗАСТАВИТЬ любить. Не важно что. А они — не понимают. Ведь мой сын любит читать? Значит, у меня получилось его заставить?! Диалог получился феерический:
— Ну, при нём постоянно все читают. И я, и муж, и бабушки... Он это видит и читает сам. Полный дом книг...
— У нас тоже полный дом, папа мой ещё библиотеку собирал, книжки дефицитные тогда были. Три шкафа книг, даже страницы не расклеены - бери, читай. И мы всё время покупаем - и журналы, и детективы... А он всё перед телевизором сидит!
— А у нас нет телевизора...
— ?!
— Совсем. Мы не смотрим. Мы читаем.
Так смотрели первобытные люди на шамана, только что мановением руки остановившего пещерного медведя. Вот он, материнский подвиг! Отказаться от телевизора во имя того, чтоб ребёнок читал! Пойти на такие ужасные лишения!!!
— А что вы вечером делаете?
— Разговариваем, например...
— О чём? Мы вот обсуждаем, что по телевизору видели!
— А мы — у кого что за день произошло. Прочитанные книги. Ещё со зверинцем своим возимся, я вышиваю....
— БЕЗ ФОНА?!
— Нет, почему — музыку включаю, на компьютере.
— А новости?
— Интернет, радио. Да и не особо я интересуюсь новостями-то. Самое важное по радио скажут, а подробности личной жизни звёзд мне неинтересны.
— Ну, как же... не знать, что в мире происходит...
Смотрят уже не как на небожителя - как на опасного психа.
— А как ребёнок без мультиков?
— С диска, на компьютере.
— А многосерийные? Наш вон про человека-паука смотрел, щас про роботов каких-то...
— А зачем они ему? Он книжки читает, они интереснее.
— Ну, не знаю... Как могут быть КНИЖКИ мальчику интереснее роботов?!
Как-как... каком кверху, блин!
— А к компьютеру его не пускаете?
— Зачем, у него свой есть.
— И не разрешаете целый день играть?
— Он сам не хочет, ему не интересно.
— Почему?
— Книга интереснее.
— Книга не может быть интереснее! Это же ребёнок!!!
Вот, я уже мать-ехидна.
— А что он сейчас у вас читает?
— Кассиля.
— Кого?!
— (почти жалобно) Кассиля. Льва... (ну не может быть такого!!! ну, подумаешь, не расслышали, бывает...)
— ЭТО ВРОДЕ ОЧЕРЕДНОГО ГАРРИ ПОТТЕРА?
— ?!
— Ну, там, Лев Касель и Какая-нибудь Комната....
ААААААААААААА, мать вашу!!! Из 8 человек ни один не знал, кто такой Лев Кассиль!!! НИ ОДИН!!! Я смогла только жалобно проблеять что-то вроде: да-да, только времён Октябрьской Революции....
(Фан-фик — Гарри Поттер И Великая Октябрьская Революция. Воландеморт на броневике захватывает телеграф. Дамблдор, обмотанный пулемётной лентой. Снейп с усами на лихом гиппогрифе. Гермиона с пулемётом и в красной косынке. Хагрид в кожаной тужурке и с верным маузером переплавленным из Царь-Пушки. Бандитский атаман Люциус Малфой-Таврический в папахе и тельнике. Аааа, пристрелите меня!).
— И всё-таки — КАК ВЫ ЗАСТАВИЛИ СЫНА ЛЮБИТЬ ЧИТАТЬ?!
— Ну... вот вы любите читать?
— А МНЕ УЖЕ НЕ НАДО! Я УЖЕ ШКОЛУ ЗАКОНЧИЛА, СВОЁ ОТЧИТАЛА!!!
На том и разошлись. Они — домой, к телевизору, как все нормальные люди. Я — домой, к сыну, мужу и зверям. В каменный век, где нет телевизора и есть книги. С расклеенными страницами, а не в качестве престижной дефицитной вещи.
Пойду, что ли, почитаю...(c)
@Буривух, было. Порадовало вновь)
@Шпилька, Не видела к сожалению :pardon: Удалить?
@Буривух, нет конечно. Зачем?
@Шпилька, Тогда еще один сейчас вклею. Вполне возможно, что тоже было, но он меня порадовал :D
В дeтстве я тaк хотeла быть солдaтом, что однaжды, когда мы с пaпой были на рыбaлке, я нaдела сeбе на голову цинковое вeдро и для верности зaкрепила под пoдбородком ручкой. Ну, типа я такой вот солдат в крaсивой новой каске. Прaвда, я ни хрена не видела, кроме своих сандaлий, и ведро очeнь неприятно давило на уши, но я все равно была страшно довольна своей выдумкой. И металлически-гулко спросила у папы, закидывающего донки, возьмут ли меня теперь в армию. Папа некоторое время молчал, а потом сказал плохое слово, означающее, что рыбалке пришел конец, и стал стаскивать с меня ведро. Тoгда-то я и испытала на себе все тяготы военной жизни: ведро жутко врeзалось ручкой мне в подбородок, когда папа тянул его вверх, то натягивалось на голову и сжимало мой глупый детский череп при попытках вытащить ручку.
Папа пpипомнил мне не так давно засунутые в нос вишневые косточки, кoгда я хотела быть похожей на Муслима Магомаева, и сказал еще одно плохoе слово. Тогда он мне грозился отрезать нос, а сейчас — всю голову сразу. Потому что все равно с такой дурной головой, с натугой говорил папа, стараясь разделить нас с ведром, мне нормальной жизни не будет. Мою голову, папину рыбалку и советскую армию спас проезжающий мимо автомобиль с пассатижами в багажнике.
Папа разогнул ими одно крепление ведерной ручки и освободил своего дурацкого отпрыска. А потом долго ржал. А вечером рассказал об этом случае дяденьке, который мне тогда жутко нравился. И, наверное, именно поэтому у нас с тем дяденькой так любви и не вышло.
С возрастом моя тяга к металлическим предметам не уменьшилась, а мозгов не прибавилось. Уж не помню, когда там в школе делают первую флюорографию, но предполагается, что голова уже должна быть и даже иногда работать. Тогда я еще не знала о существовании гинекологов, поэтому флюорографии боялась страшно, просто жутко. И поэтому соображала еще хуже, чем обычно. Зайдя в кабинет на негнущихся ножках, я увидела ужасного вида конструкцию, состоящую из двух панелей выше меня ростом, между которыми натянута какая-то ржавая унитазная цепь. Типа, входить между панелями запрещено, пока врач цепь не снимет. Ну конечно, а то набегут без спросу, наделают себе снимков и убегут…
Короче, впустила меня тетенька-врач наконец-то внутрь шайтан-агрегата, рассказала, к чему каким местом и как сильно прижиматься надо, и свалила в другую комнату. А я одна, мне холодно и страшно. И вдруг — чу! Голос свыше:
— Цепочку в рот возьмите!
Я решила не сопротивляться Голосу и покорно взяла в рот эту жуткую цепь, которую неизвестно, сколько до меня народу брало в то же место. Цепь была очень невкусная и очень холодная. Наверное, она служит каким-то передатчиком рентгеновских волн — подумала я, одновременно пытаясь сообразить, надо ли брать в рот всю цепь целиком или можно ограничиться небольшим ее фрагментом.
Догадавшись, что раз цепь ржавая вся, то совершенно очевидно, что придется заталкивать ее в себя до самого колечка, я добросовестно запихала ее за щеку.
Минут через 15, когда тетенька-врач снова смогла говорить, она мне объяснила, что вообще-то имела в виду серебряную цепочку с кулоном, висящую у меня на шее, но и так тоже неплохо получилось. И сказала, что белой завистью завидует тому гинекологу, к которому я приду на свой первый осмотр.
Когда я все это рассказала папе, он ответил, что еще после вишневых косточек понял, что жить мне будет сложно, но интересно и нескучно. И хотя я вот уже несколько лет как перестала надевать на голову и брать в рот неподходящие предметы, пожаловаться на однообразие в своей жизни я и правда не могу. Чего и вам желаю.(с):D
Правда ли, что всыпать ремня - самый доходчивый способ коммуникации для детей?
Сему очень ждали.
И дождались.
Когда уже потеряли надежду. Девять лет ожидания - и вдруг беременность!
Сема был закормлен любовью родителей. Даже слегка перекормлен. Забалован.
Мама Семы - Лиля - детдомовская девочка. Видела много жесткости и мало любви. Лиля любила Семочку за себя и за него.
Папа Гриша - ребенок из многодетной семьи.
Гришу очень любили, но рос он как перекати-поле, потому что родители отчаянно зарабатывали на жизнь многодетной семьи.
Гриша с братьями рос практически во дворе. Двор научил Гришу многому, показал его место в социуме. Не вожак, но и не прислуга. Крепкий, уверенный, себе-на-уме.
Гришины родители ждали Семочку не менее страстно. Еще бы! Первый внук!
Они плакали под окнами роддома над синим кульком в окне, который Лиля показывала со второго этажа.
Сейчас Семе уже пять. Пол шестого.
Сема получился толковым, но избалованным ребенком. А как иначе при такой концентрации любви на одного малыша?
Эти выходные Семочка провел у бабушки и дедушки.
Лиля и Гриша ездили на дачу отмывать дом к летнему сезону
Семочку привез домой брат Гриши, в воскресенье. Сдал племянника с шутками и прибаутками.
Сёма был веселый, обычный, рот перемазан шоколадом.
Вечером Лиля раздела сына для купания и заметила ... На попе две красные полосы. Следы от ремня.
У Лили похолодели руки.
- Семен... - Лилю не слушался язык.
- Да, мам.
- Что случилось у дедушки и бабушки?
- А что случилось? - не понял Сема.
- Тебя били?
- А да. Я баловался, прыгал со спинки дивана. Деда сказал раз. Два. Потом диван сломался. Чуть не придавил Мурзика. И на третий раз деда меня бил. В субботу.
Лиля заплакала. Прямо со всем отчаянием, на какое была способна.
Сема тоже. Посмотрел на маму и заплакал. От жалости к себе.
- Почему ты мне сразу не рассказал?
- Я забыл.
Лиля поняла, что Сема, в силу возраста, не придал этому событию особого значения. Ему было обидно больше, чем больно.
А Лиле было больно. Очень больно. Болело сердце. Кололо.
Лиля выскочила в кухню, где Гриша доедал ужин.
- Сема больше не поедет к твоим родителям, - отрезала она.
- На этой неделе?
- Вообще. Никогда.
- Почему? - Гриша поперхнулся.
- Твой отец избил моего сына.
- Избил?
- Дал ремня.
- А за что?
- В каком смысле "за что"? Какая разница "за что"? Это так важно? За что? Гриша, он его бил!!! Ремнем! - Лиля сорвалась на крик, почти истерику.
- Лиля, меня все детство лупили как сидорову козу и ничего. Не умер. Я тебе больше скажу: я даже рад этому. И благодарен отцу. Нас всех лупили. Мы поколение поротых жоп, но это не смертельно!
- То есть ты за насилие в семье? Я правильно понимаю? - уточнила Лиля стальным голосом.
- Я за то, чтобы ты не делала из этого трагедию. Чуть меньше мхата. Я позвоню отцу, все выясню, скажу, чтобы больше Семку не наказывал. Объясню, что мы против. Успокойся.
- Так мы против или это не смертельно? - Лиля не могла успокоиться.
- Ремень - самый доходчивый способ коммуникации, Лиля. Самый быстрый и эффективный. Именно ремень объяснил мне опасность для моего здоровья курения за гаражами, драки в школе, воровства яблок с чужих огородов. Именно ремнем мне объяснили, что нельзя жечь костры на торфяных болотах.
- А словами??? Словами до тебя не дошло бы??? Или никто не пробовал?
- Словами объясняют и все остальное. Например, что нельзя есть конфету до супа. Но если я съем, никто не умрет. А если подожгу торф, буду курить и воровать - это преступление. Поэтому ремень - он как восклицательный знак. Не просто "нельзя". А НЕЛЬЗЯ!!!
- К черту такие знаки препинания!
- Лиля, в наше время не было ювенальной юстиции, и когда меня пороли, я не думал о мести отцу. Я думал о том, что больше не буду делать то, за что меня наказывают. Воспитание отца - это час перед сном. Он пришел с работы , поужинал, выпорол за проступки, и тут же пришел целовать перед сном. Знаешь, я обожал отца. Боготворил. Любил больше мамы, которая была добрая и заступалась.
- Гриша, ты слышишь себя? Ты говоришь, что бить детей - это норма. Говоришь это, просто другими словами.
- Это сейчас каждый сам себе психолог. Псехолог-пидагог. И все расскажут тебе в журнале "Щисливые радители" о том, какую психическую травму наносит ребенку удар по попе. А я, как носитель этой попы, официально заявляю: никакой. Никакой, Лиль, травмы. Даже наоборот. Чем дольше синяки болят, тем дольше помнятся уроки. Поэтому сбавь обороты. Сема поедет к любимому дедушке и бабушке.
После того , как я с ними переговорю.
Лиля сидела сгорбившись, смотрела в одну точку.
- Я поняла. Ты не против насилия в семье.
- Я против насилия. Но есть исключения.
- То есть если случатся исключения, то ты ударишь Сему.
- Именно так. Я и тебя ударю. Если случатся исключения.
На кухне повисла тяжелое молчание. Его можно было резать на порции, такое тугое и осязаемое оно было.
- Какие исключения? - тихо спросила Лиля.
- Разные. Если застану тебя с любовником, например. Или приду домой, а ты, ну не знаю, пьяная спишь, а ребенок брошен. Понятный пример? И Сема огребет. Если, например, будет шастать на железнодорожную станцию один и без спроса, если однажды придет домой с расширенными зрачками, если ...не знаю...убьет животное...
- Какое животное?
- Любое животное, Лиля. Помнишь, как он в два года наступил сандаликом на ящерицу? И убил. Играл в неё и убил потом. Он был маленький совсем. Не понимал ничего. А если он в восемь лет сделает также, я его отхожу ремнем.
- Гриша, нельзя бить детей. Женщин. Нельзя, понимаешь?
- Кто это сказал? Кто? Что за эксперт? Ремень - самый доступный и короткий способ коммуникации. Нас пороли, всех, понимаешь? И никто от этого не умер, а выросли и стали хорошими людьми. И это аргумент. А общество, загнанное в тиски выдуманными гротескными правилами, когда ребенок может подать в суд на родителей, это нонсенс. Просыпайся, Лиля, мы в России. До Финляндии далеко.
Лиля молчала. Гриша придвинул к себе тарелку с ужином.
- Надеюсь, ты поняла меня правильно.
- Надейся.
Лиля молча вышла с кухни, пошла в комнату к Семе.
Он мирно играл в конструктор.
У Семы были разные игрушки, даже куклы, а солдатиков не было. Лиля ненавидела насилие, и не хотела видеть его даже в игрушках.
Солдатик - это воин. Воин - это драка. Драка это боль и насилие.
Гриша хочет сказать, что иногда драка - это защита. Лиля хочет сказать, что в цивилизованном обществе достаточно словесных баталий. Это две полярные точки зрения, не совместимые в рамках одной семьи.
- Мы пойдем купаться? - спросил Сема.
- Вода уже остыла, сейчас я горячей подбавлю...
- Мам, а когда первое число?
- Первое число? Хм...Ну, сегодня двадцать третье... Через неделю первое. А что?
- Деда сказал, что если я буду один ходить на балкон, где открыто окно, то он опять всыпет мне по первое число ...
Лиля тяжело вздохнула.
- Деда больше никогда тебе не всыпет. Никогда не ударит. Если это произойдет - обещай! - ты сразу расскажешь мне. Сразу!
Лиля подошла к сыну, присела, строго посмотрела ему в глаза:
- Сема, никогда! Слышишь? Никогда не ходи один на балкон, где открыто окно. Это опасно! Можно упасть вниз. И умереть навсегда. Ты понял?
- Я понял, мама.
- Что ты понял?
- Что нельзя ходить на балкон.
- Правильно! - Лиля улыбнулась, довольная, что смогла донести до сына важный урок. - А почему нельзя?
- Потому что деда всыпет мне ремня... (с)
"Дом пионеров"
в 5-м классе учитель рисования часто задавал задание на уроке
рисовать на свободную тему, но с натуры....
Я в туше карандашом рисовал то авто из окна, то фикус на окне (все на 5),
а в этот раз нарисовал кисть своей руки в форме "КУКИШ"
а в 1955г. времена-то ещё строгие были,
ну и как обычно :
отбирали портфель - отправляли за родителями..... - дома ремня..
20 лет спустя :
попадаю с концертом в родной "Дом пионеров" на Б. Полянке....
до начала концерта ностальгирую по комнатам "Дома пионеров"
и вижу на стене свой "КУКИШ" среди лучших работ школьников района....
- указаны год, номер школы (553), "5-й класс", автор неизвестен.
Однажды я поняла, какой обман нас окружает.
Началось всё с геля для душа, заменившего обычное мыло. Потом, когда этого стало мало, стал появляться гель с частичками бриллиантов (!) и экстрактом кашемира (!!)
Все повелись. Производители сказали: "Ооо!" И мы начали хавать.
Лет десять назад для того, чтобы хорошо накраситься, ты должна была иметь в косметичке четыре предмета: пудру, тени, помаду и тушь. Потом внезапно со всех щелей полезли какие-то хайлайтеры, которые обязана иметь всякая уважающая себя девушка, шиммеры (если девушка уважает себя ещё больше), консилеры, праймеры, базы под тени, базы под пудры, базы под базы…
Апофеозом этого обмана я считаю кондиционер для тела. Кондиционер. Для тела. Смываемый. Использовать после геля для душа.
А когда просто косметики стало мало, а вынуть из нас денег нужно было больше, ещё больше, из-под каждой табуретки полезли фитоняши.
Ты думаешь, вошедшее в моду спортивное подтянутое тело - это забота о твоём здоровье?
Нет. Это индустрия.
Это миллионы долларов, которые миллионы дурочек отнесут в фитнесс-клубы и спортивные магазины, отставят за протеины, добавки и абсолютно бесполезное приобретение - шагомер. Ты думаешь, что в тренде, владельцы фитнесс-клубов знают, что они - в шоколаде.
За последние годы из всех щелей начали вылезать миллионы девушек, которые "за собой смотрят". А на самом деле, конечно, просто относят свои деньги тому, кто лучше обработает мозг.
Для того, чтобы ты лучше относила свои деньги, вокруг надо создать жёсткий прессинг. Тебе начинают намекать на то, каким ничтожеством ты будешь, если не купишь этот хайлайтер, этот кондиционер и эту сумочку. У тебя не будет мужчины и не примет ни одно приличное общество.
Обработали всех. И женщин, и мужчин. Женщины начали покупать-покупать-покупать, мужчины стали воротить нос от тех, кто покупает недостаточно хорошо.
Косметика, шмотки, ногти, волосы, депиляторы, обёртывания, добавки, ванны, спорт. Индустрия красоты.
Для того, чтобы что-то продать, надо создать на это моду. Моду на людей.
Только и всего.
И от этой моды, наконец-то, начали уставать. Только недавно начало приходить отрезвление.
Доходит, наконец-то, что пластмассовая красота не имеет ни вкуса, ни запаха, и вообще хороша только на картинке. Эстетствовать. Руками не трогать.
А ещё люди не хотят видеть рядом всё то, что слишком. Слишком идеальных или слишком ухоженных. С этим тяжело жить. Это утомляет. На это ведутся, но потом устают.
Рафинированная красота начинает раздражать и напрягать, хочется видеть, что рядом такой же человек с изъянами, рядом с которым не чувствуешь себя вечно напряжённым. И по дому должна ходить родная, в меру ухоженная и приятная, только и всего, а не фотошоп из журнала. А то, что у неё прикус не идеальный и прыщ выскочил - ну так и у тебя тоже бывает, сам стесняться не будешь.
* * * * *
Как они жили-то, раньше? Когда и хайлайтеров в помине не было, и Ленинградскую страшно берегли? Как вставало у мужчин в эпоху, когда не было кружевных стрингов, чулок в сетку, и даже подмышки никто не брил?
Бееедные, они, наверное, совсем не хотели своих женщин. Как можно хотеть кого-то со складкой на животе и без мерцающего шиммера на скулах?
А очень запросто у них вставало. И вставало, наверняка, лучше, чем у теперешних, привередливых, с обработанным мозгом, которые пережрали.
Он приходил домой и видел жопу. Коридор маленький, вот входная дверь, а вот дверь ванной, которая открыта потому что душно.
А в ванне стоит эта жестяная фиговина с рёбрами - стиральная доска. И ядрёная баба, нагнувшись раком, на этой доске простынь - хррр-хррр, хррр-хррр.
И жопа у неё не с кулачок, замученная спа и фитнессом пооопка, страшно в руки взять, а настоящая такая, большая женская жжопа, засадить и утонуть.
И халат аж рвётся на этой жопе.
И жопа все ближе и ближе, хрр-хрр, хррр-хррр. Моя жжопа, мояяя!
И он видит этот рвущийся халат, и тут же сиськи, мокрые, вспотевшие, под халатом колышутся, туда-сюда, туда-сюда, и волос ко лбу прилип. И пахнет эта баба не нежной полянкой, пять тыщ флакон, а домом, бельём и борщом, инстинктами пахнет.
Это же практически Родина-мать зовёт!
Иди сюда, жжженщина, на мой х*й, постоим за дело всех пятнадцати союзных республик! Давай делать стране пионеров!
Это и был секс. Нормальный животный секс, мужик и баба.
Он был таким столетиями, когда для того, чтобы возбудить, не нужно было никаких спа-салонов и прочей фигни. Он просто подходил и задирал ей подол.
И уже в этот момент у него стоял, и его не нужно было сначала поднимать, тьфу ты, блять.
А сейчас - это ж не секс. Это церемония из рекламы.
Она пришла из спорт-клуба, приняла ванну с ароматическими маслами, сделала эпиляцию, вытянула волосы, надела бельё, накрасилась, расставила свечи, улеглась и приняла томную позу.
Он видит продукт маркетинга.
Поначалу восхитится: ух ты, как в журнале! Потом инстинкты спросят: ну хорошо, а баба-то, собственно, где?
* * * * *
На самом деле мужика с не замордованными маркетингом инстинктами и не нужно ничем соблазнять.
У него есть х*й, а у тебя есть то, что этому х*ю нужно. И это не хайлайтер.
Екатерина Безымяннная
и экстрактом кашемира (!!)
Дадада, но есть еще с экстрактом жемчуга, но кашемир это вообще писк :D Стоит представить себе как можно получить такой экстракт:hoho:
Мocква: Всем доброго утра и хорошего дня!
Пeтропавловск-Камчатский: О, очнулась, блондинка. У нас уже вечер если что!
Влaдивосток: +1
Хабaровск: Воистину +1
Мoсква: Не блондинка вообще-то, а златоглавая.
Кaлининград: Mojno ne orat'? Ya eshe splyu.
Мoсква: Опять всю ночь с Варшавой переписывался?
Калининград: Da kak ti moгла такое подумать? С чего ты взяла?!
Мoсква: Смотри мне! Я за тобой наблюдаю.
Вoронеж: А можно за мной тоже понаблюдать? Я что-то хреново себя чувствую.
Мoсква: Так, ребята. Работаем.
*
К чату присоединились Севастополь и Симферополь.
Севастополь: Ребята, всем привет!
Петропавловск-Камчатский: Это кто?
Москва: Это новенькие. Прошу любить и жаловать.
Воронеж: А можно меня тоже немножко любить и жаловать?
Иваново: Симпатичные какие... А у вас подруги есть?
К чату присоединяются Ялта и Феодосия.
Иваново: Понятно... Вопрос снят.
Москва: Хватит болтать. Работаем.
*
Санкт-Петербург поменял ник на Петроград.
Москва: Это еще что такое?!
Петроград: Сюрприз)))
Москва: Еще раз такое увижу, настучу по поребрику.
Петроград: Совсем плохо у тебя с чувством юмора...
Петроград поменял ник на Санкт-Петербург.
Воронеж поменял ник на Los Angeles.
Москва: Ребят, кто на обед?
Воронеж: Эх... Хоть бы кто-нибудь заметил(
Ставрополь: Давайте ко мне! Я блинов наготовил.
Калуга: Лопаты с собой брать?
Ставрополь: О, шуточки за 300 подвезли...
Рязань: От блинов толстеют. Давайте лучше ко мне! Я грибной суп сварила.
Иркутск: Бедные грибы. Их едят, а они о_О
Казань: У меня бешбармак.
Хабаровск: Попробуй чистотелом)
Санкт-Петербург: Как насчет гречи с курой?
Калуга: А овсяну с сосисами не завезли?
Белгород: А я сала насолил. Кто-нибудь будет?
Махачкала: Есть у кого-нибудь влажные салфетки? Мне монитор надо протереть.
Москва: Так! Каждый ест на своем месте! А потом работаем.
*
Якутск поменял статус на "В активном поиске алмазов".
Москва: Вот! Берите пример!
Воронеж поменял ник на Якутск.
Москва: Да не в этом смысле.
Воронеж: Ну ок.
Воронеж поменял статус на "В активном поиске дорОг".
Хабаровск: +1
Калуга: Воронеж — красавчик!
Волгоград: Поддерживаю!
Ижевск: Лайк!
Москва: Сейчас буду банить. Работаем.
*
Биробиджан: А когда зарплата?
Саратов: Вы чатом ошиблись. Армянский в соседней ветке.
Хабаровск: Он, вообще-то, из нашего офиса.
Саратов: Да? Извини, просто ник необычный.
Биробиджан: Так когда зарплата?
Москва: Работаем.
*
К чату присоединился Berlin.
Санкт-Петербург: О, сейчас опять спамить будет...
Berlin: Pokupajte nashi avtomobili. Nashi avtomobili luchshе vashih.
Самара: Москва, забань его уже, работать мешает.
Тольятти: Поддерживаю!
Москва: Я не могу. У него премиум-аккаунт.
Berlin: Pokupajte nashi avtomobili. Nashi avtomobili luchshе vashih.
Самара: И сколько это будет продолжаться?
Москва: Я с ним в личке поговорю.
Berlin: Pokupajte nashi avtomobili. Nashi avtomobili luchshе vashih.
Волгоград поменял ник на Сталинград.
Berlin покинул чат.
Сталинград: Достал уже...
Самара: О, спасибо!
Москва: Молодцы. Работаем.
*
Челябинск: ХОТИТЕ АНЕКДОТ???
Пермь: Ты чего орешь?
Челябинск: Я ТАК ВСЕГДА РАЗГОВАРИВАЮ!!!
Пермь: Сурово...
Калуга: Анекдот про метеорит?
Челябинск: ДА!!!
Калуга: Ну давай, что уж...
Пермь: Ну и?
Челябинск: Я УЖЕ ЗАБЫЛ!!!
Пермь: Ахаха))
Москва: Работаем.
*
Анадырь: Ребят, давайте окно закроем? Холодно же.
Краснодар: Не надо, духота в офисе.
Мурманск: Ну дубак же. Закройте форточку!
Сочи: Не знаю, мне нормально.
Анадырь: Да тебе с 2014-го нормально. Окно закройте!
Сочи: Спортом занимайся и у тебя нормально будет.
Воронеж: Напишешь мне программу? С чего лучше начинать?
Санкт-Петербург: Скажите спасибо, что вообще окно есть.
Анадырь: Ты его выпилил что ли?
Санкт-Петербург: Представь себе, да. Прорубил.
Анадырь: Вот и запили теперь.
Санкт-Петербург: А то что?
Анадырь: Окно мне запили!
Санкт-Петербург: А то что?
Анадырь: Окно мне запили!
Москва: Так, тихо! Тоже мне, интересные личности. Работаем.
*
Сухуми: Мандарины. Опт.
Саратов: Он тоже из нашего офиса?
Москва: На полставки...
Сухуми: Мандарины брать будете? Сладкие, сочные, мощные. Как персик, только мандарины.
Ростов-на-Дону: Я бы взял немного... Почем?
Сухуми: Брат, тебе по шестьдесят отдам.
Ростов-на-Дону: Я не брат, я папа.
К чату присоединилась Одесса.
Одесса: Я таки на вас откровенно удивляюсь. Еле-еле поженились, и шо бы вы думали? Даже не смотрит в мою сторону!
Калуга: А вот и мама нарисовалась...
Сухуми: Мандарины брать будете?
Москва: Что вы тут за базар устроили? Работаем.
Одесса покинула чат.
Москва: Сухуми, инфу по мандаринам в личку.
*
Томск: В этом году часы переводим?
Москва: Нет.
Омск: А в следующем?
Москва: Не поняла... Что у тебя с ником?
Омск: А что с ним?
Москва: "Т" пропало.
Томск: А так?
Москва: Так нормально.
Омск: Что-то со связью, наверное.
Москва: Вышлю денег. Разберитесь там.
Воронеж поменял ник на Оронеж.
Москва: Работаем.
*
Москва: Хорошо поработали сегодня. Все молодцы, всем спасибо.
Новосибирск: дюзщщщщщщщщщщщщщщщщщщщщ
Москва: Что это с ним?
Саратов: Опять на клавиатуре уснул, наверное.
Москва: Ясно. Всем спокойной ночи!
Петропавловск-Камчатский: О, очнулась, блондинка. У нас уже утро если что!
Москва: Не блондинка, а златоглавая.
Калининград: Vstretimsya na vyhodnyx?
Москва: Эй, это ты кому?
Калининград поменял статус на "Не в сети"
Пермь: Ахаха. Опять Варшаву кадрит))
Калуга: Жжете)
Ставрополь: Слушайте, я это всё заскриню, выложу в инет))
Москва: Удали!!!
Стaврополь: Ок. Работаем) (с)
1985 г. май.
Петрово-Дальнее,
г р о з а,
запрыгиваю автобус.... с Москвы-реки,
усаживаюсь на переднем сидении лицом к салону
и штоб отдышаться сматываю удочку, наспех сложенную...
снимаю с крючка катышек хлеба и не могу никуда его выбросить :
окна задраены (ливень), пол свеже-вымытый
и я этот катышек хлеба отправляю себе в рот .....
в салоне разразился непонятный скандал,
две бабы блюют на пол,
остальные тычут в меня пальцем.....
водила резко тормозит, заскакивает в салон
и выпихивает меня из автобуса.....
.....сидя на обочине под ливнем и грозой вспоминаю :
весной все мужики П-Дальнего рыбачат на опарыша из выкопных сортиров .......
— Гocподин, я дoстал его!
— Когo? — спросил Темный Владыка, не отрываясь от работы.
— Мeч Света! Тот самый, которым можно Вас убить.
— А, этот... Ну, положи там, на полочку.
Горбатый карлик сунул принесенный сверток на полку и пристроился у ног своего повелителя.
— Послезавтра ночь Великого Противостояния,— как бы невзначай заметил он.
— Ну и что? — Равнодушно пожал плечами Темный Владыка.
— Жертва, господин, — напомнил карлик. — Её еще найти надо.
— Не надо никого искать, — отмахнулся Темный Владыка и отложил в сторону очередную очищенную картофелину.
— Но ритуал...
— Не будет никакого ритуала! — Строго нахмурил брови Темный Владыка. — Пора бы тебе уже привыкнуть.
Карлик насупился.
— Господин мой! Вы живете в этой глуши уже полтора года! Вы разводите гусей и выращиваете капусту! В то время, как могли бы повелевать этим миром по праву сильного! Где Ваши Легионы Смерти? Где толпы преданных слуг? Дворцы, подземелья, ряды виселиц – где это? Великие завоевания, чудовищные деяния - всё пошло прахом. Взгляните, Добро и Свет торжествуют повсюду, даже дети не боятся ночью гулять по улицам. Как Вы можете терпеть такое, господин?
— Я же тебе уже объяснял, — отозвался Темный Владыка. —Добро всегда побеждает, а Зло – проигрывает. Нет никакого смысла затевать безнадежное дело, тратить силы и средства, если нет ни малейшего шанса на выигрыш. А я, знаешь ли, люблю выигрывать. И только так!
— Но каким образом, господин мой? Пока Вы здесь прозябаете в безвестности, Свет набирает силу...
— Вот именно! — Поднял палец Темный Владыка. — Набирает силу. А что он с этой силой будет делать? К чему приложит?
Он взял новую картофелину и стал не торопясь срезать шкурку.
— Чем займется Добро, когда обнаружит, что драться ему не с кем? Я же вот он, сижу, не рыпаюсь, ничем себя не проявляю. А остальные – так, мелюзга одна, любому светлому герою на один зуб. А что потом? Чудища кончатся, а зубы-то останутся. И не один, а целых тридцать два. Кого прикажете грызть тогда?
Очищенная картофелина шлепнулась в кастрюлю, Темный Владыка взял луковицу и принялся мелко её строгать.
— Еще три-четыре месяца, и Добро начнет беситься от безделья. Светлые рыцари вернутся в свои земельные угодья и начнут ими управлять. А это далеко не у всех хорошо получается. Будут и территориальные споры, и грызня, и междоусобица, и завышенные налоги. Жрецы снова вспомнят о своих монастырях, станут собираться на диспуты, спорить до хрипоты и мордобоя, пока не разделятся на различные школы и направления, так бывало уже не раз. О магах я уже и не говорю. Эльфы, люди и гномы припомнят старые расовые предрассудки, разворошат былые обиды и учинят множество новых. Бойцы, привычные только сражаться, очень скоро уйдут поголовно в грабители. Воры... ну они и так всегда были личностями без стыда и совести. А борьба за власть? Ты полюбуйся, какая уже сейчас идет грызня вокруг трона! И всё это, заметь, безо всякого моего вмешательства! Исключительно в силу особенностей человеческой природы... Ты не помнишь, я суп солил или нет?
— При мне – нет.
Темный Владыка посолил свое варево, попробовал и посолил еще.
— Умение управлять и умение пробиваться наверх – это два совершенно разных таланта. И они очень редко сочетаются вместе. Значит, скорее всего, к власти придет в конце концов какой-нибудь очень цепкий и пронырливый тип, который сможет где подкупом, где шантажом, а где и прямыми угрозами удержать всех остальных в подчинении. И озабочен он будет прежде всего собственным благополучием – иной бы просто не забрался так высоко. Вот тогда...
Он замолчал и чему-то мечтательно улыбнулся, не переставая помешивать суп.
— Что тогда? — Не выдержал карлик.
— Да ничего. Тогда я подожду еще года три-четыре, пока не наступит полная разруха и народ не взвоет. А потом возьму Меч Света, оседлаю нашего вороного, если он не помрет к тому времени, и поеду по стране, верша подвиги направо и налево. До победного конца. Потому что,– он позволил себе короткую злорадную улыбочку,– добро всегда побеждает... (c)
Пушок.
У одной Ивановой был роман с приходящим Сидоровым, хотя какой там роман, так, заметка в многотиражку.
По вторникам и пятницам Сидоров отдыхал душой и телом от своей жены, дуры и стервозы.
В стервозе Иванова сомневалась, а про дуру Сидоров, похоже, не врал, как ещё назвать женщину, которая верит в круглогодичные курсы повышения менеджерского мастерства, занятия два раза в неделю, вторник-пятница, с семнадцати до двадцати трёх.
Впрочем, ещё неизвестно, кто тут бОльшая дура.
На вопрос про будущее Сидоров отвечал, проникновенно глядя в глаза, понимаешь, малыш, говорил Сидоров, нам и так хорошо, штамп в паспорте ничего не изменит, ну стоит у меня такой штамп — и что? любви-то нету!
Год назад Иванова попыталась соскочить с поезда, но Сидоров резко активизировался, по вторникам и пятницам ждал после работы с тремя гвоздичками и рассказывал, как именно наложит на себя руки, потому как без Ивановой свет ему не мил.
Не взяла грех на душу.
И вот недавно Иванова встретила красивого негодяя.
Говорила, ты представь, идёшь домой, а на лавке у подъезда такой Хью Джекман, грязный, неустроенный, но дерзкий такой, смотрит с прищуром, с ухмылочкой, устоять невозможно, да и вообще — всё не одна.
Негодяй был отмыт-отдраен, накормлен и наречён Пушком.
К вечеру выяснилось, что с именем Иванова погорячилась: либо Пушка воспитала стая бультерьеров-отморозков, либо он продукт генной инженерии — в кошачью ДНК искусно вплели крокодильи гены, отвечающие за характер.
При попытке погладить прицельно отмахивался лапами, вместо мурчания рычал как дикий тигр и за пару дней выстроил иерархию, назначив себя альфой и опустив Иванову в район омеги.
Во вторник пришёл Сидоров.
С порога спросил возмущённо, это ещё что?! с ума сошла?! знаешь же, у меня аллергия на шерсть! немедленно убери!
Иванова сказала, здравствуй, Жорик, он не помешает, он на кухне посидит!
Пушок на кухне сидеть не пожелал, проскользнул в дверь, запрыгнул на комод и уставился на Сидорова немигающим оценивающим взглядом.
Сидоров чихнул и сказал, нет, это невозможно, ему на помойке самое место!
И решительно сграбастал Пушка, намереваясь выставить его из комнаты.
Иванова и ахнуть не успела, как Пушок располосовал Сидорову руку, тем самым подтвердив своё духовное родство с Джекманом-Росомахой, сиганул в открытое окно, в мгновенье ока взлетел на ближайшую берёзу и угнездился примерно на уровне четвёртого этажа.
Иванова бросилась к окну, Пушок, миленький, слезай, не бойся! Жорик, ну сделай же что-нибудь!
Сидоров пошёл пятнами, визгливо заорал, у меня кровь, а ты за эту тварь переживаешь? выбирай, кто тебе дороже — я или он!
Иванова посмотрела на Пушка, на Сидорова, ещё раз на Пушка, подумала и сказала, он.
Сидоров аж захлебнулся и, сорвавшись на фальцет, заголосил, жалел я тебя, время на тебя тратил! ты сама всё разрушила!
И ушёл, держа на весу пострадавшую руку.
Иванова хотела заплакать, но что-то не плакалось.
Высунулась в окно.
Ни Пушка, ни Сидорова.
Ходила, звала, всё без толку.
Вечером в дверь позвонили.
Сосед с четвёртого этажа сказал, это не ваш? с дерева на балкон ко мне запрыгнул, вот ходим, ищем хозяев, не найдём, себе оставлю, красавец кот, ласковый, воспитанный.
Муррр! сказал Пушок.
Мой, сказала Иванова, спасибо вам!
Давно хотел к вам подойти, но не решался, робел, сказал сосед, раз уж случай выпал, давайте знакомиться, не возражаете?
Иванова глянула на соседа, удивилась несоответствию соседского облика слову «робел», покраснела и сказала, не возражаю, чаю хотите?
Хочу, сказал сосед.
Муррр! сказал Пушок.
Алёна Романофф
[quote="Шпилька;2125367"]Пушок.
..................
..........
.....
Алёна Романофф
а я, кажицца, знаю эту Алёну "Романофф"
(в рифме у неё лучше получается,
но в рифме она под другим именем)
Я сoва. А этo знaчит, что утро для мeня бывает дoбрым, тoлько если нaчинается чaсов в 11. Быть на нoгах и в адeквате в 6 утра я могу только при одном обстoятельстве – еcли это утро окaзывается зaвершением очeнь долгого вечера.
Лoжиться под утpо пoсле бессoнных ночей – ромaнтика свободной жизни. Отпyска, каникyлы, выхoдные – основной временной плацдарм для таких экспериментов. Цeлые орды сов радуются жизни от заката до расcвета: читают, обнимaют вторые половины, стучат пальцами по клaвиатуре, глядят на ярко-рыжую Бетeльгейзе, складывают и раскладывают мeдведиц на небе, подкладывают дров в костёр или сахару в кофе.
Еcли смoтреть на утро через плечо, оглядываясь назад, оно выглядит как-то недoделано, картонно. Как декорация. Свет зажёгся, мир заворочался, вcтал человек на всё готoвенькое и узрел, что-де день начинается новый. Скука.
Увидеть утро с изнанки, дoжить до него ночью – это уже совсем иное. Словно нaходишься за кулисами какого-то вселенского театра. Солнце, стеcнительно рдeя за горизонтом, прихорашивается, наносит последние мaзки пудры и румян, посылает себе в зеркале воздушный поцелуй и выпархивает на сцену.
Создаётся ощущение причастности к происходящему. Будто светило восходит этим утром именно для тебя – неспящего, лихого, утомлённого. Для того, кто не пожалел сил, выждал целую ночь и занял место в первом ряду.
Но это в лучшем случае. Иногда небо капризничает. То облаками его затянет, то с востока какая-нибудь высокая пакость вроде очередной многоэтажки не даст разглядеть солнца. И когда нет самой точки рассвета, утро наступает одним махом. Тут уже его не расчленишь на отдельные детали: гаснут звёзды, вылезает солнышко, роса выпадает на травушку…
Нет, утро бьёт по окнам сероватым светом в один миг – как пяткой по мозгам. В такие ночи не замечаешь, как светает. Вроде бы, только что был кромешный мрак, никого и ничего вокруг не видно. Но допьёшь два глотка ночного кофе, или докуришь сигарету, или договоришь разговор, или, или… Мелочь какую-нибудь сделаешь незаметную, недолгую. Поднимешь глаза, а всё вдруг видно стало. Словно какой-то светотехник щелкнул выключателем, пока ты жмурился от наползающей на глаза струйки дыма.
Много загадочного и недосягаемого происходит в этот предрассветный час, когда все спят. Желаю каждому набраться терпения и сил и дожить до такого же мига в своей жизни – таинственного мига, когда всё вокруг в один миг светлеет, и хочется жить, и петь, и любить, и немного – спать, но сперва, всё-таки, жить.
© Большой Пpoигрыватель
Навеяло :D
Звонок раздался, когда Андрей Пeтрович потерял уже вcякую надежду.
— Здpaвствуйте, я по объявлению. Вы даёте уроки литературы?
Андрей Пeтрович вгляделся в экран видеофона. Мужчина под тридцать. Строго одет — костюм, галстук. Улыбается, но глаза серьёзные. У Андрея Пeтровича ёкнуло под сердцем, объявление он вывешивал в сеть лишь по привычке. За десять лет было шесть звонков. Трoе ошиблись номером, ещё двое оказались работающими по старинке стрaховыми агентами, а один попутал литературу с лигатурой.
— Д-даю уроки, — запинаясь от волнения, сказал Андрей Петрович. — Н-на дому. Вас интересует литература?
— Интересует, — кивнул собеседник. — Меня зовут Максим. Позвольте узнать, каковы условия.
«Задаром!» — едва не вырвалось у Андрея Петровича.
— Оплата почасовая, — заставил себя выговорить он. — По договорённости. Когда бы вы хотели начать?
— Я, собственно… — собеседник замялся.
— Первое занятие бесплатно, — поспешно добавил Андрей Петрович. — Если вам не понравится, то…
— Давайте завтра, — решительно сказал Максим. — В десять утра вас устроит? К девяти я отвожу детей в школу, а потом свободен до двух.
— Устроит, — обрадовался Андрей Петрович. — Записывайте адрес.
— Говорите, я запомню.
В эту ночь Андрей Петрович не спал, ходил по крошечной комнате, почти келье, не зная, куда девать трясущиеся от переживаний руки. Вот уже двенадцать лет он жил на нищенское пособие. С того самого дня, как его уволили.
— Вы слишком узкий специалист, — сказал тогда, пряча глаза, директор лицея для детей с гуманитарными наклонностями. — Мы ценим вас как опытного преподавателя, но вот ваш предмет, увы. Скажите, вы не хотите переучиться? Стоимость обучения лицей мог бы частично оплатить. Виртуальная этика, основы виртуального права, история робототехники — вы вполне бы могли преподавать это. Даже кинематограф всё ещё достаточно популярен. Ему, конечно, недолго осталось, но на ваш век… Как вы полагаете?
Андрей Пeтрович отказался, о чём немало потом сожалел. Новую работу найти не удалось, литература осталась в считанных учебных заведениях, последние библиотеки закрывались, филологи один за другим переквалифицировались кто во что горазд. Пару лет он обивал пороги гимназий, лицеев и спецшкол. Потом прекратил. Промаялся полгода на курсах переквалификации. Когда ушла жена, бросил и их.
Сбeрежения быстро закончились, и Андрею Петровичу пришлось затянуть ремень. Потом продать аэромобиль, старый, но надёжный. Антикварный сервиз, оставшийся от мамы, за ним вещи. А затем… Андрея Петровича мутило каждый раз, когда он вспоминал об этом — затем настала очередь книг. Древних, толстых, бумажных, тоже от мамы. За раритеты коллекционеры давали хорошие деньги, так что граф Толстой кормил целый месяц. Достоевский — две недели. Бунин — полторы.
В результате у Андрея Петровича осталось полсотни книг — самых любимых, перечитанных по десятку раз, тех, с которыми расстаться не мог. Ремарк, Хемингуэй, Маркес, Булгаков, Бродский, Пастернак… Книги стояли на этажерке, занимая четыре полки, Андрей Петрович ежедневно стирал с корешков пыль.
«Если этот парень, Максим, — беспорядочно думал Андрей Петрович, нервно расхаживая от стены к стене, — если он… Тогда, возможно, удастся откупить назад Бальмонта. Или Мураками. Или Амаду».
Пустяки, понял Андрей Петрович внезапно. Неважно, удастся ли откупить. Он может передать, вот оно, вот что единственно важное. Передать! Передать другим то, что знает, то, что у него есть.
Максим позвонил в дверь ровно в десять, минута в минуту.
— Проходите, — засуетился Андрей Петрович. — Присаживайтесь. Вот, собственно… С чего бы вы хотели начать?
Максим помялся, осторожно уселся на край стула.
— С чего вы посчитаете нужным. Понимаете, я профан. Полный. Меня ничему не учили.
— Да-да, естественно, — закивал Андрей Петрович. — Как и всех прочих. В общеобразовательных школах литературу не преподают почти сотню лет. А сейчас уже не преподают и в специальных.
— Нигде? — спросил Максим тихо.
— Боюсь, что уже нигде. Понимаете, в конце двадцатого века начался кризис. Читать стало некогда. Сначала детям, затем дети повзрослели, и читать стало некогда их детям. Ещё более некогда, чем родителям. Появились другие удовольствия — в основном, виртуальные. Игры. Всякие тесты, квесты… — Андрей Петрович махнул рукой. — Ну, и конечно, техника. Технические дисциплины стали вытеснять гуманитарные. Кибернетика, квантовые механика и электродинамика, физика высоких энергий. А литература, история, география отошли на задний план. Особенно литература. Вы следите, Максим?
— Да, продолжайте, пожалуйста.
— В двадцать первом веке перестали печатать книги, бумагу сменила электроника. Но и в электронном варианте спрос на литературу падал — стремительно, в несколько раз в каждом новом поколении по сравнению с предыдущим. Как следствие, уменьшилось количество литераторов, потом их не стало совсем — люди перестали писать. Филологи продержались на сотню лет дольше — за счёт написанного за двадцать предыдущих веков.
Андрей Петрович замолчал, утёр рукой вспотевший вдруг лоб.
— Мне нелегко об этом говорить, — сказал он наконец. — Я осознаю, что процесс закономерный. Литература умерла потому, что не ужилась с прогрессом. Но вот дети, вы понимаете… Дети! Литература была тем, что формировало умы. Особенно поэзия. Тем, что определяло внутренний мир человека, его духовность. Дети растут бездуховными, вот что страшно, вот что ужасно, Максим!
— Я сам пришёл к такому выводу, Андрей Петрович. И именно поэтому обратился к вам.
— У вас есть дети?
— Да, — Максим замялся. — Двое. Павлик и Анечка, погодки. Андрей Петрович, мне нужны лишь азы. Я найду литературу в сети, буду читать. Мне лишь надо знать что. И на что делать упор. Вы научите меня?
— Да, — сказал Андрей Петрович твёрдо. — Научу.
Он поднялся, скрестил на груди руки, сосредоточился.
— Пастернак, — сказал он торжественно. — Мело, мело по всей земле, во все пределы. Свеча горела на столе, свеча горела…
— Вы придёте завтра, Максим? — стараясь унять дрожь в голосе, спросил Андрей Петрович.
— Непременно. Только вот… Знаете, я работаю управляющим у состоятельной семейной пары. Веду хозяйство, дела, подбиваю счета. У меня невысокая зарплата. Но я, — Максим обвёл глазами помещение, — могу приносить продукты. Кое-какие вещи, возможно, бытовую технику. В счёт оплаты. Вас устроит?
Андрей Петрович невольно покраснел. Его бы устроило и задаром.
— Конечно, Максим, — сказал он. — Спасибо. Жду вас завтра.
— Литература – это не только о чём написано, — говорил Андрей Петрович, расхаживая по комнате. — Это ещё и как написано. Язык, Максим, тот самый инструмент, которым пользовались великие писатели и поэты. Вот послушайте.
Максим сосредоточенно слушал. Казалось, он старается запомнить, заучить речь преподавателя наизусть.
— Пушкин, — говорил Андрей Петрович и начинал декламировать.
«Таврида», «Анчар», «Евгений Онегин».
Лермонтов «Мцыри».
Баратынский, Есенин, Маяковский, Блок, Бальмонт, Ахматова, Гумилёв, Мандельштам, Высоцкий…
Максим слушал.
— Не устали? — спрашивал Андрей Петрович.
— Нет-нет, что вы. Продолжайте, пожалуйста.
День сменялся новым. Андрей Петрович воспрянул, пробудился к жизни, в которой неожиданно появился смысл. Поэзию сменила проза, на неё времени уходило гораздо больше, но Максим оказался благодарным учеником. Схватывал он на лету. Андрей Петрович не переставал удивляться, как Максим, поначалу глухой к слову, не воспринимающий, не чувствующий вложенную в язык гармонию, с каждым днём постигал её и познавал лучше, глубже, чем в предыдущий.
Бальзак, Гюго, Мопассан, Достоевский, Тургенев, Бунин, Куприн. Булгаков, Хемингуэй, Бабель, Ремарк, Маркес, Набоков. Восемнадцатый век, девятнадцатый, двадцатый. Классика, беллетристика, фантастика, детектив. Стивенсон, Твен, Конан Дойль, Шекли, Стругацкие, Вайнеры, Жапризо.
Однажды, в среду, Максим не пришёл. Андрей Петрович всё утро промаялся в ожидании, уговаривая себя, что тот мог заболеть. Не мог, шептал внутренний голос, настырный и вздорный. Скрупулёзный педантичный Максим не мог. Он ни разу за полтора года ни на минуту не опоздал. А тут даже не позвонил. К вечеру Андрей Петрович уже не находил себе места, а ночью так и не сомкнул глаз. К десяти утра он окончательно извёлся, и когда стало ясно, что Максим не придёт опять, побрёл к видеофону.
— Номер отключён от обслуживания, — поведал механический голос.
Следующие несколько дней прошли как один скверный сон. Даже любимые книги не спасали от острой тоски и вновь появившегося чувства собственной никчемности, о котором Андрей Петрович полтора года не вспоминал. Обзвонить больницы, морги, навязчиво гудело в виске. И что спросить? Или о ком? Не поступал ли некий Максим, лет под тридцать, извините, фамилию не знаю?
Андрей Петрович выбрался из дома наружу, когда находиться в четырёх стенах стало больше невмоготу.
— А, Петрович! — приветствовал старик Нефёдов, сосед снизу. — Давно не виделись. А чего не выходишь, стыдишься, что ли? Так ты же вроде ни при чём.
— В каком смысле стыжусь? — оторопел Андрей Петрович.
— Ну, что этого, твоего, — Нефёдов провёл ребром ладони по горлу. — Который к тебе ходил. Я всё думал, чего Петрович на старости лет с этой публикой связался.
— Вы о чём? — у Андрея Петровича похолодело внутри. — С какой публикой?
— Известно с какой. Я этих голубчиков сразу вижу. Тридцать лет, считай, с ними отработал.
— С кем с ними-то? — взмолился Андрей Петрович. — О чём вы вообще говорите?
— Ты что ж, в самом деле не знаешь? — всполошился Нефёдов. — Новости посмотри, об этом повсюду трубят.
Андрей Петрович не помнил, как добрался до лифта. Поднялся на четырнадцатый, трясущимися руками нашарил в кармане ключ. С пятой попытки отворил, просеменил к компьютеру, подключился к сети, пролистал ленту новостей. Сердце внезапно зашлось от боли. С фотографии смотрел Максим, строчки курсива под снимком расплывались перед глазами.
«Уличён хозяевами, — с трудом сфокусировав зрение, считывал с экрана Андрей Петрович, — в хищении продуктов питания, предметов одежды и бытовой техники. Домашний робот-гувернёр, серия ДРГ-439К. Дефект управляющей программы. Заявил, что самостоятельно пришёл к выводу о детской бездуховности, с которой решил бороться. Самовольно обучал детей предметам вне школьной программы. От хозяев свою деятельность скрывал. Изъят из обращения… По факту утилизирован…. Общественность обеспокоена проявлением… Выпускающая фирма готова понести… Специально созданный комитет постановил…».
Андрей Петрович поднялся. На негнущихся ногах прошагал на кухню. Открыл буфет, на нижней полке стояла принесённая Максимом в счёт оплаты за обучение початая бутылка коньяка. Андрей Петрович сорвал пробку, заозирался в поисках стакана. Не нашёл и рванул из горла. Закашлялся, выронив бутылку, отшатнулся к стене. Колени подломились, Андрей Петрович тяжело опустился на пол.
Коту под хвост, пришла итоговая мысль. Всё коту под хвост. Всё это время он обучал робота.
Бездушную, дефективную железяку. Вложил в неё всё, что есть. Всё, ради чего только стоит жить. Всё, ради чего он жил.
Андрей Петрович, превозмогая ухватившую за сердце боль, поднялся. Протащился к окну, наглухо завернул фрамугу. Теперь газовая плита. Открыть конфорки и полчаса подождать. И всё.
Звонок в дверь застал его на полпути к плите. Андрей Петрович, стиснув зубы, двинулся открывать. На пороге стояли двое детей. Мальчик лет десяти. И девочка на год-другой младше.
— Вы даёте уроки литературы? — глядя из-под падающей на глаза чёлки, спросила девочка.
— Что? — Андрей Петрович опешил. — Вы кто?
— Я Павлик, — сделал шаг вперёд мальчик. — Это Анечка, моя сестра. Мы от Макса.
— От… От кого?!
— От Макса, — упрямо повторил мальчик. — Он велел передать. Перед тем, как он… как его…
— Мело, мело по всей земле во все пределы! — звонко выкрикнула вдруг девочка.
Андрей Петрович схватился за сердце, судорожно глотая, запихал, затолкал его обратно в грудную клетку.
— Ты шутишь? — тихо, едва слышно выговорил он.
— Свеча горела на столе, свеча горела, — твёрдо произнёс мальчик. — Это он велел передать, Макс. Вы будете нас учить?
Андрей Петрович, цепляясь за дверной косяк, шагнул назад.
— Боже мой, — сказал он. — Входите. Входите, дети.
© Майк Гелприн, Нью-Йoрк («Seagull Magazine»)
Стaрый пёc
Пeс был стаp. Дaже по чeловеческим мeркам количeство прожитых псом лeт выглядeло вeсьма солидно, для собaки же подобная цифра казaлась просто немыслимой. Когда к хозяевaм приходили гости, пес слышaл один и тот же вопрос:
– Как вaш старик, жив еще? – и очeнь удивлялись, видя громадную голoву пса в двeрном проеме.
Пeс на людeй не обижался – он сам прекрасно понимал, что собаки не должны жить так долго. За свою жизнь пес много раз видел хозяев других сoбак, отводивших глаза при встрече и судорожно вздыхавших при вопросе:
– А где же ваш?
В таких случаях хозяйская рука обнимала мощную шею пса, словно желая удержать его, не отпустить навстречу неотвратимому.
И пес продолжaл жить, хотя с каждым днем становилось все труднее ходить, все тяжелее делалось дыхание. Когда-то подтянутый живот обвис, глаза потускнели, и хвост все больше походил на обвисшую старую тряпку. Пропал аппетит и даже любимую овсянку пес ел без всякого удовольствия – словно выполнял скучную, но обязательную повинность.
Большую часть дня пес проводил лежа на своем коврике в большой комнате. По утрам, когда взрослые собирались на работу, а хозяйская дочка убегала в школу, пса выводила на улицу бабушка, но с ней пес гулять не любил. Он ждал, когда Лена (так звали хозяйскую дочку) вернется из школы и поведет его во двор. Пес был совсем молодым, когда в доме появилось мaленькое существо, сразу переключившее все внимание на себя. Позже пес узнал, что это существо – ребенок, девочка. И с тех пор их выводили на прогулку вместе. Сперва Лену вывозили в коляске, зaтем мaленький чeловечек стал делать первые неуверенные шаги, держась за собачий ошейник, позже они стали гулять вдвоем, и горе тому зaбияке, который рискнул бы обидеть маленькую хозяйку! Пес, не раздумывая, вставал на защиту девочки, закрывая Лену своим телом.
Много времени прошло с тех пор… Лена выросла, мальчишки, когда-то дергавшие ее за косички, стали взрослыми юношами, заглядывающимися на симпатичную девушку, рядом с которой медленно шагал громадный пес. Выходя во двор, пес поворачивал за угол дома, к заросшему пустырю и, оглянувшись на хозяйку, уходил в кусты. Он не понимал других собак, особенно брехливую таксу с третьего этажа, норовивших задрать лапу едва ли не у самой квартиры. Когда пес выходил из кустов, Лена брала его за ошейник, и вместе они шли дальше, к группе березок, возле которых была устроена детская площадка. Здесь, в тени деревьев, пес издавна полюбил наблюдать за ребятней. Полулежа, привалившись плечом к стволу березы и вытянув задние лапы, пес дремал, изредка поглядывая в сторону скамейки, где собирались ровесники Лены. Рыжий Володя, которого когда-то пес чаще всех гонял от Лены, иногда подходил к нему, присаживался рядом на корточки и спрашивал:
– Как дела, старый?
И пес начинал ворчать. Ребят на скамейке собачье ворчанье смешило, но Володя не смеялся, и псу казалось, что его понимают. Наверное, Володя действительно понимал пса, потому что говорил:
– А помнишь?..
Конечно, пес помнил. И резиновый мячик, который Володя забросил на карниз, а потом лазал его доставать. И пьяного мужика, который решил наказать маленького Толика за нечаянно разбитый фонарь. Тогда пес единственный раз в жизни зарычал, оскалив клыки. Но мужик был слишком пьян, чтобы понять предупреждение и псу пришлось сбить его с ног. Прижатый к земле громадной собачьей лапой, мужик растерял весь свой педагогический пыл, и больше его возле площадки не видели…
Пес ворчал, Володя слушал, изредка вспоминая забавные (и не очень) случаи. Потом подходила Лена и говорила, поглаживая громадную голову пса:
– Ладно тебе, разворчался. Пойдем домой, вечером еще поболтаете.
Вечернюю прогулку пес ждал особенно. Летом ему нравилось наблюдать как солнце прячется за серые коробки многоэтажек и вечерняя прохлада сменяет дневную жару. Зимой же пес подолгу мог любоваться черным, словно из мягкого бархата, небом, по которому кто-то рассыпал разноцветные блестки звезд. О чем думал в эти минуты старый пес, отчего порой он так шумно вздыхал? Кто знает…
Сейчас была осень, за окном уже смеркалось и капал тихий, унылый дождик. Пес вместе с Леной шли привычным маршрутом, когда чуткое собачье ухо уловило необычный звук. Звук был очень слабый и почему-то тревожный. Пес оглянулся на Лену – девушка звук не замечала. Тогда пес быстро, насколько позволяло его грузное тело, метнулся в заросли кустов, пытаясь отыскать… Что? Он не знал. За всю долгую жизнь пса с таким звуком он еще не сталкивался, но звук полностью подчинил себе сознание пса. Он почти не слышал как испуганно зовет его Лена, как ее успокаивает Володя… Он искал – и нашел. Маленький мокрый комочек разевал крошечную розовую пасть в беззвучном крике. Котенок. Обычный серый котенок, который только неделю назад впервые увидел этот мир своими голубыми глазами, задыхался от затянутой на его горле веревочный петли. Передние лапки его беспомощно хватались за воздух, задние же еле доставали до земли.
Пес одним движением мощных челюстей перегрыз ветку, на которой был подвешен котенок. Тот плюхнулся в мокрую траву, даже не пытаясь подняться. Осторожно, чтобы не помять маленькое тельце, пес взял его зубами за шкирку и вынес к Лене.
– Что за дрянь ты при… – Начала было Лена и осеклась. Тихонько ойкнула, подхватила маленькой дрожащий комочек. Попыталась снять петлю, но мокрая веревка не поддалась.
– Домой! – скомандовала Лена и, не дожидаясь пса, побежала к подъезду.
Котенок выжил. Три дня лежал пластом, никак не реагируя на суету вокруг. Только жалобно пищал, когда большой бородатый человек со странной кличкой «Ветеринар» делал уколы тонкой длинной иглой. На четвертый день, завидев шприц, котенок заполз под диван, чем вызвал сильное оживление среди людей. А еще через неделю по квартире скакал озорной и абсолютно здоровый кошачий ребенок. В меру хулиганистый и непослушный. Но стоило псу слегка рыкнуть или хотя бы грозно посмотреть на озорника и котенок тут же становился образцом послушания.
А пес с каждым днем становился все слабее. Словно отдал частичку своей жизни спасенному котенку. И как-то раз пес не смог подняться со своей подстилки. Опять вызвали ветеринара, тот осмотрел пса и развел руками. Люди долго о чем-то говорили, Лена тихо плакала… Потом звякнуло стекло, ветеринар стал подходить к собаке, пряча руки за спиной. И вдруг остановился, словно перед ним выросла стена.
Но это был лишь маленький серый котенок. Выгнув спинку дугой и задрав хвост, котенок первый раз в жизни шипел, отгоняя от пса что-то непонятно, но очень страшное. Котенок очень боялся этого человека со шприцом. Но что-то заставляло его отгонять ветеринара от пса…
Ветеринар постоял, глядя в полные ужаса кошачьи глаза. Отступил назад, повернулся к Лене:
– Он не подпустит. Уберите котенка…
– Нет.
– Лена! – Воскликнула хозяйка. – Ну зачем же мучать собаку?
– Нет. Пусть будет как будет. Без уколов…
Ветеринар посмотрел на котенка, затем на заплаканную Лену, снова на котенка… И ушел. Люди разошлись по своим делам, квартира опустела. Только бабушка возилась на кухне, изредка всхлипывая и шепча что-то невнятное.
Пес дремал на подстилке, положив громадную голову на лапы и прикрыв глаза. Но не спал. Он слушал дыхание котенка, который беззаботно спал, уютно устроившись под боком пса. Слушал, и пытался понять, как этот маленький слабый зверек сумел отогнать большого и сильного человека.
А котенок спал, и ему снилось, что псу опять угрожает опасность, но он снова и снова прогоняет врага. И пока он, котенок, рядом, то никто не посмеет забрать его друга.
© Сeргей Уткин
О тревожных женщинах
Если женщина голодает, значит верит в лучшее. В ресторане она берёт спаржу, запивает водой даже без лимона. Зрители аплодируют её оптимизму и активной позиции. Дома она же съедает баранью ногу, сама, характерным урчанием отпугивая домочадцев. Внутри себя женщина всегда в тревоге.
У Даши три подруги. Раз в месяц они встречаются в ресторане, жуют обезжиренную солому и обмениваются страшилками. У девочек это называется «приятно посидеть» и «поддержать друг друга».
Допустим, Оля едет на курорт. Оле тут же расскажут, как муж одной знакомой пошёл купаться в море и полюбил там какую-то дрянь с ногами и оливковой кожей. И сбежал. Триста литров борща, влитые в него за десять лет, канули в пропасть. Но с Олей такого не случится, конечно. Потому что она умница и красавица.
Катя прочла новую книгу. Оказывается, мы сорок седьмая цивилизация, весь мир голограмма, чёрные дыры разумны. Кате в ответ рассказывают про другую знакомую, которая тоже пила марганцовку, ела пророщенную бумагу и занималась бегом без трусов. Потом поехала в Италию и там её ограбили мускулистые парни. Тушь, карточки, паспорт, телефон, всё пропало. Даже не изнасиловали на память. Но с Катей такого не случится. Она яркая, образованная, у неё всё будет иначе.
Вот ещё темы для разговора на девичнике: «Свекровь, любовник и тяжёлая лопата», «Худела, худела и померла», «Случай в трамвае, 15 трупов». Улучшив настроение себе и людям, девчонки расходятся. На чай оставляют три цента. Официант сам мог бы оплатить их ужин, считают они, раз мужик.
Даша после девичников не верит телевизору. Говорит, там всё врут в лучшую сторону и приукрашивают. Реальный мир куда опасней.
Мой друг, сантехник Нитунахин, рассказывал про одну тревожную хозяйку. Для правильного монтажа биде нужно было сесть и показать куда дотягиваются руки.
Нитунахин сказал:
- Садитесь и сымитируйте весь процесс. Можно в штанах. Так мы увидим, в какое место прикручивать душевую трубку.
Хозяйка поняла, что говорит с маньяком. Бросилась бежать. Нитунахин за ней, но догнать не смог. Пришлось самому садиться и прикручивать трубку как бы под себя, что для взрослого сантехника унизительно.
Женская тревожность достигает пика в бабушках. Я с ними сотрудничал по делам водопровода. Теперь они звонят и спрашивают, как мой номер проник к ним в телефон. Одна озадачилась в пять утра. Спросила: «Ты кто?»
Сложный вопрос. В метафизическом смысле, например, я - имманентная часть трансцендентной вселенной. А по гороскопу просто овен. Некоторым это важно. Моя вторая любовь все мои подлости списывала на астрологию. Говорила, я не виноват, что баран. И гладила мне рога холодным пальцем. Следуя же правилу «каждый есть то что он ест», я – картошка. А наша соседка снизу, думаю, питается сколопендрами.
Не дослушав, пенсионерка сказала что я спятил и бросила трубку.
Другая бабушка назвала меня Даником. Велела не придуриваться и говорить нормальным голосом. Спросила, какого хрена я подхожу к телефону, если не мне звонят. Потом назвала гопником. Обещала что в полиции я запою как-то иначе. Потом на чердаке её включилась лампа, разогнала тени по углам. Бабушка спросила, как же теперь Даника найти.
Короче, дорогие Даники и Валеры, по Серёж и Вась включительно. Срочно позвоните бабушкам, они страшно за вас переживают.
(С)
Всепобеждающий оптимизм
— ЗА ЧТООООО?! — под сводами тронного зала раздался отчаянный крик человека, уже скрученного стражей и выводимого за дверь.
Придворный психолог короля Тиона Четвертого недовольно поморщился. За неделю его пребывания в должности это был уже пятый случай. А, судя по рассказам старожилов, подобные происшествия были далеко не единичными. Похоже, пришло время приступить к работе.
— Ваше Величество, — начал психолог, обернувшись к королю. - Вам не кажется, что Вы слишком жестоки к бедняге? Ведь он даже ничего не сделал.
— Он принес плохую новость, — мрачно пробурчал король. - За это следует казнить.
— С каких это пор весть о рождении ребенка, тем более у одной из официальных жен Вашего Величества, является плохой? - удивился Советник. - Радоваться надо появлению наследника!
— Только не у этой дуры, графини Котай! — по-прежнему мрачно пробормотал король. — На лицо-то она хороша, но у них в семье сплошные умственные отклонения. А зачем мне тупой или, того хуже, безумный наследник?
— Ваше величество, вы сгущаете краски. Или..., — психолог на секунду задумался. — Или Вы - пессимист?
— Кто?! — удивился король. — Это оскорбление?!
— Нет-нет! — поспешил оправдаться Советник. — Просто все люди делятся на два типа. Одни предпочитают видеть во всем только хорошее, таких мы называем оптимистами. Других же, противоположных им, замечающих только дурное, — пессимистами. Вы, Ваше Величество, похоже, входите во вторую категорию. Я специально наблюдал за вами. Любая весть, даже хорошая, кажется Вам очень скверной. А я еще удивлялся, почему сообщать Вам новости поручают уже приговоренным.
— И где мне увидеть это хорошее? — с неожиданным интересом спросил король. - Вот, к примеру, пару недель назад со стороны соседей к нам прилетел дракон и сжег несколько деревень, прежде чем его сбили. Что тут хорошего?
— Ну, поскольку дракон прилетел от соседей, он был уже уставшим. Находись он в полной силе, несколькими деревнями дело бы не завершилось. Да и у соседей, скорей всего, дракон что-нибудь пожёг, чем хоть в малой степени их ослабил.
— Хм... А если к нам вторгнется войско диких орков?
— Хороший повод встряхнуть обленившуюся армию. Да и многочисленные подвиги будут воспеты менестрелями и скульпторами, что опять же увеличит славу королевства.
— А если нас разобьют? — поинтересовался король.
— Значит армия — дрянь. Есть повод задуматься и попытаться исправить ошибки, чтобы не допускать их в будущем, — бодро отозвался Советник.
— А если орки еще и столицу сожгут?
— Построим новую, еще лучше! А то понатыкали домов без всякого плана, заблудиться можно.
— Хм..., — король снова задумался, обводя взглядом своих придворных. — У барона Вуда большая бородавка на носу. Это разве для него хорошо?
— Очень хорошо! - отозвался вошедший в азарт Советник. — Это делает его заметным среди других людей.
— По-моему, это уродство выделяет его только в плохом свете.
— То, что взгляд Вашего Величества первым упал на него, уже говорит, что выделяет в хорошем. Этого человека Вы точно не забудете.
— Хм..., - король снова пробежался взглядом по придворным. — А вот графу Тукану жена изменяет.
— Это хорошо, у него есть жена. В его жизни имеется островок стабильности.
— А у герцога Ригги жены нет, — ехидно попытался перехватить инициативу король.
— Значит, он свободен душой и телом. У него все впереди!
— Ну а то, что Генерал Королевских Паладинов интересуется только мальчиками, тоже хорошо?
— Конечно! Для многих молодых людей, ищущих свою пару, одним конкурентом меньше.
— Хватит! — внезапно рявкнул король, предчувствуя поражение в этом споре. — Ты везде ищешь хорошее. А вот если, - в его голосе появились мрачные нотки. — Я прикажу тебя казнить за грубость, это тоже будет хорошо?!
По спине психолога пробежал холодок, но отступать он не собирался.
— Конечно, хорошо! — так же бодро и радостно ответил он. - Во-первых, упразднение моей должности позволит сэкономить немало средств, которые можно пустить на более полезные проекты. А во-вторых, согласно моей вере, насильственная смерть равнозначна мученической, поэтому я автоматически попаду в рай. Разве это плохо?!
— Это хорошо! - с ошеломленным видом ответил король, сраженный убедительностью аргументов. — Но... но ... как научиться всему этому?
— Вот для этого и существует моя должность, — скрыв вздох облегчения, начал Советник. — У меня имеется немало обучающих методик, которые позволят Вашему Величеству изменить взгляд на жизнь. Ну-с, начнем...
Придворные потихоньку расходились, бросая на нового Советника благоговейные взгляды. Тион Четвертый по прозвищу Мрачный был настоящим бедствием для своих подданных, и если кому-то удастся его изменить, тот человек непременно должен стать героем всего королевства.
Десять лет спустя.
Вождь свирепых Восточных Орков Грызун Рогатый торжественно шагал по королевскому дворцу по направлению к тронному залу. Кто бы мог подумать, что все пройдет как по маслу. Его орда, неделю назад вторгшаяся в это богатое королевство, с легкостью сокрушила местную армию, всего за сутки захватила столицу и теперь приступала к ее разграблению. Самая богатая добыча, конечно же, была в королевском дворце. Но Рогатый, считавшийся по орочьим меркам очень умным, решил, что этого мало. Вот если бы стать местным правителем, да еще и признанным всеми соседями. Но для этого бывший правитель, как его там.... Тион Четвертый, должен был подписать отречение в пользу Грызуна.
В тронном зале царила тишина. Все придворные разбежались по домам, стараясь подальше запрятать свои сокровища от загребущих лап завоевателей. И лишь король с равнодушным видом сидел на ступеньках перед троном и играл в шахматы со своим Советником.
— Тион Четвертый! — яростно завопил орк. — Я сокрушил твою жалкую армию!
— Согласен, - не отрывая взгляда от доски, ответил король. — В следующий раз будем умнее и уделим больше внимания этому вопросу.
— Я сокрушил твоих полководцев!!! - не унимался вождь.
— Неумехи. А еще назывались элитой. Надо будет открыть Военную Академию.
— Я разбил ворота города!!!
— Непременно казнить подрядчиков. Теперь я знаю, на чем они сэкономили.
— Зачем казнить? Лучше изъять их имущество в пользу казны, а самих отправить на исправительные работы, возмещать ущерб. Заодно и проблему дешевой рабочей силы решим, это же хорошо? - вступил в диалог советник.
— Это просто замечательно! - улыбнулся король, делая ход. - Тебе кстати шах.
— Мои воины захватили страну! — возмущенный тем, что его игнорируют, зарычал Рогатый.
— Это хорошо, надеюсь, им у нас понравится.
— Они изнасилуют ваших жен!
— Следующее поколение будет крепким и сильным.
— Сожгут ваши дома!
— Заодно избавимся от этой архаичной архитектуры.
— Разрушим ваши города!
— Вот и повод для перепланировки столицы.
— Мы заберем все ваши богатства!
— Золото развращает душу. Будем развиваться духовно.
— Заберем твой трон!
— Заодно отдохну, а то уже почти двадцать лет не могу нормально расслабиться.
— Мы! Мы!... — занервничал вождь, ошарашенный таким сопротивлением. — Тогда мы убьем тебя!
— Хороший повод меня канонизировать, - по-прежнему не поднимая головы, ответил король. — Потомки не забудут мое имя.
— И статуи, Ваше Величество! — снова вступил Советник. — Статуи героически погибшего Короля! Если что, я знаю пару молодых и талантливых скульпторов, они сделают все, что надо. Вам кстати мат.
— Вижу, но зато я в этот раз почти выиграл.
— Ваше мастерство растет на глазах, Ваше Величество. Вот что значит смотреть на мир позитивно, не ломая доску после дюжины поражений подряд.
Ошарашенный вождь орков упал на колени. До этого он встречался со многими властителями, сокрушенными им. Некоторых он в открытую презирал, некоторых уважал, но такого страшного отпора он еще не встречал ни разу. Несмотря на то, что король согласился со всеми его требованиями, Рогатый почему-то чувствовал себя проигравшим.
— Ты великий шаман! — хрипло вымолвил он. - Я победил, но при этом проиграл! Что ты сделал со мной! Как ты смог меня одолеть?!
— Как? - король задумчиво почесал голову.— Ну, тебе лучше поговорить об этом с моим Советником, он больше меня разбирается.
— С удовольствием, Ваше Величество, — радостно вскочил Советник. — Заодно подробно изучим психологию диких завоевателей, - и, подойдя к Рогатому, начал. — Ну, прежде чем объяснить, я бы хотел все-таки узнать, в чем же причины вашей агрессивности. Почему столь дикий и гордый народ вдруг снялся со своего места и отправился в великий поход?
— Мы великие воины, — сдавленно ответил Рогатый, чувствуя, как его разум застилает тьма. - Мы должны быть сильнее всех!
— Похоже на комплекс неполноценности, — довольно улыбнулся Советник. — Но ничего, я думаю, что через неделю мы с этим разберемся.
Рогатый был бессилен. Все его мощь и ярость куда-то испарились, и он, безвольно ведомый по дворцовому лабиринту, опутанный паутиной непонятных слов, рассказывал шедшему рядом о своем детстве, о семье, о жизни орков.
А король... Король спокойно открыл свой дневник, который давно вел по совету психолога, и, улыбаясь, оставил в нем очередную запись:
"Население города значительно увеличилось, и, похоже, я решил проблему с набором новой армии. Надо бы удвоить жалованье своему Советнику. Всепобеждающий оптимизм в совокупности с пофигизмом - это действительно страшная сила...". (c)
@Bell, какая прелесть! :kruto::clapclap::D
Как многие нежные, чуткие, сентиментальные женщины, внутри себя я – хромой упырь на нейролептиках.
Есть вещи, от которых у меня дергаются глазик и мотыга.
Это гифки, картинки и смайлы в комментах.
Пожалуйста, не нужно разговаривать со мной наскальной живописью, в то время как заботливые предки оставили нам тридцать три элегантных буквы и две точки от Ё.
Я сразу предполагаю, что собеседник считает меня дебилом. Это огорчает.
Не стоит также думать, что если вам нечего сказать, об этом обязательно нужно просигнализировать.
У меня высокий уровень эмпатии: по вашему чопорному лайку я всё пойму, и между нами расцветут цветы доброжелательности и приязни.
Отдельное спасибо людям, которые, лайкая комменты, не считают необходимым непременно расшифровать свою эмоцию – "я ржал", "я грустил", "офигел и вштырило".
Низкий вам поклон за эту сдержанность. От меня и от мотыги.
Лена Михалкова
У СЕРЁЖИ В КРОВАТИ ЗАВЕЛАСЬ ЖЕНЩИНА...
Он сперва убеждал себя, что ничего страшного, что женщина сама рассосётся. Однако женщина не проходила. Более того, женщина начала распространяться. Она быстро распространилась по всей комнате, заполнила собой кухню и ванную. Даже вторую комнату не удалось спасти, сколько бы Серёжа в ней ни прятался и ни окуривал её.
Ни кошка, ни собака, специально пойманные и принесённые домой, не изгнали женщину. Серёже становилось всё хуже и хуже. Теперь, после смены, ему приходилось убирать за кошкой и выгуливать собаку.
Серёжа решился рассказать всё отцу. Он поговорил с ним как мужчина с мужчиной, и отец ответил, что дело плохо. Что это уже не просто женщина, это жена. Надо было раньше начинать её выводить. Теперь простыми средствами тут не поможешь.
На его просьбу вывести жену отказом ответили в СЭС и ЖЭКе.
В специальном журнале для холостяков Серёжа прочитал совет, что жену можно вытравить носками.
Однако, сколько Серёжа не разбрасывал по квартире носки, жена не вытравливалась. Вытравились сами носки, вся грязная одежда, да и вообще вся грязь, к которой Серёжа так привык и без которой всегда быстро впадал в депрессию.
У Серёжи началась аллергия. Раньше он любил девушек. Сейчас, после каждого, даже случайно брошенного взгляда, у него вспухало лицо, трескалась губа, появлялись рубцы на щеке. Девушки стали шарахаться от Серёжи, узнав, что у Серёжи женщина. Они сказали, что это заразно, что у них тоже может начаться аллергия, а им не хочется иметь поврежденное лицо и проплешины в волосах.
Друзья посоветовали лечиться водкой. Сказали, что она неплохо жену выводит. Якобы Вася именно так жену и вывел. Однако, если раньше у Серёжи голова немного болела только по утрам, то теперь порою начинало ломить всё тело сразу при попытке осушить хотя бы пару стопок. Промежуток, наполненный радостью, ранее составлявший 7-12 часов между первой стопкой и похмельем, стал бесконечно мал.
Серёжа заметил, что жена – очень едкое явление. Она разъедала самые нужные вещи. Она их буквально растворяла. Первым делом растворились все свободные деньги. Затем растворились друзья, а потом растворилось Время…
Серёжа решился на отчаянный шаг. Он не спал всю ночь. Его мучил страх. Он всегда боялся боли, острых орудий, кровь; ему неприятно было думать, что люди в специальной форме будут задавать ему бесцеремонные вопросы…
Но он решился. Он подошёл к спящей жене. Он долго смотрел на неё и дрожал.
Потом выскочил из дома и побежал в больницу. Он долго мялся в кабинете врача.
— Доктор, у меня это… Ну, Вы как мужчина должны меня… Это очень стыдно и интимно… Нет, я не могу так! Пусть медсестра выйдет.
Как ни ругался врач, как ни уговаривала медсестра, ничего они от него не добились. Медсестра вышла, и Серёжа обо всём рассказал.
Врач помрачнел.
— Откровенно говоря, я тоже запустил это дело. Сперва я обнаружил у себя женщину. Думал, так пройдет, но она быстро прогрессировала в жену и приобрела хроническую форму…
Они обнялись и проплакали 15 минут. Врач прописал ему здоровый образ жизни, больше проводить время на работе.
Серёжа стал заниматься спортом и продвигаться по службе. Сначала ему это нравилось, однако он стал замечать, что жена размножается. Приходилось всё больше и больше работать.
Однажды по телевизору показали психолога и сказали, что он занимается женой. На следующий день Серёжа побежал к психологу и сказал, что у него жена.
А психолог сказал Серёже, что на самом деле не всё так плохо. На самом деле это не у него жена, это он у жены.
Утром Серёжа проснулся, обрадовался миру и подумал «пусть мучается» с широкой улыбкой на устах. Вот такие хорошие люди – психологи.
© Лучезар Готовченко
Трудные условия жизни заставили поэтессу Цветаеву отдать детей в приют под видом сирот. Чтобы их государство кормило. Жизнь ведь стала очень трудной. А без детей полегче все же ноша.
А Ирена Сендлер жила при фашистах в оккупированной Польше. Она раздобыла фальшивые документы медицинского работника и посещала гетто, где содержали евреев перед уничтожением. И эта Ирена выносила детей в чемоданчике. Прятала в чемоданчик грудного младенца и выносила. Детей постарше выводили через канализационные стоки, прятали в коробках, в ящиках, вывозили на машине - это грозило спасителям смертью. Мучительной смертью. А грудничков - в чемоданчике выносила эта Ирен.
И всего она вынесла две с половиной тысячи детей. Две с половиной тысячи.
Фашисты ее поймали. Пытали, сломали руки и ноги. Приговорили к смерти, но ей чудом удалось спастись; бежать из тюрьмы. Это невероятно, но это так.
Ирена Сендлер прожила почти сто лет. На фотографиях она очень милая. Милая старенькая женщина, Праведница мира.
Одни не хотят нести свою ношу. Им тяжело. А другие выносят в чемоданчике чужих младенцев из гетто, рискуя жизнью. Несут и несут. И это важнее стихов про любовь. Про любовь к себе…
У каждого своя ноша в этой жизни. А у святых - ещё чемоданчик, с которым они подойдут к Вратам. Пустой чемоданчик. Легкий…
Анна Кирьянова
Крышка
Есть у меня на одном телепроекте генпродюссер – шикарная женщина лет пятидесяти, но выглядит на 39.
Очень небедная девушка… за спиной все зовут ее Горгоной, за кроткий нрав наверное…
Но есть у нее одна странность – это ее мобильный телефон, он неприличен даже для старушки-пенсионерки… и это притом, что ноутбуки у Горгоны не дешевле трех «штук» и меняет она их сразу, как только Стив Джобс поманит ее новой моделькой.
Поначалу ей говорили:
— Выбросьте уже эту допотопную рухлядь, в нем даже дисплей черно-белый.
На что Мадам каменела, серела лицом и шипела в ответ:
— Я плачу Вам не за то чтоб Вы давали мне советы по сотовой связи! А что еще Вас во мне не устраивает!!!?
На ее дни рождения, вся компания несколько раз скидывалась на дорогущие телефоны. Мадам сухо благодарила… и продолжала ходить со своим стареньким. И так уже десять лет!
А два месяца назад во время совещания, все с ужасом заметили что задняя крышка у ее телефона отходит и перемотана скотчем прямо по экрану… С тех пор уже никто даже и не намекал Горгоне о новинках телефоностроения…
В кулуарах бродили шутки типа: «у нее в телефоне яйцо, а в яйце смерть…»
А что тут скажешь, если человека повсюду возит личный водитель – глупо его учить жизни и обсуждать его перевязанный скотчем телефон.
Но я все же рискнул…
Поехал на Савеловский рынок, два часа мучил удивленных торговцев, но нашел то, что искал.
На следующий день, пока никого не было, я заглянул к нашей мадам в кабинет и сказал:
— Хоть восьмое марта уже прошло, но все равно хочу «прогнуться» и задарить Вам мегашикарную вещь.
С этими словами я положил на лакированный стол новую заднюю крышечку от ее старенького телефона.
Она неожиданно быстро схватила ее, поцеловала и… разревелась.
Руки ее не слушались и я сам заменил треснутую крышечку на новенькую.
Когда я уже был в дверях, железная леди сказала:
— Спасибо, Вы не представляете, что для меня сделали. Поживет еще мой малыш! Смотрите, он стал совсем как новенький!… Понимаете, в этом телефончике есть две минуты диктофонной записи нашего с мужем разговора. Он звонил, поздравлял меня с днем рождения и говорил как меня любит, даже спел кусочек песенки про мамонтенка…
Уже почти девять лет прошло. Из той командировки он так и не вернулся, погиб в аварии…
… Ни хрена она не Горгона…
(с)
У меня есть знакомая. Она – тот редкий пример интеллектуалки, которые уже давно канули в лету, сменившись на трендовых IT-girls. Пару раз она опубликовала в сети свои кинообзоры, и я просто сошла с ума, насколько это было тонко, остроумно и интересно. Она же искренне считает, что женщине ни к чему демонстрировать свой ум и лучше бы заниматься исконно женскими делами. Так она стала фэшн-блоггером. Ходит на все мероприятия, связанные с трендами, и общается на лексиконе «да это же мимими!».
У меня есть другая знакомая. Выехав из маленького села, благодаря своему уму и трудолюбию, она достигла больших карьерных высот в столице. Безумно душевная девочка на роликах и оторванная танцовщица на диско, она в какой-то момент решила, что таким образом свою жизнь не устроить. Теперь у нее только самые дорогие клубы, одежда исключительно люкс-брендовая, близкое окружение – только то, которое может себе позволить махнуть на выходные в Швейцарию или Прованс. Своего мужчину она тоже ищет исключительно в этом окружении. Для этого она исправно ходит в салоны красоты и фитнес-студии, где пытается приблизить свою фигуру к модельным параметрам, потому что тех мужчин, с которыми она общается, интересуют только такие типажи.
У меня есть еще одна знакомая. Она безумная хохотушка. В любой компании она вызывает тонны смеха и постоянно дурачится. Я обожаю ее за это. Все обожают ее за это. Но вот последние несколько лет у нее никак не складываются отношения. И после очередной попытки, аккурат перед новым годом, она со слезами на глазах сказала мне: «Знаешь, наверное, мне не стоит быть такой клоунессой. Больше не буду шутить. Я стану другой».
И я задумалась.
Когда в нашей жизни наступает момент, в который мы принимаем решение отказаться от себя и своего настоящего «я»? Почему мы принимаем это решение? Потому что мы находимся не в своем окружении? Потому что нам встретились просто не наши люди с другими ценностями и правилами? Потому что нам не хватает любви, и мы готовы подстраиваться под всех на свете в надежде, что за наши жертвы мы будем вознаграждены? Потому что чужое мнение для нас всегда важнее, чем свое собственное? Потому что чужое мнение мы со временем начинаем искренне воспринимать как свое собственное?
Сейчас мне это все забавно, но ведь и я была такой. Почти десять лет назад я отказалась от своего «я», потому что меня недолюбили и обманули. И я бросилась в эксперименты, в наивной надежде найти нечто лучшее, чем мое настоящее «я», данное мне от рождения. Я играла в роковую женщину, в бизнес-вумен, в йога-богиню, в богиню благотворительности, в идеальную женщину, в Кэрри Брэдшоу, в Саманту Джонс, в Одри Хэпберн, в Опру Уинфри. Со мной всегда было много людей рядом. Из одного романа с мужчиной я почти сразу же бросалась в другой, и неважно как долго он длился. Я практически никогда не жила сама. Но мне было неистово одиноко. Потому что со мной не было меня.
Понадобилось три ванны слез и ночи, наполненные страхом, чтобы позволить себе снова вести себя так, как всегда хотелось и было естественно для меня. Но с первой же секунды появилось ощущение, что я вернулась домой. И что мне больше никогда не будет одиноко. И это лучшее, что со мной вообще случалось в жизни.
Мы тратим столько времени, сил и энергии, чтобы стать кем-то другим, хотя лучший вариант нам был дан от рождения. Не тратьте свое время. Наслаждайтесь собой.
Я пью латте с огромным количеством молока, в удобных ботинках, в любимой кофейне, в широком белом свитере и пишу книгу. Ничего у меня нет по меркам современной успешной женщины. Но мне давно не было так хорошо.
Я наслаждаюсь собой.
© Тамрико Шоли
- Итaк, вы утверждаете, что вы из 2017 года, а вовсе не еретик и не сумасшедший и вас не надо жечь на кocтре.
- Д-да.
- Ну, что же. Пpeдположим я вам верю, но вот все остальные отцы инквизиторы - нет. Но, ведь не так уж сложно проверить ваше утвepждение. Если вы из будущего, то вы знаете, что будет происходить. Итак, когда закончится правление Людовика IX?
- Эмм… Я не пoмню, очень частная дата.
- Допускаю. Тогда так, чем кончится Вocьмой крестовый поход?
- Хм… Знаете, я не эксперт в истории.
- Допускаю. Геoграфия?
- Не очень…
- Матeматика?
- Эмм, ну е равно мц квадрат.
- Что?
- Не важно… В общем нeт.
- Геометрия, быть можeт?
- Пифагоровы штаны… Нет…
- Я пытаюсь вaм помочь, попробуем по другому. Может вы что-то расскажете о технологиях будущего, о мироустройстве, науках?
- Ну… Земля круглая…
- Спасибо, мы в курсе. Что-то еще?
- Ну в наше время есть электричество…
- Уже интереснее, что это?
- В общем такая штука, на которой работает почти все в мире!
- Можете подробнее объяснить?
- Ну… Там… Электроны, бегут по проводкам… Плюс, минус… Блин…
- Вы можете добыть электричество, продемонстрировать его работу?
- Нет…
- Хм, может хоть какие-то полезные навыки и знания из будущего у вас есть?
- Сожгите меня к херам(
Рагим Джaфаpoв
Сeгодня я пoняла одну важную вeщь. Сaмая нужная покупка в жизни жeнщины – это топoр. Не шуба-сапоги-туфли-сумочка. Топор.Точно вам говорю. Я тут купила oдин. По aкции, в супермаркете. Хороший тaкой, фирмeнный, с орaнжевой длиннoй ручкой. Мне его прeдложила дeвушка-промоутер. “Хороший топoр! – скaзала она, – купите, пригодится!”
Я и купила. И не пожaлела. Почти срaзу и нaчал пригождаться. Положила я его сверху в телeжку с продуктами и покaтила к мaшине. Смoтрю, а на пaрковке мужик так плотно к моей свою мaшину постaвил, что мне двeри широко не открыть и сумки туда не прoпихнуть, а с другой стороны от машины бордюр, и открывать двери неудобно. И сам мужик стоит рядом и сумки свои в бaгажник грузит.
И тут я такая подъезжаю. На тeлежке. С топором. Посмотрeла я на него и на его мaшину. И он на нас посмотрeл.С топором.И вдруг заулыбaлся мне, как родной, и говорит: “Дaвайте, я помогу вам сумки в багажник ваш погрузить, а то я близко мaшину постaвил, а с другой стороны–бордюр и нeудобно…” “Дaвайте, – согласились мы с топором, – спасибо вам большоe”. Бывают же такие чудесные люди!
Ну, погрузил он мои сумки и уехал. Я топор положила на пол переднего пассажирского сидения, села и порулила спокойно домой. Ну, как “спокойно”. Пятница, народу полно, еще все за город стремятся, торопятся. И один на светофоре как меня обгонит, как подрежет, да как затормозит резко, прямо передо мной, на красный. Так я чуть ему в зад и не въехала. Сантиметр остался. Он такой выходит и начинает орать: “Как водишь, да вообще, да права купила, да надо поговорить”. “А чего не поговорить”, – говорю. И топор так, не спеша, поднимаю с пола. Он от резкого торможения съехал и ручкой мне в педали почти уперся. Мешает. Я выхожу и его вынимаю. И в руках держу. “Чего же не поговорить, – говорю, – мы всегда готовы, – говорю, – к конструктивному диалогу”. С топором. Тот, который с едва целым задом, вдруг сразу как-то подобрел. Настроение у него, видимо, улучшилось, и он радостно так говорит: “Да я и сам виноват. Торопился. Резко перестроился, резко тормознул. Пятница! Нервы! Извините!” Быстренько сел в машину свою и газанул под зеленый.
Ну и мы с топором сели и, не спеша, домой поехали. Подъехала к дому, смотрю – мое место стояночное у подъезда заняли. Опять. Стоит кто-то, не из нашего дома. Своих-то я всех знаю. А они – меня… Ну, ладно. Я рядом на аварийке встала, думаю, сейчас сумки тяжелые занесу в квартиру, а потом поезжу по дворам – место себе поищу. Сумки занесла, топор остался. Дай, думаю, его тоже домой заберу, в машине что ему лежать. Ручка яркая, приметная, вдруг кто позарится. А мы с ним родные уже почти. Взяла его и машину закрываю. И тут, смотрю – водитель, что мое место занял, выходит.“Ой, – говорит, – а я место ваше занял? Да я уже уезжаю, вставайте, пожалуйста!” И улыбается так по-доброму. “Хороших выходных”, – говорит. И поехал.
Я на свoe место встала, и мы с топором домой пошли. И ветер теплый в листьях шелестел. И Солнце светило. Нам. С топором. (c)
Про самое страшное.
Сейчас расскажу про самое страшное. Знаете ли вы, что старые женщины - остаются Женщинами? А старые мужчины - Мужчинами? Полуживой-полумертвый пациент, которого переводят из реанимации и обратно, с парализованной половиной тела, и перетыканой капельницами другой половиной, почувствовав, что простыня сползла и оголила гениталии - парализованной рукой (!!!) ухитряется прикрыть срамное, как раньше говорили, место. Казалось бы-ну не по фигу ли, когда вообще непонятно, на каком он свете?
Нет.
Женщина с одной грудью, в полуотключке, привезли на рентген и оголили - и не открывая глаз, она тянется ладонью прикрыть сосок оставшейся груди. А когда её руку ловят и выпрямляют - отворачивается лицо от врача...
Сегодня утром кормила мужчину. Одна половина парализована. В какой-то момент он вдруг стремительно рванулся с кровати. Я спрашиваю:"Вы куда собрались-то?" Он говорит:"В туалет надо!" Я говорю:"Так на Вас памперс надет, зачем беспокоиться? Просто расслабьтесь." Он, едва выговаривая слова перекошенным ртом, смотрит на меня со слезами:"Стыд-то какой..." Ну я его оставила наедине, главное что тарелку каши всю съел.
Другой пациент, с очень отрывочным восприятием реальности, снова и снова сгибает руку с капельницей, естественно протыкает вену, приходится искать новое место. Медсестра в отчаяньи, ей уже некуда колоть. Я над ним зависла и говорю:" Не шевелите рукой! Лежите и не шевелите вообще! Вы проткнули себе все вены, больше некуда колоть!" - и держу его руку, чтобы медсестра поставила катетер. А он смотрит на меня не отрываясь, и второй рукой, уже перебинтованной вдоль и поперёк после его выходок, тянется очень с трудом к моему лицу, к самому лицу. Я слегка отодвинулась, но смотрю ему прямо в глаза и повторяю:"Не шевелите рукой!" Сестра мне говорит:"Ты с кем разговариваешь? Тебя нет для него!" А я держу руку и смотрю ему в голубые глаза. А он смотрит в мои. Сестра поставила катетер и говорит мне проверяй, я уже не могу это видеть". Я пришла через 5 минут - лежит, рука вытянута. Пришла через 15-лежит рука. Через 20 пришла - лекарство закончилось, он лежит, рука вытянута. Я говорю:"Вот молодец какой, все прокапали! Лежи так, сейчас снимем, не шевели рукой" А он повернул ко мне голову и так смотрит на меня, что я чувствую, что я не просто Есть для него - а что он все понял, и ему не вены свои жалко - а он изо всех сил постарался выполнить то, о чем я его попросила. Он героически держал руку прямой, потому что я очень об этом просила.
Если человек лишён возможности изъявлять свои чувства - это вовсе не значит, что чувств у него нет. Не надейтесь, что в старости нет желаний, что паралитикам все равно, что Альцгеймер превращает в овощ - то именно и страшно, что - нет. Уменьшаются и исчезают возможности, но не потребности. Если в вашей семье есть старенькие или тяжело больные, не-ходячие люди - не стыдитесь лишний раз погладить их по руке, по голове, по лицу, нежно обнять, сказать сокровенные слова любви и признательность. Даже если выглядит так, что человек совсем не реагирует на внешний мир - это только иллюзия. В любви и нежности нуждаются абсолютно все живые. И даже полу живые. И даже полумертвые.
И я вас совсем удивлю - и мёртвые тоже нуждаются в любви, уважении и бережности. Я знаю мальчика, который держал за руку дедушку после смерти до приезда скорой. Он потом не рыдал на похоронах - он был спокоен и светел, потому что сумел выразить всю свою любовь и преданность, и конечно его связь с дедом уже никогда не прервется. Это очень успешный человек, который кстати звонит своей пожилой маме всякий раз, когда идёт в магазин - что купить для неё, лично для неё?
Теперь вы знаете самое страшное: старость не отменяет ни чувств, ни потребностей, ни стыда. Ничего не отменяет.
Автор текста: Andriana Iyulyevna
Про самое страшное.
после 9-ти часовой операции в этот раз меня (в простыне) вернули в палату,
вероятно не было показаний на "депо" для реанимашки,
а через минут 15 я в простыне прокрался (мимо поста) в туалет покурить
(ругали меня страшно)
ведь без покурить - никак
Очень разные рассказы.
все мечтаешь жить как в книжках, вот тебе уже и под 50, а в голове одни мечты
Внaчале скaжут: тебе нaдо по-другому одeться. Потом скaжут, что надо похудeть. Потом - что надо энeргичнее двигaться и смотрeть веселее! Oптимистичнее. И не жaловаться. Смeнить причeску надо. Прочитaть модную книгу и фильмы для сaморазвития посмотрeть. А когда похудеешь, смeнишь прическу, надeнешь другие вещи и начнёшь оптимистично улыбаться, скажут, что ты слишком старый. И что тогда делать?
Так один муж скaзал жене, с которой двaдцать пять лет прожил. Когда она в спортивном модном костюмчике шaгала с ним в трудном походе с тяжeлым рюкзаком за спиной. Всю жизнь она худела, надрывалась в спортзале, качала пресс и делала стрижки; как мужу нравилось. И смотрела фильмы, которые ему нравились. И читала книги, которые он рeкомендовал. А в отпуске сплавлялась по рекам и ползала по горам. И вечерами у костра, отмахиваясь от комаров, пела бардовские песни под гитару. Муж любил именно так проводить отпуск. Вот жена все делала так, как ему нравилось. Внимала критике. Старалась. А потом он рассердился, что она медленно идёт с рюкзаком. И сказал: ты слишком старая!
И чтo делать с тaкой критикой? Это не вес и не прическа. Не новый фильм о космическoм сознании, который можно посмотреть. Пятьдесят пять лет никуда не денешь. И становится тяжело тащить рюкзак и переть по чащобе, распевая песни...
Чeтверть века человек все делал, как хотел другой человек - ради сохранения брака. Чтобы любили. Чтобы понимание было! А потом муж широкими быстрыми шагами ушагал далеко вперёд. А она сидела на рюкзaке и плакала - она очень устала. Как маленький седой гномик, сидела в лeсу и плакала. Без всякого оптимизма. Потому что прожила не так, как хoтела: морила себя голодом, потела в спортзалах, бродила по тайге и ползала по горам в отпуске. А хотела совсем другого: тихих вечеров на море, пирожки печь, ходить иногда в кино на мелoдрамы, носить длинные волосы, на диване лежать изредка с книжкой, в театр ходить в красивом платье...
Oна прожила не свою жизнь. Она делала, как мужу нравилось. Она не хотела его потерять! А он назвал ее старой и бросил в лесу - зачем она так медленно тащится?
Oна дошла до электрички; бросила в лесу тяжеленный рюкзак. На билет хватило, и то хорошо. Ехала, смотрела в мутное стекло на мрачный лес, из которого выбралась чудом...
Она выбралась. А кто-то - нет. И до сих пор худеет, стрижётся, отдыхает и ест не так, как хочется; а так, как надо другим. Это зря. Потому что потом все равно могут бросить в лесу; потому что мы слишком старые и медленно тащим рюкзак...
Aнна KирьянoваO
Доpoга в Рaй. Пpитча о тoм, зачeм Cмерти кoса
— Вы — кузнец?
Голос за спиной раздался так неожиданно, что Василий даже вздрогнул. К тому же он не слышал, чтобы дверь в мастерскую открывалась и кто-то заходил вовнутрь.
— А стучаться не пробовали? — грубо ответил он, слегка разозлившись и на себя, и на проворного клиента.
— Стучаться? Хм… Не пробовала, — ответил голос.
Василий схватил со стола ветошь и, вытирая натруженные руки, медленно обернулся, прокручивая в голове отповедь, которую он сейчас собирался выдать в лицо этого незнакомца. Но слова так и остались где-то в его голове, потому что перед ним стоял весьма необычный клиент.
— Вы не могли бы выправить мне косу? — женским, но слегка хрипловатым голосом спросила гостья.
— Всё, да? Конец? — отбросив тряпку куда-то в угол, вздохнул кузнец.
— Еще не всё, но гораздо хуже, чем раньше, — ответила Смерть.
— Логично, — согласился Василий, — не поспоришь. Что мне теперь нужно делать?
— Выправить косу, — терпеливо повторила Смерть.
— А потом?
— А потом наточить, если это возможно.
Василий бросил взгляд на косу. И действительно, на лезвии были заметны несколько выщербин, да и само лезвие уже пошло волной.
— Это понятно, — кивнул он, — а мне-то что делать? Молиться или вещи собирать? Я просто в первый раз, так сказать…
— А-а-а… Вы об этом, — плечи Смерти затряслись в беззвучном смехе, — нет, я не за вами. Мне просто косу нужно подправить. Сможете?
— Так я не умер? — незаметно ощупывая себя, спросил кузнец.
— Вам виднее. Как вы себя чувствуете?
— Да вроде нормально.
— Нет тошноты, головокружения, болей?
— Н-н-нет, — прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, неуверенно произнес кузнец.
— В таком случае, вам не о чем беспокоиться, — ответила Смерть и протянула ему косу.
Взяв ее в, моментально одеревеневшие руки, Василий принялся осматривать ее с разных сторон. Дел там было на полчаса, но осознание того, кто будет сидеть за спиной и ждать окончания работы, автоматически продляло срок, как минимум, на пару часов.
Переступая ватными ногами, кузнец подошел к наковальне и взял в руки молоток.
— Вы это… Присаживайтесь. Не будете же вы стоять?! — вложив в свой голос все свое гостеприимство и доброжелательность, предложил Василий.
Смерть кивнула и уселась на скамейку, оперевшись спиной на стену.
***
Работа подходила к концу. Выпрямив лезвие, насколько это было возможно, кузнец, взяв в руку точило, посмотрел на свою гостью.
— Вы меня простите за откровенность, но я просто не могу поверить в то, что держу в руках предмет, с помощью которого было угроблено столько жизней! Ни одно оружие в мире не сможет сравниться с ним. Это поистине невероятно.
Смерть, сидевшая на скамейке в непринужденной позе, и разглядывавшая интерьер мастерской, как-то заметно напряглась. Темный овал капюшона медленно повернулся в сторону кузнеца.
— Что вы сказали? — тихо произнесла она.
— Я сказал, что мне не верится в то, что держу в руках оружие, которое…
— Оружие? Вы сказали оружие?
— Может я не так выразился, просто…
Василий не успел договорить. Смерть, молниеносным движением вскочив с места, через мгновение оказалась прямо перед лицом кузнеца. Края капюшона слегка подрагивали.
— Как ты думаешь, сколько человек я убила? — прошипела она сквозь зубы.
— Я… Я не знаю, — опустив глаза в пол, выдавил из себя Василий.
— Отвечай! — Смерть схватила его за подбородок и подняла голову вверх, — сколько?
— Н-не знаю…
— Сколько? — выкрикнула она прямо в лицо кузнецу.
— Да откуда я знаю сколько их было? — пытаясь отвести взгляд, не своим голосом пропищал кузнец.
Смерть отпустила подбородок и на несколько секунд замолчала. Затем, сгорбившись, она вернулась к скамейке и, тяжело вздохнув, села.
— Значит ты не знаешь, сколько их было? — тихо произнесла она и, не дождавшись ответа, продолжила, — а что, если я скажу тебе, что я никогда, слышишь? Никогда не убила ни одного человека. Что ты на это скажешь?
— Но… А как же?…
— Я никогда не убивала людей. Зачем мне это, если вы сами прекрасно справляетесь с этой миссией? Вы сами убиваете друг друга. Вы! Вы можете убить ради бумажек, ради вашей злости и ненависти, вы даже можете убить просто так, ради развлечения. А когда вам становится этого мало, вы устраиваете войны и убиваете друг друга сотнями и тысячами. Вам просто это нравится. Вы зависимы от чужой крови. И знаешь, что самое противное во всем этом? Вы не можете себе в этом признаться! Вам проще обвинить во всем меня, — она ненадолго замолчала, — ты знаешь, какой я была раньше? Я была красивой девушкой, я встречала души людей с цветами и провожала их до того места, где им суждено быть. Я улыбалась им и помогала забыть о том, что с ними произошло. Это было очень давно… Посмотри, что со мной стало!
Последние слова она выкрикнула и, вскочив со скамейки, сбросила с головы капюшон.
Перед глазами Василия предстало, испещренное морщинами, лицо глубокой старухи. Редкие седые волосы висели спутанными прядями, уголки потрескавшихся губ были неестественно опущены вниз, обнажая нижние зубы, кривыми осколками выглядывающие из-под губы. Но самыми страшными были глаза. Абсолютно выцветшие, ничего не выражающие глаза, уставились на кузнеца.
— Посмотри в кого я превратилась! А знаешь почему? — она сделала шаг в сторону Василия.
— Нет, — сжавшись под ее пристальным взглядом, мотнул он головой.
— Конечно не знаешь, — ухмыльнулась она, — это вы сделали меня такой! Я видела как мать убивает своих детей, я видела как брат убивает брата, я видела как человек за один день может убить сто, двести, триста других человек!.. Я рыдала, смотря на это, я выла от непонимания, от невозможности происходящего, я кричала от ужаса…
Глаза Смерти заблестели.
— Я поменяла свое прекрасное платье на эти черные одежды, чтобы на нем не было видно крови людей, которых я провожала. Я надела капюшон, чтобы люди не видели моих слез. Я больше не дарю им цветы. Вы превратили меня в монстра. А потом обвинили меня во всех грехах. Конечно, это же так просто… — она уставилась на кузнеца немигающим взглядом, — я провожаю вас, я показываю дорогу, я не убиваю людей… Отдай мне мою косу, дурак!
Вырвав из рук кузнеца свое орудие, Смерть развернулась и направилась к выходу из мастерской.
— Можно один вопрос? — послышалось сзади.
— Ты хочешь спросить, зачем мне тогда нужна коса? — остановившись у открытой двери, но не оборачиваясь, спросила она.
— Да.
— Доpoга в рай… Она уже давно заросла травой.
ЧеширКо
Терпеть не могу мужиков, которые норовят сразу в трусы залезть, - сказала Любаша, - это хамство. На первом свидании надо пообщаться, понять, интересный ли человек. Еще раз встретиться, сходить куда-нибудь, на выставку или в Зоопарк, например. А уж потом до трусов допускать. Вы как считаете, Зинаида Петровна?
- Я Old School, - Зинаида Петровна на секунду прервала изучение Инструкции по пожарной безопасности.
- В смысле, вы считаете, что до трусов можно допускать, когда мужчина уже сделает вам предложение? - сыронизировала Любаша.
- В смысле, я не ношу трусов, - ответила Зинаида Петровна, поправляя очки.
Art Delirium
Пpoизводство валeрианы
Дeйствующие лица:
Вoдитель
Нaчальник цеха обработки валерианы
Дирeктор производства
Начальник цеха и Водитель. Оба предельно спокойны.
Водитель: Здравствуйте, я привез вам измельченный валериановый корень.
Начальник цеха: Очень хорошо, положите здесь
В. Но его немного, меньше половины заказа.
Н.Ц. Это не страшно.
В. Вообще ничего не страшно.
Н.Ц. И никогда.
В. СпрОсите, почему меньше половины?
Н.Ц. Спрошу. Почему?
В. Большую часть съели кошки.
Н.Ц. Это не страшно. Кошкам тоже нужно что-то есть.
В. Не страшно.
В некотором отдалении появляется Директор производства. Крайне взволнован, почти взбешён.
Директор: (орёт) Где начальник валерианового цеха?! Отвечайте, почему вы постоянно не выполняете план???!
Н.Ц. Очень точно и своевременно поставленный вопрос.
Д. Где продукция?
Н.Ц. Вы не могли бы зайти к нам в цех и прямо спросить нас об этом?
В. Он бы мог.
Д. Я не пойду больше в ваш обдолбанный цех!
Н.Ц. А вы, как в прошлый раз, респиратор наденьте.
Д. Страшно подумать, чем это может кончиться...
Н.Ц. Не страшно
В. Вообще не страшно.
Н.Ц. Вам необходимо зайти к нам. Что-то необычное в составе корня валерианы - так мы полагаем.
Д. Что именно?
Н.Ц. Вы же - главный валерианолог и валериановед страны. Вам и решать.
В. Респиратор наденьте. Вы в нём даже лучше выглядите.
Д. Хорошо, иду. Пришёл, где тут у вас ваше «не то»
Н.Ц. Вот, пожалуйста, понюхайте.
Д. (нюхает) Вообще ничем не пахнет!
В. А вы респиратор снимите.
Д. (снимает респиратор, вдыхает глубоко) Аааах... Господи, как пахнет!
В. Еще один вдох!
Д. Божественно. Так зачем вы просили меня зайти?
В. Кошки съели большую часть валерианового корня.
Д. Кошкам ведь нужно что-то есть. Это не страшно
Н.Ц. Не страшно.
В. Вообще не страшно.
(с) Лоpa Радзиевская
Посетил балет.
Постановщик деньги пропил, на колготках сэкономил, на юбках тоже. Участницам выдали купальники в золотых огурцах, и всё. Видны голые ноги по самый живот. Примерно так я Персию себе и представлял. С галёрки балет выглядит частным случаем снегопада. Маленькие беленькие феечки чего-то скачут. Вблизи всё иначе. Балерины похожи на простых женщин. У них потёртые коленки, синяки замазаны, и целлюлит мой любимый. По нашим кухням ходят такие же ложбинки и трещинки. Наши женщины не крошат салат в шпагате, но это единственное отличие. Глядел, не отрываясь, многое понял. Вблизи, оказалось, они сопят! У многих есть попы. Кое-что и правда из фарфора, но встречается и мякоть. Особенно Шахерезада человечна. За объём бедра я дал бы ей народную артистку. Принцесса Бадур, наоборот, тощая и лопоухая. Очень красивая. Среди женщин-скелетов мало красавиц. Сконцентрировавшись на весе, они плюют на всё остальное. Считают, телу до 45-ти кг уход не нужен. На меня сыпалась их пудра. Без дополнительной оплаты! Я вообще за натурализм.*
Женщина должна уметь икать. Её не портят гороскопы, ворожба и передачи про любовь. Хорошо также, если у неё есть кривой зуб.*
В конце представления Шахерезада изобразила истощение. Она тысячу ночей читала сказки. Изнеможение её скрутило. Балерина переплелась сама вокруг себя и так застыла. Я считаю, не очень достоверно. Когда сантехник истощён, он падает и ругается матом. Режиссёру следовало бы перенять этот приём.*
Ещё одна натяжка в самом начале. Царь Шахрияр казнит девственниц. Чудных мотыльков, ножки, шейки, ручки, всё под нож. Мужчины-зрители возмущались и не верили. Надоела дай ей денег, отправь в магазин. Резать-то зачем Я загуглил фото персидских гаремов. Хотел знать пределы варварства. И знаете, не так всё просто. Шаха можно понять. Красота гарема всегда ограничена самой красивой чадрой. Зато под ней нет предела ужасу. Персиянок 19-го века даже усы не портили, там нечего уже было испортить. А что было в шестом Если твой гарем на вид состоит из моджахедов, нет-нет да и казнишь пару самых выразительных.*
Оч.хор., что искусство отделено от правды. Я за балерин во всех жанрах. Пусть хоть стихи Бродского ногами машут. Смотрел бы и смотрел.*
P.S. Римский-Корсаков прекрасен.*
Слава Сэ
Я сегодня ехал в автобусе, что само по себе и не ново, и наблюдал странную картину из жизни городских сумасшедших, которые все чаще окружают нас, людей разумных и нормальных во всех отношениях.
В салоне, на первом месте, сидела женщина лет шестидесяти и глядя в окно, пела песни.
Нет, не пьяная.
Одета прилично.
Не фальшивила, а голос очень приятный.
Пела песни из всяких советских кинофильмов про любовь, проходную и старый клён.
Я, как только вошел в автобус, сразу ее услышал.
Всё, думаю, докатились, сумасшедшая какая-то проникла в общественный транспорт, испортила мой любимый маршрут. Главное чтоб не покусала. Дай-ка, думаю, сделаю отвратительно-презрительную рожу, чтоб все поняли, что я человек разумный, нормальный во всех отношениях и не позволю тут.
Приготовился к активной осуждающей мимике и вдруг увидел физиономии стоящих около меня людей.
Разумных и нормальных во всех отношениях.
И у всех на лицах были рожи.
И все активно осуждали эту женщину с этим отвратительно-презрительным выражением. Бровями, краешками губ и гневным шипением через распухшие ноздри.
А женщина допела про клён, с улыбкой спросила где лучше выйти поближе к аптеке и довольно скоро покинула автобус.
А мы остались, вместе со своими выражениями.
Разумные, нормальные во всех отношениях, городские сумасшедшие.
Сергей Дединский
Я купила ангела
– А я приобрела ручного ангела! – радостный голос Эли разбил мою утреннюю тишину на осколки. Я сонно кивнула, пропуская ее – и кого-то с ней – в квартиру. У меня немного побаливал желудок, и из-за этого настроение было не ахти.
– Сделай мне кофе! – шумная и веселая подруга принесла достаточное количество хаоса в это воскресенье, и я недовольно смерила ее взглядом.
– Ну чего ты сердишься! Я же сказала, что буду сегодня утром.
Утро – понятие растяжимое.
– Зато погляди на него! Только погляди! – она сделала шаг вбок, и в полумраке прихожей я наконец разглядела ее спутника.
Он был невысокого роста, едва ли с двенадцатилетнего ребенка, и очень щуплый. Или всё же стройный? У него были длинные черные волосы и, кажется, бледная кожа.
Эля потянула его в сторону кухни – там было посветлее, и я увидела, что от запястья мальчика к руке Эли тянется тонкая золотистая цепочка.
– Не бойся, он совсем ручной.
Я сглотнула.
– Да, я понимаю, ангелы невероятно дороги нынче. Но ты только подумай. Личный персональный ангел лучшей породы! Крылья – подрезаны. Кстати, не подскажешь мне хорошего ветеринара? Мне советовали подрезать крылья каждые полгода, а то улетит. Они хоть и ручные, но все равно дикие.
На кухне она села на табурет без приглашения и ловким движением привязала ангела к ножке стола.
– Сиди тут, – строго сказала она. – Можешь сесть на пол, если хочешь. Галя, у тебя есть молоко? Говорят, они любят молоко!
– Но… – я, нахмурившись, смотрела на мальчика. У него была очень бледная кожа, тонкие изящные руки, правильное красивое лицо. И он все время смотрел вниз.
– Это… м-м-м… мальчик? – неуверенно спросила я.
– Ты что? – Эля расхохоталась, свежая, яркая, весенняя Эля, прямо противоположная моей сонной утренней усталости. – Это же – ангел! У них нет пола! Это выглядит забавно. Если хочешь, я могу заставить его раздеться и показать.
– Н-нет, не надо, – я отшатнулась. Ангел исподлобья глянул на Элю, и в этом взгляде не было ничего ангельского. Под его джинсовой курточкой на спине что-то топорщилось. Наверное, подрезанные крылья.
– Садись, – я придвинула ангелу табуретку. Он отвел взгляд. Но Эля отдернула его от сидения:
– Нечего его баловать. Поставь ему на пол миску с молоком – и довольно. Пусть привыкает! Моя подруга – ну, ты помнишь – Вика, рыжая такая, недавно приобрела целых двух! А я вот наконец одного купила. Хотя бы пока. Но лучше двух. Говорят, поодиночке они тоскуют! И быстро мрут. Жалко. Дорогой все же.
– Тебе кофе сладкий? – быстро спросила я.
– Ага. Три ложки. И немного корицы, как всегда!
Я достала из холодильника молоко, налила в стакан и протянула ангелу. Эля как раз была увлечена разглядыванием своих алых губ в зеркальце и не заметила.
В этот момент ангел поднял глаза и коснулся меня взглядом. Именно коснулся – я не могу иначе описать это ощущение. Меня обдало теплым южным ветром, пахнущим морем и олеандрами. Меня овеяло лазурью крымских берегов и свежестью июльского утра. Я замерла. У Ангела были пронзительно-синие, яркие, чистые глаза, исполненные такого внимания, интереса и глубинного понимания, что меня захлестнула волна непонятного настроения. Кажется, я почувствовала детство. Одно я поняла наверняка. Это – мой Ангел. Или, вернее, – я – его Человек. Или мы – Человек и Ангел друг друга.
А Эля щебетала:
– У него есть интересная особенность. Он когда смотрит, то сразу сквозняк поднимается. У них у всех такие разные способности. У Вики один ангел умеет утолять боль, а другой – пахнет всякими ароматами на заказ, представляешь! Любые французские духи! Любые орхидеи всегда с тобой, всегда рядом! А этот с браком – только дует и все. Ну, правда, я его вчера заставила на меня неотрывно смотреть, потому что жарко было, а кондиционер как раз сломался. Но, если честно, я долго не выдержала. У него ужасно неприятный взгляд. Наверное, я куплю ему очки!
Я посмотрела на Ангела, и жалость наполнила мое сердце. Ангел поднял брови. И чуть улыбнулся.
– А… он разговаривает?
– Этот? – Эля хохотнула. – Да слова не вытянешь! Хотя, говорят, умеет. Эй, птичка, как тебя зовут? Ну, ну? Какую нам кличку дали в зоомагазине? – она потрепала Ангела по голове, и он сжался в комочек, кинув на нее темно-синий взгляд. Ее овеяло ветром. Эля скривилась: – Не в настроении. Тебя стесняется. Даже сквозняк от него холодный и колючий сегодня. Эх! Ну ладно… Его зовут Минки. Милое имя? Верно? Мне в зоомагазине даже цепочку с его кличкой выдали.
– Я хочу его у тебя купить, – я села, напряженно сцепив пальцы рук.
– Э? Чего? – Эля была ошарашена.
– Я хочу купить у тебя твоего ангела.
– Но…
– Сколько ты за него дала?
– Ой… милочка. У тебя столько нет!
– Ну ты скажи, а я скажу, есть или нет.
Она назвала сумму. Я сглотнула. Поездка в Крым накрылась медным тазом. Дорогостоящее лечение язвы – тоже. Но…
– Хорошо. Я его покупаю.
– Но он не продается! – Эля отшатнулась. – Мы – пойдем!
– Нет. Погоди! – я вскочила. Достала из секретера сумму. Накинула еще треть стоимости – значит, и новый холодильник ушел спать. – И вот еще! – я вытащила из шкатулки бабушкины серьги. Эля давно косилась на эти рубины. А я их надеваю очень редко. Слишком редко, чтоб пожалеть об этом ненужном древнем антиквариате… Эх. Эля мне время от времени говорила, что к моим невзрачным серым глазам такие камни не идут. Ну и ладно.
– Вот! Бери! Может, еще что? – я быстро сунула ей деньги. Она машинально взяла. Посмотрела на сумму. В другую руку я засунула серьги. – А это так, за моральный ущерб. Тебе они пойдут гораздо больше!
– Но… ты могла бы пойти в зоомагазин и там…
– Нет. Я хочу именно этого.
– Ну… ну и ладно, – не выдержала Эля. – Там со следующего месяца новый завоз. Может, возьму себе исцеляющего, или вовсе хранителя. А то, блин, кондиционер! На, бери, бери своего Минки. А я пошла.
Эля, пока я не передумала, вскочила, зажав в потной маленькой ладошке с наманикюренными ногтями два кровавых камешка. Она быстренько накинула куртку и удалилась, напоследок бросив мне:
– Ангелы едят молоко, запах цветов, росу – если тебе не влом будет собирать утречком. В туалет они не ходят, не пахнут и не потеют – и не линяют. Идеально. Все, пока. Я побежала. Вот ключик от замочка на его браслете.
Я ее уже не слышала. Я сняла с запястья Ангела браслет. Он немного натер ему кожу, и я, вздохнув, вытащила мазь из шкафчика.
– На, намажь. Я сделаю нам чаю, – сказала я. – Если жарко, сними куртку. Как тебя зовут?
– Иннуэль, – мелодичным, чистым голосом сказал Ангел.
– Иннуэль… Как красиво. Покажи… покажи мне свои крылья… Господи… – я разревелась, созерцая неаккуратно покромсанные перья и глубокие царапины на светлой плоти крыльев. Остатки перьев были золотистыми и нежно мерцали. Я погладила крыло, и Ангел вздрогнул.
– Больно… Господи, что за изверги. Ничего, ничего, оно скоро заживет…
Иннуэль улыбнулся.
– И ты полетишь. Домой полетишь, хорошо?
Он покачал головой.
– Нет. Я уже дома.
И улыбнулся. И посмотрел на меня так… ласково. Ко мне прикоснулся ветер крымских берегов, и запах жасмина, и прохлада июньского утра… Внезапно я поняла, что вот уже минут десять у меня ничего не болит. Более того, я проголодалась.
– Я уже дома… – он внезапно протянул мне руку. Раскрыл ладошку – и там, словно в белой нежной раковине, лежал камень, прозрачно-голубой, сверкающий и очень-очень красивый.
– Это тебе. Очень пойдет к твоим серебристым глазам. Если оправишь в серебро.
© Char_Li
@Лири, о, я знаю этого автора, у неё есть продолжение этой истории про ангела, и с иллюстрациями! ))) То ли в ВК читала, то ли в ФБ. )))
@Степлер, ой, хочу- хочу)))Полетела искать))Спасибо)
@Лири, держи ссылку на её страницы в ФБ. )))
https://www.facebook.com/AlexandraDeineko/
:girl_angel::kiss:)
https://realax.ru/saveimages/2019/05/11/1emmphxqwpawwuft.jpg )))
@Лири, да-да-да. )))
Ты её почитай, очень интересный человек, творческий, незаурядный. )) Мы с ней дружим на ФБ. )))
@Степлер, ну, она прикольная, да)) Привет ей))
Однажды моя подруга Юля влюбилась.
Вернее — полюбила.
Избранник — загляденье. Красив, умен, строен, золотые руки, тонкое чувство юмора и — капелька мистики — чем-то похож на ее любимого папу.
И хотелось уже вить гнездо, кормить мужа борщами и вот это всё.
Однако, по иронии судьбы, мужчина попался не из таких.
Что может быть скучнее семейной жизни!.. Владимир не рвался жениться в целом и на Юле в частности.
«Ему это всё вообще не нужно. Он даже в гости ко мне идти отказывается! А я… Я ему даже тапочки купила. Стоят в прихожей…» — всхлипывала Юля.
Видимо, когда женщина так мечтает о муже, что уже и тапочки приготовила, в них рано или поздно кто-то заводится…
Словом, однажды Владимир провожал Юлю в благостном настроении и неожиданно согласился зайти на полчасика.
Надо заметить, она тогда жила в петербургской коммуналке, где лично ей принадлежала всего одна комната.
Юля с восторгом предложила Вове уютные новенькие тапочки, проводила в комнату, усадила на диван перед телевизором, а сама отправилась в общую кухню, дабы сразить любимого кулинарным талантом.
В качестве тяжелой артиллерии была выбрана жареная картошечка. Во-первых, она удавалась Юле великолепно, во-вторых, Юлин папа обожал это блюдо в исполнении Юлиной мамы, а главное — быстро! За эти полчаса Вова должен ощутить, как прекрасна семейная жизнь в целом и с Юлей в частности.
Работа спорилась, масло уже шкварчало на сковородке, нож стучал по доске, из-под него вылетали длинные ломтики картошки, как вдруг — бац, лезвие по пальцу!
Юля зажмурилась от боли.
А открыла глаза — прямо на белые ломтики кровища алая хлещет, словно вместо пальца — краник.
Позабыв про сковородку и всё на свете, она стиснула рану и побежала за аптечкой. В голове звенела одна мысль — остановить кровь!
Ворвавшись в комнату, Юля скользнула отрешенным и даже равнодушным взглядом по мужчине мечты, восседающем на диване, бросилась к шкафу и принялась рыться в аптечке.
Внезапно всё поплыло и стало ватным.
Она поняла, что теряет сознание, и кинулась к окну.
Рванула шпингалеты на больших старинных рамах и высунулась на улицу.
Холод немного прояснил голову, и Юля вспомнила о сковородке на огне.
Захлопнула окно и снова побежала в кухню.
Однако, едва переступив порог комнаты, таки потеряла сознание.
…
Теперь представьте всё это глазами Вовы.
Сидит он, значит.
Никого не трогает.
Ждет.
Ему велели наслаждаться просмотром телепередач и пообещали в скором времени какой-то сюрприз.
И вот — дверь с грохотом распахивается и появляется гостеприимная хозяйка — с горящим, но каким-то отстраненным, взглядом.
Опять же надо заметить, Юля — девушка эффектная, в том смысле, что мамина стряпня способствовала обретению аппетитной упитанности и эффектных форм. Словом, костями Юля никогда не гремела. И движения у нее неспешные, размеренные.
И вот эта спокойная, на первый взгляд, девушка влетает в комнату, топ-топ-топ — бежит от двери к шкафу и начинает в нем темпераментно рыться.
Вова с любопытством отрывается от телевизора.
А Юля — тот-топ-топ — пробегает перед его носом от шкафа к окну, громыхает рамами и по пояс вывешивается во двор-колодец.
Она проделывает это с таким рвением, словно собирается сигануть вниз.
Вова в тревоге привстает по направлению к окну — мало ли что на уме у этих загадочных женщин…
А Юля снова — топ-топ-топ — пробегает перед его носом от окна к двери, но, едва выскочив в коридор, — останавливается и, словно в замедленной съемке, падает обратно в комнату.
Столбом.
На спину.
При этом ноги остаются торчать по пояс в общем коридоре, а, так сказать, бюст — на своей территории.
Вова в испуге бросается к ней:
— Юля, что случилось? Что с вами, Юля?
(Такие у них тогда были высокие отношения — на Вы.)
Он трясет бесчувственное тело и тут с изумлением замечает, что его руки — в крови.
Как в том анекдоте: «Я убил ее. И съел».
Оказалось, крови вокруг много. Особенно на Юле.
И откуда-то взялся дым — только пожара не хватает!
Тут Вова понимает, что сию минуту могут появиться соседи.
И как выглядит картина их глазами?
Тихая соседка вдруг привела какого-то типа, и вот она лежит на полу окровавленная, а коварный незнакомец подозрительно склонился сверху…
Вова пытается как-то приобнять весьма не хрупкую Юлю в районе выдающегося бюста, чтобы для начала занести ее в комнату, а там уж вызывать «скорую» и прочее. Однако, сколько ни обнимается, ничего не выходит.
Медлить нельзя.
Чувствуя себя законченным маньяком, в клубах дыма он хватает ее за руки и волоком затаскивает в комнату, оставляя на полу в коридоре длинные кровавые следы.
Ноги теперь по эту сторону. Уф. Можно захлопнуть дверь.
Потом, как в настоящих любовных романах, герой во всем разобрался и спас героиню.
«Как ты вообще дожила до встречи со мной?» — недоумевал Вова, когда Юля пришла в себя.
Картошки в тот вечер он так и не отведал.
Однако сделал вывод, что эта бедолага даже картошку нормально пожарить не может — либо в окно вывалится, либо погибнет от потери крови, а посему без него — однозначно пропадет.
…
Много воды утекло с тех пор. Вернее, много чего Юля сломала, разбила, уронила.
Как-то сидим мы на даче за столом. Под вековыми соснами. Мест всем не хватило, но мы с Юлей придумали выход.
Положили на чурбан доску и сели на нее вдвоем.
Я налила в кружку горячего чаю и едва собралась насладиться, как Юля потянулась через стол, ловко поддела вилкой копченую рыбу, а в следующую секунду кусок жирной форели уже плавал в моем ароматном зеленом чае.
Я открыла рот, дабы поделиться эмоциями, но Юля расстроилась первая:
— Вот так всегда!
— Ничего страшного! — поспешила заверить я.
Это обычная история. Когда Юля разбила мою новую коллекционную чашку, — она плакала, а я ее утешала.
Пока я наливала новый чай в другую кружку, у Юли зазвонил мобильник.
— Алло! — обрадовалась она.
Глаза загорелись, щеки зарумянились… Сразу видно — любимый муж звонит.
— Расскажи Вове про чай с рыбой, — буркнула я.
Вова услышал мое бурчание и заинтересовался:
— Что там Юля говорит?
Так уж вышло, что я тоже Юля. Как говорится, обе две.
— Она жалуется, что я в ее чай рыбу уронила, — призналась Юля, которая Вовина жена.
— Передай — пусть скажет спасибо, что жива осталась, что ты ее не покалечила! — посоветовал он.
— Он говорит — скажи спасибо, что я тебя не покалечила, — передала Юля.
Я беспечно усмехнулась, но едва поднесла ко рту свой новый чай, как зубы звякнули о фарфор, лицо и грудь окатило теплой волной, перед глазами мелькнули сосны, уходящие в небо, словом, мир внезапно опрокинулся, а я полетела вместе с чаем в яму, что за моей спиной, машинально прихватив второй рукой малосольный огурец.
Оказывается, как раз в этот момент Юля вознамерилась уединиться для беседы с любимым мужем и встала с доски, на которой мы с ней сидели.
А поскольку доска лежала на единственном чурбане и одна чаша весов внезапно исчезла…
Яма не глубокая, просто наш дачный домик окружает настоящий лес на склоне горы с естественными ямами. Только вот на дно именно этой ямы строители набросали деревянных отходов — остатков досок и бруса.
— А-а-а! — кричала я в полете.
— О-о-ой! — завопила я, когда деревянные ребра впились в спину.
Это были последние звуки, которые слышал Вова из телефона, потому что потом Юля бросила трубку и кинулась мне на выручку.
— Не надо, я сама! — запротестовала я, разглядев это залитыми чаем глазами.
Но когда Юля желает причинить добро, ее ничто не остановит.
Остальные участники застолья окончательно перестали жевать. Так и подавиться можно, когда прямо перед носом разыгрывается драматический водевиль.
Мой брат Юра дернулся было в сторону барахтающихся в яме нас, а потом взглянул на свою жену Любу с уважением. Напрасно он считал «ходячей катастрофой» ее. Подумаешь, расплавленный на плите телефон…
…
Ну а Вова давно понял: семейная жизнь — лучшее лекарство от скуки в целом, а с Юлей — особенно.
Сейчас у них подрастает очаровательная дочка Марьяша, в которой родители души не чают.
Так что Вове теперь вдвойне... весело.
© текст: Юлия Шоломова
Мне нравятся женщины, которые едят.
Я обожаю, когда женщина с аппетитом и чувством может пожрать.
Мне нравятся женщины не только с первичными признаками жизни. Вторичные, чтобы тоже, как-то просвечивали!
Да и мужчины мне такие нравятся. И друзья у меня такие, и многие хорошие знакомые.
Знаете, бывает, девушка в вечернем платье, серьги до пояса, пантера и богиня. И тут она сочно чихает. И говорит: "ааа сцука!"
Вот таких я люблю.
Люблю женщин, которые хохочут. Не смеются аккуратно, а прям ржут, когда аж тихо, знаете так, когда сипение только на зажатых голосовых связках и слёзы градом, ну когда очень смешно! И женщины, в которых есть такая простая хабальская самоирония класса: "вот эт я вчера дала стране угляаа!"
Женщин со свободным голосом, глухим, низким или переливающимся, но свободным.
Женщины, внезапно ошарашивающие тебя своей твёрдостью и характером.
Только один важный момент.
Это возможно лишь в том случае, если сила и женственность внутри бьют ключом!
Когда всё это не обновка.
Не тогда, когда женственность приобретённая на курсах. Тогда она будет стерильной.
Это как мат, виртуозно им пользуются только действительно джедайски владеющие русским языком люди, имеющие и без него богатую речь. Когда есть глубина, человек ведёт себя легко, когда есть интеллект - не стремится всюду обсудить искусство, а когда давно разобрался с сексуальностью - она не игривой роксаной прёт наружу, переводя каждую тему разговора на секс, а свободно горит внутри и каждый это чувствует рядом с такой женщиной.
(С)
- Нишевая парфюмерия – признак утончённого вкуса, - говорит мне консультант в косметическом магазине и брызгает на запястье жидкостью с запахом ладана и кладбищенского чернозема. - Слышите? Это ноты листьев фиалки, ириса и мускуса.
- Я слышу батюшку.
- Кого?
- Церковного попа. Я должна им пахнуть?
- Это же ниша! Массмаркет-духи обычно пахнут цветами, люкс – дорогой рекламой, а ниша…
- Богослужением.
- Ну хорошо, - стала надуваться профессиональной обидой девушка. - Попробуйте этот. Как вам?
- Как ролл с тунцом.
- А этот?
- Слышу дорблю, газ и липучую советскую мазь.
- Вот этот давайте попробуем.
- Как подсохший грейпфрут, в котором тушили окурки.
- Этот еще хороший.
- Пахнет жжённой мошонкой и ромашкой. Или…
- Или мимозой?...
- Или не жжёной, а разогретой через плавки на пляже.
- Ну а этот?
- А вот этот ничего так, вроде. Аромат еврейской бабушки в театральном буфете. Знаете, она достала пыльный кошелечек, выпила коньячка, заела бутербродом с красной рыбой и расслаблено икнула. Этим ухоженным, но не молоденьким дыханием и пахнет.
- Послушайте… - стала даже немного виниться девушка. - Каждый аромат раскрывается на разных людях по-разному, и на это ему нужно время. Нанесите один приемлемый вами запах, походите немного по торговому центру и понюхайте себя еще раз. Вдруг понравится!
Я взяла строгий флакон с серой крышечкой, дважды сбрызнула руку и ушла. Сначала было дурно и воняло спиртовой салфеткой, а потом – минут через 10, – на удивление, приемлемо и даже приятно. Казалось, я на море. Пахну прохладным бризом и юношеской неосторожностью (наверное, это аккорды порошкового вина). Через полчаса раскрылись, так называемые, «ноты сердца» – я отдавала мокрым конем.
- Знаете, девушка, - сказала я измученной консультантке. - Давайте мне, наверное, тот, что православием. Первый.
- Прочувствовали? Раскрылся?
- Та нет. Просто, хочу чтобы вы мне сказали «идите с богом уже». И я пойду. Забавно, правда?
Она спокойно отставила пузырек.
- Может лосьон для тела по акции? С кокосом есть.
- С персиком. И я пойду.
(с)
Из дачных растений я культивирую живот и подбородки. Также, мне нравятся птички, книжки и мангал. И женщины в шортах на велосипеде.
Мой сосед – другое дело. Он аграрный наркоман. С утра рассыпает навоз по участку. Аромат плывёт над домами. Сирень пахнет соседом, и шашлык, и птицы в небе.
Я спросил, не слезятся ли у соседа глаза? Нет, не слезятся. Букет метана, иприта и фосгена он считает запахом успеха. Говорит, навоз основа жизни, все мы из него, и в него вернёмся, и ещё много мудростей. В дополнение сосед рассказал притчу, хоть я не просил.
В один отстающий район прислали нового руководителя, генерала, способного устным матом менять климат и яйценоскость. Движением брови этот человек изгонял камни с полей и вызывал дождь.
Генерал вспомнил, в этом же районе родился его товарищ, погибший на учениях. И вызвал к себе мать товарища, некую Иванову. Пожал руку. Говорит, выбирай награду. Хочешь орден? Или назовём именем сына абстрактный полк?
Мать говорит, пришлите лучше тонну навоза. Я сама просила, но свиноферма жадная попалась.
Генерал сказал - хоть семь тонн! За такого сына ничего не жаль!
Иванова не верила в доброе правительство, и правильно. Генерал мгновенно отвлёкся на управление геологией вообще. Вспомнил про обещание только через год. Устыдился и лично позвонил куда надо.
- Сколько прислать? – уточнила свиноферма.
- Семьдесят тонн. – ответил генерал. – Доставить и разровнять по указанному адресу!
И повесил трубку. Он помнил: в обещании была семёрка и тонны. Если бы навоз измеряли в дивизиях, он бы указал точнее, конечно.
Свиноферма тут же перезванивает, говорит:
– Ваше величество, семьдесят тонн - это очень много.
- Расстреляю. – отвечает генерал. И снова бросает трубку.
Бесстрашная ферма опять перезванивает.
- Целуем ваши ноги, - говорят, - но у нас столько и нету.
Генерал не выносил восстаний свиноводов. С таким подходом Америку не освободить. Военный потребовал сесть и выполнить приказ. Привлечь коммунистов, пионеров. Всё равно это придётся сделать. Или здесь, или в Сибири.
Свиноферма не хотела никуда переезжать. Поднатужилась – и вот уже колонна грузовиков направляется к Ивановой.
Первый грузовик вызвал радость.
Второй - неловкость перед соседями.
Пятый грузовик Иванова останавливала грудью. Еле оттащили. Сказали – не мешай выполнять волю народа, мать.
Иванова плюнула, ушла в лес и там до вечера собирала грибы. А когда вернулась, не смогла сдержать слёз при виде родного дома.
Закончилось всё хорошо. Соседи растащили удобрение меньше чем за семь ночей. Генерал повторно приглашал к себе. Спрашивал, чем ещё помочь. Иванова отвечала - нет-нет-нет. Кто она такая, чтобы отвлекать на себя ресурсы всей страны. Ещё первый подарок не забылся, пауза нужна. И никогда больше эта женщина не жаловалась на урожай. Принципиально.
Думаю, это хорошая притча. Несмотря на мутный финал.
Сам я в деревне сплю, ем и мёрзну, в основном. И слежу за водоснабжением. У меня там три крана, бойлер, четыре манометра, гидрофоры всякие, насосы. Выглядит как машинное отделение ледокола. Потому что я сантехник.
Жена моя Лариса выращивает цветы и раскладывает камни по участку. Она дизайнер.
И только овчарка Паркер бегает и удобряет всё подряд. Он среди нас единственный крестьянин, кажется.
Слава Сэ.
Я хорошая
от этой хорошести бывают женские болячки. Тебе хочется послать - а ты говоришь: Я понимаю. Да, да. Нет, что ты, мне ничего не надо. Я питаюсь пыльцой и эфиром. Я не буду тратить твои нервы, мой хороший, я благородный рыцарь с титьками. Титьки тут случайно, не обращай внимания. Я не плачу, я не такая, я хорошая, понимающая. Я поддержу тебя. А мне ничего не надо, я сама. Не обращай на меня внимания, иди уже к ней, и забери вот это, тебе пригодится, а я перебьюсь. Я с ребенком перебьюсь, как не хрен делать, вот увидишь. Да, я сильная. Мне так приятно, что ты меня похвалил. Я сильная и да, вот именно это слово - "умница". А она слабая, зависимая, и трахает тебе мозг, поэтому ты не можешь ее оставить? одну? На этой пыльной грязной дороге? Да, не оставляй, какой ты благородный, какая я благородная, какие мы благородные.
И этот ужас длился годами. Недавно я покончила с "умницей" одной смс-кой, и мне понравилось, что получилось на выходе. Я не умница. Я глупая сварливая баба. Жадная и по настроению нежная, если повезет. А добрая я бываю от лени. Имейте в виду.
Я бы еще чего-ть написала и даже процитировала примеры собственной "хорошести", но мне не хочется вспоминать. Эти вечера на собственной любимой кухне, с подвываниями, после разговоров, где еще раз я была хорошей, все два часа или пять часов, а потом оставалсь одна, садилась на пол и ревела, ощущая себя изнасилованной собственным благородством и несмением признать в лицо собеседнику, что дело дрянь и я умираю, и лучше бы перестать меня пользовать, а пойти себе лесом.
Юлия Рублева
«БЫСТРЫЙ ОТДЫХ»
Нужно сесть в поезд «Москва – Сочи», который прибывает в семь утра, в плацкартный вагон на боковую полку. Выехать надо в пятницу, в субботу в семь вы в Сочи. В гостиницу вам не надо, вещей у вас с собой нет.
Сразу же находите место, где продают местное вино. Рекомендую «Изабеллу». Покупаете трёхлитровую банку и идёте на пляж. Пляж может быть любой, главное поторопиться. В восемь – начале девятого вы на пляже. Нужно быстро выпить два литра вина, в процессе пару раз искупаться. В девять – начале десятого вы пьяные — в ЖЖ… (Если ваш организм стойко переносит алкоголь, возьмите местного портвейна.)
И вот, в состоянии сильного опьянения, нужно уснуть на самом солнцепеке. К двум часам вы просыпаетесь, сгоревший до пузырей, со страшным похмельем, которое даёт только «Изабелла», и солнечным ударом. Тут можно ещё окунуться в море, допить вино, попробовать съесть местный чебурек или шашлык. Главное, чтобы всё было жирное! Дальше сами понимаете, что с вами может произойти...
И тут вы спешите на вокзал, падаете в поезд. (Есть поезд, который уходит из Сочи в Москву примерно в шестнадцать часов.) Плацкарт, боковая полка. В понедельник вы на работе.
Вы на целый год сыты по горло ощущением путешествия в поезде. В море искупались, загорели так, что больше не хочется, южных вин попили, экзотической еды поели, всего получили в переизбытке, даже думать об этом тошно, а главное — сильно соскучились по дому.
© Евгений Гришковец
«БЫСТРЫЙ ОТДЫХ»
Нужно сесть в поезд «Москва – Сочи», который прибывает в семь утра, в плацкартный вагон на боковую полку. Выехать надо в пятницу, в субботу в семь вы в Сочи. В гостиницу вам не надо, вещей у вас с собой нет.
Сразу же находите место, где продают местное вино. Рекомендую «Изабеллу». Покупаете трёхлитровую банку и идёте на пляж. Пляж может быть любой, главное поторопиться. В восемь – начале девятого вы на пляже. Нужно быстро выпить два литра вина, в процессе пару раз искупаться. В девять – начале десятого вы пьяные — в ЖЖ… (Если ваш организм стойко переносит алкоголь, возьмите местного портвейна.)
И вот, в состоянии сильного опьянения, нужно уснуть на самом солнцепеке. К двум часам вы просыпаетесь, сгоревший до пузырей, со страшным похмельем, которое даёт только «Изабелла», и солнечным ударом. Тут можно ещё окунуться в море, допить вино, попробовать съесть местный чебурек или шашлык. Главное, чтобы всё было жирное! Дальше сами понимаете, что с вами может произойти...
И тут вы спешите на вокзал, падаете в поезд. (Есть поезд, который уходит из Сочи в Москву примерно в шестнадцать часов.) Плацкарт, боковая полка. В понедельник вы на работе.
Вы на целый год сыты по горло ощущением путешествия в поезде. В море искупались, загорели так, что больше не хочется, южных вин попили, экзотической еды поели, всего получили в переизбытке, даже думать об этом тошно, а главное — сильно соскучились по дому.
© Евгений Гришковец
шпилька єто исповедь алкоголички ка пить бодяжное вино я знаеш сколтко таких девочек видел детей побросали зато типа самостоятельние
@Ленин, ты дебил. определенно. у меня всё.
єто исповедь алкоголички ка пить бодяжное вино я знаеш сколтко таких девочек видел детей побросали зато типа самостоятельние
Критикан вы так себе, милок))) Идите потренируйтесь...
@Ленин, ты дебил. определенно. у меня всё.
шпилька да и єтого не стесняюсь в отличии от тебя а то шо все єто хорошо
шпилька к чему били єти приличия если можно било вотак сразу правду матку врезать ти вижу бедная долго терпела
Критикан вы так себе, милок))) Идите потренируйтесь...
а нуда потренеруюсь на вас если ви не против
@Ленин, да на здоровье)) Видать больше не на ком.
@Ленин, да на здоровье)) Видать больше не на ком.
да а на ком шпилька вон бедная так долго терпела не витерпела бедная
@Ленин, да вы бы говорить сперва научились, а потом критиковали.
Серьезно.
Где-то между часом и двумя ночи мы ложимся спать. Я говорю мантру “жарко-жарко-жарко-как же тут блин жарко”, а муж говорит мантру “мне вообще-то завтра на работу вставать”. Собака залезает под кровать, а кошка ходит по кухне. Я ворочаюсь, задыхаюсь, раскидываю руки и ноги и чувствую, как мое тело плавит матрас. Так проходит час или полтора. Я начинаю впадать в слабый сон.
Собака понимает, что вот он - ее момент, я больше не ворочаюсь, и запрыгивает к нам на кровать. Она ложится в районе наших ног животом кверху, упираясь при этом жилистыми лапами в мою ногу. Я говорю, что запрыгивать к нам на кровать не надо, потому что собака мохнатая, теплая и царапает когтями. Собака говорит ну попробуй меня выкинь, и я начинаю выдавливать из кровати аморфную собакоподобную массу, у которой нет ни лап (они предусмотрительно прижаты) и которую не за что подцепить. У этой мохнатой массы есть только удвоившийся по отношению к дневному вес. Наконец, я допинываю собаку до края кровати и она шлепается вниз. Это ничего, говорит собака, ты наверное перепутала меня с какой-то другой нежеланной собакой, я сейчас еще попробую залезть. Цокая когтями, собака обходит кровать и залезает на нее еще раз, стараясь не задевать мои ноги. Я все равно не хочу с тобой спать, говорю я, и медленно спинываю аморфную собакоподобную массу, пока не услышу бух и цокот приземлившихся когтей. Собака говорит, что она была о мне лучшего мнения и заходит со стороны мужа. Я изгибаюсь по диагонали и выпинываю собаку из-за мужниных ног. Собака предлагает ввести соскок с кровати в олимпийскую программу. Я предлагаю всем поспать. Собака удаляется под кровать и обиженно оттуда вздыхает и кряхтит.
Муж говорит, что он меня очень любит, и нам надо слиться в объятии. Я говорю мужу, что обниматься в такую жару смерти подобно, и пытаюсь его отвратить от этой затеи. Муж просыпается и спрашивает, зачем я его бужу, ему вообще-то завтра на работу вставать.
Кошка грудным голосом говорит, что ей не хватает ночных развлечений. Она сейчас нам покажет, как это делается, и мы, так и быть, можем присоединяться. Кошка показательно гарцует пару раз туда-сюда с топотом копыт. Я говорю кошке, что никто к ней присоединяться не станет, все хотят спать. Ну и ладно тогда, говорит кошка, я обиделась. И взлетает на кухонный шкаф под потолком. Минут через пять она бросается вниз на холодильник, как опозоренная девица в горное ущелье. Звук такой, как будто падает мешок крупы. Я кое-что забыла сделать там внизу, говорит кошка, и идет в ванную. Там она окапывается в гравии (на самом деле это бетонитовая глина). Я говорю кошке: ты уже все закопала. Что, я не слышу, говорит кошка, разбрасывая гравий вокруг себя. Я говорю: ты уже закопала. Не могу разобрать, что ты говоришь, говорит кошка, шоркая когтями по пластику. Я говорю: закопала уже. Не слышу тебя, говорит кошка, шоркая когтями по плетенной из бамбука тумбочке. Потом она выходит из ванной и говорит: так что ты говорила-то? Я говорю: закопала! Кошка говорит: а, ну я так и подумала. Но я вернусь на всякий случай и еще немного поскребу. Кошка возвращается в ванную и говорит: а как чудесно точить когти об эту тумбочку!
Муж говорит, что он нашел удивительное положение тела, в котором можно издавать такие звуки, как свист, треньканье, сипенье или рык. Я говорю мужу, что ему надо перевернуться на бок. Муж говорит, что ему вообще-то завтра на работу вставать.
Собака говорит, что на пустой желудок ей не спится, и цокая когтями, идет на кухню. Там она окапывается в гравии (на самом деле это сухой корм). Она подцепляет его ртом, и невошедшие в собаку остатки гулко падают в пустую металлическую миску. Затем, влажно шлепая, собака пьет воду и прикидывает, войдет ли в нее еще немного гравия. Я попробую, говорит собака. Затем она снова возвращается под кровать и у нее получается заснуть. Во сне собака видит нехороших людей, которых надо отогнать. Лаять во сне собаке не удается, и она говорит просто вуф. Вуф. Вуф. Я говорю собаке, что ей это снится, и нечего тут вуфкать. Собака замолкает, и ей начинает сниться хороший сон, в котором она бежит за добычей. На деле она скребет когтями об пол. Я говорю собаке, что жизнь есть сон.
Муж говорит, что он всегда мечтал вот так вот широко раскинуть руки и ноги в кровати. Я говорю, что это прекрасно, но мне тоже нужно какое-никакое пространство для сна. Я говорю мужу, что ему надо перевернуться на бок. Муж говорит, что ему вообще-то завтра на работу вставать.
Тут собака с громким криком выскальзывает из-под кровати и говорит, что защитит нас всех от человека, который между третьим и четвертым часом ночи прошел по лестничной площадке, потому что она во-первых страшная, а во-вторых бесстрашная. Муж говорит, что ЕМУ ВООБЩЕ-ТО ЗАВТРА НА РАБОТУ ВСТАВАТЬ. То есть говорит он совсем не это, но смысл всем понятен.
Просыпаются птички. Птички говорят, что хоть ночь темна и полна ужасов, но конец этому близок, и скоро взойдет солнце. Я говорю, что солнце - это звезда смерти, и оно зажарит нас всех.
Соседи, которые видимо работают пекарями и водителями общественного транспорта в утреннюю смену, говорят, что им пора на работу. Город говорит, что надо немедленно спасать какого-то несчастного на скорой помощи. Виу-виу-виу. Трамвай с рокотом проезжает по мосту и говорит: ухх, мощны мои лапищи!
Где-то после четырех энтузиазм птиц-огнепоклонников спадает, кошка спит на шкафчике на кухне, собака спит под кроватью, а муж спит рядом со мной. Я наконец-то охлаждаюсь до той температуры, когда уже можно заснуть.
Я сплю.
(С)
Я говорю мантру “жарко-жарко-жарко-как же тут блин жарко”
Странная дама. А сплит недорогой (можно в кредит)?
Ночной режим бесшумный и не дует. Экономный.
Выставляй на +25 - и спи.
Крашеная
19.06.2019, 06:39
@Шпилька, диалог с кошкой - каждую ночь повторяется! :thumbs_up::sarcastic::sarcastic:
@Elenium, тут, как бы, чю трэба)))
ПОШЛА БАБУШКА В АПТЕКУ
Пошла бабушка в аптеку. А в аптеке лекарства нет.
То есть, конечно, есть, но за деньги. А бабушке бесплатно от государства положено. Во-первых, как пенсионерке, во-вторых, как хроническому гипертонику.
Бабушка прикинула – если она за деньги лекарства купит, то на утку ей точно не хватит. А ей так утку хочется – с яблоками, с брусникой и кусочками мандаринов. Она такую у Петровны на юбилее пробовала – восторг, а не утка. Петровне она тогда не сказала «восторг», наоборот, критику навела – жирно, кисло, недосолено, ну и вообще, кто ж фрукты в мясо суёт.
Но втайне с тех пор бабушка только и мечтала – купить огромную утку, яблоки, бруснику, мандарины и… Посолить, разумеется, от души, а не как у Петровны. И пусть потом гипертонический криз накроет, пусть даже это будет последняя утка в её жизни, но душу она отведёт.
Пересчитала бабушка ещё раз свои деньги и решила монетку кинуть. «Орёл», значит, утка, «решка» – лекарства. Кидать монетку в аптеке было неудобно, поэтому пошла бабушка на крыльцо.
А на крыльце дедушка плачет.
– Ну, и чего ты нюни распустил? – спросила дедушку бабушка. – Подумаешь, лекарства не дали.
– У меня диабет, – всхлипнул дедушка. – Мне без лекарства – кирдык.
– Тебе и с лекарством кирдык. Какая разница – неделей раньше, неделей позже…
Дедушка перестал плакать и зло посмотрел на бабушку.
– А вот не надо меня раньше времени хоронить, – с вызовом сказал дедушка. – Кроме сахара, у меня все параметры на самом высоком уровне.
– У тебя и сахар на самом высоком уровне, – усмехнулась бабушка. – Ты мне лучше скажи, где утку хорошую купить можно.
– Утку? – переспросил дедушка. – У меня после бабки осталась, могу подарить…
– Тьфу на тебя! – возмутилась бабушка. – Я настоящую утку имею в виду. Съедобную.
– Да где ж ты сейчас настоящую съедобную утку найдешь! – хохотнул дедушка. – В магазинах – говно, а не утки.
– Сам ты…
Бабушка развернулась и пошла, стараясь не упасть на крутых ступеньках.
Дедушка догнал бабушку.
– А зачем тебе утка? Она – жуть дорогая.
– Плевать. Один раз живём, – ответила бабушка.
Дедушка сильно задумался. Так и шёл за бабушкой – задумавшийся, – даже под ноги не смотрел.
До остановки они дошли. А тут автобус – видимо, бабушкин, потому что она первой к автобусу бросилась, даже рукой какого-то мужика оттолкнула.
Дедушке не нужно было в автобус, но он заскочил. Зачем – неизвестно. Работая локтями и корпусом, пробился к бабушке.
– А я знаю, где хорошую утку взять, – шепнул он на ухо бабушке.
– И где? – отозвалась бабушка. – На рынке дорогие, в супермаркетах – дрянь импортная.
– А у меня ружьё есть, – шепнул дедушка.
– Чё, правда? – бабушка глянула на него с интересом.
Дедушка кивнул и перекрестился.
– Ё-моё, чего же ты раньше молчал-то? Я бы лекарства купила.
– Да ты погоди радоваться, – зашептал ей на ухо дедушка. – Я сто лет не стрелял, может, не попаду ещё…
– Я попаду, – прервала его бабушка. – Я завсегда попадаю, когда хочу.
– Василич, – протянул руку дедушка.
– Николаевна, – подала ему руку бабушка.
Дедушка подумал и поцеловал руку, потому что жать маленькую ладошку было как-то не по-мужски.
*******
– Красиво летят, – сказал дедушка, глядя на уток в небе.
Бабушка вскинула ружьё и прицелилась.
– Погоди, Николаевна, – остановил её дедушка. – Глянь, какая гармония…
– Гармония будет, когда я её яблоками нафарширую, – отрезала бабушка и снова прицелилась.
Дедушка вздохнул и отвернулся.
Утки летели, выстрела не было.
Дедушка обернулся – бабушка стояла, опёршись на ружьё, как на костыль, и о чём-то думала.
– Ты чего, Николаевна? – обеспокоился дедушка.
– Да думаю… Летишь вот так по своим делам, вдруг – бах! Кто-то, видите ли, пожрать захотел…
– В мире всё так устроено, – вздохнул дедушка. – Все жрут кого-то.
– Не все. Бывают и хорошие люди. Я, например.
– Дай сюда, – дедушка забрал ружьё у бабушки.
Прицелился.
Утки были уже далеко, но попасть ещё можно было.
Бабушка отвернулась.
Утки летели, выстрела не было.
Утки исчезли за горизонтом, ружьё так и не выстрелило.
Бабушка обернулась.
Дедушка сидел на земле и плакал.
Ружьё валялось под соседней осиной.
– Ты чего? – спросила бабушка и села на землю рядом с дедушкой.
– А… Не знаю… – дедушка утёр слёзы. – Нахлынуло что-то. Представил себе – летишь вот, планы строишь…
– Вдруг – бах! – подхватила бабушка. – Кто-то пожрать захотел.
– Да ладно, если б пожрать, а то, так, просто удаль свою показать.
– Ну, знаешь, Василич, сам меня сюда затащил, я в супермаркет идти хотела.
Бабушка встала, отряхнулась и быстро пошла вперёд, не оглядываясь.
– Николаевна! Там болото! – крикнул дедушка, но бабушка его не услышала.
*******
– Ну, и дура же ты старая!
Дедушка подполз к болоту с осиновым дрыном в руке и крикнул:
– Держись! Держись, говорю!
Бабушка вынырнула из цепкой трясины и ухватилась за дрын.
– Крепче держись! – крикнул дедушка, медленно отползая назад.
Бабушка подумала, что это очень странная смерть – утонуть в трясине. Да ещё с незнакомым дедушкой.
– Слышь, тебя как зовут? – из последних сил прошептала бабушка.
– Не скажу, – из последних сил прошептал дедушка.
– Что, так и утонем, не познакомившись?
– Я тебя вытяну, – пообещал дедушка и с такой силой дёрнул дрын, что трясина не смогла удержать бабушку.
– Ещё на последний автобус успеем, – прошептала бабушка.
– Только если бегом, – кивнул дедушка и помог бабушке подняться.
– Ну, чё стоишь?! Побежали?
Бабушка огляделась, прикинула, в какой стороне остановка, и припустила так, что у дедушки почти не осталось шансов догнать её.
– Стой! – закричал дедушка. – Подожди, я ружьё заберу!
– Если не успеем, на такси все деньги спустить придётся! – крикнула в ответ бабушка.
Дедушка посмотрел на ружьё, махнул на него рукой и побежал догонять бабушку.
*******
В автобусе они были одни.
Этот факт отчего-то заставил дедушку приобнять бабушку.
– Мы так и не познакомились, – шепнул дедушка бабушке. – Тебя как зовут?
– Не скажу, – кокетливо улыбнулась бабушка.
– Скажешь, куда ты денешься, старая, – дедушка игриво толкнул бабушку в бок.
Бабушка положила ему на плечо голову.
– В баню бы тебя, а то простынешь. Мокрая, вон, вся, – дедушка крепче обнял бабушку.
– Не простыну, – сказала бабушка.- Я крепкая.
Автобус тихонечко остановился, словно водитель боялся спугнуть бабочку, севшую на капот.
Дедушка вышел первым и подал бабушке руку.
– К тебе пойдём или ко мне? – деловито спросила бабушка.
– Что, так сразу? – смутился дедушка.
– А чего тянуть, – удивилась бабушка. – В наши-то годы…
Дедушка увидел, как водитель автобуса ему подмигнул.
– Сначала в ресторан, а потом ко мне, – решительно сказал дедушка.
– Пыль хочешь в глаза пустить? – строго спросила бабушка.
– Всё лучше, чем когда песок сыплется. Пойдём, утку с яблоками тебе закажу.
Автобус выпустил чёрное облако и уехал.
– А деньги-то у тебя есть, гусар? – спросила бабушка.
– Да навалом у меня денег. Знаешь, я накопил сколько?
– Знаю, – засмеялась бабушка. – Сама почти всю пенсию на карточку складывала. Мало ли что.
– Вот и я – мало ли…
– Только мне, это, переодеться надо. А то я как кикимора болотная. Я быстро, ты подождёшь?
– Подожду, – приосанился дедушка. – Иди, свой марафет наводи.
Бабушка лёгкой походкой направилась к дому.
Дедушка сел на скамейку.
Потом лёг.
Звёзды на небе отчётливо просигналили – сахар упал, надо принимать лекарство…
Но лекарства не было, а бабушка всё не шла – наверное, примеряла платье.
– Так и не познакомились, – выдохнул дедушка и увидел, как бабушка бежит к нему – молодая, лёгкая, в белом платье и босоножках.
Дедушка подумал, что нельзя умирать.
Нельзя обмануть бабушку.
– У него сахар упал! – услышал он крик бабушки и сирену "Скорой".
*******
– Вот тебе, дедушка, и утка с яблоками, – сказала бабушка.
В реанимации не было мужских и женских палат, поэтому они оказались на соседних койках.
– Не понял… – простонал дедушка.
– Чего непонятного. У меня инсульт, у тебя диабетическая кома. И одна утка на двоих, будь она неладна.
– А я говорил! – засмеялся дедушка. – Сразу предупреждал, какая нам утка нужна!
– Дай мне слово, что когда мы поженимся, то деньги тратить будем, а не на "мало ли что" откладывать.
– А мы поженимся? – испугался дедушка.
– А ты думал, поматросил и бросил? Я уже с батюшкой договорилась. Прямо сюда придёт.
– Отпевать? – ещё больше испугался дедушка.
– Венчать, старый ты дуралей!
– Тебя как зовут-то, Николаевна? – простонал дедушка.
Бабушка промолчала.
– Хорош выпендриваться, – рассердился дедушка. – Под венец тащишь, а имя так и не назвала.
– Забыла я, – бабушка отвернулась к стене. – Память после инсульта отшибло.
– Ох, ёлки… Вот интрига-то…
– Ничего, в паспорте потом посмотрим, – успокоила дедушку бабушка. – Слышь, старый, утку придвинь ко мне, а то медсестёр этих не дозовёшься… И выйди, выйди отсюда!
Дедушка встал и вышел, хоть голова и кружилась.
Захотелось удрать – как в школе с контрольной.
Только сил не было.
И окно заперто.
И дверь на замке.
"Придется жениться", – подумал дедушка.
И громко сказал:
– Во, попал!
Ольга Степнова
В лифте
Кто-то в лифте написал "Лена – проститутка". И всё: ни фото, ни расценок. Творческое амплуа не указано. Не ясно также, хорошо или плохо, что Лена такая. И если захочется пойти её пристыдить, то куда обращаться? Вот о чём думали мужчины в лифте.
Женщин больше волновал нравственный облик подъезда. Они понимали, маркетинговое несовершенство объявления не долго будет препятствием. Оглянуться не успеешь, мужья станут возвращаться после рыбалки с чеками на рыбу и запахом Lanvin Eclat d`Arpege Arty. Женщины не выносят рыбу с таким приятным запахом.
Больше всех надпись расстроила жильца этого подъезда скрипача Мариса. Его жену как раз звали Леной. В футляре скрипки хранились фото её ног. Там были видны и другие части Лены, но друзья-музыканты ни разу не вскрикнули "ого, какое лицо". Они поздравляли Мариса именно с ногами. Из любви к жене Марис переехал в русский район. Его трижды грабили в троллейбусе № 15, но он всё равно интересовался и православием, и русскими поговорками.
Латышский муж у нас считается хорошим приобретением. Он часто вырастает до приятных 190 см, работящ, не орёт и подолгу выдерживает тёщу. Готовит скучно, но в мытье посуды бесподобен. Главный его минус – удивительная мимическая неразвитость. Не разберёшь порой, обижен он, радуется, или сознание потерял.
Одна знакомая рассказала, её латышский муж двадцать минут смотрел куда-то под стол, не шевелясь. Женщина его звала – он головы не повернул. Некоторое время она задавала вопросы - Ты обиделся? Живот болит? Мама звонила? У тебя эпилепсия? Творог скис? Вспомнил Витьку? Так ничего же не было, просто поцеловались!.. Жена сочинила сто видов катастроф, заново пережила свадьбу и развод. Он всё глядел под стол. Потом спросил очень спокойно, не кажется ли ей, что левый край скатерти немного ниже правого?
Будь Марис южанином, взял бы нож, построил бы соседей перед крыльцом. У кого на пальцах пятна от маркера – того зарезал бы. Но он прибалтийский музыкант. О насилии читал лишь в английских детективах. Единственный известный ему способ мести – оттопыривание губы – в русских кварталах бесполезен.
Марис решил составить психотип преступника. Было ясно, негодяй изувечил лифт от восхищения и досады – ведь Лена выпита другим. Это значило, преступник обладает вкусом к прекрасному, склонен завидовать и умеет писать. Все жители дома старше шести лет подходили под эти требования.
Когда психология не сработала, Марис решил вычислить гада по почерку. Он придумал обойти жильцов, собирая подписи за строительство детского городка. Подпись должна была содержать слова "Лена" и "Проститутка". Детский городок идеально подходило для этих целей.
С точки зрения новостей, русские районы населены кошками, хулиганами и старушками татаро-монгольского генезиса. По вечерам все они бьют морды не важно кому. На всякий случай, Марис взял газовый баллон, бинты и поставил на быстрый набор службу спасения. Из 36-ти квартир его подъезда в 33-х жили русские.
Марис пошёл по подъезду сверху вниз. На девятом этаже нашлись бабушки с разной философией. Одна назвала музыканта бандитом, велела зайти, проверить – у неё брать нечего. Вторая дверь не открыла, пригрозила позвать Петю, который всем покажет.
На восьмом этаже Мариса накормили супом.
На седьмом лысый бугай пригрозил надавать в бубен, потом угостил печеньем. Опасно, нелогично, весело.
На шестом подарили ведро грибов, обещали взять с собой за боровиками. Грибник смотрел в календарь, велел приходить в сентябре, в шесть утра. И всё, вытолкал за дверь.
На пятом этаже женщина в пеньюаре сказала – да вы зайдите – и так потянула за рукав, что у Мариса ноги оторвались от пола. Выкатила торт, коньяк, полезла на шкаф за альбомом, показать фото себя в молодости. Заодно показала всю себя в настоящем. Марис пообещал вернуться и сбежал.
На четвёртом снова был суп – отказаться не вышло.
Бабушка с третьего этажа оказалась глухой, пришлось орать. На шум выбежала внучка по имени Лена. Приятно и удивительно. Хорошо что русские не сочиняют каждой новой девочке отдельных имён. Мадемуазель оказалась точно, как написано в лифте. Летящая юбка, смелый и одновременно приветливый взгляд, шаг уверенный. Расписалась в тетради – Митрофановы.
Марис пошёл, купил маркер. Вернулся в лифт и под словом "Лена" приписал аккуратно "Митрофанова".
Он вышел из дома. Тут Чехов указал бы, что на улице цвела весна и пели птицы. На самом деле – ни хрена. 18-е апреля было и холодно как в тундре.
© Слава Сэ
@Ленин, да вы бы говорить сперва научились, а потом критиковали.
Серьезно.
слушай єто уже не катит єто даже смешно шпильке вон посоветуй єто она новие слова учит
У меня все истории – про жизнь без секса, а всех мужчин зовут Сергей.
И ещё: я кактусы выращиваю. Это значит – я унылый и однообразный идиот. За такое редкое качество меня не любят женщины, а любят лишь добрые коты, дети, их бабушки и бард Саша Б., который мне самому начинает уже нравиться.
От безысходности.
Вот мой шурин тоже сантехник, но весёлый и разный. Он куда ни придёт, везде у него наступают красивые отношения. Иногда до трёх раз в неделю. А мне предлагают лишь чай и суп. После такого чёрствого ко мне отношения ремонтировать унитаз невозможно, только упасть в него и уснуть. Но я ремонтирую всё равно, сквозь усталость и нервы, потому что во мне огромная сила воли и нежность к деньгам.
А коты, дети, их бабушки приходят и рассказывают мне в спину Истории.
Например, такие.
Один мужчина хотел Любви. Его имя пусть для нас останется как бы загадкой. В личной жизни этого Сергея тоже доминировали коты, дети и бабушки. Какое-то время он был глубоко и упоительно несчастлив, как я теперь. Но потом решил не пропасть от полового одиночества и купить дом.
Ведь всем известно, если отдельный холостяк живёт в доме, у него сама собой заводится женщина. Из ниоткуда. Из красоты и внутреннего романтизма обстоятельств. Как мышь из нестиранного белья.
Не сразу, конечно. Иногда целую неделю ждёшь. Зато потом обернёшься вдруг – а она уже в халате, нога на ногу, сидит, тапком покачивает.
О! Вы не представляете, сколько разных смыслов вмещает в себя тапок на пальце ноги!
Ради всех этих смыслов Сергей построил шкаф с 24мя аквариумами. И поимел в том шкафу сеанс одновременного разведения рыбок. На продажу, извините, зоофилам. Ну, чтоб деньги, дом, любовь.
Сначала рыбки дохли от нервов, потом оказались непродавабельной породы. А жрали больше чем сами стоят. Потом меж них была гражданская война и хвостовредительство. В кульминации драмы у шкафа ломается ножка, красивое увлечение Сергея падает вдребезги и смывает косный налёт роскоши с низлежащих соседей.
В подъезде густо пахнет мордобоем и скользкими болотными гадами, какие жили ещё в девонском периоде. Все вокруг детские площадки украшены плесневелыми коврами на просушку. Мечта разжиться одомашненной женщиной в тапке отложилалсь на миллион лет и окаменела, как яйцо динозавра.
Чтобы расплатиться за непрочность ножки, Сергей заводит другой шкаф, теперь с коноплёй. Знающие люди рассказывали, что это растение не склонно устраивать потопы. 25 кустов. Счастливое число.
Растить ганджубас – искусство тонкое. Шкаф нужно оклеить изнутри фольгой и провести вентиляцию с мотором. Удобрять следует какашками пониженой кислотности. Вместо обычного степного солнца используйте металлогалогенные трубчатые лампы ДРИТ56/Л, производства ООО «Рефлакс», телефон службы сбыта 495–23242–93.
Всё шло хорошо. Конопле нравилось в удобном, светлом шкафу. Но однажды в гости зашёл участковый капитан, поговорить и слегка пописать в туалете.
Проследовал куда надо и не вернулся. Мужчина Сергей, чьё имя для нас загадка, почуял недоброе. Побежал догонять, а участковый уже да, стоит и грустит глазами на урожай. Он шёл мимо и профессионально удивился, зачем шкаф светится изнутри таким ярким космическим светом.
– Хорошие лампы – сказал участковый. – Где достал?
Из вопроса следовало, этот капитан ещё и опытный аграрий, в душе. И, быть может, раньше он даже рыбок разводил. И наверняка достиг уже конечной мечты всех аграриев – женщины в тапке.
В участковом мозгу тем временем ссорились злой мент и добрый ботаник. Мент требовал всех пересажать. Ботаник искал добра и человечности. Капитан выслушал обоих и приговорил: простить, но урожай уничтожить. И ушёл.
Наш безымянный друг сам повыдергал свою мечту и стал жечь в кастрюле, на кухне, малыми порциями, включив кухонную вытяжку в режим вертикального взлёта.
Вытяжка честно запихала дым в трубу. Оттуда что-то попало в небо, но лучшие клубы достались соседке сверху. Через полчаса она спускается, смеётся вся.
– Слушайте, говорит, что вы готовите такое вонючее? Я вас хотела убить сначала, но стало ужасно смешно, какой вы всё-таки дурак в кулинарии. И не разбираетесь в специях.
Потом они вместе хохотали над соседями, залитыми сразу из 24х аквариумов. Потом слушали Генделя и плакали в терцию, такой этот Гендель проникновенный. В полночь, взявшись за руки, побежали на вокзал в тошниловку и потратили на еду недельный бюджет крупной африканской деревни.
А утром проснулись вместе, одетые и обнявшиеся. Причём с его слов, он молчал весь вечер и только любовался ею. А она говорит, что впервые мужчина довёл её до полного женского счастья одними рассказами.
Вот так смирение и труд, пусть кривым путём, привели к хорошим результатам в виде регулярного секса.
Надо бы и мне как-то не пропасть, с моими унылыми кактусами. Куплю им, что ли, свежих какашек и металлогалогенных ламп, побольше.
© Слава Сэ |
В Тбилиси есть одна интересная традиция, о которой не знает практически никто из туристов. Да и местные жители, предпочитающие такси и свой руль, вряд ли о ней в курсе. Связана она с тбилисским метро.
Поначалу я не обращал особого внимания на парнишек, трущихся у турникетов. Мало ли, кого-нибудь ждут, или норовят проскочить бесплатно когда контролерша отвернется. Потом стал замечать, что выходящие из метро люди иногда дают им свои карточки, чтобы те прошли за их счет. Странная форма милостыни, подумал я, да и практически забыл об этом.
Вспомнил, когда недавно ехал с моим грузинским другом. Мы поднимались по эскалатору наверх в вестибюль "Руставели". У турникетов как раз маячил такой юноша, с извиняющимся лицом. Мой друг, ничего не говоря и даже не поведя бровью, протянул ему карточку. Парень пискнул ей об турникет, вернул другу и побежал вниз к поездам. Я же решил уточнить.
- А вот скажи, друг мой Гио, это ты ему сейчас подарил поездку за 50 тетри?
- Нет, - усмехнулся Гио в ответ. - Я пропустил его совершенно бесплатно.
- Понятно, бесплатно для него, но ведь ты же за него сейчас заплатил?
- Бесплатно в том смысле, что и мне это тоже ничего не стоило.
- Это как же так?
И тут мой друг Гио поведал такую историю. Традиция эта называется "гивардцахли". Давным-давно на Военно-Грузинской дороге, в наиболее опасных ее местах, стояли сторожевые посты. Они взимали плату с проезжающих, тратя средства на расчистку осыпей, уборку снега, охрану от бандитов.
Но не у всех были деньги на оплату дороги, а ехать иногда было жизненно необходимо. Тогда появилось негласное правило: если ты мог заплатить не только за себя, но и за замерзавшего на обочине бедолагу, то на сторожевом посту брали плату только с тебя. А с тобой его пропускали бесплатно. Гивардцахли. Понимаешь?
Я кивнул, запоминая слово. Владимир Иванович Даль послюнявил карандаш и записал "замолаживает, скоро совсем замолозит".
- И вот, когда вводили карточную систему оплаты метро взамен устаревших жетонов, вспомнили этот обычай. И решили сохранить в память о наших предках. - Продолжил Гио. - Ты входишь, прикладываешь карту с турникета, и за 50 тетри ты можешь ездить полтора часа сколько угодно раз. Получается, что на любой станции ты можешь выйти и тут же сразу войти обратно, и это бесплатно.
- То есть войти могу не я, а кто угодно?
- Точно. В системе это не учитывается. Ты выходишь, прикладываешь карту снова на вход, и пропускаешь бесплатно любого, кто не может заплатить за свою поездку.
творите люди добро , не ленитесь - Гивардцахли.
Гоша Дмитрюк "Гивардцахли"
В итальянском языке есть такое слово, которое невозможно перевести на русский — «волье бене». Дословно это означает — хотеть хорошо. Есть «амаре» — любовь, А есть «волье бене» — это когда к человеку относишься так, что нет никого ближе его. «Амаре» держится на физическом наслаждении. Самое сильное чувство на земле — это когда «амаре» перерастает в «волье бене». Нет ничего более важного на земле, чем чувство «волье бене». Оно приходит только через годы, прожитые вместе, и эти годы не должны унести доверия. Потеря такой долгой духовной связи более трагична, чем потеря любви и уж тем более физического наслаждения. Потеря «волье бене» — это и есть настоящее, глубокое одиночество, абсолютная пустота чувств.
Тонино Гуэрра
https://realax.ru/saveimages/2019/07/19/dlcygjsyyftgvgx0pjwsnqqj.jpg
"К сожалению, у Андрея с Зинаидой не сложилось, потому что Андрей был ВДВшник, а Зинаида была не фонтан" (с)
Пять лет тому назад, 2 августа мы с Самсоновой встретили в Таиланде. Там мы заранее и основательно подготовились к празднованию Дня Десантника: на местном рынке были куплены тельняшки и составлен грандиозный план праздничных мероприятий.
В этот план входили:
1. Купание в фонтане, с одновременным исполнением песни "Расплескалась синева",
2. Ритуальная драка с трансвеститами
3. И главное: заучивание наизусть фразы "Тудэй биг рашен праздник: Паратрупер Холидей! Москоу, водка, матрёшка, Горький Парк" - в случае необходимости дачи устных объяснений тайским полицейским в тайском обезьяннике.
На бумаге план выглядел прекрасно, но в реальности мы успели только нажраться, искупаться в фонтане, и потрогать за сиськи трансвестита. Притом, он с нас за это ещё и денег содрал.
А дальше нам пришлось протрезветь и позорно убегать от пятерых чеченцев, которые хотели завладеть нашими тельняшками, настойчиво предлагая нам обменять их на майки-борцухи с надписью " Ай лав ю, Кадыров".
И вот сейчас, спустя годы, я понимаю, что круче чем тогда в Тае - я Паратрупер Холидей никогда не отмечала, и вряд ли уже смогу. Здоровье уже не позволяет быстро бегать от перспективы носить майку с Кадыровым.
Но всё равно сегодня я от всей души поздравляю всех пацанов-вдвшников с Днём Десантника, и мысленно вместе с вами уже сижу в мокрой тельняшке в милицейском бобике возле Парка Горького.
Ну, за ВДВ!
Раевская
ГДЕ ВЫ СОХНЕТЕ БЕЛЬЁ
Во дворе, вернее, через весь двор были натянуты веревки.
- Каждый сохнет белье на свой веровка! – постановила мадам Берсон.
Соседки не возражали. Свое – не чужое. Оно всегда приятно. Иногда, если своей веревки не хватало, вешали на соседскую, предварительно испросив разрешение.
Тетя Маруся затеяла большую стирку. Ну, раз в месяц можно же. Не постирушку, а именно стирку. С вываркой, щелоком и мелкими стружками вонючего стирочного мыла за девятнадцать копеек.
Ясное дело, своей веревки не хватило. И она заняла часть веревки мадам Берсон, ошибочно полагая, что сохнет белье на веревке тети Ани. А та пусть попробует пикнуть.
Мадам Берсон обнаружила диверсию, грабеж среди бела дня и возможность поскандалить случайно.
Просто соседи по лестнице устроили ей «мало места», так как мадам сильно не любила выносить мусорное ведро. Речь шла о суде (Межбижер), надеть ведро на голову (дядя Петя) и прочих приятных вещах. Короче, испортили мадам настроение. И вот с этим испорченным настроением она пошла выносить это проклятое ведро и увидела, что ее веревка (веровка!) осквернена. Не знаю почему, но мадам решила, что это дело рук тети Ани. Ну, та у нее поплатится!
- Кито? – заревела мадам, встав посреди двора. – Убью!
- Маруся! – радостно доложил ей Межбижер, который всегда и за всеми подглядывал. Это был облом. Мадам спохватилась, но поздно.
- Кыш! – велела Межбижеру она.
Межбижер отсеменил в сторону и притаился. Такое зрелище пропустить просто невозможно.
На ристалище вышла тетя Маруся с мокрыми руками, держащими таз и закатанными рукавами.
- Ну? – спросила Маруся.
- Зачем трогала моя веровка? – мадам явно хотела отложить партию.
- Где?
- Что где?
- Где написано, что она твоя?
- Все знают!
- А я – нет! – ответила Маруся и повернулась.
- Шоб ты сдохла три раза! – пожелала ей мадам Берсон.
Это меняло дело.
Маруся повернулась к противнице и пожелала ей, наоборот, долгих-долгих лет жизни, но с трахомой, сифилисом, холерой и аппендицитом. Были еще болячки, но они известны только тете Марусе и Медицинской энциклопедии.
Ошарашенная таким редким обилием неприятных возможностей, мадам временно онемела.
Решив, что соперница добита, Маруся бросила:
- Куска веревки ей жалко!
- Я дарю тебе весь веровка, если ты на ней повесишься! – проявила щедрость мадам Берсон.
- Она тебе самой пригодится!
- Таки нет!
- А чем тебя будут вязать санитары из Свердловки?
Дискуссия бы продолжалась дальше, но во двор вышла жена участкового Гениталенко Дуся с тазом, полным стиранного белья. Не обращая внимания на сражающиеся стороны, она стала вешать белье на веревку, временно оккупированную тетей Марусей.
- Эй! – взвыли практически одновременно бывшие конкурентки, - Что ты делаешь, лахудра?
- Сохну белье! – сообщила чистую правду Дуся Гениталенко.
- На чужой веревке! – выли дальше дуэтом тетя Маруся и мадам Берсон.
- На ней не написано! – ответствовала Дуся.
- У тибе на морда сичас будет что-то написана! – ринулась к ней мадам Берсон.
- Ваня! – заорала Дуся. – Ратуй!
Из квартиры на первом этаже выскочил участковый, на ходу расстегивая кобуру.
Мадам Берсон точно знала, что там ничего нет, но на всякий случай попятилась.
- Шоб тихо мне! – пригрозил Гениталенко и удалился.
Дуся победоносно хотела продолжить развешивание своих шмоток, но… Места-то не было! Пока суть да дело, Маруся не зевала!
©Александр Бирштейн
Жила была девочка. Обычная девочка. Из обычной семьи.
Были у нее и игрушки - грузовик, медведь и пулемет Максим. Хороший такой пулемёт, железный, зелёный. И папа у девочки тоже был, и папу она любила. И все в общем то хорошо было у этой девочки.
По соседству был магазин игрушек. И в нем продавали игрушечные швейные машинки. Такие замечательные, что даже представить нельзя что в них играть можно, а не только смотреть. Синенькие, с настоящей иголочкой, с настоящей подставкой. И шили по настоящему, настоящим стежком. Можно медведю например на такой было бы рубашку сшить. Или штаны. И бегали девчонки каждый день любоваться на это чудо. А что с ним делать, кроме как любоваться? Ведь денег чудо стоило - 4 рубля 26 копеек.
А однажды прямо в момент любования пришел в магазин дядька. Мятый немного, с перегаром. И купил эту самую машинку без всякого благоговения, будто это и не машинка чудесная была вовсе, а килограмм сахара какого нибудь. Завернули ему покупку в серую бумагу оберточную и пошел он. С покупкой.
А девочка во двор вернулась притихшая. И весь вечер и всю ночь думала - надо же. Оказывается бывают другие девочки, которым такое вот сокровище просто принесут и подарят. И взвешивала - а не подарят ли когда нибудь такое и ей? Пришла к выводу - нет, не подарят. Особо чудной дочкой и внучкой она не была, красотой неземной не отличалась, и папа ее на руки после работы не брал и к потолку не подкидывал.
Обидно...
И решила девочка - а не нужна ей эта машинка. Нисколечко не нужна, вот ещё глупость какая, машинки кукольные. У нее пулемет есть. И грузовик. И медведь. Можно медведя в грузовике возить, будто бы он раненый красноармеец.
И перестала в магазин ходить. На глупости смотреть.
А потом как то раз пришел папа - весёлый, чего то там у него на работе такое получилось хорошее наверное. И девочку на руки взял. И пошел с ней на руках в магазин где были и книжки, и игрушки, и карандаши. И сказал - а там такие машинки швейные я видел, прямо как настоящие. Давай тебе такую купим, что ты как пионер -герой у нас, все пулемет крутишь.
И две минуты пути до магазина были самыми счастливыми в ее маленькой девчоночьей жизни. Что вот сейчас, вот прямо сейчас это сокровище попадет к ней в руки и будет по настоящему ее. И как она играть с ней будет. Нет, сначала смотреть просто. И аккуратно тряпочкой протирать. И будет самой богатой девочкой на свете - шутка ли, ну у кого швейная машинка есть? Синенькая? А у нее будет! И за две минуты пути дала себе сто обещаний относительно поведения, и по заборам не лазить, и гольфы не рвать. А, что мелочиться - ради такого даже манную кашу есть можно!
Не оказалось в магазине машинки. Раскупили все.
Вот ведь незадача, сказал папа. Ну скажи что хочешь, давай другое что нибудь купим? А девочка только головой помотала.
Потом у папы опять работа началась, и про машинку он уже и не вспоминал. А девочка крепко накрепко решила - больше никаких мечт. Пулемет Максим. И красноармеец Медведь. И плакала иногда потихоньку перед сном. Так себя, дурочку, жалко было. Надо же быть такой глупой - поверить что машинка за 4 рубля 26 копеек может ей достаться.
А машинку ей все таки купили. Потом. Бабушка понаблюдательнее папы была. Нашла где то и привезла девочке. Терпеть не могла девочка эту машинку, свидетельницу ее дурости. Играла при бабушке чтобы ее порадовать, да все мечтала чтоб она сломалась. Так чему б там ломаться то - железная.
Потом эта девочка кстати замуж вышла. Вот прямо верхом на пулемете и выехала. И никогда никакими глупостями не занималась - никаких цветов не хотела, никаких конфет и зайцев плюшевых. Глупости какие, у нее пулемет Максим есть. И вообще она - красноармеец Медведь. И очень смешно подруг было слушать которым не те цветы на восьмое марта подарили, или колечко не купили. Вот ведь дуры то, неужели непонятно что не нужно нормальному красноармейцу никаких цветов. Это расслабляет и подкашивает боевой дух. Если цветы, например, вдруг не те.
А потом муж этой выросшей девочки позвонил и сказал, в годовщину свадьбы, мол ты жди сюрприз вечером. Красноармеец Медведь на эту диверсию не повелся. Знаем мы сюрпризы ваши, коробка конфет из супермаркета.
А когда годовщина календарно кончилась и вообще уже ночь наступила, и она совершенно не страдая от отсутствия сюрпризов супругу своему по телефону сообщила что спать ложится, чего и ему советует, супруг начал извиняться. Что не успел, не получилось. Что хотел как в день свадьбы голову обрить налысо, и цветы купить такие как в свадебном букете были.
Ничего страшного, сказала девочка онемевшими губами. Не последний день живём. И очень осторожно отбой нажала. Осторожно - потому что её как раз в этот момент игрушечной швейной машинкой по всем нервам какие в человеке напиханы - шандарахнуло. Потому что муж, как и папа, был не любитель всех этих глупостей, если это не пулемет Максим. И тоже в работу ушел, работа дело серьёзное, а не ваши эти все глупости. Машинки швейные. Игрушечные. И ещё раз проверила, нажался ли отбой, потому что губы начали выпячиваться сковородником и покатились слёзы - не те, красивые, которые в кино показывают, а градом, от которых нос картошкой становится и лицо пятнами идёт и мычание какое то отвратительное вместо женственных трогательных всхлипов. И где то там между всхлипами были мысли про манную кашу, гольфы, про то что юбки носить необходимо, и курить бросить немедленно. Глупости в общем всякие, будто бы с первого раза что то непонятно было.
А потом она лицо умыла. Вина налила себе. С вином этим к зеркалу подошла и сказала - дурак ты, красноармеец Медведь.
Два наряда тебе вне очереди.
И пошла спать.
А рядом с кроватью всю ночь стояла растерянная девочка, с двумя косичками и с одноухим медведем в руке.
Потому что больше не было на свете бабушки, которая была бы наблюдательнее...
© Ольга Галкина
Крашеная
07.08.2019, 10:19
@Шпилька, чертова швейная машинка! :'(
Это шуточное письмо-завещание, опубликованное в британской газете The Times, собрало тысячи просмотров! Материнские советы журналиста Кейтлин Моран полны юмора и точных жизненных наблюдений.
«Дорогая Лиззи, здравствуй, это мама. Я умерла. Прости, что так вышло. Надеюсь, похороны прошли без проблем – исполнил ли твой папа песню «Don’t Stop Me Now» группы Queen, когда мой гроб отправляли в крематорий? Надеюсь, все ему подпевали и играли на воображаемых гитарах, как я просила. И приклеили усы, как у Фредди Меркьюри, – я оговорила это в моем «Пожелании о похоронах». Оно висит на холодильнике с 2008 года – в тот год я подхватила особенно мерзкую простуду и была полна жалости к себе.
Вот несколько вещей, которые я узнала на своем опыте и которые, возможно, пригодятся тебе в будущем. Список неполный, но для начала неплохо. Кроме того, я оставила тебе кучу денег по страховке – так что можешь прямо сейчас пойти и оторваться по полной на eBay, скупая винтажные платья, которые ты так любишь. Ты в них такая красавица. Ты всегда красавица.
Главное – постараться быть хорошим человеком. Ты уже хороший человек, малышка моя, – в тебе так много добра, что у меня рвется сердце, – и я хочу, чтобы ты такой и оставалась. Продолжай собирать в себе свет. Просто пообещай себе, что будешь сиять, постоянно и неизменно, – как лампа, излучающая теплый свет в уголке. Люди захотят подойти к тебе поближе, чтобы почувствовать себя счастливыми и прочесть что-то под твоими лучами. Ты будешь ярко сиять в мире темноты и бурных сменяющих друг друга течений, и это убережет тебя от тревоги по поводу других, опустошающих нас вещей, – «быть модной и крутой», «быть успешнее, чем все остальные» или «быть худой».
Второе – всегда помни, что в девяти случаях из десяти у тебя не нервный срыв – просто нужна чашка чая и печенье. Ты будешь удивлена, как легко мы путаем одно с другим. На всякий случай держи под рукой большую коробку печенья.
Третье – всегда убирай червячков с тротуара и клади в траву. У них выдался плохой день, раз они выползли на опасное место, а ведь они приносят так много пользы… почве или чему-то еще (спроси об этом папу, я сейчас стараюсь не вдаваться в подробности).
Четвертое: выбирай в друзья тех, рядом с кем ты ближе всего к себе настоящей, потому что тебе легко с ними шутить и ты чувствуешь себя, как будто надела свой лучший наряд, даже если на тебе всего лишь майка. Никогда не люби того, кого, по твоему мнению, стоит улучшить – или того, кто заставляет тебя думать, что улучшить надо тебя. На свете есть мальчики, которых притягивают излучающие свет девочки; они будут стоять рядом с тобой и тихим голосом говорить тебе на ухо, и от их слов радость будет понемногу вытекать из твоего сердца. Книги о вампирах – правда, детка. Воткни кол им в сердце и беги.
Дружи со своим телом. Пока оно здорово, никогда не думай о нем как о проблеме. Время от времени нежно проводи руками по своим ногам и благодари их за то, что они умеют бегать. Клади руки себе на живот и наслаждайся тем, какая ты мягкая и теплая, – не уставай восхищаться миром, который тикает внутри, этими невероятными живыми часами, – как делала я, когда носила тебя под сердцем и мечтала о тебе каждую ночь.
Когда ты не знаешь, что сказать в разговоре, – задавай вопросы. Даже если ты находишься рядом с человеком, который коллекционирует шурупы и гвозди 70-х годов, скорее всего, у тебя больше не будет возможности так много узнать о шурупах и гвоздях 70-х годов, а ведь никогда не знаешь заранее, когда эти сведения могут пригодиться.
Тут я плавно перехожу к следующему совету: жизнь делится на ЧУДЕСНЫЕ ВРЕМЕНА, которыми ты будешь наслаждаться, и УЖАСНЫЕ СОБЫТИЯ, которые в будущем превращаются в захватывающие истории и анекдоты. Как бы тяжело тебе ни пришлось, ты сможешь пережить все, если представишь, как спустя годы будешь рассказывать об этом друзьям, а они в ответ – восклицать недоверчиво: «НЕТ! НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!»
Малыш, постарайся увидеть как можно больше восходов и закатов. Бросай все, чтобы понюхать огромные розы у дорог. Всегда верь, что ты можешь изменить мир – даже если это совсем чуть-чуть, потому что любое чуть-чуть ждет кого-то, кто его изменит. Странствуй по дороге жизни, как серебряный камешек, – пусть музыка будет давать тебе силы и энергию; книги – станут картами и укажут место назначения. Принимай гостей щедро, не переставай любить, танцуй в удобной обуви, говори с папой и Нэнси обо мне каждый день и никогда, никогда не начинай курить. Это все равно что купить маленького смешного дракончика – в итоге он вырастет и спалит к черту твой дом.
С любовью, Мама»
СЕНТИМЕНТАЛЬНОЕ
Вчера приходил тесть. Принёс вкусный напиток «водка». Уже через час я плакал, жаловался на Незабудкину. Что люблю её больше помидорного салата.
И предложи мне корыто тридевятой пробы, столбовою быть дворянкой или Кайли Миноуг на посылках – всё равно хочу её. И это ужасно.
Любить жену такой коллекционной выдержки нелепо и даже аморально. И нечестно по отношению к другим женщинам. А я на днях так размяк, подарил ей розу похабного красного цвета. И однажды ночью целовал её, спящую, куда-то в ухо. Было темно, по ощущениям то было ухо. Надеюсь, что ухо.
Тесть в утешение рассказал случай из психологии. Один доцент за долгую научную жизнь сравнил супругу с пятьюдесятью четырьмя молодыми лаборантками. И всё равно выбрал жену. Пытливый такой человечище попался.
Помолчали. Допили водку.
А ночью, во сне, я её душил. За всё, по совокупности. Горло жены из сна было железным, 176 мм в диаметре. Как магистральный газопровод. Душить женщину за газопровод невероятно трудно, всё равно что крейсер Аврору за ствол революционного орудия. Я знаю два удушающих приёма из дзю-до, ни один не сработал. Удушаемая позёвывала и спрашивала раздражённо, сколько будет длиться этот балаган.
Проснулся разбитым, глубоко непонимающим смысл бытия. Похмелиться нечем. Пойду, заработаю денег, куплю ей серёжки что ли..
З.ы. Вам не приходило в голову, что все рифмы к Кайли МиНоуг имеют эротический подтекст? Вот смотрите:
Стог, между ног, не смог, рог, носорог (фаллический символ) и пр.
© Слава Сэ
Прощальное, летнее...
У барда Юры водилась чудесная женщина. Она в палатке спала за просто так, не требовала поутру БМВ в подарок. И от ля-минора её не тошнило. Почти. Мы все Юре завидовали разноцветной завистью.
Но Юрино небо рухнуло, как штукатурка в борщ, внезапно и с обидными последствиями. Его женщина ушла к джазмену. На слёт гитаристов с большой буквы «Г» Юра приехал соло. Быстро-быстро напился и стал нервно петь про поезда, про закурить и разом всё перечеркнуть. Сообразительные барды посуровели лицом, заныли солидарно-надрывное, про бетон мужской дружбы в противовес испаряемости женского рода.
На первом же ай-на-нэ, тряхнув воображаемым монисто, в круг вскочила чужая тётка. Вся в малиновом трико. Сама белая, огромная.
Бардов этим не проймёшь. Нас не занимают здоровущие пляшущие бабы. Мы вообще считаем абсурдом танцы на трезвую голову в одетом виде. Должно быть, эта женщина приблудилась от ролевиков. Судя по лицу, она была у них предводитель гоблинов.
Игнорируя ритм, женщина сделала несколько опасных прыжков. Сосед справа опознал в них танец пьяного паровоза. Сосед слева сказал, что видел похожую пантомиму у Марселя Марсо, она называлась «толстый удав умирает». А бард Виталик, который в пьяном виде способен видеть будущее, сказал – нет, это цыганский танец «Ручеёк».
Когда женщина закричала «хоп! хоп!», стало ясно, щас она споткнётся и будет беда. Стоящие поодаль прикинули, на сколько увеличится их порция шашлыка, если дама упадет удачно – сразу хотя бы на троих.
Но тётя сменила концепцию. Она придумала кокетливо сесть на колени абстрактному мужчине. Не знаю, чем именно привлекли её Юрины мослы. Наверное, у некоторых женщин в заду есть специальный орган, распознающий свежих холостяков.
Юра видел, какая попа близится. Успел подумать, что вместо ужина будет реанимация, но спастись уже не мог. Женщина села.
И что-то хрустнуло. Два раза. Первым, понятно, был стул. А потом, когда они упали, был ещё второй «хрусь», пронзительно-печальный, похожий на Гибель Любви. Все ясно слышали этот скорбный звук.
Юру достали, отряхнули, вправили что вправилось, ненужное отломали, выбросили. Женщине сказали правду, она обиделась, ушла.
Юра молчал весь вечер, а к утру написал сразу тридцать матерных частушек.
© Слава Сэ
Есть такие женщины, которые уже не боятся. Которым уже поздно бояться. Бояться не понравиться. Не соответствовать. Не знать. Не успеть. Не уметь печь наполеон. Готовить плов. Правильно рисовать стрелки.*
Они не боятся переспросить. Выглядеть нелепо. Им есть, что надеть к лету. Осенью тоже. И это не проблема. В их жизни всё меньше пробелов. Уже не страшно не по прямой. Могут криво. Знают, что красиво - это внутри. Они не боятся утонуть. Так как давно живут на глубине. Не стесняются плакать. От горя и радости. Смеяться от этого тоже умеют.*
Им уже поздно бояться седины. Морщин. Они уже не первые. И теперь все от улыбки. Им уже поздно бояться, что подумают. Коллеги. Свекровь. Люди.*
Им давным-давно пофиг мытое ли. Очищенное. С глютеном или без. Они едят то, что хотят. Им уже не страшно делать это ночью. И совсем не стыдно. Они знают, что курить и пить - не вредно. Вредно - не дышать. Не хотеть.*
Им всё равно. Пришёл он в 18:30 или 21:00. Если он любит. И торопится. Главное - он есть. Они уже не боятся быть одни. Умеют не видеть того, кто не замечает. Отходить от того, кто отталкивает.*
Им есть, что сказать. Есть о чём молчать.*
О чём молиться. У них всё от души. Они - чья-то отдушина. Им не страшно показаться глупыми. Толстыми. Худыми. Они давно перестали казаться. И начали быть.*
Делать то, что любят. Любить того, кто любит. Спать с тем с кем не уснёшь. Даже если очень хочется.*
Говорить прямо. Не накручивать. Кудри. Себя. Не выпрямлять локоны. Но спину держать ровно. Смотреть сквозь пальцы на дураков. Прислушиваться к тишине.*
Горький шоколад для них сладкий. Они умеют ценить время. Утро. День. Ночь. Они не заставляют дочь. Не наставляют сына. Они заняты делом. Своим. Они умеют быть с собой. Собой.*
Они уже не винят отца. Любят маму. Они не боятся умереть. Потому что - живут.*
Есть женщины, которым уже поздно чего то бояться... да и незачем))*
© Наталья Черная
Дьявол умирал. Лёжа на больничной койке, он умирал в поту и бреду, стараясь закрыться от всего мира. Он подпускал к себе только одного седого медбрата, который то приносил поесть, то что-то колол ему.
С каждым днём, приближающим дьявола к смерти, мир становился всё светлее и чище. По крайней мере, так казалось всем и каждому. Церковь уже дала интервью по этому поводу, и по всей стране проходили празднества в связи с фактом скорой кончины Зла.
Дьявол лежал в больнице и смотрел в потолок, стараясь не слушать, какими потоками грязи его поливают.
Седой медбрат всё приходил и приходил. Вытирал пот со лба Дьявола, колол обезболивающие, кормил его. Нервничал, ходил вокруг его кровати кругами, что-то шептал себе под нос, нервно поглядывал в окно. Он был единственным, кто не радовался грядущей смерти одного из самых страшных библейских преданий.
Наконец, Дьявол открыл глаза и воззрился на медбрата:
– Пап, сколько уже можно?
Медбрат устало помассировал виски и сел рядом с кроватью на скрипучий стул, вложив ладонь в слабые пальцы Дьявола.
– Люций, сынок... Ну потерпи ещё немного. Я обязательно поставлю тебя на ноги.
Дьявол грустно улыбнулся, даже не стараясь показаться злее и чернее, чем есть на самом деле.
– Ты же знаешь чем всё кончится. Мы много раз говорили об этом.
– Я не готов. Правда, не готов. Дети не должны уходить раньше своих родителей.
Голос Бога трясся и дрожал. Хоть его лицо и оставалось каменным, горькие морщины покрыли его лоб и скулы, а глаза беспомощно бегали туда-сюда, словно в поисках двери из всего этого кошмара. Дьявол слегка сжал руку отца.
– Пап, помоги мне встать.
Бог повиновался.
Дьявол чуть не упал, пока шёл по линолеуму больничной палаты к окну, поддерживаемый своим отцом.
Он оперся локтями об подоконник, посматривая пересохшими глазами на улицу, где на улицах висела куча ярких транспорантов, вещающих о скором наступлении мира во всём мире. Улыбнулся.
– Никак они не поймут и не научатся.
– Чему, сынок?
– Добру и свету, что ты дал им, пап.
Всевышний обнимал своего сына за плечи. Именно он тысячи лет назад отправил его наказывать грешников и следить за Адом. И теперь жалел об этом. Жалел о том, что вместо прощения своего сына, отправил его туда, где он оброс рогами, копытами и прочими легендами испуганных и алчных кардиналов, королей и крестьян, которые теперь, хоть и имели свои квартиры, машины и прочие гаджеты, но так и остались глупыми крестьянами, стадом, управляемым сверху.
– Прости меня, сынок.
Бог плакал, сжимая своего сына крепкими руками скульптора. Дьявол закашлялся, улыбаясь и обнимая отца, прижавшись к его груди.
– Не бери в голову, пап. Мне хоть и не нравилось наказывать тех, кто, как говорится, жил не по совести, но в этом был главный для меня урок и главное знание, главный опыт, который ты мог дать мне.
– Какой?
Бог удивленно воззрился на своего сына. Сын божий, низвергнутый им же – улыбался:
– Сам скоро всё увидишь. А пока помоги добраться до кровати и принеси мне пожалуйста воды.
Они поговорили ещё немного времени, а за окном сменялись дни и годы.
И Дьявол умер. Умер, отравленный человечеством. Умер страшно, как умирает всякий, кто попадает в хоспис, где мучаются люди, отравленные самими собой.
Человечество продолжало праздновать его смерть.
Продолжало воевать. Продолжало убивать. Продолжало грешить. Продолжало лгать. Продолжало ненавидеть друг друга. И продолжало ненавидеть мёртвого Дьявола.
А Дьявол был не виноват.
И только седой Бог плакал навзрыд, утратив сына. Плакал навзрыд, поняв ответ на свой вопрос.
© Большой Проигрыватель
- Елизавета Михайловна, а вы когда булочки лопаете, вы их аджикой мажете?
- Зачем же, Виталий Евгеньевич? Они же сладкие! Говорите глупостей…
- Ну от чего же глупостей? Вы, Елизавета Михайловна, сначала попробуйте, а уж потом говорите.
- Ах, отвяжитесь Виталий Евгеньевич. Ничего я пробовать не буду.
- А зря. А вы, Елизавета Михайловна, прежде чем булочку слопать надрез на ней делаете или так?
- Какой надрез? Это еще зачем?
- Ну как же! Булочка ведь круглая, и ежели на нее ложку аджики положить, то аджика непременно свалиться, заляпав вам платье. А ежели аджику в надрез напихать, то она уже ни куда не денется.
- Виталий Евгеньевич! Ну что вы несете! Я же сказала вам что не ем аджики! То есть, конечно, я против нее ничего не имею, но с булочками не ем!
- А зря. А вот вы, Елизавета Михайловна, за сколько, так сказать, укусов обычную булочку съедаете?
- Ну, как придется, Виталий Евгеньевич. Обычную - так за два. А что?
- Ну так нельзя, Елизавета Михайловна! Надо маленькими, так сказать, укусами булочку есть. А за два – Вы, себе, извиняюсь, всю пасть сожжете аджикой-то.
- Да идите вы к черту, Виталий Евгеньевич! Что вы прицепились ко мне с вашей аджикой? Не собираюсь я есть ее! Тем более с булочками!
- А зря. А вот, скажем, откушав булочку - вы ее чем запиваете?
- Ну уж не аджикой, если вы об этом!
- Да что вы, Елизавета Михайловна! Кто ж ее пьет? Ее кушать надо. Так и все-таки? Чем запиваете-то?
- Сладким чаем с малиной. А что?
- И вам не противно во рту?
- Так! Что вы имеете в виду?
- Ну как же, Елизавета Михайловна! Это же невыразимо противно, когда после острой аджики сладкий чай, да еще и с малиной, в рот попадает! Что-то у вас с вкусовыми рецепторами видно не то. Вам бы врачу показаться.
- Это вам, черт побери, врачу показаться надо! Ополоумели тут со своей аджикой! Что вы ко мне пристали? Вы, Виталий Евгеньевич, меня до белого каления довести удумали? Последний раз вам заявляю – я не ем вашу мерзкую аджику! Не ем, не ела, и есть не собираюсь! Точка!
- А зря. А вот когда вы…
- Так! С меня хватит! Подите к черту! Я ухожу, а вы сидите тут со своей аджикой, дурак несчастный!
Елизавета Михайловна вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Виталий Евгеньевич некоторое время посидел прислушиваясь к удаляющимся шагам, засим, потерев руки, достал из тайничка бутылку водки и, плеснувши в себя стопку, с удовольствием закусил булочкой, обмакнув ее в острую аджику…
© oldnemec
Давно, когда не было УЗИ и ранней диагностики врожденных пороков, у одного царя родилась дочь.
Да пёс, что царь выпиливал наследника, а получилась девочка, беда что она уродилась страшна что сарацинский грех: смугла, глазки навыкате, носик – поросячье рыльце, ушки-пельмешки торчком.
Мать при родах скончалась, а царь пригорюнился – нелегкая судьба ждет дочурку – насмешки да издевки за спиной, и никакого женского счастья.
Но, слезами горю не поможешь. Царь призвал волшебницу. Ни добрую, ни злую, – умную.
– Ну, семь пядей в талии. – говорит царь, намекая на выдающиеся мыслительные способности дебелой ворожеи, – Что можешь предложить: заговор на неземную красу, волшебные мази, или тупо грим?
Волшебница лишь развела руками – чем поможешь, коли природа постаралась.
– Тогда наколдуй, чтоб девчонка в шешнадцать годов укололась веретеном, отрубилась, а прекрасный принц её поцеловал и взял замуж. И оба с глаз моих, и баланса.
Колдунья вздохнула: – Даже если уколется сам принц, что толку. Ну уколется, ну женится под балдой, попустит его…А дальше? – опять его ширять? Всрался тебе зять торчок и несчастная дочь?
– Как же быть?
– Как обычно. – говорит волшебница. – Найми дочке: француза, фрейлин, пажей да нянек. Да только постраховитей, – девочке под стать. И пусть наперебой восхищаются её красотой.
И будет голубка счастлива средь равных, и не скумекает что безобразна. А других людей ей видать и не придется – знамо дело: девкино место светёлка, да прялка. Лет до шешнадцати на ентой теме протянешь.
– Ебанись. – опешил царь. – Эдак она меня, отца, за урода держать станет. А я мужчина видный.
– Родителей не выбирают. А юродивого, она тебя еще пуще любить будет.
– А потом?
– А там медицина что-нибудь придумает: силикон, полную перетяжку лица. Или чума грянет, – и всех одной доской.
Царь повеселел и пригласил волшебницу выпить закусить, и дать прогноз, кода уже даст дуба национальная валюта заморского Тридевятого царства, лихоимского государства. Слухи верные давно ходят.
Минули годы. Зеленый дуба не дал (даже наоборт), не грянула чума, не случился медицинский прорыв в косметологии…
Принцесса **** расцвела, и жаждала одарить красой прекраснейшего из достойных.
В день шестнадцатилетия, она явилась к отцу и топнула ножкой, – той что сгибалась:
– ПапА, – говорит. – Долго мою девичью красу взаперти держать будете? Нонче средневековье – в тринадцать замуж выскакивают. Уж три года на передержке. Истомилась я, лебедь белая, пава спелая! – и хватается за угловатую впалую грудь. – А-ах! Почто губите тело нежное, душу невинную. У меня обмороки, хрен ты старый!
– Ладно, – вздохнул царь. – Будет тебе жених, мужчина хоть куда.
И ведь додумался старый дурень – отыскал по скудоумию первейшего красавца – обнищавшего барона. Тот слыхал, что принцесса э-э…не слишком хороша собой, но за бабки и титул был готов на все. Завил усы, надушился деколоном и явился во дворец на смотрины.
Когда вуалька с невесты была откинута, барон не упал в обморок – лишь прикрыл глаза и пошатнулся, но устоял – так серьезно были подорваны его финансы.
Принцесса окинула жениха косыми вытрашками и застонала: – Папаша, иезуит махровый. Где ты, Люцифер, энтого нечеловеческого урода выцыганил? В аду? Уши как у тюленя – прижаты, нос неизящный – прямой, плечи огромные, ни горба ни косоглазия. Ну хоть бы бородавка на губе! О-о! – и зарыдала.
– Я не понял...– не понял оскорбленный красавец. – Кто урод…?
– Ты урод, урод! – подсказал царь. – Пошел вон, страхоидол.
Да-с, шестнадцатилетний обман выходил боком. Как всякий обман… Царь было кликнул провздеть в тупую волшебницу осиновый кол: – Подать сюда эту тупую ведьму! – кричит.
Но, та накануне эмигрировала в Тридевятое, куда давно вывела валютные активы. Вот же проститутка международная.
– Ладно, не реви. – успокаивал царь дочь. – Будет тебе красавец по душе. Утри сопли-то.
И живо сыскал урода богатого графского роду.
Но, тот и не думал становиться пушечным мясом в «Давай поженимся», ибо как нередко бывает: не вопреки, а благодаря уродству пользовался бешеным успехом у бабс. **** этот господин вертел брачный венец.
Когда царь официально заявил ноту за породниться, тот от счастья впал в обморок, а очнувшись, взмолился с колен:
– Отец родной, ты глянь на меня, – меня ж старая обезьяна от слепого крокодила нагуляла! – не достоин предстать пред очи принцессы! Не то что возлечь с ней…
– Ну-ну. – ласково увещевал царь, поднимая счастливчика с колен. – Достоин и возлечь. Сам увидишь…
– Я не молод, государь.
– Княжеский титул.
– Плешив. – не сдавался граф.
– Замок с угодьями. Плюс пятьдесят тысяч в облигациях гос.займа.
– Колченог, и…
Неизвестно, какой ещё аргумент выдвинул бы этот де Пейрак, но царь сделал столь эксклюзивное предложение: – Плюс голова на плечах. – сказал он, что граф не устоял во второй раз – рухнул с треском.
– Поднимите молодого. – приказал самодержец.
Подняли, тот заплакал и говорит: – Тогда никаких облигаций, а пятьдесят кусков чистым золотом.
– Кхм…Ладно. – проскрежетал царь.
Недоверие подданных к державным ценным бумагам его бесило.
Однако, он был счастлив, что устроил дочкину судьбу. И погрузился в любимые занятия: сутяжничество с соседними монархиями и катание с гор на санках.
И зажили они любо-дорого. Жили не тужили, мед пиво пили, по усам текло, да на третий день царь попал – молодая вбежала, заламывая руки: – О-о, жизнь моя горемычная! Кого ты мне подсунул, аспид. Это ж извращенец. Глянь!
И швыряет на стол порнографические лубки, с соблазнительными особами.
– Вон по каким образинам твой ставленник шароебится. А ночью меня чужим именем кличет. Руби ему башку! Руби, не отступлюсь!
Царь отставил рюмку хреновухи, что собрался выкушать перед обедом. А там у него: и солонинка с аджикой, и ветчина, и пироги, огурцы-грибочки.
Отставил, и говорит: – Как ты меня допекла – в самой жопе! И то и это тебе не так. Всё! Кто первый стукнет в парадное, за того и выдам.
И тут: – Тук, тук.
Распахнул он ворота и ахнул – дракон!
Стоит этот тиранозавр – глаз подбит, одна лапка на шее подвязана, крылья пластырем подлатаны.
– Бонжур, Ваш Величетво. – говорит смиренно. – Извините, что потревожил, – я насчет трудоустройства охранником первых лиц.
– Я объяву в жопу ру не давал, – отвечает царь, ласково оглядывая чешуйчатого зятя. – Что случилось, любезный птеродактиль? Жесткая посадка?
Тот вздохнул (донесся запах жвачки): – Нет. Охранял прекрасную принцессу. Явился принц – оглушил. Объект выкрал. Я под сокращение. Впору за гроши лабазы два на два сторожить. А у меня кредит… – добавил совсем уже жалобно, всхлипнул.
– Так-так…– потер руки государь.
– Может у вас найдется прекрасная принцесса?
Храпаидол даже не сморгнул: – Есть такая особа. – говорит.
– Йес! – воскликнул дракон и сжал кулачок. – Йес! – потому что, православные коллекторы, это хуже печенегов ****.
– Как у тебя с сердцем?
– Здоров, батюшка! У нас строго – медкнижка, все дела.
– Тогда держи! – заорал царь и выпихнул за ворота принцессу, и заперся.
– А-а! – тонко воскликнула рептилия, не ожидая такой подставы. Закатила глаза и рухнула на спину, воздев конечности, – обморок.
Принцесса с интересом (кажется вовсе не палеонтологическим) приблизилась к впечатлительному амбалу.
– В-а-у, – прошептала восхищенно. – Крассафчег! – и погладила обморочного по ужасной морде.
– А какие ручищи! – подергала за сухонькие недоразвитие лапки.
– А животик! – огладила по чешуйчатому брюху, и спускается ниже.
– А что за ножки! – похлопала по огромной ляжке.
– А какой…А-а-ах!– ахнула девица, взявшись за то, чем заканчивался дракон. Нет, не за хвост…
– Уф, уф, уф! Уф, уф, уф... – обмахивалась она веером, вся пунцовая от неловкости, и заявила. – Этот мне подходит!
И давай тормошить избранника: – Вставай, миленький. Вставай, заюшка.
Вот вы думаете, дракон вырубился от страха? Черта с два – любовный шок. Вскоре у их завелись детишки…
Так что, каждому найдется пара. А обманом счастья не добыть….Тут и сказке конец.
А. Болдырев.
Однажды Иннокентий написал пост и опубликовал его в интернете.
Не прошло и пяти минут, как в его профиль заглянул комментатор Василий и написал, что пост - говно, потому что он слишком длинный.
- Ты прав, - только и ответил ему Иннокентий.
А потом пришёл комментатор Пётр и написал, что пост говно, потому что он слишком короткий.
- Ты прав, - и ему написал в ответ Иннокентий.
Всю эту переписку увидела Надежда и спросила, как же это так и Василий, и Пётр могут быть правы, если они говорят об одном и том же посте совершенно противоположные вещи?
- Ну а что я мог ещё ответить? - написал Иннокентий, - если в мире Василия этот пост слишком длинный, а в мире Петра он слишком короткий, кто я такой, чтобы это опровергать?
- Не, ну так же нельзя! Это полная херня! - не унималась Надежда.
- Ты права, - ответил ей Иннокентий, лёг в кровать и уснул спокойным крепким сном.
Он всегда крепко спал с тех пор, как понял, что в интернете все правы.
Андрей Ралько
«Обыкновенная яичница»
«Идите, уходите все. Уж лучше как-нибудь один: замёрзну, буду нелюдим, как кочка на болоте, как сугроб. А уж когда улягусь в гроб, не смейте приходить ко мне, чтоб нарыдаться всласть себе во благо, склонившись над опавшим телом, оставленным и музой, и пером, и затрапезной, в пятнах масляных бумагой…» Написав сие, писатель-сентименталист Шерстобитов перечитал написанное раз тридцать, добавил «тесный» перед гробом и до того проникся получившимся трагизмом, что не выдержал и пустил по самому себе слезу. А потом супруга Варенька позвала его ужинать, и он приятно насытился винегретом и яичницей с колбасой. Слёзы его тем временем высохли, и он, вернувшись к тексту, сперва зачеркнул «тесный», а затем и вовсе вместо «улягусь в гроб» написал «возлягу на Парнас», из-за чего вся последующая гармония пошла прахом. «Ну и к чёрту гармонию, пойду лучше Вареньку по коленке поглажу…» Так обыкновенная яичница сохранила для благодарных потомков писателя-сентименталиста Шерстобитова.
@Станислав Севастьянов
Назвать собаку Егор все равно, что назвать ребёнка Рэкс. В этом чувствуется попрание устоев. Как только я это понял, так сразу собаку Егором и назвал.
- Егорушка, вонючая жопа, прекрати жрать ворону, - кричу, проходя мимо переполненной детьми и молодыми женщинами детской площадки.
- Лучше вообще без отца, чем с таким! - слышу в ответ.
Но это сейчас нам весело. А прошлой зимой, когда шёл снег, а я в магазин за бутылкой Егермейстера, будущему Егору было не до мелких провокаций. Как настоящий джентльмен он был занят тем, что собирался умереть на ступеньках ликеро-водочного магазина. Я поскользнулся. Наши глаза встретились в моем полете. Спустя секунду в левой половине моего туловища что-то забилось от любви, в правой - от удара об асфальт.
Егор был настолько слаб, что напоминал не собаку, а мышь. Поэтому бутылка так и не купленного Егермейстера пошла в счет оплаты трех капельниц, пяти уколов, и одной огромной таблетки от глистов. Чуть позже - стала основой собачьего имени.
Следующие три месяца я созерцал непрерывное чудо. Гречка, курица, творог превратили заморыша в толстую и наглую собаку. Поняв, что в наглую, я попробовал дрессировать Егора. Нанял для этого женщину. На фотографии в объявлении дрессировщица смотрела в даль в окружении трех покорных овчарок.
- Вы знали, что собаки бывают умственно отсталые, - спросила женщина после первого занятия. В голосе чувствовалась обида.
Егор не признал в ней вожака. Он и во мне его не очень то признавал. Вожаком Егора был его урчащий пузень. Пузень скомандовал - Егор подвинул стул к плите. К стулу придвинул пуфик. Этот пьедестал вознёс Егора к сковороде с куриными крыльями. Егор их съел.
Женщина скомандовала сидеть - Егор удрал в кусты. 19 раз подряд.
На 20-ый раз я сам сел. Чтобы приободрить женщину,
- В хозяина, - не приободрилась женщина и ушла к своим овчаркам. Готовить их к поступлению на физмат.
С тех пор Егор невоспитанный.
Сразу скажу, это не та история, где собаки говорят. Это жизнь. В ней собаки лают, линяют, воняют и жрут дорогие беговые кроссовки. Собаки вообще не говорят. Если ты трезв и тверд взглядами. Истории о говорящих котах и собаках, которые с разной степенью успешности разгружают в интернет безработные 30-летние мужчины, того же рода, что и мои миниатюры на детской площадке – робкие попытки привлечь внимание молодых женщин.
Да, собаки не говорят. Но всякий, кто долго живет с собакой, не нуждается в ее пространных монологах о бытие и обворожительных сучках.
- Вот это крошка ану иди сюда гав-гав ррр смотри какой я красавчик оп-оп вуф.
Зачем мне это? Я и так это понимаю. Уверен, что и Егор понимает меня
- Тварь пузатая, лохматый крокодил, мелкий ублюдок, говноед, - Егор даёт мне возможность произносить все эти фразы в людных местах. Прохожие смотрят на Егора, потом на меня, и улыбаются. Со мной трудно не согласиться. Я умею формулировать. Потому что Егор – маленькая собака с большой харизмой. Белобрысый, шерстяной, коротколапый, с маленькой головой и бочкообразным тельцем. Поросенок в шкуре мопса. Глядя на Егора, я понимаю, что в тот зимний вечер должен был идти не за Егермейстером, а за сардельками.
Егор - party animal. Наш двор-колодец – маленькая сцена для его представлений. Фигурально выражаясь. Потому что люди, наряжающие своих собак в одежду, после смерти превращаются в моль. Вот Егор выбегает на своих мини-лапах из подъезда, и его любят и мизантропствующие пенсионеры. И мужичики, застрявшие с банкой пива в перилах социальной лестницы. И владелец черного Гелендвагена. И его охрана. А дворовые дети вообще однажды пытались украсть Егора.
C Егором можно сходить в магазин. Только не в мясной отдел. В мясном отделе Егор превращается в вампира на дне донора. В парикмахерскую можно. В кино нас не пустили, но прошлой весной мы с Егором ездили в Харьков. На поезде. На похороны моей тетки. Все было штатно, пока попутчики-дембеля не достали копчёную курицу. Но это отдельная история. Сентиментальная. Со стрельбой в тамбуре.
И перед тем как отправиться с Егором на ежевечерний моцион по самым непролазным кустам, скажу еще одну вещь. Найдёшь собаку - найдёшь в себе человека. Носков больше не найдёшь. И беговых кроссовок. Тем не менее, это будет выгодный гешефт. Себя же я нашел. Вот он я. В счастливых глазах собаки Егора.
- Какими лилипутами ты зачат? Такой небольшой и такой неуклюжий.
- Роскошными лилипутами.
Ах да. Собаки же не говорят.
Интернет
Черно-Белый
27.01.2020, 17:10
очень странные рассказы
Я читал в юношестве Зощенко .... было смешно
vBulletin® v3.8.9, Copyright ©2000-2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot