Shadow's Dance
20.10.2014, 16:31
"Святая Инквизиция" - так называлось особое "подразделение" католической церкви, созданное для борьбы с "ересью" - толкованиями священных писаний, отличающимися от канонической версии.
https://media.jamnews.ir/medium1/1392/02/02/IMG14423036.jpg
Появление Священного суда приходится на XII век, однако своего расцвета Инквизиция достигает в Испании в 1480х, когда во главе этой организации встает Торквемада, рьяно взявшийся за дело избавления страны от евреев и нехристиан. При нем от инквизиции пострадало свыше 100 тысяч человек, из них около 10 тысяч были сожжены заживо на потеху толпе.
Уже тогда действия инквизиции были восприняты неоднозначно - от фанатичного поклонения, до открытых бунтов и убийств инквизиторов.
Действия инквизиции привели к серьезному падению численности населения Испании: большая часть населения, опасаясь преследования церковников, переместилась в колонии, туда, где власть церкви была не так сильна. Необходимо отметить, что некоторые историки видят положительный момент в этой миграции, спровоцировавший экономический и демографический рост в колониях (а следовательно, децентрализацию и развитие окраин), правда, ценой упадка в самой Испании.
Заключения Святой Инквизиции были неоспоримы и обязательны к исполнению для всей католической церкви.
В руках одной организации сосредоточилась колоссальная власть.
В XV веке широко распространилось мнение об огромном количестве ведьм среди простого населения. Обвинение в пособничестве нечистым силам мог получить любой - достаточно было доноса. Причиной могла стать удача в делах, красота - да мало ли причин для зависти? А разрешенные в процессе допроса пытки приводили к тому, что практически все рано или поздно сознавались во вменяемых им грехах.
Судебная процедура происходила следующим образом:
VIII. Инквизитор допрашивал свидетелей в присутствии секретаря и двух священников, которым было поручено наблюдать, чтобы показания верно записывались, или, по крайней мере, присутствовать, когда они были даны, чтобы выслушивать их при чтении полностью. Это чтение происходило в присутствии свидетелей, у которых спрашивали, признают ли они то, что сейчас им было прочитано. Если преступление или подозрение в ереси было доказано на предварительном следствии, то оговоренного арестовывали и сажали в церковную тюрьму, в случае если в городе не было доминиканского монастыря, который обыкновенно заменял ее. После ареста подсудимый подвергался допросу, и против него тотчас же начиналось дело согласно правилам, причем делалось сравнение его ответов с показаниями предварительного следствия.
IX. В первые времена инквизиции не существовало прокурора, обязанного обвинять подозреваемых лиц; эта формальность судопроизводства выполнялась словесно инквизитором после заслушания свидетелей; сознание обвиняемого служило обвинением и ответом. Если обвиняемый признавал себя виновным в одной ереси, напрасно уверял он, что он не виновен по отношению к другим; ему не разрешалось защищаться, потому что преступление, за которое он был предан суду, было уже доказано. Его спрашивали только, расположен ли он сделать отречение от ереси, в которой признавал себя виновным. Если он соглашался, то его примиряли с Церковью, накладывая на него каноническую епитимью одновременно с каким-нибудь другим наказанием. В противном случае он объявлялся упорным еретиком, и его предавали в руки светской власти с копией приговора.
Смертная казнь, как и конфискация, была мерою, которую в теории Инквизиция не применяла. Её дело было употребить все усилия, чтобы вернуть еретика в лоно Церкви; если он упорствовал, или если его обращение было притворным, ей нечего было с ним более делать. Как не католик, он не подлежал юрисдикции Церкви, которую он отвергал, и Церковь была вынуждена объявить его еретиком и лишить своего покровительства. Первоначально приговор был только простым осуждением за ересь и сопровождался отлучением от Церкви или объявлением, что виновный не считается более подсудным суду Церкви; иногда добавлялось, что он передаётся светскому суду, что он отпущен на волю — ужасное выражение, обозначавшее, что окончилось уже прямое вмешательство Церкви в его судьбу. С течением времени приговоры стали пространнее; часто уже начинает встречаться замечание, поясняющее, что Церковь ничего не может более сделать, чтобы загладить прегрешения виновного, и передача его в руки светской власти сопровождается следующими знаменательными словами: debita animadversione puniendum, то есть «да будет наказан по заслугам». Лицемерное обращение, в котором Инквизиция заклинала светские власти пощадить жизнь и тело отпавшего, не встречается в старинных приговорах и никогда не формулировалось точно.
Инквизитор Пегна не задумывается признать, что это воззвание к милосердию было пустою формальностью, и объясняет, что к нему прибегали только с той целью, чтобы не казалось, что инквизиторы согласны на пролитие крови, так как это было бы нарушением канонических правил. Но в то же время Церковь зорко следила за тем, чтобы её резолюция не толковалась превратно. Она поучала, что не может быть и речи о каком-либо снисхождении, если еретик не раскается и не засвидетельствует своей искренности выдачей всех своих единомышленников. Неумолимая логика св. Фомы Аквината ясно установила, что светская власть не могла не предавать еретиков смерти, и что только вследствие своей безграничной любви Церковь могла два раза обращаться к еретикам со словами убеждения раньше, чем предать их в руки светской власти на заслуженное наказание. Сами инквизиторы нисколько не скрывали этого и постоянно учили, что осужденный ими еретик должен быть предан смерти; это видно, между прочим, из того, что они воздерживались произносить свой приговор над ним в пределах церковной ограды, которую осквернило бы осуждение на смертную казнь, а произносили его на площади, где происходило последнее действие аутодафе. Один из их докторов XIII века, цитируемый в XIV веке Бернаром Ги, так аргументирует это: «Цель Инквизиции — уничтожение ереси; ересь же не может быть уничтожена без уничтожения еретиков; а еретиков нельзя уничтожить, если не будут уничтожены также защитники и сторонники ереси, а это может быть достигнуто двумя способами: обращением их в истинную католическую веру или обращением их плоти в пепел, после того, как они будут выданы в руки светской власти»
Одним из самых негативных действий Инквизиции называют цензуру книг.
Сейчас Инквизиция в первую очередь ассоциируется с охотой на ведьм, зверскими пытками во имя Господа и с полыхающими кострами.
Но так ли это? Только ли вред принесла эта организация?
Что позволило группе фанатиков собрать в своих руках такую власть?
Возможно ли повторение этой истории, учитывая тенденции к церковному цензурированию светских мероприятий - таких, как рок-концерты, выставки современного искусства и прочее?
Не считаете ли вы это предпосылками возвращения "особого отдела" церкви и расширением его полномочий вплоть до возможных арестов по обвинению в ереси?
Потрясающий экскурс в историю церкви от диакона Андрея Кураева, который просто развеивает многие предрассудки существующие в современном обществе о инквизиции. Так ли она была страшна и беспощадна для верующих? действительно она казнила всех кто попал в ее поле зрения? Были ли оправдательные приговоры? И о том как она относилась к доносчикам?
https://www.youtube.com/watch?v=E0uaDhiT7TY
добавлено через 7 минут
Диакон Андрей Кураев Доброе слово об инквизиции
Сразу скажу, что именно чтение современной оккультной литературы заставляет как-то иначе отнестись к инквизиции и “охоте на ведьм”. Пока люди не верят в ведьм, колдовство и порчу — охота на ведьм кажется несусветной дикостью, сугубо позорной для христиан. Но если это всерьез? Если действительно возможно такое черное воздействие на человека, для которого ни расстояние, ни стены не являются преградой? И если действительно есть люди, готовые приносить самые страшные жертвы ради получения “черной благодати”?
Людей Средневековья постоянно обвиняют в суевериях. Но ведь эти “суеверия” они вычитали не в Библии и не в патристических творениях. Молва распространяла секреты, выползшие за пределы колдовских кухонь. Ведьмы сами уверяли, что их ничто не берет, что они в огне не горят и в воде не тонут, и что за некоторую плату они могут на любого порчу навести… Ведьмы убедили народ, а затем и иерархов в своей реальности и в своем могуществе — и последовал ответ, последовала реакция общественной самозащиты…
Прежде чем обвинять тех впечатлительных христиан (или меня) в нетерпимости и человеконенавистничестве, попробуйте сами спрогнозировать свою реакцию. Представьте что Вы поверили сообщению Блаватской о том, что “В древние времена Фессалийские колдуньи к крови черного агнца примешивали кровь новорожденного младенца и с помощью этого вызывали тени умерших”7? А если при Вас Ваша соседка заявила о своей решимости возобновить древние колдовские обряды8, и сказала, что духи, у которых она находится на выучке, считают ее колдуньей9?
Итак, сами ведьмы хвастаются своим искусством, причем нередко даже не маскируют свой антихристианский запал. И если обычные люди им поверят – как тогда им реагировать?
Не только русский бунт «бессмысленен и беспощаден», — но любой. Люди искренно боялись нечисти и верили в реальность вреда от общения с ней. «Суд Линча» в таких случаях вспыхивал сам собою. Инквизиторы же вырывали обвиняемого из рук толпы и предлагали хоть какую-то формальную процедуру расследования, в которой можно было и оправдаться. И оправдывались (как оправдалась, например, от обвинения в колдовстве мать астронома Кеплера).
Интересно читать на одной и той же странице современной газеты – «В эпоху средневековья, когда в Европе полыхали костры инквизиции…»10 и – сообщение о том, что «Молодое поколение одной из кенийской деревушек решило последовать примеру средневековой Европы и устроило облаву на ведьм»11. При чем здесь «пример Европы»? Помимо того, что как раз в средневековой Европе «охоты на ведьм» не было, стоит знать, что вера в порчу универсальна, а сторонников черной магии преследовали всюду.
«Законы Хаммурапи» древнего Вавилона гласили: «Если человек бросил на человека обвинение в колдовстве и не доказал этого, то тот, на которого было брошено обвинение в колдовстве, должен пойти к Божеству Реки и в Реку погрузиться; если Река схватит его, его обвинитель сможет забрать его дом. Если же Река очистит этого человека и он останется невредим, тогда тот, кто бросил на него обвинение в колдовстве, должен быть убит, а тот, кто погружался в Реку, может забрать дом его обвинителя»12. Речь идет об «ордалии» – судебном испытании через погружение в воду. Виновного вода обличала тем, что топила; если же обвиняемый выплывал, то это считалось доказательством его невиновности. К Ордалии прибегали, вероятно, лишь в случаях преступлений, угрожающих смертной казнью, особенно же при обвинении в недозволенном волшебстве и прелюбодеянии, если это обвинение фактически не доказано обвинителем и свидетелями: по вавилонским воззрениям, вода как чистая стихия непременно изобличит колдуна и прелюбодейку13. «При этом, — пишет А. А. Немировский, — надо учесть, что Законы Хаммурапи не представляют собой исчерпывающего свода юридических норм; например, в них отсутствуют статьи, касающиеся простейших преступлений — обычной кражи, убийства, колдовства, хотя присутствуют нормы, связанные с обвинениями в этих преступлениях. Очевидно, нормы, касающиеся таких преступлений, считались общеизвестными»14.
В Египте в случае мора «в городе Илифии, пишет Манефон, заживо сжигали людей, которых называли Тифоновыми, и, провеивая их пепел, рассеивали и уничтожали его» (Плутарх. Об Исиде и Осирисе, 73).
Индийские «Законы Ману» (II век до н.э.) предписывали: «За всякие заклинания, за наговоры на кореньях, за колдовство всякого рода — в случае неуспеха — штраф в двести [пан]» (Законы Ману, 9,290). Наказание было сопоставимо со штрафом за грабеж – около 2 килограмм золота (Артхашастра, 3,17). Однако, если результатом колдовства будет смерть – то смертная казнь колдуну15. Кроме государственного наказания, браминами налагаются религиозные «епитимьи» за такие равные друг другу грехи как «чародейство и колдовство посредством кореньев,.. незажигание священных огней, воровство, неуплата долгов, изучение ошибочных книг и занятие ремеслом танцора и певца» (Законы Ману 11,64 и 66).
Японские законы гласили: «Если кто-либо из-за ненависти изготовит колдовское изображение или письменное заклинание или устно проклянет кого-либо и таким путем вознамерится погубить другого человека, то виновного судить, как за заговор с целью убийства со снижением наказания на две ступени (в делах, касающихся родствеников, наказание не уменьшать). Если в результате колдовства умрет человек, то в любом случае судить как за действительное убийство… Если для колдовства использованы личные вещи государя, то виновного обязательно повесить»16. Другой японский закон содержал «Индекс запрещенных книг»: «Нельзя в частных домах хранить: астрономические приборы, сочинения по астрономии, китайские карты; гадальные карты; китайские военные сочинения; книгу предсказаний; за нарушение этого запрета – 1 год каторги»17.
«Законы Двенадцати таблиц» древнего Рима, составленные в V веке до нашей эры предполагали, что виновный в сглазе мог быть приговорен к смертной казни18. Тексты этого Закона дошли до нас в неполном виде. В Восьмой таблице есть статья (VIII, 8а) начинающаяся с формулировки преступления — «Кто заворожит посевы…» 19, но далее обрыв текста и формулировка наказания отсутствует. Впрочем, эта лакуна восполняется по цитации этого закона Плинием: «По Двенадцати таблицам за тайное истребление урожая назначалась смертная казнь… более тяжкая, чем за убийство человека» (Естественная история. 18,3.12.8-9).
Платон мечтал об обществе, в котором «закон об отравлении и ворожбе будет выражен так:.. если окажется, что человек из-за магических узлов, заговоров или заклинаний уподобился тому, кто наносит другому вред, пусть он умрет, если он прорицатель или гадальщик. Если же он чужд искусства прорицания и все-таки будет уличен в ворожбе, пусть его постигнет та же участь, что и отравителя из числа обычных людей; пусть суд решит, какому наказанию его следует подвергнуть» (Законы 933d). Демосфен «привлек к суду жрицу Теориду и добился этой казни» (Плутарх. Демосфен. 14); Теориду обвиняли именно в чародействе и казнена она была со всей своей семьей20.
Так что вполне уместен вопрос Августина – «Может быть, христиане установили эти законы, карающие магические искусства? Разве перед христианскими судьями был обвинен в магии Апулей21?» (О Граде Божием 8,19).
Так что неприязнь людей к колдунам совершенно независима от христианства…
Вот франкская «Салическая правда» VI века. Назвать ее памятником христианского права и христианской культуры затруднительно. Это самое что ни на есть «традиционное право» (хоть уже и смягченное влиянием римской правовой культуры и церковной проповеди). И вполне традиционное, «общечеловеческое» отношение к колдовству стоит за его параграфами: «Если кто причинит порчу другому и тот, кому она причинена, избежит опасности, виновник преступления, относительно которого будет доказано, что он допустил его, присуждается к уплате 63 солидов. Если кто-нибудь нашлет на другого порчу или положит на какое-либо место тела навязь, присуждается к уплате 62,5 сол. Если какая-нибудь женщина испортит другую так, что та не сможет иметь детей, присуждается к уплате 62,5 солидов22» (Салическая правда, 19). Германское право привнесло в европейскую судебную уже знакомую нам по вавилонским источникам практику «испытания водою» (Leges Visitgothorum 6,1,3)23.
Как сказал В. Мелиоранский, «Языческие понятия об отношениях религии к государству оказались во много раз живучее самого язычества»24.
Полторы тысячи лет понадобилось языческим страхам для того, чтобы пронизать собою церковную этику. «Первый случай преследования ведьмы произошел в 1498 году»25. “Колдовство до XV века мы совершенно не встречаем»26. «Колдовство и ведьмовство – явление не очень старое. Собственно говоря, о ведьмах до XV столетия было как будто бы и вовсе не слыхать»27. “Колдовство было мало распространено в Средние века, да и к концу XV — началу XVI веков оно не стало слишком популярным. Церковный собор в Валенсии, проходивший в 1248 году, не отнес колдунов к еретикам и постановил, что дело с ними должны иметь только епископы. В случае нежелания покаяться и при упорстве их приговаривали к тюремному заключению на срок, определяемый епископом. Вернар Гун говорил, что Святая палата должна заниматься еретиками, а потому почти во всех случаях, когда колдуны представали перед его трибуналом, он попросту передавал их дела в руки епископских судов… Почти до конца XIV века колдовство считалось исключительным делом Церкви. Светская власть не пыталась ни искоренить, ни терпеть его, а дела колдунов передавались светским судам лишь в редких случаях. Но к 1390 году, несмотря на некоторые попытки Пап удержать дела колдунов в пределах обычных церковных дел, мы видим, как показывают документы, светские суды все чаще признают ересь преступлением, и что епископы с инквизиторами переставали вести суды над колдунами»28.
Массовая же «охота на ведьм» была отнюдь не средневековым феноменов, а ренессансным и даже новоевропейским. Печально знаменитая книга «Молот ведьм» появилась на свет лишь в 1485 г. Разгар же «охоты на ведьм» – это середина XVI-начало XVII веков. Римская Инквизиция основана только в 1542 г. Конгрегация индекса запрещенных книг начала работу в 1571 г.
А вот сценка из Византийской жизни: «В 581 г., в Антиохии некто Анатолий-возница с товарищами был уличен в тайном совершении языческих обрядов. Xристианская полиция еле спасла обвиненных «служителей беса», «оскорбителей Христа» и „колдунов» из рук разъяренной толпы. Сам патриарх Григорий едва оправдался от подозрений в соучастии; народ притих, ожидая примерной казни Анатолия. Но лишь стало известно, что обвиненные присуждены только к ссылке, как народные страсти вспыхнули с новой силой. Когда ссылаемых стали сажать на шкуну, толпа сбила полицейские наряды, овладела шкуной и сожгла ее вместе с осужденными; сам Анатолий был еще на берегу и был отведен снова в тюрьму. Для удовлетворения народа его осудили на смерть от звериных когтей в амфитеатре»29.
Дурно ли происшедшее? – Да. Но нельзя не обратить внимание на распределение ролей в этой трагедии. От церковной ли власти исходит инициатива преследования?30
Инквизиция же хотя бы предоставляла слово самому обвиняемому, а от обвинителя требовала ясных доказательств…
В итоге — ни один другой суд в истории не выносил так много оправдательных приговоров. «В первые полстолетия своей деятельности (XV в.) инквизиторы приговаривали к смерти на костре до 40% всех судимых. Впоследствии этот процент снизился до 3-4»31. Только два процента арестованных испанской инквизицией подвергались пыткам и те не длились более 15 минут. Не более 5000 человек были приговорены к казни в Испании за все века32. В целом в Европе «Святой Трибунал сжег более тридцати тысяч колдуний»33. Тоже чудовищно, конечно. Но все же – не миллионы. На фоне светских репрессий безбожного ХХ века цифра в 30 000, распределенная по всем странам и нескольким векам, уже не кажется огулшительной. Инквизиция была оболгана сначала протестантскими, а затем масонскими авторами.
Инквизиция функционировала как учреждение, скорее защищающее от преследований, нежели разжигающее их.
Церковные кары для чародеев были мягче того, что могла бы сделать с ними толпа. Это замечание особенно справедливо в отношении России: за те грехи, за которые в Европе в те века сжигали, на Руси лишь налагали епитимьи. По наблюдению историка, “к великой чести нашего духовенства надо сказать, что у него колдуны отделывались куда дешевле, чем у западного. В том самом XVI веке, когда в Европе пылали костры, на которых горели живьем сотни ведьм, наши пастыри заставляли своих грешников только бить покаянные поклоны… Для наших патриархов, митрополитов и прочих представителей высшего духовенства ведун, ведьма были люди заблуждающиеся, суеверы, которых надлежало вразумить и склонить к покаянию, а для западноевропейского папы, прелата, епископа они были прямо адовым исчадием, которое подлежало истреблению”34. Обращает на себя внимание мягкость этих епитимий. Так, в патриаршей грамоте на основание Львовского братства 1586 г. предписывается за чародейство «епитимья 40 дней поклонов по 100 на день»35. Если бы издатель этой грамоты полагал, что колдовство действенно и может по-настоящему навредить человеку и даже погубить его жизнь и здоровье, или, что еще хуже, привести ко вселению беса в ни в чем не повинного человека — то епитимья должна была бы быть значительно строже и “как минимум” приравниваться к епитимье за убийство. Здесь же наказание несомненно налагается за реальный вред, нанесенный колдуном прежде всего себе самому: ведь у него было намерение причинить зло другому человеку. Вот это намерение и каралось законом – как покушение на убийство (пусть даже и с картонным ножом)36.
Кто разжигал охоту на ведьм, а кто ее сдерживал, видно из обстоятельств, сопутствовавших отмене инквизиции. В России «для конца XIX века в нашем распоряжении есть целая статистика самосудов над колдунами. Изучив 75 упоминаний о волшебстве за 1861-1917 гг., относящихся к великорусским и украинским губерниям, К. Воробец пришла к выводу, что в 48 процентах случаев мир реагировал с «гневом или жестокостью». К числу самых знаменитых случаев относится расправа над вдовой-солдаткой Аграфеной Игнатьевой в деревне Врачевка Тихвинского уезда (1879 г.). Игнатьеву заперли в избу, заколотили окна и подожгли крышу, при чем присутствовало более 300 человек. Как утверждает С. Фрэнк, было трудно обвинить подобных лиц в судебном порядке, поскольку колдовство больше не рассматривалось с правовой точки зрения как преступное деяние, а часто получалось так, что наказывались сами истцы, в то время как колдун оставался на свободе. Как и в случае с конокрадством, крестьяне, столкнувшись с вредоносными чарами и чувствуя, что они не защищены государством, брали дело в свои руки. Следуя этой логике, следует признать, что самосуды возрастали по мере прекращения преследования колдовства сверху… Важно, что наряду с самосудом существовали и традиции организованного преследования снизу, когда крестьяне передавили виновного светским властям»37.
Вот только три из немалого числа публикаций современной прессы на эту тему: «В Можайске преступник застрелил сразу двух женщин — 64-летнию Ларису Старченкову и ее 39-летнюю дочь Надежду Самохину За что? Когда убийцу поймали, он спокойно объяснил: «Меня они заколдовали». Вот что рассказал корреспонденту «Труда» супруг Надежды Самохиной Евгений: — Утром, примерно в девять часов Лариса Тихоновна начала готовить завтрак. А мы с Надей еще спали. И тут раздался звонок. Я проснулся и за окном услышал крик соседа: «Прекрати этим заниматься». «А в чем дело?» — спросила Лариса Тихоновна. «Ты соседа заколдовала до смерти, а теперь до нас добираешься…» Затем раздалось несколько хлопков, похожих на выстрелы. Позже выяснится, что их сосед — 51-летний профессиональный фотограф Александр Родионов выстрелил в голову женщины четыре раза. Родионов признался следователю, что, после того как «колдуньи» сюда перебрались, в округе стали, мол, умирать люди. А все его родственники якобы заболели неизвестным недугом. И тогда обратился к знахарке, которая сказала, что навела на них порчу соседка. Самое удивительное, что весь этот бред повторила и вроде бы здоровая супруга преступника. А Евгений все время повторял: «Если бы я не убил этих колдуний, то они убили бы меня». Увы, подобные трагедии «охоты на ведьм» происходят и в других регионах России. До сих пор никто из жителей деревни Знаменки Нижегородской области не может понять, чем 87-летняя старушка не угодила сторожам сельского птичника. Двое парней дважды пытались ее сжечь живьем, решив, что она — колдунья. Женщина чудом избежала гибели, а ее дом сгорел дотла. Дикое преступление было совершено в селе Драбовка Корсунь-Шевченковского района (Черкасская область). В частном доме, принадлежащем 37-летнему местному жителю Михаилу В., возник пожар. Прибывшие на место пожарные обнаружили на веранде обгоревший труп женщины. Позднее ее сожитель признался, что он сжег женщину потому, что она — «ведьма». Причем спалил он еще и черную кошку женщины, которую тоже заподозрил в связях с нечистой силой»38i.
«В Конго в июне 2002 года проводился «месяц, посвященный избавлению от колдунов». Увы и ах — это не прикол, это слова племенного вождя Ову Судара. Сей глубокоуважаемый муж с нескрываемой гордостью заявил о том, что лично дал указание подданным заняться резней соплеменников. Колдунами и ведьмами, по местным представлениям, являются старики, живущие на окраине селения, как правило — женщины с красными слезящимися глазами. Их выволакивали на улицу, до смерти избивали палками, рубили мачете, забрасывали камнями. Требовали сознаться и назвать имена «подмастерий» и «сообщников». По приблизительным оценкам, таким образом погибло более тысячи человек, сотни бежали, спасаясь от расправы. Очагом охоты на ведьм стал небольшой городок Ару в 30 километрах от Судана на границе с Угандой, после чего волна агрессии захлестнула всю северо-восточную часть страны. «Крестьяне говорят, что некоторые люди насылают порчу на других, отчего те заболевают», — сообщил главнокомандующий конголезской армией Генри Тумукунде. Он это сказал к тому, что жители страны в основном обвиняют «колдунов» и «ведьм» в порождении заболеваний, характерных для данного региона. В индийском штате Андра-Прадеш 200 поселян сожгли заживо по подозрению в колдовстве, якобы погубившем двух человек, пятерых своих односельчан — четырех женщин и мужчину. Их просто взяли, притащили на центральную площадь деревни, не дав раскрыть рта, привязали к дереву, облили керосином и подожгли. В штате Бихар (тоже Индия) местные жители, подозревая в ведовстве, казнили двух женщин в возрасте 90 и 60 лет»39.
«03.07.2003 В Индии двух женщин, обвиненных в колдовстве, сожгли заживо. Две женщины, обвиненные в колдовстве, были сожжены заживо односельчанами в штате Джаркханд на востоке Индии, сообщает AFP со ссылкой на полицию штата. Представитель полиции заявил агентству, что преступление произошло в одной из деревень, расположенной в 300 км к северу от города Ранчи (столицы штата). В этой деревне, отметил он, преобладающим влиянием пользуется группа племя годда. Толпа жителей деревни схватила 35-летнюю Бахамаи Киску и 50-летнюю Нанку Хембром. Затем обеих женщин отвели их на ближайшее поле, где облили бензином и сожгли заживо. Местные жители обвиняли их колдовстве, из-за которого якобы один из них заболел. Правозащитные ассоциации сделали заявления по поводу жестоких нападений, которым подвергаются женщины в отдаленных деревнях Индии, где колдовская практика широко распространена в племенных общинах. Суеверия, черная магия и вера в злых духов составляют часть традиции племен, живущих в некоторых районах востока и юго-востока Индии. В большинстве случаев семьи жертв и деревенские жители не сообщают об этих нападениях в полицию и племенные лидеры относятся к ним равнодушно. NEWSru.com»40.
Христианской инквизиции в этих странах и деревнях не было. А вера в колдунов, страх перед ними и охота на ведьм – есть. По законам логики из этого следует вывод, что инквизиция не может считаться причиной «охоты на ведьм».
Нет, я не сторонник введения инквизиции. Но и поддерживать антихристианские мифы не считаю нужным.
А именно эти мифы распространяют теософы. Приведя цитату из Е. Рерих, — «Инквизиция была установлена, не для преследования только жалких ведьм и колдунов, большей частью — медиумов, но для уничтожения всех инакомыслящих. И среди таких врагов, прежде всего, насчитывались все наиболее просвещенные умы, все служители общего блага и истинные последователи заветов Христа» – нынешний рериховский лидер Л. Шапошникова растолковывает: «Сущность инквизиции есть преследование необычного, — сказано в одной из книг Живой Этики. Итак, инквизиция была нужна церкви, чтобы бороться, в первую очередь, с инакомыслием самого разного толка, чтобы противостоять всему тому новому, что сформировалось в человеческой мысли. В те страшные времена инквизиторы сжигали десятки, а возможно, и сотни тысяч «ведьм». Сжигали «во имя свое», своей монополии на истину, своего «вечно живого», своего страха перед теми, кто нес народу новые знания, расширяющие его сознание, кто стремился пробиться к нему сквозь плотную завесу его невежества. Неужели действительно можно подумать, как пытается нас убедить диакон, что инквизиция сжигала настоящих ведьм, а не оболганных ею же самой несчастных женщин и «еретиков», чтобы под их дымовой завесой расправиться с более серьезными врагами, такими как Жанна д’Арк, Джордано Бруно, Ян Гус и им подобные? Чувствуете, как запахло смрадным дымом нечистоплотности и подмен от вышепроцитированных строк Кураева?»41.
На самом деле «нечистоплотно» обвинять целую эпоху в истории человечества, никак не пытаясь понять мотивы действий тех людей. А ведь достаточно для начала поставить хотя бы такие вопросы: 1) Сами ведьмы верили в то, что они ведьмы? 2) Видели ли народные массы в этих женщинах колдуний? 3) Это верование было привнесено в народ церковной проповедью, или же оно бытовало еще с дохристианских времен?42 4) Существовала ли граница, отделявшая народное ведьмовство от той магии, которой увлекались образованные алхимики и “теурги” эпохи Возрождения и Реформации? 5) Каково среди людей, привлеченных к инквизиционному суду, процентное соотношение тех, кто обвинялся в вероучительных прегрешениях и тех, кто обвинялся в прямой магии? 6) Воззрения тех людей, что преследовались инквизицией за их взгляды, действительно ли были более “передовые”, нежели взгляды самих инквизиторов, или же они были еще более архаичны и представляли собой дохристианские пласты миропредставления?43 7) Если окажется верным последнее, то – с точки зрения культурного и научного прогресса – какую же объективную роль сыграла инквизиция в истории Европы? Не окажется ли она подобной роли жестокого реформатора Петра (и, кстати, учредителя русской инквизиции44) в истории России?
Без доказательного, основанного на источниковедческой работе, ответа на эти вопросы нельзя представлять жертв инквизиции как безусловно прогрессивных людей.
Для современного светского человека колдовство — это “мнимое преступление”. И потому понятно, что такой человек будет возмущаться казнью людей за те преступления, которых те на самом деле не совершали. Но с точки зрения теософов, ведьмы были именно ведьмами и маги были магами45, черти – чертями, а порча – порчей46. «И черта можно заставить плясать. Черти не выносят света и шума. Недаром шаманы бьют в бубны, чтобы избавиться от низких духов»47. «Невежды смеются над существованием Сатаны и тем подтверждают правильность сказанного одним тонким мыслителем: «Победа дьявола в том, что он сумел внушить людям, что он не существует». Ведь когда мы во что-то не верим или отрицаем, мы перестаем этого остерегаться и тем легче попадаем в тенета, расставленные многочисленными приспешниками тьмы»48. «Колдовство недопустимо, как преступление против человечества. Не следует понимать колдовство, как зло против одной личности. Следствие колдовства гораздо вреднее — оно нарушает явления космические, оно вносит смятение в слои надземные. Если колдун не сумел поразить супротивника, это еще не значит, что его удар не убил нескольких человек где-то, может быть, в разных странах. Может быть, вибрация злой воли нашла себе утверждение в самом неожиданном месте. Нельзя представить себе, сколько смертей и болезней причинено злой волей. По пространству носятся тучи когтей, никто не учтет, где сядет эта ядовитая стая. Сильный дух защитится от злых посылок, но где-то слабый человек получит их заразу. Невозможно учесть такой космический вред. Даже Благодать долетит не в полной мере, если она попутно будет расходоваться на рассеяние зла. Можно очень остеречь человечество от всякого колдовства» , — говорит рериховский трактат « Аум» (гл. 28).
А, значит, если ренессансное или новоевропейское общество и совершило преступление, казня этих колдунов, то нужно все же учесть, что это была ответная мера: воздаяние преступлением за преступление, вредом за вред. И, кроме того, это было преступление, совершенное в состоянии аффекта. Преступление, совершенное испуганными людьми, которые и в самом деле боялись колдунов, ибо верили в реальность колдовства…
Да, сжигать людей — мерзко. «Еретика убивать не должно» – говорит св. Иоанн Златоуст (Беседы на Евангелие от Матфея, 46,1). Но историк тем и отличается от моралиста, что он должен понимать логику событий и мотивы лиц, творивших нашу историю, а не просто выставлять им оценки за поведение…
Если же моралист осуждает одних преступников (инквизиторов) ради того, чтобы безусловно обелить другую группу преступников (колдунов), то здесь возникает вопрос – а есть ли у этого моралиста вообще нравственное право на то, чтобы считаться моралистом…
Так что вовсе не с наукой воевала инквизиция, а с магическим суеверием. Оттого и рождение науки пришлось на пору расцвета инквизиции…
Источник https://apologetik.ru/dobroe-slovo-ob-inkvizicii-kuraev-a/
добавлено через 5 минут
Вот, например, еще одна статья, которая помогает понять, что есть сама инквизиция и ее преступления, а есть мифы об инквизиции. И именно эти мифы сегодня доминируют в обществе...
Томас Ф. Мэдден Томас Ф. Мэдден является профессором и заведующим кафедрой истории Университета Сент-Луиса в Сент-Луисе, штат Миссури. Он является автором недавно вышедшей книги «Энрико Дандоло и Возвышение Венеции» и редактором готовящейся к изданию книги «Крестовые походы: Иллюстрированная история».
Правда об инквизиции.Исследование общеизвестного мифа.
Когда говорят о грехах Католической Церкви (как это часто бывает), то среди них на видном месте фигурирует инквизиция. Люди, не проявляющие никакого интереса к европейской истории, тем не менее, хорошо знают, что во главе ее стояли жестокие и фанатичные церковники, которые пытали, калечили и убивали тех, кто осмеливался оспаривать авторитет Церкви. Слово "инквизиция" является частью нашей современной лексики, означая и церковное учреждение, и период времени. И тот факт, что одно из заседаний Конгресса было посвящено инквизиции, совсем не заслуга большинства сенаторов.
Но в последние годы инквизиция оказалась предметом б́ольшего исследования. В рамках подготовки к юбилею в 2000 году Папа Иоанн Павел II захотел выяснить, что происходило во времена существования инквизиции. В 1998 году Ватикан открыл архивы Святой Палаты (современной преемницы инквизиции) для группы из 30 ученых разных стран мира. Теперь, наконец, ученые составили свой доклад, 800-страничный том, который во вторник был представлен на пресс-конференции в Риме. Его самый поразительный вывод - это то, что инквизиция, в конце концов, была не так уж и плоха. К пыткам прибегали редко, и, на самом деле, их испытали на себе только около 1 процента тех, кто предстал перед испанской инквизицией. Как гласит название одного из разделов доклада, "Ватикан преуменьшает размеры инквизиции".
Вздохи изумления и циничные насмешки, которым был встречен этот доклад, - еще одно свидетельство той глубокой пропасти, которая существует между профессиональными историками и широкой общественностью. Правда в том, что, хотя в данном докладе и использованы ранее недоступные многим ученым материалы, он, тем не менее, просто повторяет то, что было и ранее известно из других европейских архивов. Среди лучших книг последних лет на эту тему - «Инквизиция» Эдварда Питерса (1988) и «Испанская инквизиция» Генри Камена (1997), хотя есть и другие. Проще говоря, историкам давно известно, что популярный взгляд на инквизицию, является мифом. Так что же правда?
Чтобы понять инквизицию мы должны помнить, что средние века были, и впрямь, средневековьем. Не следует ожидать, что люди в прошлом, смотрели на мир и свое место в нем так, как мы сегодня. (Попробуйте пережить «чёрную смерть» , и вы поймёте, как изменится ваше отношение). Для людей, которые жили в те времена, религия была не только чем-то, имевшим отношение к Церкви. Это была наука, философия, политика, самосознание и надежда на спасение. Она была не только отражением личных предпочтений, но и неизменной и всеобщей истиной. Ересь, следовательно, била по самой сути этой истины. Она обрекала еретика, была опасной для находящихся рядом с ним, и разрушала структуру общества.
Инквизиция родилась не из желания разрушить разнообразие или угнетать людей, она был, скорее, попыткой остановить несправедливые казни. Да, вы прочитали, правильно. Ересь была преступлением против государства. По Римскому праву, изложенному в Кодексе Юстиниана, она наказывалась смертной казнью. Правителей, власть которых считалась от Бога, еретики выводили из себя. Не жаловали их и простые люди, которые видели в них опасных, отщепенцев, достойных божественного гнева. Когда кого-то обвиняли в ереси в раннем средневековье, его или её отдавали на суд местного феодального сеньора так же, как если бы речь шла о краже свиньи или поломке кустарника (что на самом деле было серьезным преступлением в Англии). Однако в отличие от этих преступлений, было не так легко доказать, действительно ли обвиняемый является еретиком. Во-первых, нужны были некоторые основные богословские знания – то, чего не хватало большинству средневековых феодальных сеньоров. В результате светские власти выносили тысячам и тысячам людей по всей Европе обвинительные приговоры без справедливого судебного разбирательства или компетентной оценки степени их виновности.
Ответом Католической Церкви на это была инквизиция, впервые введённая Папой Луцием III в 1184 году. Она родилась из необходимости обеспечить справедливое судебное разбирательство для обвиняемых еретиков с использованием свидетельских показаний и под председательством квалифицированных судей. С точки зрения светской власти, еретики изменяли Богу и королю, и поэтому заслуживали смерти. С точки зрения Церкви, однако, еретик был заблудшей овцой, отбившейся от стада. И, как и положено пастырям, папы и епископы обязаны были по воле Всевышнего вернуть их в лоно Церкви. Средневековые монархи пытались защитить свои королевства, Церковь пыталась спасти души. Инквизиция предоставляла еретикам способ избежать смерти и вернуться в общество.
Как подтверждает этот новый доклад, большинство людей, обвиняемых инквизицией в ереси, были либо оправданы, либо наказание в отношении их приостанавливалось. Лицам, признанным виновными в серьезном проступке, предоставлялась возможность покаяться в своём грехе, понести наказание, и вернуться в лоно Церкви. Основным постулатом Инквизиции было то, что, как и заблудшая овца, еретик просто отбился от стада. Если, однако, выяснялось, что какая-то овца намеренно покинула стадо, ничего больше невозможно было сделать. Нераскаявшихся или упрямых еретиков отлучали от Церкви и передавали мирским властям. Несмотря на распространенный миф, не инквизиция сжигала еретиков. Именно мирские власти, а не Церковь считали ересь смертным грехом. То, что средневековая инквизиция спасла тысячи и тысячи невинных (и не таких уж и невинных) людей, которых в противном случае ждала смерть на костре по приговору феодальных сеньоров или толпы, - правда.
В 13 веке методы и действия Инквизиции стали гораздо более формальными. Высококвалифицированные доминиканцы, подотчетные Папе захватили само учреждение инквизиции, взяли на себя создание судов, которые являли собой образец лучшей юридической практики в Европе. По мере роста авторитета королевской власти в 14 веке и позже контроль над инквизицией из рук папы перешёл в руки королей. Вместо одной инквизиции теперь их стало много. Несмотря на перспективу получить за это оскорбления в свой адрес монархи, как те, что были и в Испании и Франции, сделали, в основном, все возможное, чтобы убедиться, что их инквизиции остаются и эффективными, и милосердными. В 16 веке, когда увлечение ведьмами прокатилось по Европе, именно районы с наиболее развитыми инквизициями, остановили истерию, вызванную им. В Испании и Италии, хорошо обученные инквизиторы изучили дела, связанные с шабашем ведьм и сожжением детей и сочли их необоснованными. В других странах, особенно в Германии, мирские и религиозные суды приговаривали к сожжению тысячи и тысячи ведьм,
По сравнению с другими средневековыми мирскими судами, инквизиция была, несомненно, более просвещенной. Почему же тогда люди в основной своей массе, и пресса в частности, так удивились, обнаружив, что инквизиция не предавала сожжению миллионы людей? Прежде всего, потому, что, когда большинство людей думают о инквизиции сегодня, то, что они на самом деле представляют себе, является испанской инквизицией. Нет, даже это неправильно. На самом деле, это миф об испанской инквизиции. Удивительно, но до 1530 испанская инквизиция повсеместно воспринималась как лучше всего работающий и самый гуманный суд в Европе. На самом деле, есть, данные об осужденных в Испании, которые намеренно искажаются, чтобы их можно было применить к тюрьмам испанской инквизиции. После 1530 г., однако, испанская инквизиция начала обращать внимание на новую ересь - лютеранство. Именно протестантская Реформация и соперничество и породили этот миф.
К середине 16 века Испания была самой богатой и самой могущественной страной в Европе. Европейские протестантские области, включая Нидерланды, северную Германию и Англию, возможно, не имели такого военного могущества, но имели мощное новое оружие: печатный станок. Хотя испанцы победили протестантов на поле боя, они проиграли пропагандистскую войну. Это годы, когда была придумана» знаменитая черная легенда об Испании. Бесчисленные книги и брошюры, обвиняющие Испанскую империю в бесчеловечных зверствах и ужасных грехах, устремились из северной прессы в Новый Свет. Был создан новый облик богатой Испании: воплощение тьмы, невежества и зла.
Протестантская пропаганда, избравшая своей целью испанскую инквизицию, достаточно часто ссылалась на чёрную легенду. Но были и другие источники. С начала Реформации протестантам было трудно объяснить глубокие 15-вековые расхождения между учреждением Христовой Церкви и основанием протестантских Церквей. Католики, как и следовало ожидать, обратили внимание на эту проблему, обвиняя протестантов в создании новой самостоятельной Церкви, не связанной с Церковью Христа. Протестанты возражали, что именно их Церковь создана Христом, но Католическая церковь вынудила её уйти в подполье. Таким образом, как Римская империя преследовал христиан, так и её преемник, Римско-Католическая Церковь, продолжала преследовать их на протяжении всего средневековья. В средние века не было никаких протестантов, но протестантские авторы всё-таки нашли их в облике различных средневековых еретиков. В свете этого, средневековая инквизиция преподносилась не чем иным, как попыткой подавить истинную Церковь. Тот факт, что испанская инквизиция все еще активно и весьма эффективно делает всё возможное, чтобы протестантство не проникло в Испанию, был для протестантских писателей просто последней версией этого преследования. Соедините это достаточно вольно с чёрной легендой, и вы получите все необходимое для выпуска одной за другой брошюр об отвратительной и жестокой испанской инквизиции. Так они и сделали.
Со временем Испанская империя исчезла. Богатство и мощь перешли к северу, в частности, к Франции и Англии. К концу 17 века новые идеи религиозной терпимости живо обсуждались в кофейнях и салонах Европы. Инквизиция, как католическая, так и протестантская, утратила своё влияние. Но испанцы упорно держались за свою инквизицию, и за это подвергались насмешкам. Французские философы, например, Вольтер, видели в Испании олицетворение средневековья: слабого, варварского и суеверного.. Испанская инквизиция, которая уже воспринималась в качестве инструмента кровожадных религиозных преследований, высмеивалась мыслителями Просвещения, представлявших её жестоким оружием нетерпимости и невежества. Врагами Испании и католической Церкви была создана новая, вымышленная испанская инквизиция.
Сейчас возвращается немного более реальное осознание инквизиции. Но остается открытым вопрос: «Кто-нибудь обратит на это внимание?»
Источник https://ateismy.net/index.php?option=com_content&view=article&id=899:2011-03-30-19-50-16&catid=36:history&Itemid=111
vBulletin® v3.8.9, Copyright ©2000-2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot